.
   Нашли троих взрослых людей, которые видели мужчину, уведшего  девочку
от школы.  Приметы  они  давали  усредненные,  то  есть  рост,  возраст,
сложение - все среднее. Цвет  волос  и  глаз,  естественно,  неизвестен.
Свидетели Гурову понравились.  Когда  человек  рассказывает  об  оттенке
волос, цвете глаз,  кривоватой  губе  и  коронке  неизвестного,  который
прошел мимо на расстоянии пятнадцати метров, то вы имеете не  свидетеля,
а рассказчика.
   - Хорошо, - сказал Гуров. - Эти трое серьезные люди. Остался  пустяк,
найти его. Вы большие и умные, знаете, сколько спать, сколько  работать.
На оперативки можете не являться, звоните Вакурову или дежурному.
   Выходя из кабинета, Станислав Крячко задержался, взглянул на  Гурова,
хотел что-то сказать, лишь махнул рукой и закрыл за собой дверь.
   Остаток дня Гуров ездил по районным диспансерам,  ничего  интересного
не нашел и вернулся в кабинет справку писать. Он знал, что его вызовут к
руководству управления, возможно,  в  министерство,  работа  работой,  а
документы должны быть в  полном  порядке.  Генералы  не  любят  слушать,
предпочитают читать.
   Кабинет Гурова находился рядом с кабинетом начальника отдела, и, хотя
сотрудники отлично знали, что у группы нераскрытое убийство, дверь то  и
дело открывалась.
   - Петр Николаевич не заходил?
   - Где полковник?
   Наконец Гуров не выдержал и огрызнулся:
   - Я его за пивом послал.
   - Так вы же не пьете, - удивился оперативник, сообразил, что  говорит
чушь, довольно хохотнул и вышел.
   Когда дверь в очередной раз открылась,  Гуров  никак  не  реагировал.
Боря Вакуров вошел с чемоданом и рюкзаком, бросил в угол, у  сейфа,  сел
напротив, сказал зло:
   - Пишете, Лев Иванович!
   - Виноват, - Гуров отложил один документ, взял другой, но ручка  лишь
корябала, кончились чернила.  Он  достал  из  стола  пузырек,  развинтил
ручку, казалось, что за столом напротив установили жаровню, таким  жаром
пахнуло от Бори:
   -  А  может,  вы  спокойный  оттого,  что  и  не  человек  уже?  Так,
броненосец?
   Гуров неторопливо зарядил  ручку,  аккуратно  вытер  перо,  проверяя,
расписался на листке календаря, спросил:
   - А ты далеко собрался?
   - Сюда! - Боря встал и пнул антикварный диван. -  Я  тут  буду  жить!
Пока я его не поймаю.
   - Ловят бабочек. А ты, Боря, розыскник, - Гуров уже жалел, что хотя и
формально, но взвалил на Борю груз ответственности. Видимо, прав Василий
Иванович Светлов, мальчику наша не по плечу.
   - Я буду здесь жить, пока эту падаль не  разыщу.  Глупо?  Молодой  я?
Смешной? - Боря смотрел на начальника вызывающе. - Пусть смешной, но  не
равнодушный.
   - Хочешь, я это дело у тебя заберу?
   - Десять лет! Девочке было десять лет! - Боря опустился на диван.
   Осмотр проводил Гуров, крик, вопль матери Боря тоже не слышал, у него
имелись лишь фотографии. Много еще чего можно было ему сказать, но Гуров
молчал.
   Дверь открылась, и довольный голос произнес:
   - Старик пиво притащил и нижайше просит заглянуть к нему, -  вошедший
оглядел Вакурова, его вещи. - Если у вас есть  свободная  минутка,  -  и
скрылся.
   К Орлову Гуров пришел без папки с документами.  Начальник  кивнул  на
стул, подождал, пока Лева сядет, спросил:
   - Как, майор, будем жить дальше? Завтра в десять приказали  доложить.
Вызывают тебя, поеду я один.
   Гурову хотелось  поблагодарить,  он  даже  представить  не  мог,  как
полковнику удалось прикрыть старшего группы. Когда вызывают, не скажешь,
что болен и занят.
   - Турилин или...
   - К Константину Константиновичу я бы тебя пустил,  перебил  Орлов.  -
Приготовь  мне  все  для  доклада.  В  дальнейшем  разговор  складывался
неинтересно.
   Социально психологи утверждают, что человек сам  по  себе,  в  чистом
виде, практически  не  существует,  он  постоянно  находится  во  власти
ролевого управления. Что такое, с чем это едят? Человек все время играет
навязанную ему обществом роль. Вошел  в  троллейбус  -  исполняешь  роль
пассажира, в магазине - покупателя, в министерстве - проситель,  дома  -
отец, муж, сын, и так до бесконечности.
   В кабинете находились начальник и подчиненный, оба  знали  свои  роли
так, что текст от зубов отскакивал.  Хотя  и  несколько  формально,  без
души, они отыграли все до конца. Гуров поднялся, спросил:
   - Разрешите идти?
   - Разрешаю, - сказал полковник и позволил себе актерскую отсебятину:
   - У тебя мальчик в кабинете поселился, не дело.
   Неожиданно для себя, тем более для полковника, Гуров  сорвался.  Нет,
он не повысил голос, чего и делать-то практически не умел, не дерзил, но
сказал неположенное:
   - Как не стыдно, Петр Николаевич? Вы сами в розыске весь путь ножками
прошли, от и до. А наушников в кабинет пускаете. Боря  с  вещами  пришел
четверть часа назад.
   - Идите, майор, - сказал Орлов.
   Умный парень Гуров,  а  против  начальника  выступил  сопливо.  Орлов
никого не выслушивал, он подъехал на машине и  увидел  Борю  Вакурова  с
рюкзаком  и  чемоданом.  Вчера  лейтенант  докладывал  план  оперативных
мероприятий, а сегодня вещи тащит. А не обрезал полковник Гурова потому,
что не любил отстреливаться, патроны берег. "Ты  мне  еще  подставишься,
гений, тогда я тебе и наушников воткну",  решил  Петр  Николаевич.  Хоть
крохотное, а удовольствие. Он довольно улыбнулся. Дело в том,  что  Петр
Николаевич безотчетно ревновал  к  популярности  Гурова.  Ведь  когда-то
лучшим оперативником считался он, Орлов.
 
*** 
 
   Кабинеты в прокуратуре  практически  не  отличаются  от  кабинетов  в
милиции,  а  притаившиеся  в  углах  тяжелые  сейфы  их   даже   роднят.
Следователь Александра
   Петровна  Добронравова  надела  сегодня  старое  неформенное  платье,
волосы стянула на затылке, прижав уши и открыв высокий лоб. Гуров,  сидя
за столом напротив, все оценил по достоинству и  подумал,  что  Сашенька
умница.
   Надо допросить мать убитой девочки, и уж перед несчастной,  полуживой
женщиной блистать разноцветной косметикой и пахнуть французскими  духами
совсем ни к чему.
   Гуров сделал вид, что работает и не слышит разговора, точнее монолога
Сашеньки. Он сосредоточенно писал: "Надо  работать...  Надо  работать...
Школа...  Окончание  уроков...  Большая  перемена...  Сколько   школ   в
прилегающем  районе...  Разозлить  участковых...  Задеть   за   живое...
Инструктаж не годится. Совещание - тем более. Что делать?"
   Мать, женщина без возраста, сидела ссутулившись  и,  судя  по  всему,
следователя не слышала.
   Саша налила из приготовленного заранее графина в  два  стакана,  один
поставила около матери, второй выпила сама, украдкой проглотив  таблетку
элениума, сказала:
   - Анна Ивановна, голубушка, вы должны  нам  помочь,  -  в  голосе  ее
звучала обреченность.
   Женщина, зажав ладони между колен, чуть раскачивалась и  бессмысленно
смотрела перед собой.
   - Анна Ивановна, ваша дочка была общительной? - тихо спросила Саша  -
Она легко знакомилась с людьми?
   - Когда Алене было три годика, она банку с вареньем разбила, и я... -
женщина замолчала.
   Саша бросила  на  Гурова  беспомощный  взгляд,  взяла  себя  в  руки,
сосредоточилась и спросила:
   - Вы не сделаете нам одолжение? Вы ведь машинистка, а мы с майором  в
этом деле профаны...
   Гуров понял, взял с подоконника печатную машинку,  поставил  на  свой
стол, подвинул стул.
   - Преступника будем искать  вместе,  -  сказала  решительно  Саша.  -
Составим план.
   Все планы уже были составлены, дополнены и уточнены, Саша  стремилась
вывести женщину из шокового состояния, приобщить к делу, пробудить в ней
активность.
   Мать, продолжая смотреть  себе  под  ноги,  молча  перешла  за  стол,
передвинула каретку, спросила:
   - Сколько экземпляров?
   - Три,  пожалуйста,  -  Гуров  положил  рядом  с  машинкой  бумагу  и
копировку.
   Женщина профессионально заправила листы, ждала. Саша кивнула  Гурову,
мол, действуй.
   "Описание преступника пропустить, - думал Гуров, - с чего же начать?"
- И вспомнил собственного производства афоризм:  "Если  не  знаешь,  что
сказать, начинай с правды".
   - Провести  следующие  мероприятия,  -  начал  он.  Женщина  печатала
профессионально, не глядя на клавиши.
   - У школ ежедневно  с  девяти  до  семнадцати  установить  дежурство.
Сотрудникам находиться в штатском и при оружии. Написали?
   Женщина лишь двинула каретку.
   - Обратить внимание на мужчин-одиночек, которые... Неожиданно женщина
вскочила, отшвырнула стул и бросилась на  Гурова,  попыталась  вцепиться
ему в лицо, но он ее руки перехватил.
   - Воды! В стакан валерьянки!
   Женщина плюнула ему в лицо и безвольно опустилась на пол.
   Вскоре Гуров вез Сашу Добронравову в своем "жигуленке" в управление и
думал о том, что опыт его становится глубже, шире и  разностороннее.  До
сегодняшнего дня в лицо ему не плевали.  "У  меня  еще  многое  впереди.
Обидеть обрезком ржавой трубы пытались, ножиком тыкали,  а  стрелять  не
стреляли. Так что не считай себя, майор, всезнайкой!"
   - Я хотела ее переключить, - говорила Саша, не нужно оправдываясь.  -
Что делать?
   - Работать, - ответил привычно Гуров и подумал, что становится  похож
на попугая, неустанно повторяющего свой скудный словарный запас. -  А  в
случившемся я сам и виноват. Ведь я решил сидеть тихо, в стороне.
   Нет, лезу куда не следует. Для нее  сейчас  любой  мужчина  -  убийца
дочери.
   - Что-то мы с вами часто  ошибаемся,  Лев  Иванович,  -  Саша  горько
улыбнулась.
   Гуров не ответил,  остановил  машину  у  светофора.  Рядом  в  сквере
девчонки прыгали через веревочку. Бабушки заглядывали в коляски с  таким
удивленным восхищением, словно никогда не были мамами.
   Гуров,  глядя  на  них,  покровительственно  улыбнулся,  подумал:  "И
ничего-то вы, слава богу, не  знаете".  Но  и  сам  тоже  был  далек  от
всеведения.  Как  раз  в  это  время   дежурный   по   городу   принимал
телефонограмму: "На тридцать восьмом километре  Варшавского  шоссе  убит
выстрелом в упор участковый инспектор..."
   Гуров думал о своем, остановил машину у кинотеатра "Россия" и сказал:
   - Слушай, Саша, будь умницей, поезжай домой...
   - Считаете, что вы один такой  принципиальный?  -  она  взглянула  на
Гурова с неприязнью.
   - Как знаешь, - он поехал вдоль бульвара к  Петровке  и  думал,  что,
будь он на месте девушки, тоже бы уперся. "Все возраст, - уточнил он.  -
А сегодня, предложи мне не участвовать в неприятной служебной процедуре,
я спокойненько поехал бы домой".
   Сергея Ветрина доставили в кабинет.  Парень  не  поздоровался,  стоял
набычившись,   Гуров   ему   сесть   не   предложил,   подвинул   загодя
приготовленные документы, сказал:
   - Распишитесь, - он положил на бумагу ручку.  -  Вам  не  разрешается
выезжать из города.
   Сергей расписался, не читая и явно не понимая  еще,  что  происходит.
Саша  после  неудавшегося  допроса  в  прокуратуре  не   переоделась   и
чувствовала себя в неформенном платье дискомфортно.  Девушка  хмурилась,
разглядывая лак на ногтях.
   - Устраивайтесь на работу, в суде данный факт вам очень пригодится, -
Гуров подписал пропуск на выход.
   Сергей выпрямился, убрал руки из-за  спины,  схватил  пропуск,  затем
оглядел оперативника  и  следователя,  изменился  буквально  на  глазах.
Первым делом он сел, движения у него стали вялые,  медлительные,  парень
зевнул, закинул ногу на ногу. Наступил его час, ну не час, а минуты. Так
тем более торопиться не следует, растянуть их, отыграться.
   - Значит, признали? Есть советская власть, не отменила ее милиция.  Я
на вас такую телегу напишу, - он прикрыл глаза. - Безвинного  в  каземат
упрятали.
   - Вы же отлично знаете, Ветрин, что виновны! - не выдержала Сашенька.
   -  Знает  прокурор,  -  ответил  Сергей,  -  я  лично  так  даже   не
догадываюсь.  Вам,   девушка,   следует   извиниться   перед   незаконно
арестованным.
   Он, ухмыляясь,  оглядел  Сашу,  хлопнул  себя  по  коленям,  довольно
хохотнул:
   - А чего это на вас мундирчика нет? И платьице  какое-то  с  рыночной
скупочки? Неужели того?
   Гуров смотрел на парня с неподдельным интересом,  не  остановил  его,
полагая, что раз Саша пожелала, то пусть хлебает до  конца.  Но  лицо  и
взгляд майора были такими, что, когда парень невольно повернулся к нему,
ухмыляться перестал.
   - Ладно, - он поднялся,  взмахнул  пропуском.  -  Случается.  Надеюсь
больше никогда вас не видеть. Ариведерчи...
   Он собрался шутовски раскланяться, но, чувствуя взгляд  Гурова,  лишь
коротко кивнул и вышел.
   - Черт его знает, может, и к лучшему, - неожиданно сказал Гуров.
   -  Что  к  лучшему?  -  опешила  Саша.  -  Они  человека  убили!   Он
раскаивается? Ночей не спит? Что к лучшему?
   - Убивать он не убивал. Виновный, конечно... У него мать есть, ты  ее
не видела, - Гуров вздохнул. - Не каждый после отсидки лучше становится,
далеко не каждый... А сейчас пацан он.  Шелуха  поганая  сойдет,  станет
человеком и всю оставшуюся  жизнь  будет  нас  с  тобой  вспоминать  как
кошмар.
   - Не понимаю я тебя, Лев Иванович.
   - Я тоже себя не понимаю, Саша, - ответил Гуров.
 
БЕСПЛАТНЫХ ПИРОЖНЫХ НЕ БЫВАЕТ 
 
   Около семи часов вечера Гуров с Ольгой шли по улице. Они держались за
руки  и  шли  несколько  странно,  делая  то   коротенькие   шажки,   то
останавливаясь,  искали  взглядом  место,  куда  поставить   ногу.   Для
нормальных людей тротуар был покрыт ровным темно-серым асфальтом, а  эти
двое сумасшедших шли, словно по болоту, выискивая твердые клочки  земли,
боялись оступиться и потонуть. Ну ладно, вихрастая девчушка, ей  возраст
все списывает. Но мужику-то  четвертый  десяток,  а  он,  как  стрекоза,
скачет и на удивление прохожих - ноль внимания.
   Дело в том, что они играли.  И  не  просто  так,  а,  как  выражаются
игроки, на интерес.
   К примеру, вы ходите по тротуару и не замечаете, что он в  трещинках,
а Ольга с Левой очень даже замечают. И правила  игры  в  том,  чтобы  не
наступить на трещинку, кто наступит, проиграл.
   Остановившись на крохотном "островке".  Лева  балансировал  на  одной
ноге, Ольга неожиданно дернула его за руку, он оступился.
   - С тебя мороженое!
   - Ты меня толкнула, - сердито ответил Гуров.
   - Я? - в глазах Ольги было изумление. - Я тебя толкнула?
   - Ну, за руку дернула, - в голосе Левы зазвучали миролюбивые нотки.
   - Как тебе не стыдно? - губы у девочки задрожали, в  глазах  блеснули
слезы.
   - Так ведь... - Лева остановился, правой рукой взял себя за  левую  и
дернул, показывая, как именно. - Было?
   - Инспектор! Нехорошо! Чему вас только в МУРе учат? Ольга достала  из
кармана бумажку, заглянула в нее:
   - Так. Мороженое... Два молока, хлеб... Рубль, - и протянула ладошку.
   Гуров дал рубль. Посмотрел вслед убежавшей в магазин девчушке,  снова
дернул себя за руку, пожал плечами и убежденно сказал:
   - Что ни говори, а женщины произошли от других обезьян.
   Толстуха с  двумя  тяжелыми  сумками  обошла  его  стороной  и  через
несколько шагов, как ей ни трудно было, обернулась, крикнула:
   - Сам ты от обезьян!
   С момента зверского убийства девочки прошло четыре дня, розыск  зашел
в тупик. Работа многих людей подняла было волну - так камень,  брошенный
в воду, разгоняет круги, - и вскоре вода тиха, спокойна, словно ничего и
не было.
   Ни одно из направлений не приносило конкретных результатов.  Наступил
тяжелый, хорошо знакомый розыскникам период, когда  машина,  работая  на
полных оборотах, буксует, не двигается с места.
   Утром Гуров собрал группу.
   - Уперлись, - констатировал он. -  Предложения?  Боря  смотрел  перед
собой, под глазами у него высвечивались синяки. Светлов  пожал  плечами,
хмыкнул недовольно:
   - Зачем слова говорить? Будто ты не знаешь. Надобно все сначала.
   - Ну, я не знаю, - Станислав Крячко развел руками. - Борис  Семенович
Вакуров лично пятые сутки дома не живет, а преступника все нет! Чего  уж
боле!
   - Прекрати, - сказал миролюбиво Гуров,  видя,  что  Крячко  балагурит
тоже от нервов, а Боря вообще его не слышит. - Что ж, Чапаев, ты прав. -
Он крайне редко подшучивал над Светловым, обыгрывая  легендарное  имя  -
Василий Иванович. -  Ты  всегда  прав.  Ни  пороха,  ни  колеса  нам  не
изобрести. План  у  нас  правильный,  результатов  нет,  потому  что  мы
недостаточно внимательны, слабо упираемся.
   - Рога сломать можно, - усмехнулся Крячко, приподнял руки. - Извини.
   - Начнем сначала, начнем с нуля, - Гуров заглянул в план  оперативных
мероприятий, зная его наизусть. - Картотека и старые дела, - он взглянул
на Борю:
   - Я к вам обращаюсь, лейтенант.
   - Картотека и старое розыскное дело  -  оно  одно  товарищ  майор,  -
уточнил Боря. -  Телефонная  связь,  координация  и  общее  руководство,
которое якобы осуществляет лейтенант Вакуров.
   - Работа в районных отделениях с оперсоставом и участковыми.  Василий
Иванович, найдите слова, знаю, они затерлись, их перестали  слышать.  Мы
обязаны разыскать его! Такие преступники не уезжают из города. Он здесь,
в Москве!
   Крячко собрался было поделиться своими соображениями о Москве, открыл
даже рот, но благоразумно его закрыл.
   - Если преступление повторится,  то  дело  не  в  том,  какую  клизму
поставят мне, - продолжал Гуров. - Как мы  будем  жить  дальше?  Задайте
такой вопрос участковым. Если, не дай бог, случится на участке одного из
них.
   Гуров вернулся к документам  осмотра  места  преступления,  он  начал
рассматривать предметы, которые криминалисты вынесли из подвала,  считая
целесообразным исследовать их в лаборатории. Три пуговички, камень, судя
по всему, им нанесли первый удар, кусочек  школьного  мела.  Видимо,  он
выпал из кармашка фартучка.  Еще  при  первом  осмотре  эксперт  обратил
внимание Гурова, что  на  меловом  кубике  имеется  круглое  углубление,
вытертое чем-то твердым. "Так пальцем  не  прокрутишь,  -  сказал  тогда
эксперт. - Дела ребячьи, чем-то сверлили".
   Сидя за столом, он уложил все в коробку, а мелок оставил. А почему мы
решили, что мел принадлежал девочке? Так  просто,  сложили  школьницу  и
мел. И в кармашке фартучка меловые следы? Их не быть не может, школьница
мелом пишет, ручку в кармашек сует.
   А если мелок принадлежал преступнику? Чем  протерта  ровная,  круглая
ямочка? Пальцами нельзя, а чем  можно?  Гуров  пошел  в  НТО,  ходил  по
лабораториям, мешал занятым людям, задавая один  и  тот  же  бестолковый
вопрос: "Чем протерто углубление?" Химики, биологи,  трассологи  и  иные
специалисты  смотрели  на  Гурова  всяк  по-своему,  но  с   единодушным
удивлением: не мой профиль,  чего  пристал,  делать  уже  нечего?  Один,
сутулый и лохматый, щуря усталые  глаза,  неожиданно  замолчал,  взял  у
Гурова мелок и сказал уверенно:
   -  Протерто  наклейкой  бильярдного   кия.   Хороший   игрок   всегда
собственный  мел  в  кармане  имеет,  -  и,  не  ожидая   благодарности,
продолжал:
   - Я тебя, Лева, знаю.  Ты  теперь  все  бильярдные  обойдешь,  играть
научишься. Запиши, - и назвал Гурову человека, который о бильярде  знает
такое, чего ни в одном архиве не найдешь.
   Гуров стоял у магазина и, ожидая Ольгу, достал из  кармана  спичечный
коробок, в котором хранился  мелок  из  бильярдной.  Опасность  рецидива
преступления существует, а я на одной ножке по тротуару  прыгаю.  Может,
прав Боря, и я не человек совсем, окостенел,  броней  покрылся.  Вот  со
своей Ольгой стараюсь как можно  больше  времени  проводить,  а  "чужие"
пусть сами поостерегутся. От таких мыслей  он  еще  больше  расстроился,
мелок убрал в коробочку, спрятал в карман.
   Ольга степенно  подошла,  облизывая  мороженое,  протянула  стаканчик
Гурову:
   - Хлеб и молоко, - она  тряхнула  прозрачным  пакетом.  -  На  второе
молоко денег не хватило.
   - Спасибо, - Лева взял мороженое.
   - Ты видишь, что Рита на тебя обижается? - спросила Ольга. -  Или  ты
существуешь так, в безвоздушном пространстве?
   - Вижу, - Лева кивнул. - Я не в безв