ься С каждой ставки он получал рубль, а то и два. Сам не играл.
Валек завороженно смотрел на стакан с коньяком. Крошин вновь  оглянулся.
Где же этот чертов милиционер? Худосочный глазастый дурачок, где  он?  А
ведь я в воскресенье разыгрывал перед  ним  банкрота,  вспомнил  Крошин,
взглянул на Валька и указал на коньяк. Мужичонка  нерешительно  протянул
руку,  Крошин  кивнул.  Валек  судорожно  выпил,  сунул  в  рот  остатки
бутерброда, посмотрел на Крошина  преданно,  восторженно,  полными  слез
глазами. Крошин улыбнулся. Скотина, животное,  подумал  он,  тоже  ласку
любит.
   Ночь Крошин почти не спал,  забывался  на  несколько  минут  и  вновь
смотрел в потолок. Есть пальцевые  отпечатки  или  их  нет?  Не  должно,
блефует старый бегемот, не мог он, Крошин, схватиться за  дверь.  Однако
он  хорошо  помнит,  что,  когда  испачкал  копыто  жеребца   кровью   и
поднимался, рысак захрапел  и  пошел  боком,  Крошин  отпрянул  к  двери
денника и выглянул в коридор. Неужели в тот момент он оперся  на  дверь?
Рука точно была в крови, потом он пошел и вымыл ее. Неужели оперся?
   Крошин много раз слышал, что якобы преступник всегда оставляет следы.
Их оставляют недоразвитые кретины, считал он, ненормальные.  Талантливые
люди глупостей не делают. Ночью он лежал на широкой тахте рядом с  мирно
спящей Наташей и думал, думал.  Сейчас,  увидев  лошадей,  Крошин  вновь
вспомнил Логинова. Вспомнил то воскресенье, заезд, как поднялся из  этой
ложи и решил: убью! Или я не Александр Крошин, или я убью его!
   Он не собирался убивать на конюшне, шел туда,  только  чтобы  увидеть
Логинова, выслушать его объяснения. Может, старик очухается,  извинится?
По дороге Крошин поостыл, об убийстве уже  и  не  думал,  чуть  было  не
повернул обратно. "Не получилось и черт с ним, -  решил  он  и  замедлил
шаг. - Как-нибудь посчитаемся".  Неожиданно  он  вспомнил,  что  Логинов
знает его, Крошина, хуже того, наездник знает его мать, знает,  что  она
жива.
   Во время разговора  в  ресторане,  перед  тем  как  Крошин  предложил
сделку, Логинов вдруг спросил:
   - Скажите, Крошин, а Питер почему покинули?
   Крошин удивился неожиданному  вопросу  Логинова,  и  старый  наездник
пояснил, что в доме, где Крошин  родился,  живет  племянница  наездника.
Логинов жил после войны в Ленинграде,  заходил  к  племяннице  и  помнит
Крошина еще пацаном. Мамашу же его видал нынешней весной, когда гостил в
Ленинграде во время отпуска. Крошин пошутил, что земля такая тесная,  не
спрячешься. Тогда он всему этому значения не придал, а сейчас  вспомнил.
"Если старик сообщит о предложенной сделке дирекции ипподрома? - подумал
он. - Дирекция в милицию, там Логинова допросят, - даже дух захватило от
такой перспективы. - Хорошо, если просто выгонят с  ипподрома,  запретят
ходить. А если узнают, что мамаша жива, а я ее давно "похоронил"? Начнут
копать, что тогда?"
   И вновь бешенство охватило его, теперь к нему еще  прибавился  страх.
Из-за какого-то старого идиота пустить все под откос? Этому не бывать!
   На конюшне было тихо и прохладно, Крошин шел между денниками  быстро,
решительно и сначала не  увидел  старого  наездника,  который  стоял  на
коленях перед  Гладиатором,  ощупывал  сухожилия.  Крошин  прошел  мимо,
заглянул в одну комнату, в  другую,  затем  в  сбруйную.  Никого.  Дверь
одного из денников была полуоткрыта, Крошин подошел и  увидел  Логинова.
Старик ощерился, видно, хотел улыбнуться и спросить, что,  долю  принес?
Выкладывай.  Он  поднялся,  в  руке  Логинов  держал   подкову,   видимо
примеривал.
   - Чего молчишь, паскудина? - спросил Крошин и  схватил  наездника  за
руку с подковой.
   - Не бойся, не ударю, - Логинов хихикнул и неожиданно плюнул  Крошину
в лицо. Он опомнился  только  тогда,  когда  старик  упал.  Взглянул  на
зажатую в руке подкову, прислонился к перегородке  и  подумал:  молодец,
теперь не  торопиться,  главное,  не  торопиться.  Гладиатор  переступал
сильными ногами в каком-нибудь метре от окровавленной  головы  человека.
Там подкова, здесь подкова, ударил жеребец  -  и  каюк.  Крошин  опустил
ладонь в уже набежавшую лужу крови, даже прикинул, какую именно  подкову
следует испачкать, нагнулся и провел рукой  по  копыту.  Не  торопиться,
главное, не торопиться, он выпрямился, все осмотрел и  остался  доволен.
Блестящая импровизация. В этот момент Гладиатор и напугал его, он быстро
отошел к двери. Дотронулся он до двери или  не  дотронулся?  Все  помнил
Крошин, все  свои  мысли  и  чувства  отлично  помнил,  каждый  шаг  мог
повторить. Самое главное он забыл. Да или нет? Утром он  был  убежден  -
нет, сейчас засомневался. Почему так уверен? Естественный жест.  "Правую
руку я держал чуть на отлете, боялся испачкаться, - в  который  уже  раз
вспоминал он. - Я мог опереться лишь левой, она  была  чистой.  Блефуют,
сволочи, запугать хотят! Нет у них ничего! Рассчитывают,  нервы  у  меня
сдадут, глупостей наделаю, побегу".
   Рядом кто-то кашлянул, Крошин повернулся. Валек,  перегнувшись  через
барьер, тыкал грязным пальцем в программку.
   - Кобыла от Аписа не  может  проиграть,  сами  знаете,  -  шептал  он
умоляюще.
   Крошин вынул пачку денег, отдал.
   - Пятьдесят в одинаре,  по  сорок  к  третьему,  пятому  и  восьмому.
Понял?
   Валек  растворился  в  толпе.  Братья.  Птицыны  переглянулись,  один
остался возле ложи, другой  двинулся  за  "человеком".  Молодой  сержант
милиции, проследив за взглядом майора из управления, подошел и сказал:
   - Отлично известен, товарищ майор У дежурного  в  книге  имеются  все
данные.
   - Составьте для меня справку, - Анатолий, который отличался от  брата
родинкой  над  бровью,  вышел  с  сержантом  на   трибуны,   указал   на
"телохранителей". - А эти?
   Сержант прошелся мимо них, вернулся и ответил:
   - Одного знаю, второго - нет.
   - Установить.
   Десятки  глаз  наблюдали  за  Птицыным   и   сержантом.   "Тотошники"
подталкивали друг друга в бок, переглядывались, шептались.
   - Какой-то новенький.
   - Розыск или БХСС?
   - Черт их разберет.
   - Работать никогда не научатся.
   - Гляди, второй такой же. Точно оловянные солдатики. Братья, должно.
   - Лопухи.
   Старший инспектор уголовного розыска подполковник  Трофим  Васильевич
Ломакин стоял в соседней с Крошиным  ложе  и  насколько  мог  равнодушно
наблюдал за разыгрываемым спектаклем. Он знал,  что  братья  не  лопухи.
Подполковник  был  в  парусиновом  просторном   костюме   и   соломенной
широкополой шляпе.  Из  бутылки  с  водочной  этикеткой  он  прихлебывал
боржом, закусывал жареными пирожками и явно наслаждался жизнью.
   Валек  сделал   ставки   и   вернулся,   до   дороге   ему   показали
милиционеров-"двойняшек", как мгновенно окрестили здесь Птицыных.  Валек
незамедлительно сообщил новость своему шефу. Крошин глянул на  Птицыных,
отвернулся, обрадованный. Явились? Ну-ну. Идите,  займите  место  рядом,
познакомимся.  Пришли?  Значит,  нет  у  вас  ни  черта,  фантазии  нет,
отпечатков нет, работать не умеете, никогда не научитесь. Фрайера!
   Радость Крошина была объяснима. Он рассудил  просто.  Если  отпечатки
есть, розыск станет работать тихо. Лева здесь тогда не появится,  нечего
ему здесь будет делать. Если Кунин сказал, что был у  него,  Крошина,  в
понедельник и именно в тот вечер обнаружил на рукаве  кровь,  то  должны
выйти  на  него,  Крошина.  Не   идиоты,   сообразят.   Тогда   дело   в
доказательствах. Последних нет и быть не может. Придумали эту  клюкву  с
отпечатками, начали пугать. Зачем пугать, если отпечатки есть?  Получить
мою пятерню не так уж сложно. Провели экспертизу, и  пора  брать.  Тихо,
спокойно, без шума. Начнете пугать - нет у вас пальцев, нет, и все тут.
   Отсутствие Левы на ипподроме беспокоило Крошина больше всего. Раз  не
лезут, рассуждал он, значит, им ничего не надо, все у них  есть.  Крошин
разнервничался. Вот, появились наконец голубчики. Ну-ну, валяйте дальше.
   Птицыны проверили  у  какого-то  пьяницы  документы,  покрутились  на
трибунах  еще  с  полчаса  и  уехали.  Допил  боржом  и  тихонько   ушел
подполковник Ломакин. Крошин, естественно, отсидел до последнего заезда.
   Когда они с Наташей вернулись домой, он начал рассуждать:  где  Лева?
Где этот  голенастый  шут?  Почему  его  нет?  У  него  блестящий  повод
появиться здесь. Обещал позвонить - не позвонил. Почему? А вдруг милиция
явилась сегодня на ипподром  совсем  не  для  того,  чтобы  пугать  его,
Крошина. Зашли совсем по другим делам? По  делу  Логинова  они  работают
тихо, спокойно, уверенно. Придут сюда завтра. Или  через  два  дня?  Или
сегодня? Сейчас?
   Наташа накрыла на стол, поставила коньяк.
   - Убери, - сказал Крошин, - с этим покончено.
   - Не пей, - ответила лениво девушка. - А я хочу.
   - Конечно, конечно, - согласился Крошин. - Как у  тебя  с  пропиской?
Есть новости?
   - Не звонит, - Наташа пожала плечами. - Поеду-ка я  домой.  Не  убьют
ведь? - Она не собиралась уезжать, но, чувствуя, что Крошин не хочет  ее
отъезда, решила его позлить.
   Крошин сдержался,  ничего  не  ответил.  В  нормальном  состоянии  на
последнюю реплику Наташи он ответит бы шутливо, мол,  давай,  давай,  на
какое число тебе взять билет? Сейчас он промолчал,  и  Наташа  осторожно
пошла дальше.
   - Что из твоих подарков я могу забрать? - спросила она.
   Он вновь промолчал, гордясь своей выдержкой, сел  за  стол,  забыв  о
зароке, налил коньяк в стакан.
   - Позвони своему поклоннику, - Крошин выпил.
   Теперь не ответила Наташа. Неделю назад такая дерзость  не  могла  ей
прийти в голову. Сейчас же девушка молча вышла  из  комнаты.  Наташа  не
понимала, что происходит с Крошиным, да она  и  не  думала  о  нем.  Она
чувствовала, что ей можно и что нельзя. Попросить у него шубу?  Здесь  и
зимы-то настоящей не бывает, зачем здесь шуба? Сапоги? Так дешево ему не
отделаться. Костюм?
   Она вернулась в комнату, села рядом с Крошиным, наполнила свою рюмку.
   - За тебя, Александр! - она и не  подозревала,  как  точно  попала  в
цель.
   - Спасибо, Ната, - растроганно ответил Крошин, поцеловал  ей  руку  и
спросил:
   - Почему бы тебе не позвонить Леве?
   - Звонила, - Наташа поцеловала его в висок, прижала  голову  к  своей
груди. - Ты сегодня добрый?
   - Позвони этому парню, - Крошин отстранился. - Надо решить  вопрос  с
пропиской. - Он поднялся, перенес с кушетки телефон.
   Наташа позвонила, ей ответили, что Лева на работе.  Странно,  подумал
Крошин, уже десять. Парень работал ночь и снова вкалывает.
   -  Соедини  меня  с  Анной,  -  сказал  он.  -  Где  она   пропадает?
Поругались?
   - Секретаршам платят деньгами, а не любовью, - Наташа набрала  номер,
вызвала Аню, передала Крошину трубку.
   - Здравствуй, ты куда, девочка, запропала? Не узнаешь? Короткая же  у
тебя память. - Крошин заставил себя рассмеяться. - Спустись через десять
минут. Я подъеду, надо поговорить.
 
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 
 
   Наступление на Крошина вели медленно. Очень медленно.  Турилин  решил
создать у убийцы убеждение, что уголовный розыск не  подозревает  никого
конкретно.  Весь  четверг,  затем  пятницу   в   управление   вызывались
завсегдатаи ипподрома, опрашивались люди, близко либо отдаленно  знавшие
наездника Логинова.  В  пятницу  Турилина  пригласил  к  себе  начальник
управления и сделал выговор. Город  только  и  говорит  об  убийстве,  о
преступнике,  которого  ловят  на  ипподроме.  Даже  в  обкоме  об  этом
расспрашивали.  Нельзя  ли  работать  поаккуратнее?   Турилин   объяснил
начальнику ситуацию, сказал, что придется еще несколько дней  потерпеть.
Генерал  сам  работал  когда-то  оперативником,  понимающе  кивнул,   но
предупредил, что, если после такого шума преступника все-таки упустят, в
обкоме придется отвечать вместе.
   - Я работаю в розыске почти  сорок  лет,  -  ответил  Турилин.  -  Не
задержим - ответим.
   На том и расстались.
   Днем группа Ломакина собралась в кабинете полковника. Обсуждался один
вопрос: работать  в  субботу  и  воскресенье  или  нет?  Давать  Крошину
передышку или не давать?
   Не давать, планомерно давить, убеждали Птицыны, Ломакин отмалчивался.
Лева  считал,  что  на  субботу  и  воскресенье  надо  сделать  перерыв.
Константин Константинович поддержал Леву, но добавил:
   - Пригласите-ка сюда сейчас официанта, который обслуживал Логинова  и
Крошина. Трофим Васильевич, - обратился он к Ломакину, - опроси товарища
поподробнее. О чем хочешь беседуй с ним, только он этот разговор  должен
надолго запомнить и всем рассказать.
   - Понял, Константин Константинович,  -  Ломакин  встал.  -  Разрешите
идти?
   - Минуточку, - Турилин тоже встал. - Идея понятна?
   - Понятна, товарищ полковник, - хором ответили Птицыны.  -  Официанта
пригласить нам?
   - Да, - Турилин кивнул. -  А  вы,  Лев  Иванович,  поезжайте  в  ложу
Крошина.
   Братья высадили из машины Леву за два квартала до ипподрома, а сами с
шиком остановились у центральной колоннады.
   По расчетам Константина Константиновича, вызов в управление официанта
ресторана должен стать первым ударом непосредственно по преступнику.  До
этого, с точки зрения убийцы, опрашивались люди, не  имеющие  к  Крошину
никакого отношения, уголовный розыск шел на  ощупь,  впотьмах.  Официант
назовет  Крошина.  Преступник,  безусловно,  сложит   логическую   цепь:
официант рассказал, что я беседовал с  Логиновым  в  субботу,  я  близко
знаком с Куниным. Конюх рассказал или может рассказать,  что  он  был  у
меня вечером в понедельник. Чья кровь на пиджаке  Кунина  и  откуда  она
взялась? Почему  бы  не  проверить  группу  крови  Крошина?  Так  начнет
рассуждать убийца, узнав о вызове официанта в уголовный розыск.
   Братья прошлись по трибунам, сухо отвечали на приветствия.
   Многие  из  присутствующих  уже  знали,  что  двойняшки   -   старшие
инспектора Управления уголовного розыска. Одни  раскланивались  с  ними,
так как были знакомы, другие - на всякий случай, из почтения.
   Лева не торопился. Вчера Наташа звонила  четыре  раза.  Действительно
беспокоится о прописке или это давление Крошина? Скорее  последнее,  так
как сегодня утром позвонила Аня и назначила ему свидание. Здесь уж точно
приложил руку Крошин.
   Крошин сидел на своем излюбленном месте. Аня с Наташей  сзади  грызли
орехи,  "телохранители"  пили  пиво.  Валек,  стоя  за  барьером,   ждал
указаний. Все, как  всегда.  Крошин  просмотрел  программку,  следил  за
разминкой, поставить не решался. Ему казалось, что теперь  ставки  стали
означать не выигрыш или  проигрыш  денег,  а  значительно  большее.  Они
превратились в символы: угадал или не угадал? Правильно рассчитал или не
правильно? Раньше он ставил решительно, шутя,  сейчас  он  не  мог  себе
позволить подобную роскошь. Ерунда, это  все  нервы,  убеждал  он  себя,
понимал, что все ерунда,  но  пересилить  себя  не  мог.  Он  становился
мнительным.
   "Телохранители" узнали Леву, пропустили в ложу без звука,  просто  не
обратили на него внимания. Упрям Крошин, подумал Лева, пора  бы  ему  от
всей экзотики отказаться, самое время. Упирается. Хорошо это или плохо?
   - Здравствуйте, - громко сказал он.
   Девушки поздоровались, а Крошин, придвигая Леве стул, спросил:
   - Куда запропали?
   - Дела, - коротко ответил Лева.
   Он никак не мог представить, вернее, окончательно уяснить, что  рядом
сидит убийца.  Этот  обаятельный,  остроумный  человек  -  хладнокровный
убийца? Лева знал, точно знал, однако  смотрел  на  Крошина  без  ужаса,
отвращения, ненависти. Он легко выдержал взгляд Крошина, даже  улыбнулся
ему. Преступник тоже улыбнулся, похлопал Леву по плечу.
   - Лева, вы на работе еще или закончили? - спросил Крошин.
   -  Слава  богу,  почти  двое  суток  вкалывал,  -  ответил  Лева.  Он
действительно "вкалывал", проспал чуть ли не восемнадцать часов подряд.
   - Прекрасно, - Крошин повернулся к девушкам.  -  Ната,  будь  другом,
пошарь в своей сумке, в горле пересохло.
   Наташа взяла стоявшую  у  ее  ног  сумку,  извлекла  из  нее  бутылку
коньяка, боржом, бутерброды и  два  стакана.  Девушки  пить  отказались.
Крошин уговаривать не стал, налил Леве и себе.
   - За нас? - и он вновь посмотрел Леве в глаза.
   - За нас, - Лева подмигнул и выпил.
   "Этот мозгляк не артист, не умеет он врать", - думал Крошин.
   "Вполне нормальный  человек,  умный,  образованный,  почему  он  стал
преступником? Как он мог убить?" - подумал Лева.
   Они синхронно поставили на стул стаканы и улыбнулись друг другу.
   Перегнувшись через барьер, стакан взял Валек. Крошин  пожал  плечами.
Что делается? Как посмел? Вслух Крошин сказал:
   - Сходи в буфет, - и положил перед подручным рубль.
   - Я тоже человек, - голос мужичонки чуть дрожал, однако деньги он  не
брал, протягивал пустой стакан.
   - Свобода.  Равенство.  Братство.  -  Крошин  вздохнул,  налил.  -  И
убирайся.
   Тот выпил, поставил стакан на место, вытер ладонью губы.
   - Спасибо. А обижать не надо. Я уйду.
   Крошин шепотом выругался.
   - Вот, дай человеку палец, - он сплюнул и снова выругался.
   - Человеку надо протягивать либо руку, либо ничего, - сказал Лева.
   - Если у вас столько свободных рук, вы и  давайте,  -  резко  ответил
Крошин.
   Лева поднялся, Крошин  испугался,  что  тот  уйдет.  Молодой  человек
почувствовал испуг преступника  и  подумал:  "Изменились  вы,  гражданин
Крошин, очень, изменились".
   - Обиделись? - Крошин хотел улыбнуться. - Совершенно зря.
   Лева не ответил.
   - Анна, что вы мне собирались сообщить?  Такое  важное-важное?  -  он
взял девушку под руку, вывел из ложи.
   - Зачем при всех? - спросила Анна, когда они отошли в сторону.
   - Кто не знает о вашем звонке ко мне? - Лева  взял  ее  за  плечо.  -
Кто?
   - Только вы и я.
   - Я спросил: кто не знает? - Лева слегка встряхнул  девушку.  -  Кто?
Крошин, который попросил вас позвонить? Чем вы ему обязаны?
   - Ничем, - Анна хотела освободиться, Лева не отпускал ее.
   - Даже самые отпетые лгуны изредка говорят правду. Для  разнообразия.
- У Левы была блестящая позиция, он решил до конца  использовать  ее.  -
Так чем вы обязаны ему?
   - Он, между прочим, неплохой человек. - Анна с вызовом посмотрела  на
Леву. - Крошин помогает людям, не то что...
   - Неплохой, согласен.  -  Лева  кивнул.  -  Вам  он,  кажется,  помог
поступить в университет? Вот  освобожусь  немного  и  разберусь  с  этим
вопросом.
   - Лишь бы напакостить! - вспылила девушка.  -  Помочь  Наташе  вы  не
хотите, испортить жизнь мне - с удовольствием. Вы далеко пойдете.
   - Не стоит разговаривать в таком  тоне,  -  быстро  ответил  Лева.  -
Николаю Кунину, к слову, помог я. Не так ли?
   Лева выяснил, что именно Крошин  попросил  Аню  позвонить  и  что  он
действительно помог ей поступить в университет.
   - Вы чувствуете себя обязанной Крошину? - спросил Лева.
   - За добро надо платить добром, - ответила Анна.
   - Верно, - согласился Лева, - и вы названивали мне в кабинет,  ходили
в редакцию, сегодня пригласили сюда.
   - Да, да, - Анна наконец сняла руку Левы со своего плеча. - Мне никто
не хотел помочь с университетом, а Крошин помог. Я ему благодарна.
   - Хорошо, хорошо, - перешел на миролюбивый тон Лева. -  В  историю  с
пропиской Наташи  вы  не  ввязывайтесь.  После  ипподрома  сошлитесь  на
головную боль и поезжайте домой.
   - Я не люблю...
   - Да перестаньте вы, - перебил Лева, - слушайтесь старших.
   - Подумаешь, - Анна презрительно надула губы, но было видно, что  она
сдалась.
   В ложе Крошин оживленно разговаривал с Наташей,  Анна  попрощалась  и
ушла.
   - Обидели? - спросила Наташа, глядя на Леву. - Мужчина называется.
   - Сказал, чтобы не вмешивалась в чужие дела, - ответил Лева.
   - В мои? - спросила Наташа.
   - Нет, в мои, - ответил Лева.
   Подбежал Валек. Впервые его глаза не  молили  о  выпивке,  а  азартно
блестели. Он обратился к Крошину, но говорил достаточно громко:
   - Уголовка-то Митрича замела. Э