ся к машине,
но мгновенным выходом, радушной улыбкой демонстрировал свое  внимание  и
уважение гостю.
   Академик приветственно махнул рукой, обошел машину,  открыл  переднюю
дверь, помог выйти молодой изящно одетой женщине, в которой полковник не
сразу узнал официантку, обслуживавшую  их  накануне  вечером.  Прическа,
косметика и дорогой твидовый костюм превратили официантку в даму.  Гуров
сбежал по ступенькам, поклонился.
   - Здравствуйте! Какой приятный сюрприз!
   - Здравствуйте, Лев Иванович. - Нина протянула руку, сыщик от поцелуя
воздержался, пожал галантно.
   - Доброе утро, Доктор! -  несколько  напыщенно  воскликнул  Академик,
махнул водителю, мол, свободен,  пожал  Гурову  руку.  -  Я  решил,  что
красивая женщина, тем более переводчик, не помешает нашей болтовне.
   - Нет слов,  проходите,  но,  кроме  кофе  и  бутербродов,  извините,
угощать нечем.
   - Я распоряжусь, подвезут. - Академик прошел следом за Ниной  в  дом,
чувствовалось, что он здесь не бывал, оглядывался с любопытством.
   - Не беспокойтесь, у нас днем деловая встреча, перед этим заглянем на
базар, необходимое купим.
   - О, моя леди! - воскликнул Дитер, бросаясь навстречу, и  затараторил
по-немецки.
   - Ниночка, займи гостя, сооруди нам кофе,  мы  скоро  освободимся,  -
сказал Академик и прошел за Гуровым в кабинет.
   Сыщик указал на кресло, сел за стол, сказал  вежливо,  но  достаточно
равнодушно:
   - Слушаю вас, Павел Николаевич.
   - Давайте знакомиться. - Академик поддернул светлые, безукоризненного
покроя, брюки и сел.
   - Мы знакомы, а для дружбы у нас нет ни  времени,  ни  оснований.  Вы
ночью обмолвились об  этом  молодцеватом  милицейском  майоре.  -  Гуров
нахмурился, закурил. - Жаловаться на него я не собираюсь. У меня имеются
рекомендации  к  местному  генералу,  ночной  инцидент  не   повод   для
обращения. Считаю, вопрос исчерпан. Что еще?
   Академик растерялся, -  со  вчерашнего  вечера  москвич  словно  стал
другим человеком: голос, манера держаться и  говорить,  взгляд  потеряли
волевую жесткость, отличающую как представителей деловых кругов,  так  и
сотрудников соответствующих ведомств. "Зачем, собственно, я заявился?  -
неожиданно подумал гость. - Коммерсант и сопровождающий, таких сейчас по
России разъезжает тысячи. А как они  вошли  в  кабак?  Как  держались  в
кабаке, а позднее в участке? А пистолет, который  точно  был  и  так  же
точно исчез? И почему, главное откуда, этот фирмач знает меня?"
   Сыщику мысли и  сомнения  гостя  были  известны  и  понятны,  человек
готовился к борьбе, выяснилось, что противника нет, такой  поворот  кого
угодно ошарашит. Гуров ненавязчиво взглянул на часы, сказал:
   - Успокойте нервного майора, я слово  всегда  держу.  -  Он  поднялся
из-за стола. - Пройдем к  молодым,  выпьем  по  чашке  кофе.  Вы  машину
отпустили, я вас подброшу в центр. Мы с Дитером заглянем на базар, потом
займемся делами.
   - Я могу быть полезен? - Академик не вставал, такой результат встречи
его явно не устраивал.
   - Это вряд ли.
   - Вылетая к нам, вы навели справки и выяснили, что в городе проживает
Павел Николаевич Фокин, по кличке Академик. Зачем-то вы это сделали.  Вы
считали, что Академик может пригодиться, теперь передумали?
   - Собираясь по грибы, интересуетесь, какой  лес?  Березняк?  Хвойный?
Смешанный? Я не знаком ни с Каюмом Азимовым, по  кличке  Мустафа,  ни  с
Андреем Кубовым, ни с Александром Тепляковым, но, если столкнусь, узнаю.
Но ни к одному из них я не собирался и не обращусь за помощью.  -  Гуров
прошелся по кабинету, отметил,  что  Академик  не  повернулся,  спокойно
пропустил за свою спину. -  Поймите,  Павел  Николаевич,  я  сопровождаю
богатого  партнера,  в  котором   моя   фирма   крайне   заинтересована.
Криминальная  обстановка  в  России   мне   известна,   связи   имеются,
естественно, что я интересуюсь, кто правит бал в городе, куда рвется мой
подопечный.
   - И нас всех знают в Москве?
   Гуров не счел нужным отвечать, взглянул на часы.
   - Мы останемся без кофе. - Время еще было, он умышленно прессинговал,
в цейтноте даже гроссмейстер допускает грубый просчет.
   - Чем же интересуется немец, если  вы  наводите  справки  не  о  мэре
города, не о директорах предприятий, а об  Академике-Фокине,  Мустафе  с
товарищами? - спросил гость.
   Вопрос был абсолютно неприличен.
   Сыщик не только  не  ответил,  не  удостоил  взглядом,  направился  к
дверям, как бы между прочим сказал:
   - Если я  замечу  за  нами  слежку,  у  пинкертонов  будут  серьезные
неприятности.
   -  Это  угроза?  -  Академик,  пытался  придать  голосу  ироничность,
получилось довольно нервно.
   - Предупреждение. - Полковник не  вошел  в  гостиную,  остановился  у
двери, взял Академика за лацкан пиджака. - Вы спросили, знают ли  вас  в
Москве? Знают, но оценивают  совершенно  не  правильно.  Я  вчера  видел
людей, которых вы ждали. Мелочевка,  гоп-стопники,  шпана,  мне  за  вас
стыдно! А еще Академик. - Гуров оттолкнул местного авторитета,  вошел  в
гостиную и весело сказал:
   -  Нина,  вы  потрясающая  женщина!  -  Официантка  Нина  указала  на
сервированный стол.  Сыщик,  увидев  девушку,  еще  на  крыльце  отметил
тонкий, с большим  вкусом  сделанный  макияж,  губы  были  лишь  тронуты
перламутровой помадой. Сейчас помада отсутствовала, Дитер стоял у окна и
чесал за ухом. Как раз этого мне и не хватало,  подумал  Гуров  и  вслух
произнес:
   - Я человек прямолинейный, называю  все  своими  именами.  Вчера  мне
нравилась официантка, сегодня я в восторге от женщины.
   За  кофе  беседа  не  ладилась,  Гуров  пытался  шутить,  но  его  не
поддержали. Нина с  Дитером  обменивались  короткими  фразами.  Академик
глухо молчал, вскоре поднялся.
   - Вы обещали нас подвезти, - сказал он и пошел к дверям.
   - Не обращайте внимания, - Нина махнула рукой, - с ним случается.
   - Павел Николаевич вам шеф, патрон, любовник?  -  спросил  неожиданно
Гуров.
   - Как? - Нина растерялась, начала краснеть.
   - Доктор! - осуждающе произнес Дитер.
   -  Я  же  сказал,  что  человек  прямой!  -  удивился  сыщик.  -  Что
неприличного в моем вопросе?
   - Павел Николаевич мой клиент, и только,  -  ответила  наконец  Нина,
направилась к дверям, но Гуров встал на пороге.
   - Ясное дело. - Он пощупал ткань ее костюма; указал  на  великолепные
туфли. - А это все приобретено на чаевые. Ладно! - Гуров махнул рукой. -
Поехали.
   Академик и Нина вышли из "волга" у ресторана "Алмаз", Гуров  и  Дитер
проехали несколько кварталов и припарковались у рынка, который  оказался
огромным, неожиданно чистым и светлым зданием, полным товаров и людей.
   Дитер ходил между рядов,  оглядывая  все  внимательно,  мял  пальцами
зелень, принюхивался, осмотрел мясные ряды, затем сказал:
   - У вас прекрасные  продукты  и  очень  дешево,  почти  бесплатно.  В
Мюнхене за марку я не могу ничего купить.
   - Люди получают рубли. Ты не из Мюнхена, а  из  Гамбурга.  Громко  не
разговаривай, могут побить. Ферштейн?
   - Ферштейн... ферштейн, - забормотал Дитер. Закупили все  быстро,  не
торгуясь, загрузили в машину и поехали к  месту  встречи.  Сыщик  дважды
неожиданно свернул и тут же  выяснил,  что  за  ними  неуклонно  следуют
голубые "Жигули", а известно, что "волге" от "Жигулей" не уйти.
   - Герой-любовник, приготовься, сейчас я взгляну на тебя  внимательно.
Они, конечно,  вооружены,  но  стрелять  сразу  не  начнут.  Их  следует
вырубить до того, как они достанут свои  пушки.  Их  трое,  я  занимаюсь
водителем, ты парнем, что сидит рядом.
   - А человек на заднем сиденье?  -  спросил  Дитер.  -  Он  может  нас
перестрелять.
   - Не успеет, но учти, у тебя только один удар.
   Сыщик резко свернул в узкий переулок, "Жигули"  взвизгнули,  свернули
следом. Гуров нажал на  тормоз,  крутанул  руль,  "волгу"  занесло,  она
перегородила  дорогу,  "жигули"  встали  буквально  в  сантиметрах,  еле
избежав столкновения.
   Гуров и Дитер  распахнули  передние  дверцы  одновременно,  буквально
выдернули парней из машины. Гуров ударил в челюсть, Дитер  решил  вопрос
проще: опустил кулак на голову преследователя, отшвырнул  бесчувственное
тело,  подскочил  к  Гурову,  они  подхватили   "жигуленок",   уперлись,
казалось, что людям такая тяжесть не под силу. От предельного напряжения
у Гурова закружилась голова, вот-вот внутри что-то  оборвется,  из  носа
хлынет кровь. Он покосился на Дитера, увидел лиловые жгуты вздувшихся на
шее вен, вскрикнул, и левые колеса машины оторвались от земли.
   Из салона ударил выстрел, пуля ушла в  небо,  "жигуленок"  наклонился
сильнее и тут же грохнулся набок, посыпались стекла и матерная ругань.
   - Оружие! - всхлипнул Гуров.
   На дрожащих ногах они проковыляли к  распростертым  на  земле  телам,
забрали пистолеты, упали в "волгу".
   Через несколько секунд у  перевернутых  "Жигулей"  начали  собираться
любопытные.
   - Там человек, помогите!
   - А где же водитель?
   - Сбежал! Я видел пьяного, еле на ногах стоит.
   - Да вон валяется.
   - И второй. Может, разбились? Звони в скорую.
 
*** 
 
   "Волга" вылетела из города.
   - Мышцы у тебя в порядке, - констатировал сыщик.
   -  Мы  напали  без  всяких  оснований.  -  Дитер  завязывал   платком
порезанную ладонь. - Они могут обратиться в полицию.
   - А с мозгами - извини. - Гуров проскочил пост ГАИ, неподалеку увидел
серые грязные "жигули", начал притормаживать, из-за  деревьев  появилась
мужская фигура.
   Когда "волга"  встала,  Василий  распахнул  дверцу,  упал  на  заднее
сиденье.
   - Здравствуйте, господа.
   - Привет, капитан, - ответил за двоих Гуров, а  Дитер,  повернувшись,
показал большой палец.
   - Курить можно? - спросил капитан, укладываясь удобнее, натягивая  на
себя заранее приготовленную плащ-палатку.
   - Потерпи, скоро накуришься, - ответил Гуров,  поглядывая  в  зеркало
заднего вида. - "Вальтер" забрал?
   - Конечно, - ответил опер. - Пакетик  не  протек,  машинка  в  полном
порядке.
   - Молодец. - Гуров свернул с шоссе, подъехал к железным воротам.
   Гуров и Дитер разгружали  закупленные  на  базаре  продукты,  Василий
проскочил в открытую дверь.  Когда  сумки  перетащили  на  кухню,  Гуров
хлопнул Дитера по плечу и неожиданно сказал:
   - Отправляйся в ванную, налей холодной воды, ложись  и  терпи  холод,
сколько сможешь. А я приготовлю выпить, закусить и горячего чая.
   - Холодную ванну? - Дитер  смотрел  недоуменно.  -  Совсем  холодную?
Зачем?
   - Я не профессионал, может, зря тебя мучаю, и ни  черта  не  поможет.
Когда мы переворачивали  машину,  ты  наверняка  потянул  мышцы,  завтра
можешь не встать с постели. Я знаю, при растяжениях требуется холод.  Ты
что, не можешь  пятнадцать  минут  холодную  ванну  потерпеть?  -  Гуров
повысил голос, сделал сердитое лицо. - "Мы,  немцы,  любим  дисциплину".
Марш в ванную, и без разговоров.
   - Слушаюсь, доктор. - Дитер щелкнул каблуками и взбежал  по  лестнице
на второй этаж.
   Сыщик прошел в гостиную, где расположился Василий Михеев.
   -  Какие  новости,  капитан?  -  спросил  Гуров,   оглядывая   ладную
неприметную фигуру  оперативника,  взял  лежавший  на  столе  "вальтер",
осмотрел, сунул в карман, выложил на стол ТТ и "Макарова", отобранные  у
бандитов.
   - Новости? - Опер наморщил  лоб,  поднял  белесые  брови,  почесал  в
затылке. - Много разговоров о вас, ничего конкретного. В  основном  ваше
появление связывают со вчерашней сходкой,  которая  состоялась  ночью  в
"Алмазе".
   - А почему  ты  меня  не  предупредил  о  сходке?  -  спросил  Гуров,
осматривая дверцу вмонтированного в стену сейфа. - Вы, оперативники,  не
знаете, кто когда собирается?
   Капитан смутился, помолчал, сказал не очень уверенно:
   -  Так  получилось,  господин  полковник.  Оказалось,   что   сигналы
поступали, но в соседний отдел, я узнал только  ночью,  предупредить  не
успел.
   Сыщик был  так  занят  осмотром  сейфа,  что,  казалось,  не  придает
сказанному  значения.  Он  достал  ключ,  отпер  сейф,  где  стояли  два
дипломата, один с деньгами, второй со спецтехникой.
   - Не верю я этому ящику. - Гуров достал дипломаты, начал  внимательно
осматривать цифровые замки. - Не может такого быть, чтобы не существовал
второй ключ и человек, которому поручено за сейфом наблюдать. Верно?
   Оперативник, обрадовавшийся, что вопрос  о  вчерашнем  проколе  вроде
забыт, согласился, мол, у любого сейфа обязательно два ключа.
   - Пока не лазили, но залезут. - Гуров раскрыл дипломаты, достал пачку
денег, кое-что из техники,  разложил  по  карманам.  -  Секретные  замки
открыть не сумеют, рискнут ломать внаглую?
   Опер вновь шевельнул белесыми бровями, почесал в затылке:
   -  Не  думаю.  Охрану  несут  ребята  из  бывшего  КГБ,  кому  сейчас
подчинены, не знаю. Без их ведома сюда не  пролезть,  своим  местом  они
рисковать не станут.
   - Святая простота, - усмехнулся Гуров, кейс с деньгами убрал в  сейф,
а кейс с техникой оставил, сейф запер. - Чего не спрашиваешь,  откуда  у
меня оружие? - Он указал на  пистолеты.  -  Они  не  наши,  мы  отобрали
пистолеты у любопытных парней, которые нас  повели  от  базара.  Забери,
сними пальчики: мы оружие хватали только  за  стволы.  Криминалистам  на
отстрел пистолеты не отдавай, ваша контора течет, узнают о пистолетах  -
выйдут на меня. А вот пленки с  пальцами  на  проверку  отдай,  придумай
легенду, откуда они, оружие спрячь.
   - Сделаем. - Опер достал  из  кармана  тряпицу,  завернул  пистолеты,
спросил удивленно:
   - Как же вы, безоружные, отобрали это? - Он указал на сверток.
   - Руками, может, не очень вежливо, - ответил  Гуров.  -  Вернешься  в
контору, сообщат подробности.
   - Но без мокрого?
   - Обижаешь, Василий. - Сыщик взглянул укоризненно. -  Я  просил  тебя
подумать: кто в городе может стоять над волками и медведями?
   Оперативник вздохнул, ответить не успел, зазвонил телефон.
   - Ни сна, ни отдыха, - сказал Гуров и снял трубку. - Слушаю.
   - Это Фокин Павел Николаевич.
   - Который с трудом  закончил  школу  и  сразу  присвоил  себе  звание
Академика, - усмехнулся сыщик. - Слушаю вас, Павел Николаевич.
 
*** 
 
   Академик и Мустафа сидели в  кабинете  директора  ресторана  "Алмаз".
Кабинетик был непритязательный, на  затертом  паркете  громоздились  два
канцелярских шкафа, пара  кресел  прижималась  к  некогда  полированному
столу, на котором стояли тарелки,  бутылки,  стаканы,  за  столом  сидел
Академик, хорошо сшитый светлый пиджак, модная  рубашка,  безукоризненно
повязанный галстук, строгое интеллигентное лицо резко контрастировали  с
окружающей обстановкой. Зато развалившийся в кресле  Мустафа,  одетый  в
варенку, из-под воротника которой топорщился несвежий платок, не  глядя,
хватавший пальцами с тарелок закуску, глотал водку и, видимо, чувствовал
себя прекрасно. Шишковатая голова, короткая стрижка, смоляные  сросшиеся
брови делали Мустафу похожим на театрального разбойника.
   Лишь человек внимательный и непредвзятый сумел бы отметить, что глаза
Мустафы, которые он прикрывал набухшими веками, смотрели умно  и  цепко,
порой насмешливо.
   Авторитеты находились вдвоем, охрана сидела в зале, по пять человек с
каждой стороны.
   - Лев Иванович, зачем калечить людей, ломать  машину,  которая  нынче
стоит миллионы? - Академик держал трубку брезгливо, двумя пальцами.
   - Я вас предупреждал, - ответил Гуров. - Понимаю, это  были  не  ваши
люди. Передайте Мустафе, чтобы он оставил меня в покое,  и  я  не  трону
его.
   - Вы скажите ему сами.
   - Он мне неинтересен, так же, как и вы, Павел Николаевич.
   - Однако скажите, боюсь, что мне Каюм не поверит. - Академик протянул
трубку Мустафе. - Его зовут Лев Иванович.
   Мустафа вытер ладонь о штаны, взял трубку, сказал:
   - Слушай, не знаю,  кто  ты  такой,  мне  плевать,  а  ремонт  машины
оплатишь.
   - Хорошо, пришлите счет, - услышал Мустафа и  от  столь  неожиданного
ответа даже хрюкнул. - Только  не  пишите  лишнего.  Отрихтовать  двери,
вставить стекла.
   - А стойка? И крыша пошла, и покраска.  -  Мустафа  растерялся.  -  И
пушки отдай.
   - Слушай, уважаемый, а зубного врача твоим парням не оплатить?
   Мустафа рассвирепел, грохнул кулаком по столу, одна тарелка соскочила
на пол и разбилась.
   - Ты договоришься, я ребятам твои зубы вставлю!
   - Не следует пить с утра. Не хочу вас обижать, вы  живете  в  городе,
играете в свои игры. Мы проездом, вас не трогаем, оставьте нас в покое.
   Мустафа понял, что ведет себя несолидно. Судя  по  всему,  москвич  -
человек действительно серьезный, расскажет о разговоре другим людям, они
будут смеяться. Мустафа ездил не только прямо, умел и поворачивать.
   - Извини, Лев Иванович, погорячился, я же не  северных  кровей.  Свои
люди, копейки считать не будем. Может, подъедешь, потолкуем.
   - Можно, только не сегодня. Я еще пару дней здесь пробуду,  свидимся.
Только, Каюм, не надо на мне виснуть, у меня серьезные  дела.  Если  все
пройдет  нормально,  я  вам  отстегну,  ты  себе  новую  тачку   купишь.
Договорились?
   - Договорились, Лев  Иванович.  -  Мустафа  положил  трубку,  поскреб
небритый подбородок. - Крутой мужик, очень крутой. Что  за  дела  такие,
что мы не знаем?
   - А я тебе о чем? - Академик смотрел снисходительно. - У него крупный
бизнес. Валютный. Однако многое непонятно. Если он коммерсант, то  зачем
интересовался тобой, мной, другими людьми?
   - Коммерсант? - Мустафа покачал головой, сплюнул. - Ты умом двинулся,
Паша. Они вышибли из машины моих парней, как  тряпичных,  и  перевернули
"Жигули". Коммерсанты! - Он хохотнул - Паша, давай на  время  замиримся,
пока с этими залетными не разберемся. Только по-честному!
   - Согласен! - Академик пожал протянутую руку. - А как доложим?
   Мустафа чесал густую щетину, монотонно ругался, выговаривал  матерные
слова  без  темперамента  и  выражения,  будто  просто  перечислял   все
выражения, ему известные.
   - Академик, что за времена настали? Раньше воры были люди  свободные.
Ну, толковища,  разборки  всегда  случались,  воры  с  такими,  как  ты,
чистоделами дела имели ну на самый крайний  случай,  ведь  лишней  крови
никто не хочет. Черную спустить  доктор  прописал,  а  лишней  никто  не
хочет. - Мустафа замолчал, налил в стакан водки, поднес ко рту, но  пить
не стал. - Надо человека довести, что сто грамм душа не принимает. Зачем
тогда живем, делим чего-то?
   - А ты, оказывается, философ, - тихо сказал Академик.
   - Нет, я чурка с глазками,  -  без  вызова,  даже  слезливо  произнес
Мустафа. - Ну с кем хочешь я дело в жизни имел, но чтобы с  ментами  или
другими властями - да никогда.
   - И чего ты, Каюм, нервничаешь? - Академик развел руками  недоуменно.
- Кроме нас с тобой, Тимофея никто не знает. Он нас не давит, оброком не
душит, если по-людски судить, так он нам больше дает, чем берет.
   - Так-то оно так, но змей он подколодный. - Мустафа вдруг  просветлел
лицом, быстро выпил и жарко заговорил:
   - А может, замочить его, и гори все голубым огнем? Паша, я  сам,  вот
этой рукой!
   Павел Николаевич молча взглянул на Мустафу, как смотрит  взрослый  на
ребенка, который задал вопрос, но отвечать не требуется, - малыш  и  сам
понимает, что сморозил глупость.
 
Глава пятая 
В ПОИСКАХ ФЕРЗЯ 
 
   Дитер  был  парень  крупный,  после   холодной   ванны   он   натянул
тренировочный  костюм,  сверху  пушистый  джемпер,  отчего  казался  еще
больше. Он выпил полстакана водки, теперь приканчивал вторую кружку чая,
слушая разговор полковника с капитаном, думал не о деле, о жизни вообще,
ее непредсказуемости.
   Он прожил в этой стране меньше недели, цивилизация осталась где-то  в
далеком прошлом. Дитер уже сомневался, что она существует. На чужие миры
приятно смотреть по телевизору, надоело - нажми кнопку, переместишься  в
иное пространство. Конечно, можно отсюда вырваться,  достаточно  сказать
полковнику, что он, Дитер, отказывается искать  черную  кошку  в