, собственно,  ничем.  В  свободное  время  учусь  на  компьютере
работать. Иногда разрешают какую-нибудь  бумажку  написать.  Запрос  или
ответ. В  основном  вопросы  касаются  пересылки  леса.  Но  к  денежным
документам меня не подпускают. Девчонки неплохо относятся, все гадают, с
кем я из начальства сплю. Смотрят на меня как на человека временного.  А
так, дела подшиваю, кофе разношу...
   - Верно смотрят, тебе долго на  этом  месте  не  продержаться.  Гуров
может тебя там затормозить, но тоже не вечно. Ты,  Катерина,  подыскивай
себе работу, а то снова у гостиницы окажешься.
   - Никогда. Я прежде с голода умру! - решительно заявила Катя.
   - Умирать - дело последнее. - Станислав взглянул  на  бывшего  агента
серьезно. - У тебя парень есть? Не для пьянки да койки, по жизни?
   - Есть! - она взглянула вызывающе. - Ты, к примеру.
   - Верно, я человек надежный. Но нужен такой мужик,  чтобы  не  каждая
собака знала, что он в ментовке служит.
   Екатерина задумалась, после паузы спросила:
   - А зачем?
   - Хочу, чтобы ты с ним в казино сходила. Сергея посмотреть, нужен  он
мне.
   - Все-таки ты мент, Станислав. Сколько я тебя знаю, ты всегда  выгоду
ищешь.
   - Прекрати, Катерина! Я тебе  старое  не  вспоминаю.  Я  был  мент  и
остался ментом, служба такая. Хочешь, не верь, но я тебе на ноги  сейчас
помог встать не только как мент.
   - По старой дружбе и бескорыстно. И сделка, и работа,  и  джин-тоник!
Так! За Катюшину улыбку!
   - Я за улыбку. Катя, себе самому ничего толкового справить  не  могу.
За  все  плачу.  Вот  так.  Это  нормально.  Катя.  Бесплатно  только  у
паразитов.
   - Ты мне марксизм не впаривай. Говори конкретно, что тебе надо?
   - Сергей. Телефон. Где живет, работает...
   - Он убил кого?
   - Не знаю, но он может быть  опасен.  Увидишь,  лишнего  интереса  не
проявляй. Ну, извинись за тот вечер, что убежала, сошлись,  мол,  пьяная
была. Если он к тебе сам не потянется, холодной будь.
   - Так он уйдет, и все.
   - Значит, не судьба,  я  тебя  подставлять  не  имею  права.  Знаешь,
попроси у него тысячу баксов до завтра, скажи, очень  нужно,  и  встречу
обговори, мол, точно принесешь.
   - Ладно, сиди, я в твою тачку не пойду, напугал ты меня.
   Катерина встала и походкой манекенщицы вышла из кафе.
 
Глава восьмая 
 
   - Она не дура? - спросил на следующее  утро  Гуров,  выслушав  доклад
друга. - Ты понимаешь, что мы можем иметь еще один труп?
   - Не понимаю! Мы из Хацепетовки, господин полковник!
   - Извини. Из-за ворованных денег мы людей гробим.
   - Лев Иванович, не учи ты меня за ради Бога! - Станислав даже хлопнул
ладонью по столу. - Катюша моя девочка, я  в  молодости,  может,  в  нее
влюблен был. Мне задание ей давать не следовало? Так и скажи.  Я  Катюшу
вмиг найду и отменю.
   - Женщины говорят, когда настроения нет, даже котлеты не  получаются.
Меня вчера в жар бросило, когда алиби у Олега Турова  оказалось  ложным.
Невеста объявилась, о которой никто ранее и не слышал...
   - Ты не гони лошадей. Лев Иванович, - ответил Станислав.  -  Валентин
все проверит, доложит, тогда и поймем, играть марш или похоронный гимн.
   - Известно, что Валентин доложит. Олег не наш человек, у него  мотива
нет.
   - А миллиарды?
   - Отставить. Ты же за миллиарды не убиваешь, и я не убиваю.
   - Никто с такими деньгами под  руку  не  подвернулся...  -  Станислав
отстранился, боялся получить оплеуху. Гуров лишь глянул насмешливо, снял
трубку зазвонившего телефона.
   - Слушаю вас  внимательно,  -  произнес  Гуров  неосторожную,  однако
прочно прилипшую фразу, и тут же посерьезнел:
   - Вы правильно набрали номер, Олег Ильич. Нашли сумку  с  деньгами  и
всеми документами? Поздравляю. Где? Завалилась  между  сиденьями  вашего
"Мерседеса". Меньше хлопот.  Паспорт,  с  которым  вы  в  последний  раз
выезжали  за  границу,  на  месте?  Прекрасно.  Тогда  откройте  его   и
взгляните, какого числа вы вернулись. Извините, Олег Ильич, вы пересекли
нашу границу не седьмого, а  шестого  августа.  Не  имеет  существенного
значения? В ночь с шестого на седьмое был  убит  ваш  родной  брат.  При
данных обстоятельствах вы вряд ли могли ошибиться. Простите, вы  человек
взрослый, должны понимать, что попадаете в число подозреваемых. Вы  дали
официальные  показания  в  прокуратуре,  под  протоколом  имеется   ваша
подпись.  В   данный   момент   наш   сотрудник   беседует   с   Ириной,
устанавливает...  -  Гуров  закрыл  трубку  рукой,  кивнул   Станиславу,
поясняя:
   - Кричит... Грозит... Как  полагаешь,  Станислав,  в  России  сильнее
закон или миллионы?
   -  Идиотский  вопрос,  естественно,  миллионы  сильнее,   -   ответил
Станислав.
   Гуров убрал руку, несколько секунд слушал Турова, затем снова прикрыл
трубку рукой.
   - Очень гневается, грозится снять погоны.
   - Ну, это он хватил. У тебя. Лев Иванович, слишком маленькие  погоны.
Стрелять  из  пушки  по  воробьям  просто  смешно,  -  философски  изрек
Станислав.
   Гуров вновь убрал руку и закричал в трубку:
   - Я устал! Не знаю, что у вас получится с моими погонами, но я сейчас
пришлю к вам людей, и вас поместят в острог на нары.  За  дачу  заведомо
ложных показаний вы отсидите суток трое на тюремной  баланде.  Пока  это
ваш братец раскрутит колесо своих связей, я соберу журналистов.
 
*** 
 
   Семен Петрович Ярцев зашел в  кабинет  заместителя  директора  фирмы,
поклонился и сел в кресло без приглашения. Для себя отставной  полковник
уже решил расстаться с хозяевами  без  печали.  Хозяин  кабинета  Степан
Степанович страдал комплексом маленьких мужчин, а бывший  розыскник  был
если не высок, то крепок и кряжист.  И  Кротов  воспринял  приход  мента
недоброжелательно.   Странно,   Ярцев   за   прошедшее    время    тихую
посредническую фирму, занимающуюся различными делами, только  что  гробы
не закапывали, невзлюбил, а маленький зам проникся к  корявому  жесткому
мужику уважением, даже симпатией.
   - Ну,  что  скажете  нового,  милейший?  -  захрипел  Ярцев  и  шумно
откашлялся.
   - Новости у оперативников, - хозяин снял очки,  потер  переносицу.  -
Беда ваша, Петрович, в том, что, покинув родную милицию, вы решили,  что
обрели свободу, можете делать и говорить то,  что  считаете  нужным.  Вы
наивны, батенька. Ваши жулики и другие душегубы за тридцать лет  сделали
вас человеком мягким, излишне много думающим. Подобного  не  может  себе
позволить никто, даже Президент.
   Хозяин надел  очки,  выпрямился  в  кресле,  взглянул  на  полковника
свысока.
   - Но кое-каких положительных сдвигов в нашем могильнике вы  добились.
Наши  женщины  стали  улыбаться,  иногда  носить  обтягивающие  брюки  и
короткие юбки, а ваш покорный слуга, - он привстал и поклонился, - порой
днем выпивает.
   - Долго ты разбегался, мог сразу сказать. - Ярцев  подошел  к  шкафу,
открыл дверцу  бара,  сделал  две  порции  виски,  минеральную  налил  в
отдельные бокалы. - Мне поднести не трудно, но  ты  лучше  вылези  из-за
стола, выпей оперативно у стойки. Кто зайдет ненароком.
   Они молча  выпили,  хозяин  с  лицом  отличника,  прогулявшего  урок,
вернулся на свое место.
   - Так какие новости у оперсостава?  -  спросил  он,  вытирая  платком
губы, сунул в рот знаменитый "Орбит без сахара".
   - Да вы наверняка уже знаете, шеф. По  тропинке,  проложенной  гением
сыска Узловым, сунулись неразумные ребята. Налетели на парней Гурова, он
и сам на  месте  некстати  оказался,  двоих  убили,  четверых  повязали.
Бандиты ранили постороннюю женщину и пацана.
   - Да он что, ваш Гуров, Господь Бог, что ли?
   - Я говорил, против него выступать не  стоит.  Он  в  другой  весовой
категории. Считайте, я вам людей сэкономил. И деньги, само собой. Можете
мне премию выписать. А вы меня увольнять собираетесь.
   - Я вам в  начале  беседы  сказал:  начальству  следует  говорить  не
правду, а то, что начальство желает слышать.
   - Ведомо, - Ярцев  выпил  один.  -  Я  считаю  это  основным  пороком
российского общества.  Он  пронизал  именно  все  общество,  начиная  от
малюсенького клерка, кончая Президентом. Если в работе человека  ценится
подхалимаж и угодничество, а не творческая  дерзость  и  разумный  риск,
ничего путного построить невозможно. Сменят  Правительство,  Президента,
приедут  другие,  но  если  принцип  оценки  работы  человека  останется
прежним, то и результат будет незыблемым.
   -  Петрович,  я  пригласил  вас  для  того,  чтобы  сообщить:   фирма
отказывается от борьбы против Гурова. В принципе, вы оказались правы...
   - Но это не значит, что мне  простили  упрямство  и  отказ  выполнять
указания руководства, - Ярцев рассмеялся. - Надеюсь, вы  не  собираетесь
нарушать договор. Мне деньги нужны.
   - Вот деньги вы и получите. Можете получить сегодня, - сказал  Кротов
грустно.
   - Так не пойдет, я не кухарка, не дворник - дали рубль,  прогнали  со
двора. Был уговор - испытательный срок. Столько я и отработаю,  тогда  и
получу,  передайте  шефу:  Ярцев,  конечно,  не  Гуров,  но   лучше   не
связываться.
   Ярцев отправился в  свой  кабинет,  а  Котов  прошмыгнул  к  хозяину,
который  в  этот  момент  разговаривал  по  телефону,  жестом  пригласил
заместителя сесть и помолчать.
   - Я понимаю, Илья Петрович, готов содействовать, только возможности у
меня не велики.
   Кротов понял, что шеф разговаривает с самим Рябовым.
   - Сожалею, но с Ильёй Ильичом у меня никаких отношений. Выражаю  свои
соболезнования, уверен, все закончится хорошо,  -  шеф  положил  трубку,
молча смотрел на заместителя, затем спросил:
   - Вы разговаривали с милиционером, расстались мирно?
   - Ничего подобного, Марк Михайлович, - ответил  Кротов.  -  Отставник
сказал, что он человек слова, - служит  весь  испытательный  срок.  Если
желаете с ним поговорить...
   - Нет уж, увольте. Мне непонятно, вы ясно  сказали  ему,  что  деньги
будут уплачены за весь оговоренный срок? - Агеев  раздражался,  назревал
скандал. Неожиданно  Кротов,  в  жизни  не  сказавший  начальнику  слова
поперек, слегка повысил тон:
   - А вы, уважаемый Марк  Михайлович,  пригласите  Ярцева  и  самолично
разъясните, может, я по глупости не понял чего?
   Главный повел длинным носом, принюхивался, может, что горит?.. Почему
вдруг каждый желает по любому вопросу личное мнение  иметь?  Паленым  не
пахнет, а бардак явный, так в чем дело?
   В дверь коротко постучали, в кабинет вошел начальник контрразведки.
   - Добрый день, Марк Михайлович. И  Степан  Степанович  здесь,  так  и
прекрасно. - Ярцев подвинул себе кресло ногой, сел. -  Марк  Михайлович,
чего-то неважно выглядите, грипп-зараза  или  неприятности  какие?  Могу
помочь?
   - Я вас, кажется, не приглашал, Семен Петрович? -  сдерживая  ярость,
Агеев говорил шепотом, даже слюной брызнул.
   - Если увижу, крыша горит, мне вашего звоночка ждать или  хватать  за
портки и тащить на улицу?
   - Ваш милицейский жаргон, простите... - начал было Агеев, но мент  не
отступал.
   -  Да,  милицейский!  Я,  может,  желал  бы  Гарвардский  университет
закончить, но дальше школы милиции у меня не получилось. Но вы  сами-то,
простите, ВПШ имеется и не  более?  Я  сейчас  о  другом.  Во-первых,  я
считаю, вы мне премию должны выписать.  Господин  Кротов  вам  объяснит.
Во-вторых, я вас  предупреждал,  не  лезьте,  не  зная  брода.  Один  из
задержанных колется, что адресочек на Бронной ребяткам Узел  шепнул.  На
Петровке народ широкий, по одному и брать не умеют.
   - Я ничего не понимаю! - шеф театрально схватился за голову. -  Какая
Бронная? Какой Узел?
   - Знаете, как в армии говорят?  Не  умеешь  -  научим,  не  хочешь  -
заставим! Степа,  введи  господина  в  курс  дела.  Да,  премиальные  не
забудьте. По нынешнему раскладу, полагаю, месячный оклад как минимум.
   С Ярцевым в тот  же  день  расплатились  полностью,  и  оклад  лишний
выдали, но из фирмы уволили.  Будь  подчиненный  хоть  трижды  прав,  но
обязан дистанцию блюсти. Никакому руководителю в России  не  нужен  даже
Эйнштейн, если он ведет себя независимо.
 
*** 
 
   Рябов  и  Рудин  обедали  в  ресторанчике,   принадлежавшем   Рябову,
официальным хозяином заведения числился один  из  клевретов  миллионера.
Порядок здесь царил строгий. Когда  истинный  хозяин  собирался  нанести
визит, то секретарь предупреждал по  телефону,  и  к  назначенному  часу
ресторанчик закрывался, так что Рябов с гостями  или  гостем  обедали  в
одиночестве.
   Они занимали всегда одну и  ту  же  кабинку,  которую  предварительно
проверяли на  предмет  отсутствия  прослушивающих  устройств,  различных
"жучков" и прочей радиочепухи. Шеф-повар прекрасно  знал  вкусы  гостей,
так что гости приходили, занимали свои места, заказа не делали,  закуску
и спиртное ставили заранее, блюда  подавались  в  установленном  порядке
всегда одной и той же молчаливой официанткой.
   Сегодня  обед  не  отличался  от  всех  предыдущих,  разве  что   оба
бизнесмена страдали отсутствием аппетита.
   Выпили по глотку водки, молчали,  наконец  Рябов,  стараясь  говорить
спокойно, произнес:
   - Рассказывай, что бы ни случилось, хуже уже не будет. Я есть хочу, а
кусок в горло не идет.
   Рудин покачал головой, как бы прикидывая, может быть  хуже  или  нет,
затем сказал:
   - Звонил Черт. Привожу его  высказывания  дословно:  "Мы  с  вами  не
знакомы, никаких дел не имели, меня не ищите". Я  не  успел  сказать  ни
слова, он положил трубку.
   - Ничего не понимаю, - сказал Рябов.  -  Зачем  ему  сидиром,  он  не
сумеет правильно распорядиться,  отказывается  от  обещанных  денег.  Он
нормальный? - бизнесмен покрутил пальцем у виска.
   - Звонок был ночью, я  не  спал,  все  думал,  -  произнес  Рудин.  -
Признавать свои ошибки тяжело, но у нас нет иного выхода. У  спортсменов
и артистов существует выражение "звездная болезнь". Мы с тобой немолоды,
однако ухитрились заболеть. Нам не по зубам Туров, и мы не  имеем  права
начинать эту войну. Теперь необходимо ее прекратить и остаться живыми.
   - Мы можем признаваться друг перед другом, но ни  в  коем  случае  не
идти с повинной к Турову, - ответил Рябов.  -  Его  брат  мертв,  и  где
находится сидиром, нам не известно. Тур не простит, он раздавит нас.  На
него работают официальные власти.
   - Ментов нужно купить, -  возразил  Рудин.  -  Когда  требуется,  они
годами собственную тещу разыскать не способны.
   - Менты, работающие на Турова, не продаются, - ответил Рябов. -  Если
они разыщут Черта и выйдут  через  него  на  нас,  то  сам  понимаешь...
Поведение парня объясняется просто. Он  понял,  что  на  него  объявлена
охота. Ему сейчас ничего не требуется, ни деньги, ни сидиром, он спасает
свою жизнь. Захватят его менты или кто иной, его сразу убьют.
   Несмотря на  столь  похоронные  разговоры,  бизнесмены  начали  есть,
первые куски глотали с трудом, затем естество  взяло  свое.  Рябов  даже
проглотил ложку черной икры.
   Из зала донеслись  голоса,  затем  приближающиеся  шаги,  портьера  в
кабинет  отодвинулась,  на  пороге  стояли  два  молодых  человека,   не
гориллообразные  охранники,  нормальные,  хорошо  одетые   ребята.   Они
равнодушно оглядели обедающих, отступили в залу, и в кабинет вошел  Илья
Ильич Туров.
   - Сами дерьмо и охрана у вас соответствующая,  -  вместо  приветствия
сказал он, сел на  свободный  диванчик,  тут  же  появилась  официантка,
поставила перед новым гостем пузатую рюмку коньяка и блюдечко с дольками
лимона.
   Тур выпил коньяк, не пригубил на западный манер,  махнул  разом,  как
русский мужик пьет водку, надкусил дольку  лимона,  пояснил  миролюбиво,
как закадычным друзьям:
   - Врачи коньяк рекомендовали,  сосуды  расширяет,  -  дожевал  лимон,
совсем иным тоном продолжал:
   -  О  чем  же  вы  договорились,  воры-домушники?  Я  ключи  к  вашим
компьютерам без сидирома знаю, велел специалистам в них по ведру  дерьма
вылить. Так что на  ближайшее  время,  пока  ваши  спецы  компьютеры  не
очистят, вы совершенно свободны, если  вас  Краснознаменная  милиция  не
заберет.
   - Рад видеть вас здоровым,  Илья  Ильич,  -  произнес  Рябов,  первым
пришедший в себя от столь неожиданного визита.  -  Мне  лишь  непонятно,
почему именно нас вы вините в постигших вас несчастьях?
   - И выбрали именно нас объектами своего мщения? - добавил Рудин. - Мы
вам не друзья, но и не враги, которых у вас и так достаточно.
   - У каждого нормального мужика должны иметься враги, - Тур заглянул в
пустую рюмку, отставил в сторону. - Но  я  прикинул,  решил,  что  таких
подлецов в моем окружении не сыщется. Сами отдадите сидиром или вам яйца
дверью прищемить?
   Бизнесмены молчали,  невольно  оценивая  богатырский  торс,  огромную
голову, сверкающие голубые  глаза,  вслух  не  произнесли,  но  подумали
одинаково, что такой может и прищемить.
   - Вас не переубедить, но допустим, что  мы  ничего  не  знаем  ни  об
убийстве вашего брата, ни о пропавшем сидироме? Что нам теперь делать? -
спросил Рябов.
   - Отложить деньги на венки, обеспечить близких,  -  деловито  ответил
Тур. - Сходите в церковь, вам подскажут,  какие  действия  предпринимают
люди, собирающиеся покинуть этот грешный мир.
   - Есть другой вариант, - окрепшим голосом сказал  Рудин.  -  Я  найму
киллера, попрошу  его  об  услуге.  Так  мы  все  трое  окажемся  заняты
ожиданием.  Мы  будем  ждать,  пока  очистят  наши  компьютеры,  а   ты,
взбесившийся пес, будешь ждать выстрела или бомбу...
   Туров заразительно рассмеялся, поднялся и сказал:
   -  Договорились!  Значит,  каждый  ждет!  -  Он  шагнул   на   выход,
остановился и добавил:
   - Николаша, а я  тебя  зауважал.  Маленький  такой,  плюгавенький,  а
характер имеешь. С киллером для меня ты  решай,  но  между  делом  парня
своего найди, прячется он. С парнем легче, дешевле и безопаснее,  чем  с
киллером, - и вышел из кабинета.
 
*** 
 
   Отставной полковник  Валентин  Николаевич  Нестеренко  отправился  на
поиски Сергея, который вроде бы еще пять лет  назад  служил  в  милиции,
обслуживал  бывшую  улицу  Горького,  ныне  Тверскую.  Задача   казалась
несложной. Нестеренко  обещал  позвонить  или  вернуться  к  вечеру,  но
появился в кабинете Гурова лишь на утро третьих суток.  Был  он  небрит,
бледен,  правую  руку  держал  под  пиджаком  на  перевязи.  Не   только
асы-оперативники, но и люди, далекие от стрельбы, глянув на  Нестеренко,
сразу бы определили: человек ранен.
   Станислав вскочил навстречу, усадил оперативника  на  свое  место  за
стол, чтобы руке было удобнее, и ворчливо заговорил:
   - Не тайга, телефоны имеются, а мы не баре, подъехали  бы,  не  играй
героя, - и поднес Нестеренко полстакана коньяка.
   - Неумышленно, из Склифа попутка в Министерство шла,  ребята  меня  и
подбросили, - Нестеренко выпил, утер небритый подбородок.
   Гуров понимал,  что  Нестеренко  "зацепил"  Сергея,  схватил  пулю  и
упустил подозреваемого. Говорить  тут  нечего,  следует  слушать,  Гуров
сидел напротив и молчал, старался выразить если не сочувствие,  то  хотя
бы не показывать свою злость.  Он  видел,  что  Валентин  потерял  много
крови, держится из последнего, оперу больно, обидно, он злится на  себя,
терпит. Отправить его сейчас в  госпиталь,  отложить  разговор  на  пару
дней, значит, наплевать человеку в душу. Гуров сказал единственное,  что
мог сказать в данной ситуации:
   -  Ты  настоящий  сыщик,  Валентин,  главное  -  ты  установил,   что
преступник существует, значит,  мы  на  правильном  пути  и  обязательно
возьмем суку. Скажи несколько слов и отправляйся в койку.
   - Его данные я прояснил в первый день к вечеру, но было это вилами на
воде писано, - Нестеренко левой рукой достал из кармана бумажку,  мятую,
в бурых  пятнах.  Тебя  и  Станислава  на  телефоне  не  было.  Я  решил
посмотреть его дом на Тверской,  не  лезть  одному  в  квартиру,  только
посмотреть,  ждать  у  подъезда  и  звонить  регулярно  вам.  Я  был  на
"пятерке", подъехал, только припарко