е  без
волнения. Об этом он знал, но все предыдущие его пассии делать ничего не
умели, и сладостный - по его представлению - процесс всегда  превращался
в муку мученическую.
   На этот раз все получилось по-другому. Как только  предмет  Люськиных
вожделений выскочил из ширинки, она зажала его в левой руке и, приблизив
лицо вплотную, обдавая естество  нервным  прерывистым  дыханием,  слегка
прикоснулась языком, кончиком, точнее, и Сергей почувствовал себя не  то
космонавтом, умершим и попавшим в рай, не то... Он не знал, как это  все
называется  и  как  обозначить  свои   ощущения.   Не   до   того   было
оперуполномоченному.
   Люськин язык вращался все быстрее и быстрее, кончик уже ввинчивался в
узенькое  отверстие,  хотя  по  законам  физики  этого  не  должно  было
случиться, потом Люська перешла на набухшее кровью пещеристое тело и тут
же - на уздечку, которую  защекотала  до  смерти  -  во  всяком  случае,
Бестаев воспринял случившееся именно так. Издав ужасающий вопль восторга
и  наслаждения,  он  мощно  оросил  Люськино   лицо   детородным   своим
содержимым, она тоже завопила как зарезанная, и оба рухнули и лежали  на
грязном полу недвижимы часа два...
   Нужно ли объяснять, что ровно  через  пять  дней  от  зелененьких  не
осталось и следа? Бестаев даже не заметил, как это произошло.
   И тогда на свет Божий появился  Хромой.  Он  подошел  к  Бестаеву  и,
скромно глядя в землю, сказал:
   - Привет, командир. Я давеча с зоны "маляву"  получил.  Лещ  сообщил,
что оставил у тебя кое-что. Хотелось бы получить.
   - Оставил, да истратил я, - напрямую ответил Сергей,  считая,  хромой
пожилой уголовник смирится и против представителя власти не попрет.
   - То не мои деньги, общаковые, люди не поймут, следует вернуть, Черт.
   - Не называй меня так, я для тебя старший оперуполномоченный  капитан
милиции Бестаев. А детскую кличку забудь.
   - Не серчай, Черт, как деньги вернешь, маршалом  станешь,  -  ответил
Хромой. - Человек, который грош из общака взял, наш человек. Не  веришь,
у своего подполковника спроси, он старый сыскарь, все законы знает.
   - Хорошо, - смирился Сергей, - заработаю, продам кое-что и отдам.
   - Квартиру поменяй, остальное шелуха, в жизни не  отдашь.  Считай,  с
сегодняшнего дня счетчик работает. Десять процентов в день. Учитывая мою
к тебе давнюю любовь, - Хромой ощерился, - можно отработать.
   - Я воровать не пойду, - твердо сказал Сергей.
   - Ты воровать и не умеешь. Напильник в руках держишь? Приходи ко  мне
к вечеру, столкуемся.
 
*** 
 
   Митек Хромой жил в бывшей  дворницкой,  в  полуподвале,  занимал  две
комнатушки. В одной спал да ел, в  другой  мастеровал,  чинил  замки  да
краны. Как вскоре понял Бестаев, Хромой изготавливал уникальные отмычки,
изготовлял ключи по  слепкам,  воровская  братва  мастера  ценила,  сама
садилась, но Хромого Митька не сдавала.
   Сергей Бестаев, он же Черт, оказался учеником на редкость  способным.
У него был очень точный глаз и на удивление чуткие пальцы. Он  продолжал
служить в розыске, правда, азарта  в  нем  сильно  поубавилось.  Поздним
вечером или ранним утром он точил воровской инструмент.
   Примерно через месяц Хромой заявил:
   - Мы, воры, люди честные, ты свой должок погасил, можешь отправляться
на все четыре стороны.
   То же самое можно сказать привыкшему  к  зелью  наркоману.  Особо  не
напрягаясь. Черт зарабатывал в подвале не один оклад, и не  надо  писать
осточертевшие бумаги, тянуться перед дураками на ковре. Главное, к  тому
времени Бестаев понял: так или иначе,  "берут"  практически  большинство
коллег. Точнее, берет каждый, кому дают.
   Он валялся в  свободное  время  на  тахте,  и  однажды  услышал,  что
"демократы"  расстреляли  из  танков  Парламент,  назвав  свои  действия
защитой конституционного строя. И тогда Бестаев  понял,  что  правила  в
этой жизни устанавливает не он. "Никого не обижаю,  не  беру  чужого,  а
люди делают оружие, из которого убивают миллионы,  и  спят  спокойно,  -
подумал он. - Я же делаю ключи и отмычки, а люди (он и не  заметил,  как
стал называть воров людьми) меня никогда не назовут". Человеческая жизнь
часто складывается не лучшим образом. После событий начали перетряхивать
спецслужбы и милицию. Выяснилось, что капитан  Бестаев  отсутствовал  на
каком-то совещании в поддержку демократии и Президента.  Капитан  в  это
время проводил оперативные  мероприятия,  документы  имелись,  их  никто
смотреть не стал, Бестаева уволили, он оказался на улице.
   Когда Сергей в очередной раз  спустился  в  подвал,  хозяин  поправил
клеенчатый фартук и сказал:
   - С твоим талантом в ментах не служат.  Взгляни,  тут  слепочек  один
принесли. Очень дорогой слепочек, только делал его человек безрукий,  не
знаю, что и предпринять, хочу отказать. Взгляни, может, ты что увидишь и
поймешь. Пятьсот зеленых аванс, за исполнение две тысячи.
   Черт работал пять дней, сделал три различных ключа. Хромой посмотрел,
ткнул корявым пальцем в один из них, спросил:
   - А откуда у тебя здесь выступ появился, на слепке и намека нет.
   - Не знаю, но если бы я подобный ключ изначально  готовил,  то  здесь
обязательно сделал бы выступ, - ответил Сергей.
   Заказчику отдали три ключа, подошел тот, что с выступом.
   - Признаю, - сказал Хромой, - ты, Черт, настоящий мастер, я таких  не
видел.
   Позже Бестаев часто думал о том, что купил его и продал именно  Митек
Хромой и именно для того, чтобы  с  помощью  сделанного  им,  Бестаевым,
инструмента совершить небывалую кражу.
   Так никогда и не узнал бывший оперуполномоченный,  что  произошло  на
самом деле и для чего он понадобился... Митьку?
   Нет. То был совсем не Митек.
 
Глава седьмая 
 
   По указанию Гурова оперативники составили список  близких  и  дальних
знакомых  Елены  и  Олега  Туровых,  а  также  покойного  Игоря.  Список
получился внушительный, братья и сестра оказались людьми общительными.
   В кабинет Гурова и Крячко пришли Котов и  Нестеренко,  больше  решили
никого не привлекать и лишней огласки не хотели.
   Крячко, брезгливо оттопырив губу, просмотрел две страницы, на которых
уместились двадцать восемь фамилий, спросил:
   - И что же вы, господин полковник, прикажете с этим делать?
   Вопрос  был  отнюдь  не  праздный.  Провести  тщательную   разработку
двадцати с лишним  человек  вчетвером  было  нереально.  А  побывать  по
адресам, поболтать с соседями  -  так  просто  несерьезно.  Если  убийца
имеется  в  списке,  его  не  обнаружишь  по  подсказке  тети  Маши.  Он
достаточно умен и осторожен, не оставит калоши в крови у входной двери.
   Настоящая разработка человека требует как минимум недели, да и  то  в
том случае, если повезет или у  подозреваемого  имеется  алиби,  которое
выясняется сразу.
   Индивидуальные квартиры прекрасны для любого нормального человека,  а
для оперативника - хуже и не придумаешь. Раньше, благое  дело,  живет  в
квартире восемь семей. Один наверняка пьющий, в одной комнате  наверняка
ребенок обитает, значит, при нем если не мамаша,  так  бабушка,  считай,
пост круглосуточный. Пост не только по квартире, но и у дома, раза  три,
да по несколько часов, ребенку свежий воздух необходим. В такой квартире
обязательно один инвалид или пенсионер проживает. Не со зла, из  чистого
любопытства и от безделья он за  соседями  следит,  каждого  по  походке
знает, способен определить, в настроении человек вернулся с  работы  или
вздернутый. А доходы и личную  жизнь  каждого  -  лучше  не  говорить  -
доподлинно все известно: сколько фильдеперсовых  чулок,  кто  что  пьет,
ест, да о чем говорит - общага настоящая и телефон в коридоре.
   Москвичи жить стали лучше, оперативники данный факт отметили первыми.
О спальных районах  не  говорим,  большинство  людей  не  знает,  кто  в
соседней квартире живет. Но и старая  Москва  расселилась,  обособилась,
ну, у кого собственная машина, это известно, но такой "секрет"  легко  и
по телефону выяснить. Порой  и  в  квартиру  попасть  проблема:  или  не
открывает никто, или допрос через дверь учинит, зачем  да  почему,  зови
участкового, давай ордер на обыск. Людей понять можно, неспокойная жизнь
в Москве наступила, бандитская, можно сказать.
   Хороший  оперативник  один  и  не  сунется  никогда,  всегда   прежде
приятельницу или знакомого найдет, легенду сочинит,  лишь  потом  звонок
теребить начнет.
   В общем, и сам Гуров, и Станислав,  и  приятели-коллеги  смотрели  на
список недоброжелательно. Скорее с отвращением.
   - Так с чего начнем? - настырно повторил Станислав.
   - Полагаю, обычная форма сбора информации здесь не годится.  Люди,  в
основном, интеллигентные, живут обособленно,  хитрые,  обходные  маневры
тут не пройдут.
   - Садимся на танки и вперед! - сказал Станислав.
   - Ты становишься однообразен и надоедлив, - оборвал друга Гуров.
   - Чего у меня нет, я  без  тебя  знаю,  определить  большого  ума  не
требуется, - огрызнулся Крячко.
   -  Знаете,  начальники,  выясняйте  отношения   наедине,   -   сказал
Нестеренко, засмаливая "беломорину". - И так тошно,  тут  вы  со  своими
подковырками. Давай по делу.
   Гриша Котов наступил ему на ногу, но  старый  опер  был  не  в  духе,
двинул стулом, сказал зло:
   - Ты еще! Сам знаю, чего говорить!
   - Нормально, - усмехнулся Гуров. - Оба правы. Ты, Валентин, когда  за
руль садишься, движок включаешь, сразу с  третьей  двигаешь  или  слегка
мотор прогреваешь? Вот и мы прогреваем. За день наездимся, если к вечеру
соберемся, так уже хорошо. Так что не погоняй, еще взмылишься. Предлагаю
действовать  по  такому  плану  и   по   обстоятельствам,   естественно.
"Известно, что Игоря Турова в ночь с шестого на седьмое  августа  убили.
Случаем, вам не известно, кто подобное мог свершить? И не предполагаете?
А врагов он имел? Оружие у него не видели?  Как  с  людьми  жил,  может,
ссорился с кем? Извините, а  с  братьями  как?  А  с  сестрой?  Девушки,
естественно, бывали? А какого окраса, может, платные?"
   Станислав многозначительно хмыкнул.
   - Идею поняли, слова найдем, - сказал молчавший до того Котов.
   - Не сомневаюсь. Едем дальше. "Простите за дерзкий вопрос, а вы  сами
в момент убийства где находились? Ради Бога, ни в  чем  не  подозреваем,
служба. У вас и свидетели есть? Спали дома? Может, звонил кто? Ночью  не
звонят. Естественно. А  собака  у  вас  есть?  Может,  гулять  выходили,
случается?"
   - Человек отказывается давать показания? - спросил Станислав.
   - Какие показания? Вы что,  ничего  не  понимаете?  А  магнитофон  из
кармана  доставать  не  обязательно.  Вы  просто  беседуете,   пытаетесь
разыскать убийцу приятеля хозяина квартиры.
   - Он и беседовать не желает? - Станислав тяжело вздохнул.
   - Прискорбно, значит, вы плохой сыщик. Тогда повесточку в прокуратуру
к помпрокурора Драчу. Что еще можно придумать?
   - Спросить о  друзьях  и  характере  времяпрепровождения  убитого,  -
сказал Нестеренко. - Любимые места посещения?
   - У девушки можно спросить, не была ли влюблена в Игоря, -  подсказал
Котов. - Данную тему можно развить.
   - Вот, действуйте, а я поеду к самому. Он вчера выписался. Да, вопрос
на засыпку. Станислав, основное внимание на кого?
   - Знаю, но не скажу, - ответил Станислав и обаятельно улыбнулся.
   - Вперед, и флаг вам в руки!
   Когда все вышли, Гуров, не торопясь, закурил, прошелся  по  кабинету.
Затем позвонил в театр, но Мария была занята на репетиции. Голос  Гурова
уже знали и почему-то с радостью сообщили, что после  репетиции  актриса
отправится в дом звукозаписи, затем вернется в театр, кого-то  требуется
подменить.
   Ничего нового Гуров не узнал. Неизвестного  Черта,  которого  назвали
Рябов и Рудин в своем разговоре, по картотеке установить не удалось,  не
значился он и в компьютере Интерпола, становилось ясно, что убийца не из
преступной среды,  пришел  со  стороны.  Выйти  на  него  представлялось
возможным  только  через  связи  семьи  Туровых,  которые,  естественно,
никакого Черта не знали, имели милого знакомого Ивана Ивановича Иванова,
или как там его звали?..
   Гуров позвонил Турову,  справился  о  здоровье,  попросил  разрешения
навестить.
   Хозяин никак не походил  на  больного,  супруга  почему-то  встретила
Гурова не очень доброжелательно, букет  цветов  сунула  домработнице  со
словами:
   - Пристрой где-нибудь. - Повернулась к мужу:
   - Ты, Илья, принимай гостя, мне некогда.
   Туров пригласил Гурова в свой просторный кабинет, открыл бар,  кивнув
на дверь, сказал:
   -  Не  обращайте  внимания,  "тучи  над  городом  встали"...  С  утра
поцапались с Еленой. Она не желает работать. Ничего. Помирятся. Как  наш
бронепоезд? Все еще на запасном пути?
   - Не понятно мне, - Гуров разглядывал бутылки, стоявшие в баре. -  Не
понятно. Человек сейф открыл, видит пачки американских  долларов,  а  он
берет лишь ваш сидиром.
   - Что заказывали, то и взял, - ответил Тур.
   - Допустим. А наличные деньги человеку вообще не нужны?
   - Может, он бы и взял, да брат помешал.
   - И все равно не сходится, - Гуров наполнил две рюмки. -  Может,  вам
лучше воздержаться?
   - Коньяк в малых дозах допустим, но я сегодня лучше воздержусь.
   - И правильно! Ваше здоровье! У меня к  вам  просьба,  шеф.  -  Гуров
потянулся за сигаретой, но удержался. - Сдается мне, преступник как  раз
не удержался и пару-тройку пачек сотенных в карман сунул.  Вы  попросите
своего бухгалтера сверить наличность в  сейфе  с  документацией,  может,
все-таки какой-то суммы не хватает. Очень бы это мне помогло. Номера  на
банкнотах серийные, если задержим кого, улика неопровержимая.
   - А сидиром? - обеспокоился Тур.
   - Прежде чем дом построить, следует яму под фундамент выкопать.
   Туров сверкнул голубыми глазами.
   - А вы человек обстоятельный.
   - Обязательно. В нашей профессии иначе нельзя.
   - Только долго очень.
   - А вы номера своих счетов смените или еще какой фокус сделайте, я не
в курсе, чтобы посторонний к вашим деньгам доступа не имел.
   - А в украденном сидироме моих данных не было,  я  сплю  спокойно,  -
ответил Тур.
   - Вы свое спокойствие ловко скрываете, - усмехнулся Гуров.
   - Что мы все обо мне печемся, какие расходы у  вас?  Полагаю,  деньги
нужны? - поинтересовался хозяин.
   - Деньги всегда нужны, - философски ответил Гуров,  -  однако  Бог  с
ними, оформление долгое.
   - Да я позвоню... - возмутился Тур, - все сделают быстро.
   - Обойдемся, - сухо сказал Гуров. - На этот раз.
   Тур фыркнул, качнул тяжелой головой, прошелся по кабинету, недовольно
сказал:
   - Я не всегда понимаю, когда вы шутите, когда говорите серьезно.
   - Это нас роднит, я тоже не  всегда  понимаю,  когда  шучу,  а  когда
говорю очень даже серьезно.
 
*** 
 
   В соседней квартире, где жила младшая сестра  Тура  Елена,  находился
Григорий Котов. И, хотя он надел свой лучший костюм, белую рубашку, даже
галстук, смотрелся он здесь предметом посторонним, абсолютно чужеродным.
Чуть склоненная набок  голова,  плохая  стрижка  не  давали  возможности
причесать  волосы,  они  торчали  клочьями  в  разные  стороны,   причем
пятнистыми клочьями, так как Котов седел не как все люди,  от  висков  к
макушке, а произвольно - там седое  пятно,  в  другом  месте.  Они  были
особенно видны, так как от природы оперативник был жгучий брюнет. Ну  и,
конечно,  знаменитый  нос,  который  создавался  всевышним  неизвестному
гиганту, а достался человеку роста нормального. При всем  этом  Григорий
Котов  не  был  ни  уродлив,  ни  смешон.  Возможно,  все  несуразности,
собранные в нем, уравновешивали его  глаза  -  темно-карие,  заглянув  в
которые становилось почему-то неловко, словно виноват в чем.
   Елена пыталась относиться к  гостю  как  можно  доброжелательнее,  но
порой была не в силах сдержать улыбку.
   - Вы, Григорий Давидович, как я понимаю, оперативник, - она подвинула
ему чашку чая и вазочку с вафлями.
   -  Правильно  понимаете,  Елена  Ильинична,  -  он  взял   чашку,   с
любопытством  осмотрел,  поставил  на  место.  -  Очень  красивая  вещь,
выполнена настоящим художником.
   От неожиданности Елена смутилась, она и не помнила, чтобы  кто-нибудь
из  гостей  обратил  внимание  на  ее  действительно  красивый   сервиз,
купленный на аукционе и якобы некогда принадлежавший Николаю Первому.
   - М-да, спасибо, сервиз... - она смешалась.
   - Елена, вы хотели сказать о моей внешности, которая не соответствует
профессии, - Котов попробовал чай, благодарно кивнул.
   Елена была девушка с характером, умная, волевая,  в  старшего  брата,
закурила тонкую сигарету, сказала:
   - Вы пришли задавать вопросы.
   - Один вопрос, - уточнил Котов. - Как вы  думаете,  кто  убил  вашего
брата?
   - Вы не считаете ваш  вопрос  оскорбительным?  -  Елена  не  повысила
голос, но чувствовалось, она вот-вот сорвется.
   - Я пытаюсь найти с вами общий язык...
   - Это невозможно и не нужно! Мы с вами говорим на разных языках!
   - Тогда разговора не получится, и  мы  не  узнаем,  кто  убил  вашего
брата.
   - Вас выгнать или сами уйдете?  Вы,  так  называемый  сыщик,  отдаете
отчет в своих словах? По-вашему, я знаю убийцу Игоря и укрываю его?
   Котов смотрел грустно и не отвечал.
   - Чего молчите?
   Опер взглянул на свои  руки,  для  мужчины  на  удивление  ухоженные,
спросил:
   - А вы чаю мне больше не нальете?
   - Ну, нахал, в жизни  такого  не  видела,  -  хозяйка  нажала  кнопку
электрочайника.
   - Вы, Леночка, ошибаетесь, я скорее человек стеснительный.
   - Вы стеснительный? -  Елена,  пытаясь  испепелить  сыщика  взглядом,
сказала:
   - Возможно и стеснительный.
   -  Среди  ваших  приятелей  существует   мужчина   сильный,   смелый,
решительный,  способный  на  убийство?  -  спросил   Котов.   -   Вопрос
теоретический.
   - Наверное, - уклонилась  от  ответа  Елена.  -  Вы  считаете,  чтобы
выстрелить   в   спину,   необходимо   обладать   всеми   перечисленными
качествами?
   - Вы умненькая.
   - Лучше бы я была хорошенькая. - Лена налила Котову чаю, поставила на
стол бутылку коньяка, начала резать лимон.
   - Значит, вы не очень умненькая, - с печалью констатировал Котов.
   - К сожалению, очень. У женщины такое качество порой  превращается  в
недостаток.
   - Среди ваших друзей многие бывали в загородном доме?
   - Насколько я понимаю, это первый серьезный вопрос. - Елена наполнила
рюмки, сделала глоток, задумалась. - Называя  человека,  я  навлекаю  на
него неприятности?
   - Но вопрос этот вам  давно  задали  в  прокуратуре,  и  вы  на  него
ответили. Я даже помню людей, - Котов вежливо отставил рюмку, взял чашку
с чаем.
   - Какого черта тогда задавать одни  и  те  же  вопросы?  Мотаться  по
замкнутому кругу?
   - Профессия, - ответил Котов.  Ему  не  нужны  были  фамилии.  Допрос
проводил Драч, а старый Федул способен из "железа  выжать  стон".  Сыщик
пытался понять, подозревает кого-либо Елена или нет. Убили  брата,  она,
конечно, об этом много думает, ведет  собственное  расследование,  имеет
свою версию. Или не имеет?
   - О чем вы так сосредоточенно думаете? - спросила  Елена.  -  Видите,
каждая женщина  умна,  пока  не  затронуто  ее  любопытство.  Как  можно
задавать вопрос, на который в любом случае последует лживый ответ?
   - Очень даже можно, и часто задаем, - Котов состроил смешную гримасу.
- Лживый ответ, как и правдивый, несет в себе  определенную  информацию.
Следует только правильно ее расшифровать.
   - Интересно. Я раньше никогда  об  этом  не  думала,  -  Елена  хитро
прищурилась,  нагнулась  над  столом,  приоткрыв  красивый   бюст.   Она
перехватила его взгляд, забросила руки  за  шею,  расстегнула  на  спине
молнию. Белья Елена не носила.
   - Зачем смотреть половину, когда можно увидеть полностью?
   - Очень красивая грудь, - сказал Котов спокойным тоном,  какой  можно
услышать в картинной галерее.
   -  Извините,  -  Елена  повернулась  к  нему  спиной.  -  Пожалуйста,
застегните