тро все проделает заново, так же  будет  плескаться  в  ванной,  а  в
кресле усядется другой мужчина.
   Денис поднялся, с трудом вынув себя из кресла: надо уходить, оставить
ключи от машины и тихонько закрыть за собой дверь.  Черт  возьми,  он  -
Денис Сергачев! Не шофер, носильщик, сопровождающее  лицо,  он  -  Денис
Сергачев!
   - Дэник!
   Он  открыл  дверь  ванной,  остановился  на  пороге.  Елена   сидела,
окутанная ароматной пеной, словно золотокудрая греческая богиня. Тюрьма,
петля,  никуда  я  не  уйду,  время,  когда  я  мог  принимать  решения,
кончилось, понял Денис, хотел пошутить, но губы  не  слушались.  Озорные
искорки исчезли из ее карих глаз, во взгляде появились настороженность и
внимание.
   - Свари, пожалуйста, кофе и выпей рюмочку, машину сегодня  поведу  я.
Ты мне разрешишь? Дэник, доставь мне удовольствие, выпей, ты становишься
таким очаровательным. - Елена упрашивала его, как ребенок выклянчивает у
родителей что-то запретное. Она не  обдумывала  эти  слова  заранее,  не
подбирала тон, который был ей совершенно не свойствен.  Сделала  все  по
наитию, спонтанно, выстрелила, не целясь, и уложила весь залп в десятку.
   Денис рассмеялся и потерял остатки воли. На  кухне  он  выпил  стакан
коньяку, занялся варкой кофе,  выпил  еще,  и  огонь,  растекавшийся  по
жилкам, завершил превращение Олимпийца в раба.
   В машине Елена, вновь деловая и конкретная, протянула Денису ключи от
квартиры.
   - Надеюсь, ты не станешь сюда водить девок.
   - У меня есть своя квартира, - ответил он.
   - Над чем ты сейчас работаешь? Я попросила для тебя  командировку  на
Украину. Там есть несколько  интересных  строительств,  не  удивляйся  и
поезжай.
   - Я спортсмен, а не строитель.
   - Количество и качество спортивных сооружений  определяют  массовость
спортивного движения. - Елена умела говорить четкими бездумными фразами,
без тени иронии. - Массовость определяет мастерство. Олимпийский чемпион
вырастает из десятков тысяч рядовых спортсменов.
   Денис пожал плечами и ничего не ответил, он чувствовал,  Елена  имеет
на него очень  конкретные  виды,  какие  именно,  не  знал  и  не  желал
догадываться. Придет  время,  скажет,  а  сейчас  надо  в  командировку?
Поедем.
   Эта квартира стала их третьим домом. Денис  захаживал  сюда  и  один,
никто не беспокоил, телефон молчал, в дверь не барабанили ногами и  даже
деликатно не  звонили.  Елена  здесь  становилась  совершенно  иной,  ее
деловитость и энергия исчезали, и она, задумчивая и тихая,  не  торопясь
принимала ванну, неохотно ела и забиралась в постель,  где,  свернувшись
калачиком, дремала, а иногда даже спала. Ласки она принимала равнодушно,
с гримаской, которая означала: мол, если тебе это приятно, то так  уж  и
быть. Темперамент и энергию  Елена  полностью  растрачивала  во  внешнем
мире,  на  людях.  Она  была  похожа  на   замученного   многочисленными
родственниками     ребенка,      который,      подыгрывая      взрослому
эгоистично-тщеславному миру, старательно,  даже  талантливо,  изображает
вундеркинда, затем прячется в детской, не  думая,  как  он  выглядит  со
стороны, становится самим собой, маленьким, обыкновенным, беззащитным.
   Дрема этой квартиры охватывала и Дениса, он  тоже  становился  вялым,
двигался не пружинисто и легко, а распустив  мышцы  и  вывалив  животик,
приволакивая шлепанцы; он слонялся из кухни в комнату, таская  стакан  и
прихлебывая на ходу, глядя в потолок, размышляя о жизни, Елене и себе  и
ни о чем конкретно.
   Прошел год, долг Дениса уменьшился на тысячу, перестал его  тяготить:
должен и должен, потихоньку отдам, для Игоря Качалина четыре  тысячи  не
деньги. Денис давно понял, Игорь не занимал пять тысяч на  стороне,  дал
свои, хотя откуда  они  свои,  совершенно  неизвестно.  Денис  и  раньше
сталкивался с людьми, чьи доходы невозможно даже сравнить с расходами, в
таких случаях он делал шаг в сторону, отношений не  поддерживал.  Теперь
он жил среди людей, которые  о  деньгах  не  говорили,  до  зарплаты  не
занимали. Лишь однажды  Денис  услышал,  как  один  из  друзей  Качалина
сказал:
   "Если я выхожу и дома и у меня нет в кармане "штуки", я чувствую себя
так, будто вышел на улицу без штанов.
   Два года назад  Денис  выдал  бы  говоруну  такую  "штуку",  что  тот
действительно бы остался без штанов. Но два года назад  отношение  таких
людей к Денису было иное, никто подобного и сказать  не  смел,  общества
Дениса искали, к его словам прислушивались. Теперь же Денис жил рядом  с
деньгами, сам делать деньги не умел, и окружающие относились  к  нему  с
равнодушием и легким презрением.
   Однажды Елена попросила его подъехать к нотариальной конторе,  и  без
очереди, Елена бывала только в тех местах, где ее  знают,  они  оформили
доверенность на  снятие  с  учета  и  продажу  "волги".  Денис  подписал
документы, даже не выяснив,  на  чье  имя  выдает  доверенность.  Больше
"волгу" Денис не видел, она уехала в теплые края, где  мандарины,  вино,
барашки и длинные, как жизнь горцев, тосты.
   - Машину ты разбил, - пояснила Елена. - О своем долге  забудь,  мы  в
расчете. Встань в Союзе журналистов на "жигули".
   - Нет, - сказал Денис.
   Елена взглянула, на него с любопытством и некоторым удивлением. Такое
выражение случается у человека, когда он поднимается с постели поутру  и
не  находит  на  месте  шлепанцы.  Куда  подевались?  Топай  босиком  по
квартире, разыскивай, ерунда, конечно, найдутся, но непорядок.
   - Забыла  сказать...  -  Елена  чуть  помедлила.  Денис  приготовился
слушать импровизированную ложь и не ошибся. -  Квартиру  нашу  забирают,
хозяин вернулся. - Она протянула руку:
   - Ключи.
   - Не забудь сменить зубную щетку. - Денис отдал ключи, словно  скинул
на землю осточертевший рюкзак, расправил плечи.
   Без квартиры, без  "волги",  заставлявшей  его  врать  и  значительно
надувать щеки, он почувствовал себя молодым и свободным. Денис отличался
удивительной для своих лет наивностью, походил  на  убежавшего  из  дома
щенка, который не понимает, что сколько ни бегай,  а  жрать  захочешь  и
вернешься назад, где тебя ожидает плошка с похлебкой, кость и... цепь.
   Неизвестно почему, новую жизнь Денис начал с генеральной уборки своей
квартиры. Пылесосил, плохонький пылесос остался от прежних хозяев тер  и
скреб кухню, вымыл полы, намазал мастикой, работая, потел  и  задыхался,
будто никогда в жизни не занимался физическим трудом.  Закончив  уборку,
составил распорядок дня, отпечатал на машинке и пришпилил его на стенку.
Утром делал гимнастику, начал ходить в  бассейн,  но  через  две  недели
выяснил, что денег на жизнь категорически не хватает. Странно, как же он
жил раньше? Денег у Елены никогда не брал,  обедал  у  Качалиных  крайне
редко, вечерами в  ресторанах  тоже  старался  не  бывать,  так  что  же
изменилось? Почему деньги были, а теперь их нет? Денис не  замечал,  что
уже два года не покупает сигарет, пачки валялись у Качалиных  на  каждом
столе, он закуривал, не думая,  клал  пачку  в  карман.  А  сигареты,  к
которым он уже привык, стоили полтора рубля, следовательно,  сорок  пять
рублей в месяц. Он ни копейки не тратил на транспорт, сейчас толкался  в
троллейбусах и метро, но в конце дня не выдерживал и  садился  в  такси.
Даже короткий маршрут в такси стоил  два  рубля,  значит,  шестьдесят  в
месяц.  Тридцать  пять  надо  платить  за  квартиру,  на  жизнь   Денису
оставалось от тридцати до пятидесяти рублей. Проведя все подсчеты, Денис
испугался. Работая тренером, он месяцами жил на сборах, где его кормили,
комната-пенал стоила рубли, теперь же все иначе.  Денис  бросил  курить,
увидев свободное такси, отворачивался,  разнообразно  питался:  яичница,
готовые котлеты, кофе лишь  изредка,  пристрастился  к  спитому  чаю.  У
спортсменов есть такое понятие: уперся. Если начинается  полоса  неудач,
беспричинно ухудшилась форма, преследуют травмы, походя лягнули в газете
и начинает посвистывать публика, то спортсмены говорят: надо  упереться.
В переводе на русский - терпеть, терпеть, работать и работать.
   Денис уперся. Хорошо потерял в весе, не пил и  не  курил,  работал  в
редакции, как все,  от  и  до,  вечерами  писал  книгу  о  своем  друге,
известном, даже легендарном, олимпийце. В соседнюю квартиру не  заходил,
и как-то получалось, что за полгода лишь  однажды  столкнулся  с  Игорем
Качалиным у лифта, а Елену не встретил ни разу. Через несколько  месяцев
Денис начал замечать, что отношение к нему коллег  меняется.  Его  снова
начали называть по фамилии, а не по имени и отчеству. Сергачев. Так  его
звали много лет в  спорте.  Сергачев.  Фамилия,  произносимая  как  имя,
известное  каждому  причастному  к  большому  спорту.  Сергачев!  Титул,
индивидуальность, признание!
   - Сергачев! - кричали из коридора. - Я в магазин, что тебе?
   - На рубль, - печатая на машинке, отвечал он. - И не  отказывай  себе
ни в чем, старина!
   Через некоторое время стучали в стенку,  и  в  соседнем  кабинете  он
получал обед: колбаса, сырок "Дружба", кефир или чай, порой  винегрет  с
куском селедки.
   Сергачев преодолел инерцию  неудач  и  шагнул  вперед,  на  горизонте
начало светлеть.
   Вечером, когда Денис, изрядно уставший за день, решал вопрос,  то  ли
поработать еще часок, то ли посмотреть телевизор, зашел  Игорь  Качалин.
Бывал он у Дениса крайне редко, а уж последние месяцы ни разу.
   - Извини, что без звонка, - попытался  пошутить  Игорь,  опускаясь  в
кресло и закидывая ноги на подлокотник, - это была его любимая поза.
   Качалин  не  просто  хорошо,  а  безукоризненно   одевался.   Костюмы
сдержанных тонов, модного, но  не  броского  покроя,  рубашка,  галстук,
носки со вкусом подобраны по цвету, обувь он носил в большинстве случаев
черную, сверкающую  чистотой.  Внешний  вид  соседа  поначалу  раздражал
Дениса, позже, когда он увидел,  что  Игорь,  садясь,  не  боится  смять
безукоризненную стрелку  брюк  и  вообще  не  обращает  на  свою  одежду
никакого  внимания,  стал  относиться  к  его  щеголеватости   терпимее.
Гардеробом мужа заведовала Елена, он лишь носил все, что ему  ежедневно,
а иногда и по два раза в день, выкладывалось и  развешивалось.  С  лицом
мужа  Елена,  к  сожалению,  ничего  поделать  не  могла.   Большеротое,
маловыразительное,  с  широко   расставленными   бесцветными   глазками.
Симпатичным в лице были веснушки, густо рассыпанные по всем  выпуклостям
и впадинам, они придавали Качалину выражение детской непосредственности,
что совершенно не соответствовало действительности.
   - Не заходишь, с Еленой поссорился? - Качалин болтал ногами,  смотрел
доброжелательно. - Мою лучшую половину не надо принимать всерьез,  тогда
все о'кей!
   Денис неопределенно пожал плечами. "Знает он  о  наших  отношениях  с
Еленой? Вполне возможно", - рассуждал Денис, чувствуя себя в присутствии
Качалина неуютно, словно пришел в чужой  дом  и  теперь  не  знает,  где
присесть и что говорить.
   Игорь вынул из кармана конверт, небрежно бросил на стол.
   - Здесь три тысячи, две за мной. - Качалин зевнул, и Денис  по  этому
нервному зевку понял, что гость нервничает, а ленивая поза  и  нарочитое
спокойствие - сплошной блеф, за которым прячется волнение.
   - Ты, Игорь, похож на новичка перед  соревнованиями,  я  таких  видел
тысячи. - Денис взял конверт,  не  открывая  его,  положил  Качалину  на
колени.
   Тот вскочил, вновь бросил конверт на  стол  и  начал  расхаживать  по
комнате.
   - Я знал, с тобой будет  морока!  Порой  мне  чудится,  что  от  тебя
попахивает нафталином. Как от наших бабушек, которых я не помню! Хорошо,
хорошо! Нравственно, безнравственно!
   - Ты можешь сесть, перестать кричать, - посоветовал Денис. - Я думал,
ты спокойнее. Что случилось? Какие  три  тысячи,  какие  деньги  ты  мне
должен?
   - Я со своими очень спокойный. - Качалин  вернулся  в  кресло.  -  Ты
действительно ничего не понимаешь? Конечно,  Елена  меня  предупреждала.
Давай все сначала. Я дал  тебе  пять  тысяч,  зная,  что  ты  отдать  не
сможешь. Я не могу дарить, даже такую мелочь, я  человек  деловой.  И  я
придумал комбинацию с "волгой". Мне ее не дадут, и Иванову и Сидорову не
дадут. А Сергачеву, - он ткнул в Дениса пальцем, - дадут! И дали!
   -  Я  не  просил.  -  Денис,  понимая   несерьезность   своих   слов,
рассердился:
   - Я вообще ничего у вас не просил. Ни эту квартиру, ни денег  взаймы,
ни "волгу"! Даже Клязьму не просил!
   - Какую Клязьму! - опешил Качалин.
   - Есть большая река Волга, а есть маленькая речка - Клязьма. Так я  у
вас ничего не просил, ни большого, ни маленького. Понял?
   Качалин растянул рот до ушей и согласно кивнул.
   - Не  просил.  Однако  взял.  Каждый  берет.  Разрешение  на  "волгу"
получили, использовав имя Дениса Сергачева. Машину продали,  здесь  твоя
доля, и две штуки еще за мной. Все должно быть честно...
   - Но ведь я был тебе должен. - Денису казалось: говорит не он, кто-то
другой, но на столе лежал конверт с тремя тысячами.  Не  надо  совершать
ничего бесчестного,  все  уже  произошло,  даже  забыто,  взять  деньги,
положить в карман.
   - Кого-нибудь  обманули,  что-нибудь  украли?  -  тон  Качалина  стал
агрессивнее. - Государство не потеряло  ни  копейки,  человек,  купивший
машину, только благодарен, а где он ворует, не касается ни меня, ни  тем
более тебя. Давай сделаем перерыв. - В его голосе прозвучала просьба.  -
Как у вас говорят тайм-аут?
   - Говорят и так. - Денис рассмеялся и понял, что заглатывает  крючок,
но уж больно соблазнительна наживка.
   - Пойдем ко мне, врежем по стаканчику. У Елены, правда, бабы,  но  мы
от них спрячемся в кабинете. Деньги, деньги - завтра договорим.
   Спрятаться от хозяйки и ее  гостей  мужчинам  не  удалось.  Лишь  они
переступили порог, Елена вышла из  гостиной,  захватила  Дениса,  повела
знакомить.
   -  Девочки,  прошу  любить,  Денис  Сергачев!  Опуская  его   титулы,
похвастаюсь, что мы были дружны с юности, и был такой момент, когда  Они
ухаживали за мной. Признаешь?
   Елена говорила очень просто и мило, Денис сделал общий поклон и сипло
произнес:
   - Признаю...
   С момента прихода к нему в квартиру Качалина Денис говорил не то, что
думал, и делал не то, что хотел. Решив на этот вечер махнуть рукой и  не
желая задумываться о завтрашнем дне и всех последующих,  Денис  галантно
улыбнулся и сказал:
   - За вас, прекрасные дамы, а дорогу осилит идущий. - Выпил слабенький
неприятный  напиток,  налил  полный  бокал  виски  и,  как  бахвалящийся
семнадцатилетний физкультурник, осушил бокал до дна.
   Видимо,  вся  эта  сцена  выглядела  не  до  конца  пошлой.   Женщины
захлопали, и соседка Дениса воскликнула:
   - Все-таки они существуют, - заглянула ему в глаза, - мужчины.
   Тут Качалин взял его под руку, втолкнул в кабинет, закрыл дверь.
   - Я же тебе говорил, их нельзя принимать всерьез.
   Легкий дурман от выпитого  прошел,  злость  и  жалость  к  себе  тоже
испарились, остались  умиротворение  и  вера  в  свою  звезду.  Денис  с
недоумением вспомнил редакцию, ребят, готовые котлеты и плавленые сырки.
Он еще не понял, что, побегав на воле, вернулся  к  плошке  с  ароматной
похлебкой и мозговой косточкой. А цепь? Ну, за цепью и ошейником дело не
станет.
   Ночью Денис несколько раз вставал, наклоняясь  к  крану,  пересохшими
губами жадно хватал холодную  воду,  после  пяти  уже  заснуть  не  мог,
вытирал липкой простыней пот, думал: зачем я им нужен? Рассказы о долгах
и честном дележе - небрежно сложенная сказка. Зачем я им нужен?
   В редакцию он приплелся  вовремя  и  начал  читать  написанную  вчера
статью.
   - Двигай отсюда, Денис, - сказал в обед один из  редакторов.  -  Шефа
пока нет, мы тебя прикроем.
   - Спасибо, ребята, - только и успел ответить Денис, как  по  коридору
тяжело и знакомо протопали и тоненький девичий голос пропел:
   - Сергачев! Ваше высочество, вас просит к себе их величество!
   Провожаемый сочувственными взглядами, Денис шагнул в коридор.
   Главный был в гневе и, что случалось крайне редко, не скрывал этого.
   - Мы не народный контроль и не ревизоры! -  Главный  протянул  Денису
конверт. - Ознакомься, вечером  выезжай,  завтра  утром  тебя  встретят.
Приказ о командировке я сейчас подпишу.
   - Слушаюсь, шеф. - Денис взял конверт и собрался уходить, но  главный
остановил.
   - Денис, - он замялся, - ты что,  хорошо  знаком  с...  -  Он  назвал
фамилию высокого начальства.
   - Здороваемся, - чистосердечно ответил  Денис.  -  Однажды  в  Кремле
вместе награду получали.
   - А почему он называет твое имя? Начальство обычно не указывает, кого
и куда посылать.
   - Понятия не имею.
   - Честно?
   Денис взглянул недоуменно. Главный смутился, но молчал, ждал  ответа.
Денис хотел ответить резкостью, понял, что все не так просто, и сказал:
   - Честно, шеф, абсолютно честно!
   - Ну и ладушки! -  Главный  неожиданно  развеселился.  -  Очень  рад,
поезжай, я уверен в твоей объективности. Врежь им по первое число, я сам
месяц назад видел эту базу. Бардак и воровство!
   В конверте  была  не  анонимная  кляуза,  а  обстоятельное  письмо  с
подробным изложением дел в строительстве спортивной базы, которая должна
вступить в строй через три месяца, а вырыли только яму,  средства  почти
израсходованы и так далее. Письмо  заканчивалось  словами,  что  главный
тренер, в прошлом товарищ Дениса по  сборной,  обращается  в  спортивную
организацию, а не в партийные органы лишь потому, что не хочет  выносить
сор  из  избы  и  убежден:  виновные  будут  наказаны,  а  строительство
возобновится. Среди виновных на первом месте  называли  И.П.Качалина,  о
котором было добавлено несколько слов, почти нецензурных...
   - Только без сцен и восклицательных знаков, - сказала  Елена,  открыв
Денису дверь.
   Качалин сидел на кухне в  только  что  отутюженной  рубашке,  с  чуть
приспущенным галстуком, кивнул Денису и, дружелюбно улыбнувшись, сказал:
   - Не принимай близко к сердцу, старик. Писали и будут  писать,  а  мы
отписывали и будем отписывать.
   - Кто мы? - почему-то шепотом спросил Денис. - Ты или я?
   - Если тебя интересует технология, - Качалин указал на стул рядом,  и
Денис сел, - то я буду отписывать, а ты - подписывать.  Имя  у  тебя  не
запятнано, ты всегда объективен, о положении на спортивных объектах  уже
писал. Прочти, перепиши своим стилем, злости и эпитетов не жалей.
   Денис только сейчас заметил на столе несколько страниц  машинописного
текста.
   -  Понятно,  -  только  и  сумел  произнести   Денис   и,   не   взяв
заготовленного творения, ушел к себе.
   Елена стояла в дверях, скрестив руки, и молча смотрела на мужа.
   - Сергачев - твоя идея. - Качалин поднялся, надел пиджак. - Я вернусь
поздно. - И, захватив кожаный кейс, тоже вышел из квартиры.
   У двери Дениса он задержался, помедлил немного и решительно позвонил.
   ...Надо ехать оформлять командировку, брать билет,  рассуждал  Денис,
лежа на тахте. Я напишу все, как есть, и никто не заставит меня лгать  и
изворачиваться. Вот зачем я им был нужен. Интерес Елены к  моей  работе,
просьбы написать о строительстве  спортивных  баз.  Качалин  -  какая-то
фигура в строительстве, как же я  не  сообразил  раньше?  Все  оказалось
просто. Интерес Елены к моей  особе?  Квартира,  зубные  щетки,  ленивая
любовь, "волга", деньги, вчерашний визит и  снова  деньги.  Стоп!  Денис
сел. Значит, вчера Качалин уже знал об этом письме. И  посылают  меня  в
командировку по указанию сверху.
   Раздался звонок, Денис открыл дверь, увидел Качалина, хотел  закрыть,
тот придержал дверь ногой.
   - Может, без рукоприкладства и без нервов? - Игорь отстранил Дениса и
вошел. - Поговорим, как нормальные мужики. Даю слово, никакого  давления
на тебя, пиши, как бог на душу положит.
   Он достал из кейса бутылку коньяку, принес из кухни стакан, выпил.
   - Тебе не предлагаю, можешь не правильно  понять.  Сначала  о  нас  с
тобой. Деньги я теб