зывались   нервное   напряжение,
бессонница,  постоянно  плохое  настроение.  Сыщик  был  так  удручен  и
озабочен предстоящим знакомством, что,  припарковываясь,  оглядел  улицу
небрежно, проследил лишь за машинами, идущими следом,  отметил,  что  ни
одна не остановилась, не свернула в ближайший двор или  переулок.  Гуров
лишь мазнул взглядом по стоявшей напротив "Волге", не обратил  внимания,
что в машине сидят трое мужчин, чего в нормальном состоянии  никогда  бы
себе не позволил.
   Уже сорок минут он гулял, а люди в "Волге" на улицу  не  выходили,  а
ведь выпал свежий снег, светило солнце, если кого ждешь, то  естественно
выбраться из прокуренной машины на свежий воздух,  пройтись,  размяться.
Гуров вел себя не как опер-важняк, а словно  сопливый  стажер  или  хуже
того, как  обыкновенный  влюбленный.  Кроме  двери,  из  которой  должна
выпорхнуть ненаглядная, ничего не видел.
   Наташа была в модной каракулевой шубке, привезенной с Кипра.  Девушке
не столько нужно было пройтись по  магазинам,  сколько  хотелось  просто
погулять, щегольнуть обновкой, шубку Наташа надела впервые.  Она  успела
сделать  всего  несколько  шагов,  как  поскользнулась  и  налетела   на
стоявшего к ней спиной высокого мужчину.
   Оказываться у нужного человека на пути Гуров умел в совершенстве.  Он
мгновенно развернулся, крепко  обнял  девушку,  якобы  удерживая  ее  на
ногах, рассмеялся и сказал:
   - Правильно, молодость и красота должны все сметать на своем пути!
   - Простите, не заметила. -  Наташа  посмотрела  в  голубые  смеющиеся
глаза высокого статного  мужчины,  почувствовала  силу  его  рук,  запах
дорогого одеколона и тоже улыбнулась.
   -  Д'Артаньян,  ступив  на  парижскую  мостовую,  стал  налетать   на
королевских мушкетеров. - Гуров взял Наташу под руку  и  говорил  слова,
которые ему в голову не приходили, пока он ожидал  девушку.  -  Неловкий
юноша все время извинялся, но никто его не простил.
   Гуров  взял  из   корзины   махровую   гвоздику,   сунул   продавщице
заготовленную купюру и продолжал:
   - Неловкому юноше пришлось драться на дуэли.
   - Но у меня нет шпаги, - включилась в игру Наташа.
   Гуров посмотрел девушке в глаза и сказал:
   - Вы владеете более опасным оружием.
   Движение на улице было  односторонним,  стоявшая  на  другой  стороне
"Волга" тронулась, проехала метров сто и вновь припарковалась.
   -  Конечно,  главное  в  вас  -  это  красота,  молодость,   обаяние,
потрясающие духи, но шубка тоже великолепная.
   - Правда? - Наташа поднесла гвоздику к лицу. - Вам нравится?
   - Мне не устоять бы на ногах, даже если бы на вас была телогрейка, но
шубка действительно высший класс. - Гуров остановился у  своего  "Пежо",
отключил охрану, распахнул дверцу и посадил обомлевшую девушку в машину,
сел за руль. - На улице,  Наташа,  все  на  вас  смотрят,  а  я  мужчина
ревнивый.
   - Откуда вы знаете мое имя? - Настроение у Наташи сразу  испортилось,
она  подумала,  что  интересный  мужик,  конечно,  гэбэшник;  итак,  все
снова-здорово.
   Гуров  почувствовал  перемену  в  настроении  девушки,  почти   точно
определил причину, ведь на Кипре Наташа была с Яшиным, видно, служба  ее
достает.
   - Сто против копейки, что вы заблуждаетесь на мой счет.
   - Откуда вы знаете, о чем я подумала?
   - Наташа, не  думайте  черт-те  о  чем,  поехали  кататься.  -  Гуров
взглянул в зеркало заднего вида  и  не  обратил  внимания  на  "Жигули",
пропустившие его вперед.
   "Пежо" шел в общем потоке и находился в  "коробочке",  впереди  ехала
"Волга", позади "Жигули".
   - Хотя какое катание в нашем столичном городе? - продолжал рассуждать
Гуров. - Поехали обедать, самое время.
   - А вам сколько рубликов выделяют на обед? - спросила Наташа, и Гуров
убедился, что его предположение верно.
   - Мне начальство выделяет только выговоры, - ответил Гуров весело,  -
потому я постоянно без денег. Осмелюсь пригласить вас в гости, Наташа. -
Голос его стал серьезен. - Уверен, что я не похож на  человека,  который
заманивает к себе наивных девушек и ведет себя непотребно.
   - А я не похожа на наивную девушку. - Наташа  вздохнула  и  подумала,
что  повезут  ее,  конечно,  на   конспиративную   квартиру.   Иномарка,
французский одеколон, гвоздика, голубые ясные глаза, а суть все  та  же,
дерьмо. Она глянула на чеканный профиль мужчины, он смотрел  на  дорогу,
но отреагировал мгновенно:
   - Ошибаетесь, Наташа, очень даже ошибаетесь. Я значительно лучше, чем
вы думаете. Забыл представиться, меня зовут Лев Иванович.
   - А звание?
   - Полковник. - Гуров решил идти напролом.
   - Значит, я двинула на повышение, - Наташа театрально захлопала.
   - Почему? Егор Яшин тоже полковник.  -  Гуров  вдруг  подумал:  можно
попытаться сделать сальто и оказаться снова на ногах.  -  Август.  Кипр.
Гостиница "Эрмитаж". Вы приехали, я  уезжал,  мы  столкнулись  в  холле.
Терпеть Яшина не могу, потому не  подошел,  а  он  меня  не  заметил.  Я
взглянул на вас, понял, что бога нет, иначе он бы не допустил,  чтобы  с
подонками красавицы отдыхали, а приличные мужики скучали в одиночестве.
   - А что вам Егор сделал? - Наташа смотрела с надеждой.
   - Он мне ничего сделать не может и не  виноват  ни  в  чем,  подонком
родился. Вот мы и приехали. - Гуров остановил  "Пежо",  выскочил,  помог
выйти Наташе, глянул безразлично на припарковавшуюся метрах в пятидесяти
"Волгу" и не узнал машину, стоявшую прямо напротив него  всего  тридцать
минут назад.
   Полковник Гуров был определенно болен.
   Наташе понадобилось меньше  десяти  минут  пробыть  у  Гурова,  чтобы
убедиться, что квартира не  конспиративная,  а  хозяин  классный  мужик,
только чем-то шибко озабоченный. Они вместе готовили обед  и  на  полном
серьезе решали, где накрыть стол. На кухне,  так  сказать,  по-простому,
или в гостиной, празднично? Так как в процессе готовки они выпили по две
рюмки водки, то вопрос, где закусывать, отпал сам собой. Они поели стоя,
а  кофе  отправились  пить  в  гостиную.  Гуров  достал  бутылку  виски,
оставшуюся после визита гене--рала Коржанова.
   Курили, пили кофе, вспоминали Кипр, на котором Гуров никогда не  был,
но, готовясь к разговору, изучил рекламные проспекты  и  переговорил  со
знакомым,  недавно  посетившим  обитель  богов.  Хозяин   Наташе   очень
нравился, а то, как он отзывался о  липком  и  скупом  Егоре,  приводило
девушку в восторг. Она слегка опьянела, рассказала, как  покупали  шубу,
какое при этом было лицо у Егора, как он отмусоливал "зеленые".
   Гуров не задал ни одного вопроса, услышал о земляке, с которым Наташа
познакомилась у бассейна, получил очень точное описание  щедрого  мужика
лет сорока, роста хорошего, с ладной фигурой,  шатенистого,  с  короткой
стрижкой, употреблявшего блатные словечки.
   - Мужик битый и стоящий, нутром твердый, -  закончила  свое  описание
Кобры девушка. - Вы, конечно, совсем другой, культурный, но у вас есть и
общее. - Она задумалась. - Только не обижайтесь,  Лев  Иванович.  Обычно
мужики изображают волкодавов, а по  сути  беспомощные  дворняжки,  визгу
много, а силы и клыков нет. А вы  весь  из  себя  французский,  а  нутро
железное, вам человека пришибить... - Наташа запнулась и  покраснела.  -
Извините, выпила, несу невесть что, извините. Но у женщины чутье.
   - Глупости, чувствуй себя свободно, я не обидчивый. - Гуров, конечно,
не обиделся, но такая оценка была ему неприятна. Значит, совсем  изнутри
коростой покрылся, если девчонка после часа знакомства подобное говорит.
- Давайте еще по граммулечке, - сказал он.
   - А то! - Наташа опорожнила бутылку, получилось граммов по  тридцать,
не более.
   Они пригубили, Гуров не удержался и спросил:
   - А у этого мужика, что нутром на меня похож,  случайно  в  разговоре
акцент не чувствуется?
   - Русский он, от и до!
   - Я так и думал, что акцент лишь кино, - пробормотал Гуров, глядя  на
девушку, удивляясь, что она до сегодняшнего дня жива, и  решая,  что  же
теперь с ней делать.
   Наташа, конечно, не агент, ее использовали в качестве  антуража,  для
прикрытия. Она ни о чем не подозревает, но видела Кобру, знает  в  лицо,
более чем достаточно, чтобы  умереть.  Яшин  скрыл  от  начальства,  что
девчонка присутствовала при встрече, а Кобра принял Наташу за сотрудника
спецслужбы. Возможно,  планировали  использовать  ее  квартиру,  принять
Кобру, выдать за ухажера. Но ему не  понравился  Яшин,  террорист  начал
искать Лёнчика, познакомился с Валентиной, произошла идиотская история с
париком. Как ни крути, а Господин Случай существует, всего не учтешь. Но
он не отказался от акции, он готовится. Как его  разыскать?  Взрывчатка.
Он не вышел на Яшина,  ему  негде  взять  взрывчатку.  И  что  делать  с
девушкой? Рано или поздно они вытряхнут из  Яшина  причину,  по  которой
Кобра не выходит на связь, и выяснят, что девушка знакома с Коброй.  Она
не прямой свидетель, однако свидетель опасный...
   - У вас нехорошее лицо. Лев Иванович, - сказала Наташа.
   - Таким родился. - Гуров инстинктивным жестом провел ладонью по лицу.
   - Нет, вы родились интеллигентным и обаятельным. О чем вы думаете?  Я
чувствую, что-то случилось. Вы бы поделились, легче станет...
   Наташу прервал звонок в дверь, звонок был условный,  Гуров  отодвинул
засов и впустил Станислава Крячко.
   - Здравствуйте. - Станислав поклонился Наташе, взял со  стола  пустую
бутылку из-под виски, посмотрел на свет. - Прикончили? Ясное  дело,  как
девушку  разыскивать,  так  Станислав,  как  ухаживать   за   ней,   так
начальство. Вынужден прервать вашу беседу, господина полковника вызывает
начальство, а Наташу мы похищаем.
   - Как это? Я никуда не поеду! Лев Иванович, объясните...
   - Позже, Наташа. - Гуров взглянул на стол, хотел было убрать  посуду,
лишь махнул рукой, вышел в прихожую, подал девушке шубку. - Вы поедете с
этим человеком, так надо.
   Рядом  с  "Пежо"  Гурова  стоял  "Мерседес"  Крячко,  а  чуть  дальше
"Жигули", у которых прогуливался широкоплечий парень лет двадцати  пяти.
Крячко взял растерявшуюся Наташу  под  руку,  отстранил  Гурова,  подвел
девушку к парню, сказал:
   - Знакомьтесь. Леонид. Наташа.
   Парень поклонился, девушка руки не подала, вызывающе сказала:
   - Может, вы мне объясните, что происходит?
   - Объясним. Наташенька, пока  садитесь  в  машину.  -  Крячко  открыл
дверцу "Жигулей", чуть не силой усадил  девушку.  -  Леня,  отвезешь  ее
домой, пусть возьмет все необходимое. Держи ушки на макушке, сам  видел,
люди серьезные. Двигай.
   Гуров стоял у  своей  машины,  ковырял  носком  ботинка  снег,  мысли
мельтешили, путались, но рядом находился  Станислав,  и  было  спокойно.
Крячко смотрел на друга задумчиво и впервые в жизни - жалостливо.
   - Поехали. Петр ждет, - сказал Станислав, и в его  взгляде  появилась
надежда.
   Гуров достал из кармана ключи, отключил в "Пежо" сигнализацию,  отпер
дверцу, собрался сесть за руль, повернулся к другу:
   - Чего стоишь, садись в свой  драндулет,  смотришь  на  меня,  словно
впервые увидел.
   - Хорошо, что в первый, а не в последний.  -  Крячко  взял  у  Гурова
ключи от машины. - Открой капот, Лева из Могилева.
   - Что? - Гуров еще больше расправил плечи и выше задрал подбородок. -
Ты, случаем, не заболел? Меня так даже в школе не смели называть!
   - Так в школе в тебя из  рогатки  стреляли,  могли  в  глаз  дать,  -
усмехнулся Крячко.
   - Что ты про капот говорил?  -  Гуров  болезненно  поморщился,  затем
нахмурился, поднял  капот,  взглянул  внимательно,  увидел  прилепленную
взрывчатку.
   "Пежо" загнали в переулок,  поставили  напротив  посольства,  сели  в
"Мерседес" и поехали в министерство.
   - Петр мне  два  дня  назад  сказал,  что  ты  не  в  порядке,  велел
присматривать, - сказал Станислав. - Тебя сегодня две машины "вели". Ты,
командир, сейчас не опер, ходячая мишень. Они тебя у дома девицы  ждали,
затем до дома сопровождали и не больно хитро, то сами вперед  уйдут,  то
тебя пропустят. У своего дома ты машину оставил, они ее и  зарядили.  За
ними "наружка" ушла, боюсь, мало это нам даст.  Был  соблазн  взять  их,
когда они с твоей тачкой  занимались.  Я  воздержался,  тремя  бандитами
больше или меньше, сути не меняет. Сказать они ничего не могут, так  как
не знают. А пока они гуляют, у нас хоть и призрачная, а перспектива.
   Гуров слушал равнодушно, словно не о нем велся  разговор,  неожиданно
начал дремать.
   - Ты, друг, сейчас не опер-важняк,  ходячая  мишень,  тебя  и  утюгом
пришибить несложно.
   - У меня где-то шапка имеется, -  ответил  Гуров,  стряхивая  с  себя
сонное оцепенение.
   Когда  друзья  вошли  в  кабинет  генерала,  он,  как  обычно,  хмуро
поздоровался, снял очки, закрыл  папку  с  бумагами,  выслушал  короткий
доклад Крячко, повернулся к стоявшему у окна Гурову, спросил:
   - Что у тебя?
   - Она летала с Яшиным на  Кипр,  встречалась  с  Коброй.  Он  девушке
понравился, манерой поведения похож на меня.
   - Ты сам на себя не похож. -  Орлов  передвинул  пепельницу  на  угол
стола. - Сядь сюда.
   Гуров  послушно  пересел  с  подоконника  в  гостевое  кресло.  Орлов
взглянул на Крячко, который лишь пожал плечами.
   - Ну что, Лева, ты такой умный, скажи, как будем жить дальше?
   - Искать Кобру. Он должен получить взрывчатку, возможно, передумает и
обратится к Яшину. Я чувствую, у преступника со связями в Москве  плохо,
его возможности ограничены.
   - Но у вдохновителей заговора с людьми полный порядок. Они уже знают,
полковник Гуров увез в своей машине женщину, которая террориста знает  в
лицо.  После  чего  Наталья  Крош  исчезла.  Стоит   ценному   свидетелю
соприкоснуться с полковником Гуровым, как свидетель  словно  испаряется.
Ты, Лева, дурачком не прикидывайся. Я спрашиваю, что с тобой делать?  Ты
не в порядке, нервное истощение  или  это  по-другому  называется,  тебе
следует лечь в госпиталь, подлечиться.
   - Смирительную рубашку натянете?
   - Прикажу...
   - Господин генерал, - перебил  Гуров,  -  в  России  приказать  легче
легкого. Президент в больнице  лежит  и  указы  подписывает.  Хоть  один
светофор в Москве от тех указов мигнул?
   - Извини, я  тебя  как  друга  попрошу  лечь  на  несколько  дней  на
обследование.
   - Хорошо, Петр, - ответил Гуров. - Только на соседнюю с тобой койку.
   - Договорились.  -  Орлов  вызвал  секретаря.  Когда  Верочка  вошла,
сказал:
   - Пожалуйста, позвони  в  нашу  поликлинику  и  запиши  на  завтра  к
невропатологу генерала Орлова и полковника Гурова.
   - Как? - Верочка оторопела.
   - Я уже сказал: по телефону! - рявкнул неожиданно Орлов.
   - У меня со слухом  хорошо,  с  головой  плохо,  -  обиженно  сказала
Верочка, открывая тяжелую дверь.
   - Так запишись вместе с нами!
   - Никому ничего плохого не сделал,  обходят  на  каждом  повороте,  -
заявил Крячко, атмосфера разрядилась, Верочка хихикнула. Орлов  довольно
хмыкнул, даже Гуров улыбнулся.
 
Глава 20 
 
   Каких-нибудь два года назад, даже меньше, майор Олег Артемьевич Сухов
верой и правдой служил генералу Коржанову, даже числился в друзьях,  был
вроде офицера по особым поручениям. Коржанов с каждым днем набирал силу,
стал не просто генералом. Человеком  государственным.  Майор  неожиданно
отстал от поезда, и не то что по  имени,  а  и  Ильёй  Сергеевичем  шефа
называть перестал. Между ними появились какие-то люди, которых с  каждым
днем становилось все больше. Сухов уже не мог зайти  в  кабинет,  должен
был докладывать по инстанции.
   В те времена никто не сомневался, что Олег Сухов  завтра  перепрыгнет
через очередное звание и станет полковником. И  не  просто  полковником,
которых, если построить, так от Москвы до Владивостока  стеной  встанут.
Олег Артемьевич будет лицом, приближенным к императору.
   А, что о тех временах говорить, известно, кто не успел, тот  опоздал.
И вот, когда Сухов уже понял, что остался на перроне один, ему в руки, в
силу былой инерции, попала магнитофонная запись разговора  лидера  одной
из фракций. Бисковитый и прилюдно позволял себе  высказываться  в  адрес
Президента достаточно рискованно, а  записали  разговор  совсем  плохой.
Сухов не только папаху, вторую звезду на погоны не получил. Послушал эту
пленку, послушал и отправился с ней совсем не в ту  сторону.  Бисковитый
был мужик прямой, поэтому сказал без предисловий:
   - Что твой Коржанов? Караул при трупе. Видал, из Мавзолея  еще  мумию
не вытащили, а караульных уже сняли. Ты когда шагаешь по земле, под ноги
и вперед смотришь или жопой пятишься? - вдруг спросил он Сухова.
   Майор не ответил, но политика понял и рассмеялся.
   - Борис - политический труп, а твой генерал просто никто, тень трупа.
Вступай в мою команду, за нами будущее. - Хоть и был Он  авантюрист,  но
говорить умел. - Ты с сегодняшнего дня начальник боевой группы.  У  меня
будет армия, но все имеет начало. Ты майор?  Прекрасно.  Император  Всея
Руси был  всего  лишь  полковник.  Нам  не  нужны  цацки  и  погремушки,
необходима реальная власть. Не лезь на глаза своему  шибздику,  подбирай
верных людей. Мне не нужна дивизия или иное воинское  соединение,  нужны
штучные парни, деньгами  я  обеспечу.  Задачи,  которые  я  перед  тобой
поставлю, будут ясны и конкретны. Когда я приду к  власти,  а  я  получу
абсолютную власть наверняка,  ты,  Олег,  не  станешь  маршалом,  будешь
скромным полковником, пожелаешь, генералом, но жизнью  людей  будешь  ты
распоряжаться.  А  маршалы  будут  стоять  раком  и  ждать,   когда   ты
соизволишь...
   Деньги у майора действительно  появились,  солидные  деньги,  но  они
исчезали также быстро, как и появлялись. Он подбирал людей  неторопливо,
обстоятельно,  вербуя  персонально  из  разных  служб,  стремясь,  чтобы
боевики-исполнители не знали друг друга и были разбиты на мелкие группы.
Майор  понимал  агентурную  работу,  отдавал  отчет,  что  КГБ,  хотя  и
рассыпался, перегруппировался  и  переименовался,  но  суть  организации
осталась прежней, агент на  агенте,  осведомитель  на  осведомителе.  Не
следовало забывать и о существовании милиции, поэтому,  когда  полковник
Усов из рядов краснознаменной выпал,  Сухов  его  быстренько  подхватил.
Опытные  сыщики-агентуристы  были  на   вес   золота.   Майор   раскусил
честолюбивые замыслы бывшего полковника, подсунул ему Сабирина, захватил
два миллиона долларов, которые были как нельзя кстати. Тут майору слегка
не повезло, он наткнулся на полковника Гурова. Сначала майор  не  придал
этому столкновению особого значения, в проводимой операции рядовой  мент
не представлял опасности, хотя Усов постоянно гундел об обратном.
   Аббу, затем Кобру разыскали зарубежные друзья Бисковитого, майор  был
доволен. Он считал, что исполнитель основной боевой акции должен прибыть
со стороны. В России классного специалиста  раздобыть,  конечно,  можно,
только слишком опасно.
   Все смешалось, кто на  кого  работает,  толком  не  разберешь,  легко
налететь на подставу.
   А  Бисковитый  требовал  не  рядовой  диверсии,  которые   в   Москве
происходят практически ежедневно.
   -  Запутавшегося  в  полусотне  блоков  и  партий  обывателя  следует
тряхнуть так, чтобы он  вмиг  забыл  о  предателях-коммунистах,  заумных
демократах и бросился в объятия  настоящего  защитника.  -  Естественно,
защитником народа Бисковитый считал только себя.
   И все шло прекрасно, но вдруг начались мелкие сбои.  Кобра  прибыл  в
Москву, но не вышел на связь. Яшин майору тоже не нравился, но  посылать
валюту за рубеж  можно  было  только  с  человеком,  который  пересекает
границу, минуя всякий контроль.  Майор  не  хотел  лично  встречаться  с
Коброй, он террорист международного уровня, черт его знает, кто может на
нем повиснуть. Пришлось ликвидировать авторитета Лёнчика, дело  простое,
но девка, у которой ночевал Кобра, неожиданно пропала. А Усов,  которого
Бисковитый начал готовить в Думу, все гундел и гундел: "Гуров да Гуров".
   Тут выяснилось, что мудак Яшин, встре