тки,  которые
могут  обнаружить   на   представленных   вами   предметах,   особо   не
рассчитывайте. Они  свидетельствуют  лишь  о  том,  что  человек  держал
предмет в руках, и только, а где, когда,  при  каких  обстоятельствах  -
неизвестно. Закон гласит: все,  что  не  доказано,  толкуется  в  пользу
обвиняемого.
   -  Вы  абсолютно  правы,  -  согласился   Гуров.   -   Вполне   можно
предположить, что граждане хранили пистолеты и нож в своих квартирах для
домашних нужд. А полковник Гуров незаконно проник  в  квартиры,  похитил
невинную утварь, затем вывез добропорядочных граждан  за  город,  где  и
изувечил. Запомнили? Я вам это дарю как рабочую версию.
   Гуров встал, взял со стола пачку "Уинстона", которую  подарил  утром,
и, прежде чем следователь успел открыть рот, покинул помещение.
 
*** 
 
   "Мерседес" катился мягко, лишь слегка удивленно вздрагивая на  ухабах
и выбоинах социалистических дорог, мотор чуть слышно урчал.
   - Что ни говорите, Александр Сергеевич, а некоторые достижения есть и
в капиталистическом мире, - сказал Гуров. - Автомобильчик не  так  уж  и
плох.
   Сидевший за рулем Романов согласно кивнул:
   - Машина приличная,  но  для  наших  дорог  хлипковата,  проходимости
никакой, чуть канава - жди беды.
   - Ясное дело, на бэтээре кататься сподручнее.
   - Вам хохмочки, Лев Иванович, а  держать,  такую  машину  -  сплошное
разорение. Масло сменить, не говорю, если фару разобьют,  за  все  плати
валютой. А где ее взять? Мои загранки кончились, на  черном  рынке  цены
космические, а завтра будет еще хуже.
   - Умный человек о завтрашнем дне обязан думать, перестраховаться.
   Лица Романова коснулась  тень,  а  может,  сыщику  и  показалось,  по
крайней мере голос Александра Сергеевича звучал, как всегда, спокойно:
   - Скоро Москва. Нам по окружной или в центр?
   - Сверните на просеку, встаньте  и  решим,  -  ответил  Гуров.  Когда
"Мерседес" свернул на полянку и остановился, сыщик  выскочил  на  траву,
обошел машину, махнул рукой.
   - Александр Сергеевич, на минуточку!
   Романов выбрался из-за руля, вышел, посмотрел удивленно. Сыщик  ловко
вынул у него из кобуры пистолет, кивнул на поваленное дерево.
   - Присядем и решим.
   - Что решим? - лицо Романова исказила гримаса, он  поспешно  стер  ее
ладонью.
   - Вы сказали: мол, скоро Москва и как  ехать  -  по  окружной  или  в
центр? А я не знаю, где у вас компьютер и  дискета  с  картотекой.  Я  и
хочу, чтобы вы мне ответили,  как  мы  поедем:  по  окружной  или  через
центр?
 
*** 
 
   Александр  Сергеевич  Романов  был   махровым   мерзавцем.   Махровая
гвоздика, махровый халат - понятны каждому, а откуда появилось выражение
"махровый мерзавец" - не знает никто.
   Дебилы  рождаются  у  алкоголиков.  Если  женщина  активно  не  хочет
ребенка,  он  тоже  может  появиться  на  свет  неполноценным.  Родители
Романова спиртного не употребляли, мать ждала первенца с нетерпением,  и
он родился в срок, здоровым и крикливым. Советская школа парня изувечить
не сумела, он получил аттестат, как и все сверстники, ничем среди них не
выделяясь. Не добрый, не злой, среднего роста,  приятной  внешности,  он
пользовался умеренным успехом у женского  пола  и  на  этой  почве  тоже
свихнуться не мог. Так в чем же дело: когда, в какой именно момент жизни
невидимый стрелочник дернул  за  рычаг,  рельсы  передвинулись,  и  Саша
Романов покатился по пути мерзопакостному?
   Мама Романова преподавала английский язык, и  в  семье  все  говорили
по-английски. Мальчик особыми способностями не блистал, но  мама  упорно
гнула свою линию, и Саша привык и владел английским если не как русским,
то, по нашим меркам, превосходно. Парень увлекался машинами  и  поступил
не в иняз, как все ожидали, а в  автодорожный.  В  пятьдесят  седьмом  в
Москве  проходил   Международный   фестиваль   молодежи   и   студентов,
переводчиков не хватало, и  Романов  стал  переводчиком.  На  московских
улицах улыбались белые, желтые, коричневые и черные лица, но встречались
и лица без лишних улыбок, спокойные.  Лето  случилось  жаркое,  молодежь
одевалась  небрежно,  пестро,  разнообразно,  но  попадались   и   люди,
обмундированные  в  штатское.  С  делегацией,  которую  обслуживал  Саша
Романов, работал,  не  очень  понятно  кем,  человек  в  штатском  и  со
спокойным лицом. Он помогал Романову решать мелкие бытовые проблемы,  и,
хотя он был значительно старше Саши, они подружились.
   Однажды в гостинице Романов нашел бумажник с пятьюдесятью  долларами,
документов в нем не было, хозяина  обнаружить  не  удалось.  Саша  хотел
отдать находку администратору, но рядом оказался его новый приятель: "Не
глупи, парень, - сказал он, профессионально улыбаясь. - Дежурная  валюту
прикарманит, лучше мы с тобой ее пропьем".
   Такая  банальная  история,  но  жизнь  вообще  банальна,  ничего   не
поделаешь, она у  каждого  лишь  одна.  Человек  в  штатском,  чтобы  не
называть его так сложно, присвоим  ему  псевдоним  Иванов,  после  этого
случая стал улыбаться Романову все чаще  и  на  правах  содельника  стал
обращаться к переводчику  с  различными  просьбами.  Они  были  невинны:
что-то узнать или  спросить,  присутствовать  при  чьем-то  разговоре  и
пересказать - ничего серьезного.
   Фестиваль отгремел, разноцветные юноши и девушки разлетелись по  белу
свету, а Романов остался  в  Москве.  Вскоре  его  пригласили  в  райком
комсомола, где в тихом кабинете безымянный человек  предложил  найденный
Романовым  бумажник  сдать  вместе  с  пятьюстами  долларами,  так   как
объявился его владелец, и стране победившего социализма стыдно за своего
гражданина, прикарманившего  чужое  добро.  Тем  более  комсомольца.  Не
пятьсот, а пятьдесят, вякнул было Романов, но его слушать не стали, лишь
укоризненно качали головой.  Неожиданно  разговор  приобрел  миролюбивый
характер, штатский гражданин обмолвился,  мол,  все  не  без  греха,  и,
помнится, даже он однажды в молодости... Прозвучали комплименты в  адрес
английского,  которым  свободно  владеет  Романов.  Беседа   закончилась
просьбой.  В  Москву  приезжает  группа  иностранцев,  переводчиков   не
хватает, возможно, молодой человек, комсомолец, не  откажется  помочь  и
немного заработать, заодно  и  разобраться  в  мировоззрении  одного  из
гостей, так как последний вызывает беспокойство у компетентных  органов.
Романов не стал спрашивать, какие именно органы называют  компетентными,
согласился.
   Так умелые, действительно компетентные руки начали лепить из Романова
"разведчика", в простонародье обзываемого "стукачом", или "сексотом". Он
закончил институт, работал то переводчиком, то гидом, обучался  задавать
нужные вопросы, внимательно слушать, в нужный  момент  улыбаться,  вновь
спрашивать и запоминать ответы, а затем писать многостраничные отчеты.
   После защиты диплома все сокурсники получили назначение,  а  Романова
почему-то оставили  на  кафедре.  Он  и  удивиться  не  успел,  как  его
пригласили в безымянное учреждение, и уже другой человек,  но  такой  же
внимательный и обходительный, с такой же благородной  сединой,  спросил,
не   пожелает   ли   комсомолец   Романов    поехать    в    загнивающую
капиталистическую страну, где в нашем посольстве настоятельно  требуется
механик. Романов пожелал, началось  оформление,  бесконечные  встречи  с
разнообразными лицами в штатском, разговоры за жизнь, о трудностях бытия
в капиталистическом окружении и ценности любой информации.
   Романова давно не обманывали серые пиджаки новых педагогов,  он  даже
пытался угадывать, сколько просветов и звездочек на погонах его штатских
руководителей. А однажды за рюмкой спросил:
   - Товарищ майор, вы из меня готовите разведчика?  Педагог  улыбнулся,
чуть помедлил и задал встречный вопрос:
   - А почему майор?
   Романов объяснил: мол, учитывая возраст, манеру обращения с коллегами
и т. д., пришел вот к такому выводу и спросил:
   - Я ошибся?
   В компетентных органах  отвечать  на  вопросы  не  принято,  разговор
соскочил на специфику страны, где расположен  гараж,  в  котором  вскоре
будет трудиться Романов.
   Все когда-нибудь кончается, и оформление для  работы  за  рубежом  не
исключение. Наконец Романова пригласили  для  последнего  напутственного
слова. Пригласили не в то солидное массивное здание, которое сохранившие
способность шутить москвичи называют самым высоким  в  столице:  из  его
подвалов видно Колыму, а снова в домик  без  вывески  и  в  кабинет  без
таблички с именем  хозяина  на  двери.  По  сильно  прореженной  седине,
заторможенности движений и тяжелому  слогу  инструктора,  по  тому,  как
присутствующие педагоги не столько сидели, сколько над стульями  висели,
Романов понял, что удостоен великой чести. Вступлений не было, последний
инструктор страдал косноязычием, которое в  стране  становилось  модным.
Если отбросить вводные слова, равнодушные пожелания и  предупреждения  о
бдительности, останется три фразы: "Не верим мы двуликим дипломатам.  Мы
должны знать о них все, даже когда ходят в сортир и что  видят  во  сне.
Без крайней необходимости с территории посольства не выходить".
   Романов опешил и неуверенно спросил:
   - А английский?  Зачем  же  мне  знание  языка,  если  из  гаража  не
вылезать?
   Инструктор, который о парне уже успел забыть, в  дверях  притормозил,
хотел  повернуться,  но  лишь  хмыкнул  невнятно  и  удалился.  Штатские
репетиторы, готовившие Романова к экзамену, бросились его поздравлять, а
один, которого отъезжающий за  рубеж  сексот  однажды  обозвал  майором,
укоризненно произнес: "Ты, Александр, парень умный, а насчет английского
сморозил. Ты что же, полагаешь, первая командировка  -  и  сразу  звание
полковника и псевдоним Зорге?  Ты  доверие  оправдай,  а  уж  Родина  не
забудет".
   Романов поселился в далеком заграничном гараже, начал писать  отчеты,
кто когда уехал и  приехал.  Скудная  информация  вызывала  у  педагогов
недовольство. Он начал писать подробнее, сообщал, кто  что  привез,  кто
какие курит сигареты, от кого и чем по  утрам  пахнет.  Сидя  в  гараже,
многого не узнаешь,  и  Романов  начал  шататься  по  территории.  Но  в
посольстве это не принято,  здесь  каждый  человек  закреплен  на  своем
участке. Какому-то  советнику  поведение  Романова  не  понравилось,  он
сделал любопытному механику замечание. Романов  обиделся,  написал,  что
советник пьянствует и  сожительствует  с  машинисткой.  Вскоре  советник
упаковал чемоданы, забрал жену и  двинул  на  Родину,  а  любознательный
механик получил благодарность и щепотку валюты. Кроме того, его снабдили
подслушивающими  устройствами  и  научили  ими  пользоваться.  Александр
Сергеевич Романов начал восхождение по паскудной лестнице. Вдруг, словно
проснувшись, он почувствовал власть. Казалось,  только  вчера  его  руки
были пусты и беспомощны, и вот как в сказке:  звякнуло,  брякнуло  -  ив
руках у него карающий меч. Романов выпятил грудь колесом, не стал  мечом
размахивать, начал  улыбаться  слаще,  кланяться  ниже,  приглядываться,
прислушиваться, принюхиваться. Чекисты,  не  сводившие  глаз  со  своего
ученика, оценили скромность и усердие оного, прибавили хлебные,  а  там,
за забором, они золотые.
   Двадцать с лишним лет человек сочинял доносы, властвовал над  людьми,
упивался их наивностью и беспомощностью. Случалось, он  выбирал  жертву,
сближался с ней, насколько возможно,  выведывал  ее  планы  на  будущее,
отмывал с пальцев мазут,  садился  за  стол,  писал  и  хихикал:  "Новая
машина, говоришь?" "Дочка замуж выходит, приданое требуется?" Или: "Сына
сюда вызовешь, говоришь? Ну-ну, разберемся, кто сюда, а кто и  в  другую
сторону".
   Случалось, он горел. Советские люди вообще чуткие, а за рубежом - так
совсем без кожи обходятся. И они тоже грамотные, и  бумага  у  них  тоже
есть, а терпения уже нет, и  люди  пишут,  защищаются.  Романова  трижды
вышвыривали из посольств. Ну и что же? За  одного  битого  двух  небитых
дают, а в столице  своих  стукачей  хватает,  и  Романов  получал  новое
назначение и приступал к своим старым  обязанностям.  Он  уже  давно  не
мечтал о серьезных заданиях, посмеивался над наивными "зорге",  писал  и
на них, жил крайне собою довольный. Но, как  уже  говорилось  выше,  все
кончается. Однажды Романов промахнулся, стрельнул не  в  ту  мишень.  Не
разобрался, кто  чей  родственник.  А  тут  еще  перестройка  нагрянула.
Разразился скандал, и Романов оказался в Москве. Как раз в это  время  в
газетах начали высказывать мысль, что стукачество за семьдесят с  лишним
лет не оправдало себя, и даже сам Павлик Морозов, заложив родного  батю,
был слегка не прав.
   Романов лишился хозяина, затосковал.  Материально  он  был  в  полном
порядке, как сегодня говорится, упакован до гробовой доски. В машинах он
понимал, а тут как раз люди начали тащить из-за бугра  иномарки,  пробив
головой асфальт, стали появляться кооперативы. Но ведь не хлебом  единым
жив человек.  Алкоголику  нужен  стакан,  наркоману  -  шприц,  Романову
необходимо было чувство власти, собственной значимости.  Он  стал  плохо
спать, решил  отвлечься,  взял  партнершу,  уехал  на  курорт,  а  когда
вернулся, то выяснил, что ему нанесли визит  неизвестные  доброжелатели,
из квартиры вынесли все, даже пытались содрать обои, правда, безуспешно.
Кубышка  с  валютой  у  Романова  осталась,  однако  ущерб  был  нанесен
значительный.  Милицейский  протокол  с   перечнем   похищенного   занял
несколько страниц. Романова  спас  Его  Величество  Случай.  В  валютном
магазине, где Романов покупал видеотехнику, он встретил одного из  своих
бывших педагогов.  Человек  уже  находился  на  заслуженном  отдыхе,  но
клубнику не выращивал и не торговал гладиолусами, а работал в только что
образовавшемся совместном предприятии. Верные люди всегда нужны,  старая
дружба не ржавеет.  Романов  был  представлен  одному  из  руководителей
Корпорации и сразу ему понравился. Образованный,  технически  грамотный,
абсолютно беспринципный, главное  же  -  выученный  при  любых  условиях
молчать. Такой  человек  всегда  нужен.  Романову  помогли  восстановить
квартиру, даже вернули кое-что из похищенного, и он начал  трудиться  на
новом поприще курьером. "Мерседес", хозяин весь в заграничном,  свободно
говорит по-английски, может объясниться  с  любым  иностранцем.  Хозяева
были Романовым довольны, только они не знали,  что  фирменный  курьер  с
первого дня начал на каждого  из  них  собирать  компромат,  привычка  -
вторая натура. Теперь он не писал доносы, а вечерами,  попивая  виски  с
содовой, вспоминал прожитый день, людей, с которыми встречался,  выделяя
"интересненькое", и закладывал в память  своего  компьютера,  уверенный,
что наступит момент, и его труд принесет золотые плоды.  Вскоре  Романов
понял, что подпольный бизнес можно л егализовать и не ждать, пока  плоды
созреют, а получать доходы немедленно. Он сделал предложение  в  верхах:
создать картотеку своих и  чужих.  Руководитель  определенного  ранга  в
любое время суток может получить справку о человеке, сведения о  котором
заложены в компьютер. Так начала осуществляться  великая  идея.  Сначала
справка стоила сто рублей, на сегодняшний! день - уже  пятьсот.  Романов
стал владельцем небольшой нефтяной  скважины.  Наивные  руководители  не
знали, что, наряду с общей картотекой, Романов  создает  и  собственную,
для  личного  пользования,   которая   содержит   компромат   на   самих
руководителей, так сказать, членов политбюро.
   Более чем двадцатилетнее сотрудничество с компетентными  органами  не
пропало даром, дерево было посажено и продолжало расти, цвести и  давать
плоды.
 
*** 
 
   Гуров покусывал травинку и умиротворенно смотрел на  зеленое  поле  и
видневшийся за ним темный частокол леса.
   - Я вас что-то не понимаю, - произнес Романов после долгой паузы.
   Еще две минуты назад Гуров нервничал. Он не сомневался,  что  Романов
принадлежит к преступному синдикату и именно он убил Мельника.  Но,  что
Романов владелец компьютера, главное, дискеты с  картотекой,  было  лишь
предположением. Уверенный тон сыщика был обычным блефом. Но когда  Гуров
увидел, как метнулся  взгляд  противника,  а  затем  повисла  пауза,  он
убедился, что попал в точку, держит Романова за горло,  и  дальнейшее  -
лишь дело техники.
   - Вы что, оглохли? Я же сказал, что не понимаю  вас!  Какую  чушь  вы
несете?
   Романов хотел вскочить, но сыщик  небрежным  жестом  удержал  его  на
месте.
   - Поздно, Маша,  пить  боржоми,  когда  почка  отвалилась.  Актерству
обучаются  сызмальства,  Александр  Сергеевич.  Какое   имя   испоганил,
паршивец!
   - Не понимаю! - упорствовал Романов. - Я офицер контрразведки!
   - Ах,  это,  -  Гуров  взял  "офицера"  за  отвороты  модной  куртки,
встряхнул, словно куклу, вынул у него из кармана удостоверение, не глядя
положил в свой карман. - Спасибо, что напомнили.
   - Объяснитесь!
   - Тебя ударить? - спросил Гуров.
   - Не надо, - Романов съежился.
   - Тогда сиди смирно и слушай. Твой провал начался с пачки "Мальборо",
которую ты по глупости подарил девушке.  Романов  скривился,  словно  от
зубной боли.
   - Ну, ладно, не дарил, она  сигареты  взяла  без  спроса,  -  уточнил
Гуров. - Эту пачку  я  приметил  на  твоем  столе,  на  ней  пятно  было
приметное от кофе. Когда Нина угостила меня сигаретами, я  пачку  узнал,
задумался, стал тебя просчитывать,  и  все  непонятные  детальки  начали
становиться на свои места. Например, кто и с какой  целью  убил  Людмилу
Заслонову по кличке Авария? Я понял, что некто позвонил  по  телефону  и
передал для Мельника сообщение о бриллиантах.  Ты  разговор  услышал,  и
девчонка умерла.
   - Чушь собачья! - сорвался Романов. - Я никого не убивал! А сигареты?
Объясняю. Я трахнул девку, она у меня сперла пачку сигарет!
   - Конечно, - согласился Гуров. - Заодно она у тебя сперла снотворное,
которое всыпала в мой бокал, но выпила его почему-то  сама.  Отключенные
телефоны - тоже твоя работа, ты решил лишить меня связи.
   - Ага. И убил Раджива Ганди.
   - Мы же не в суде, даже не на следствии,  я  ничего  не  обязан  тебе
доказывать, хотя Нина призналась, следователь  может  ее  допросить.  На
подоконнике имеется след рифленой подошвы,  думаю,  от  вот  этих  самых
кроссовочек. - Гуров взглянул на ноги Романова.
   - Кроссовки - не пальцы, - возразил Романов.
   - И след смоет первый дождь, - согласился Гуров. - У  меня  еще  были
кое-какие сомнения, но когда в пруду, что за елками, нашли пиджак  Каца,
который ты снял с  застреленного  тобой  Мельника,  на  каждый  шурупчик
навинтилась персональная гаечка. Согласитесь, гражданин  контрразведчик,
если бы Мельника убил человек со стороны, то, сняв с трупа бриллиантовый
пиджак, быстренько убрался бы восвояси, а  не  стал  бы  его  потрошить,
напихивать в карманы кирпичи и закидывать в пруд. Разумно? Нравится?
   - Мне очень, а прокурору не понравится, - ответил Романов.
   - Всю  жизнь  у  сыщика  с  прокуратурой  взаимоотношения  натянутые,
настоящих доказательств у меня нет, потому мы и сидим  на  поляночке,  а
"не в кабинете, -  Гуров  поднял  голову  и  улыбнулся.  -  Есть  только
показания Нинель Александровны по факту снотворного, пленочка с  записью
телефонных разговоров, фальшивое удостоверение сотрудника  КГБ,  наличие
оружия - в общем, если поскрести по сусекам, то наберется.
   - Никаких пленок не существует, пистолет я нашел вчера вечером,  один
из  бандитов,  видимо,  обронил,   я   сдать   хотел,   да   не   успел.
Девка-проститутка какую-то чушь несет, я знать ничего не знаю. - Романов
тоже улыбнулся. - В отношении удостоверения? Виноват. С  детства  мечтал
работать в ЧК. Летом в Сочи какой-то незнакомец предложил изготовить,  а
я, старый дурак, согласился.
   На женщин завораживающе действует. За глупость готов нести наказание.
Поехали?
   Романов вновь хотел встать, Гуров снова его удержал и спро