карман плаща и зашагал к  выходу,  но  в  дверях  стоял  наряд
милиции в форме. Они, вежливо козыряя, проверяли у выходящих  документы.
Двум мужчинам паспорта не вернули, передали вместе с владельцами стоящим
поодаль двум штатским и майору.
   - Это что за пес? - удивился  молодой  напарник  Бестаева.  -  Обычно
задерживают только черных.
   В узком проходе скопился народ.  Гуров  приготовил  паспорт,  Бестаев
держался рядом, два уголовника не отставали. У Витуна не было  паспорта,
вор достал из  кармана  справку  об  освобождении  и  зашептал  молодому
напарнику:
   - Если меня задержат, передай... Договорить он не успел - здоровенный
кавказец оттолкнул их друг от  друга,  рванулся  к  дверям  и  попытался
пробиться через патруль. Тут же получив дубинкой по голове, он  оказался
в наручниках. Людей разбросало. Бестаев, пытаясь не отставать от Гурова,
инстинктивно схватил молодого уголовника за рукав, потянул  за  собой  к
дверям.
   Патрульные стали плотнее, рассматривали паспорта придирчивее. Наконец
Бестаев и Колян, так звали молодого напарника, вышли на улицу.
   - Задержи его, задержи, - шептал Колян, - я  подожду  Витуна,  но  вы
тоже не уходите.
   - Господин хороший, - Бестаев тронул Гурова за  рукав  плаща,  -  вам
поклон от Дмитрия Степановича.
   - Уважаемый человек, кланяйся ему, - Гуров неодобрительно смотрел  на
два милицейских "РАФа", в которые не особенно вежливо  менты  запихивали
людей.
   - Витуна замели, - сказал Колян, сплевывая. - Сейчас  в  Москве  и  с
паспортом мимо ментовки не пройдешь, а он со справкой в центр намылился.
   Бестаев  толкнул  напарника,  указал  взглядом  на  Гурова,   который
усмехнулся и заметил:
   - Пустяки. Вы, молодые люди, учились  "мама"  произносить,  а  я  уже
свободно объяснялся на "фене". Однако не люблю, все равно что наколка на
лбу, да и воспоминания не из приятных. - Он  взглянул  на  часы.  -  Ну,
желаю обходить ментовку стороной, у меня дела.
   - Уважаемый, - сказал Бестаев. Гуров ему подсказал:
   - Николай Иванович.
   - Вы  недавно  обращались  к  моему  хозяину  Дмитрию  Степановичу  с
интересным  предложением.  Он  отказался,  но  его  знакомый  выразил  к
разговору интерес. Если желаете, можете поговорить.
   - Разговор ни к чему не обязывает. Только далеко я не поеду, у меня в
центре дела, - ответил Гуров.
   - "Арагви" рядом, - сказал Сергей. - Колян, позвони человеку,  скажи,
в "Арагви" ждем.
 
Глава восьмая 
 
   Когда Волох подошел к столу, за которым  расположились  Гуров  и  его
молодые спутники, Бестаев поднялся, отодвинул стул для гостя:
   - Знакомьтесь, - и кивнул Коляну на дверь.
   - Николай Иванович, - назвался Гуров.
   - Иван Иванович, - ответил Волох, сказал подскочившему официанту:
   -  Бутылку  коньяка,  сыр,  зелень,   -   он   взглянул   на   Гурова
вопросительно.
   - Спасибо, я сыт. -  Гуров  достал  сигареты  и  закурил.  -  Знаете,
уважаемый Иван Иванович, ваше имя-отчество на Руси  популярно  издревле.
Но в определенных кругах других имен вроде бы и  не  существует.  В  мое
время фантазия  у  людей  была  значительно  богаче,  встречались  Семен
Семеновичи, Петр Петровичи, даже Абрам Моисеевич.
   - Нескладно с Витуном получилось,  -  пропуская  издевку  мимо  ушей,
сказал Волох. - И зачем человек ментовке понадобился и  как  раз  в  тот
момент, когда он мне необходим.
   - Я точно не помню, но раньше неподалеку располагалось сто восьмое, -
ответил Гуров. - Правда, с тех пор все могло измениться. Можно позвонить
дежурному по городу, узнать, куда доставляют задержанных  на  телеграфе.
Затем звякнуть в отделение, выяснить, в чем дело с вашим приятелем.
   Волох не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне,  взглянул
мужику в глаза, но тот смотрел невинно.
   - Я не люблю совпадений, - попытался нажать Волох.
   - Верно. Совпадения, как  правило,  тщательно  готовятся,  -  ответил
Гуров. - Если вам необходимо повидать своего друга до разговора со мной,
есть предложение. Задержали его, как я понимаю, для формальной проверки,
значит, сегодня и отпустят. Как я заметил, задержали  человек  двадцать;
пока всех  проверят,  с  некоторыми  побеседуют.  Раньше  вечера  вашего
приятеля ждать не  имеет  смысла.  Давайте  сейчас  выпьем  по  рюмке  и
разойдемся. Когда вы будете готовы к разговору, передайте через  Дмитрия
Степановича, я приду.
   "Наглый, как танк, - подумал Волох. - На мента  не  похож  абсолютно.
Костюм можно любой надеть, но такую уверенность  за  деньги  не  купишь.
Дело наше не скорое, обменялись пятаками и  разбежались.  Пока  мы  кашу
сварим, Витун десять  раз  освободится  и  все  нужное  мне  сообщит,  а
показывать деловому  партнеру,  что  мое  решение  зависит  от  чьего-то
мнения, не годится".
   - Ну, мы можем условия и сейчас обсудить, -  сказал  Волох,  наполняя
рюмки.
   - Можем, - Гуров свою рюмку отставил, налил в  бокал  боржоми.  -  Я,
извините, на работе не употребляю.
   - На работе? - удивился Волох.
   - А мы в шашки играем или копеечный банчок собрались организовать?  -
Гурову не нравился собеседник, слишком откровенно он походил на  убийцу.
Сыщик  понял,   подручный   Волоха   его   опознал,   и   если   бы   не
предусмотрительность  Орлова  и  не  ловкость  Станислава,  пришлось  бы
стрелять, дело бы развалилось, так как Волох нужен живым.
   Волох, привыкший,  что  люди  не  выдерживают  его  взгляда,  пытался
загипнотизировать наглого мужика и слов его не слышал.
   - Чувствую, в школе в гляделки вы у всех выигрывали, - заметил Гуров.
- Я имею перед вами существенное преимущество: могу предъявить  паспорт,
где черным по белому написано, как меня зовут, где я живу. А  вы  вообще
неизвестно кто, да еще в подручных у вас бегает судимая шпана. И  деньги
ваши, которых я,  кстати,  еще  не  видел,  неизвестного  происхождения.
Возможно, номера переписаны компетентными людьми, находятся  в  розыске.
Почему вы за долларами обращаетесь к бывшему вору в законе, а не меняете
их в банке, в крайнем случае в пункте обмена?
   - А почему вы не меняете свою валюту  официально,  а  обращаетесь  по
тому же адресу? - Волох побагровел.
   - Я могу ответить, но вопрос я задал первым, -  усмехнулся  Гуров.  -
Знаете,  если  ваше  решение  зависит  от  человека,  которого  заметает
ментовка во  время  уличной  облавы  вы  мне,  Иван  Иванович,  попросту
неинтересны.
   Волох  вздрогнул,  но  не  от  дерзости  клиента.  Бандит  неожиданно
вспомнил,  как  неделю  назад,  когда  Виктор  Шаров  по  кличке  Витун,
известный вор в законе, вышел из зоны и явился с  "малявой",  написанной
старым подельником Волоха,  один  из  близких  людей  сказал:  ты  этого
"законника" обогрей и гони дальше от себя. Он законченный наркоман, если
его в участок даже по ерунде возьмут, он на третий день без дозы отца  с
матерью и гробы дедов сдаст в момент.
   Тогда Волох не обратил внимания на предупреждение, так как говорившие
был человеком  злобным  и  завистливым.  Зона  прислала  своего  лучшего
человека Волоху, а не кому другому, вот  соперничек  и  поливает.  Волох
присмотрелся к старому вору, определил, что тот нюхает.  Тоже  невидаль,
старая гвардия чуть не поголовно употребляет для тонуса. Решив  опытного
рецидивиста использовать как опознавателя во время делового  контакта  с
неизвестным купцом, Волох вообще выбросил пустой разговор из головы.
   Сейчас, когда встреча состоялась, а Витуна взяли, все  разом  всплыло
на поверхность, запахло парашей. У Витуна семь ходок и на руках справка.
Да его могут в околотке неделю держать, и не  по  делу,  по  милицейской
злобе. А он, вырываясь к своему зелью, чего хочешь  скажет  и  подпишет,
лишь бы дали ширнуться.
   - Так как я работать закончил, - сказал Гуров, - то со свиданьицем  и
до свиданьица, - он выпил рюмку и поднялся. - Давно на  родине  не  был,
измельчал народ. Ты, Волох, может, под прикрытием взвода автоматчиков  и
атаман, а один на пятиалтынный тянешь.
   - Да сядь, не мельтеши, - Волох держался из  последнего.  Ни  к  чему
вспомнилось, как позавчера он собственноручно замочил десятника, который
торопил народ с налетом на банк, а его, Волоха, обвинил в трусости. Мол,
был когда-то волк, да зубы выпали. И без таких подначек он чувствовал  -
авторитет его в группе качается. Боевики желали крови  и  денег.  Девки,
водка, долгое бездействие разлагали группировку. И вот когда этот сопляк
вякнул о зубах, Волох не выдержал, засадил ему пулю меж глаз. Получилось
убедительно, но уже в следующее мгновение он понял - совершена ошибка. А
пистолет он не выбросил, пожалел, уж больно редкая была "фигура", такими
американские копы вооружены. Витун там был, начнет колоться - сдаст его,
Волоха, в первую очередь.  Немедля  поехать  и  пистоль  уничтожить.  Он
махнул официанту.
   Гуров не знал мыслей и чувств Волоха, но понял: бандит вспомнил нечто
важное, требующее немедленного действия. Такого допустить  было  нельзя.
Сделка сорвалась, это как  дважды  два.  Улик  против  Волоха  не  было,
арестовывать нельзя, а задержать на трое суток всегда можно. Тем  более,
позавчера в Нескучном саду,  что  тянется  вдоль  Ленинского  проспекта,
обнаружили труп с пулей во лбу. Занимался МУР, и вчера утром  уже  стало
известно: убитый был десятником из группировки Волоха.
   Гуров налил себе еще рюмку, неторопливо  закурил,  глядя,  как  Волох
нервно мнет стотысячные купюры, рассчитываясь за початую бутылку коньяка
и  нетронутую  закуску.  Сыщик  подал  условный  сигнал  о   немедленном
задержании.
   - Волох, чувствую, у тебя поезд отходит, - насмешливо сказал Гуров. -
Ты  так  торопишься,  что  мысли,  как  гвозди   из   трухлявой   доски,
повыскакивали. Я твою кличку назвал, тебе такой факт даже неинтересен.
   Волох взял себя в руки - минуты ничего  не  решают,  а  лицо  следует
соблюсти. Гуров видел Станислава и с ним двух волкодавов  из  МУРа,  они
курили у гардероба, и по тому, как обычно наглый швейцар жался  в  угол,
стало ясно: "гости" уже представились.
   - Меня многое интересует, - значительно ответил Волох. - Чуется  мне,
замели Витуна не случайно, засветился ты, мент.
   -  Так  с  каждым  случается,  -  равнодушно  ответил  Гуров.  -   Ты
торопишься, иди, я отдохну за твой счет, хотя взяток и не беру, но  свои
законы - не государственные, изредка можно и нарушать.
   Станислав видел, как Гуров выпил, понял сигнал  к  задержанию,  стало
ясно, операция перевернулась. Подошел к столу, сел.
   - Здрасьте, вечно я без приглашения. Господин Фокин, вас  к  телефону
просят. - Услышав свою фамилию, Волох  дернулся,  все  понял.  Станислав
беспечно продолжал:
   - Гражданин Шаров, так, кажется, фамилия вашего опознавателя,  просит
вас трубочку срочно взять, ему совет нужен.
   Волох поднялся, с угрозой сказал:
   - Трое суток  ваши,  остальная  жизнь  моя,  -  и,  стараясь  ступать
уверенно, направился к выходу.
   - А в отношении трех суток он прав. -  Станислав  хотел  налить  себе
коньяка, но Гуров его остановил.
   - Вы на работе, господин полковник. Это я уже освободился,  а  у  вас
уйма дел. Бестаева, не медля, из города убрать.
   - Пока они с напарником в машине сидят, - ответил Станислав. -  Я  их
на всякий случай  притормозил.  Один  без  прописки,  а  матом  ругался,
невинного мента ногой пнул, тут на десять суток тянет.
   Они заехали на Петровку, проверили, что Витун-Шаров содержится  не  с
блатными и передать на волю ничего  не  сможет.  Встретились  с  Сергеем
Бестаевым, объяснили, что придется переночевать на нарах, а  завтра  его
якобы повезут оформлять по "мелкому", там видно будет.
   - Поскольку карты перемешали, нам следует подумать, во что мы  играем
и какие козыри. Но сначала мы покупаем цветы, едем встречать Марию.  Она
сегодня занята только в первом действии, - сказал Гуров.
   По дороге к театру он рассуждал о непредсказуемости  жизни.  Операция
неожиданно  сломалась,  и  неизвестно,  найдут  ли  они  со  Станиславом
достойное продолжение. Но в сегодняшний вечер  все  сложилось  наилучшим
образом. Он освободился значительно раньше, чем предполагалось, и сможет
встретить Марию. И что важно, они окажутся не одни; если Мария в миноре,
ей не придется искать слова оправданий, а ему  не  придется  разыгрывать
благородство и  "прощать".  Станислав  станет  надежным  громоотводом  и
одновременно щитом.
   Они купили три роскошные розы,  Станислав  пытался  взять  виски,  но
Гуров хулиганские побуждения друга пресек, заявив: следует думать, а  не
расслабляться. А сто граммов для алкоголика в доме найдется.
   Мария восприняла их приезд как  должное,  но,  одарив  Гурова  долгим
взглядом, села в машину к Станиславу, поцеловав его в щеку.  Но  он  был
отнюдь не прост и по дороге "застрял" у светофора, затем  остановился  у
магазина, сбегал, купил бутылку виски.
   Пока Мария принимала душ,  мужчины  готовили  ужин.  Гуров  рассеянно
произнес:
   - Кто-то год назад сказал, что я потихоньку спиваюсь.  Станислав,  ты
ничего подобного не слышал?
   - Умных высказываний много, за всеми не уследишь. - Станислав  открыл
купленную по дороге бутылку, себе налил, а другу  нет.  -  Тебе  следует
восстанавливать мир в доме, не серди мадам понапрасну.
   - Убери бутылку, Маше пить не следует. Станислав мгновенно понял, что
шутки закончились, сунул бутылку в карман своего плаща, который висел  в
прихожей. Вернувшись на кухню, Станислав заметил:
   - Ты большой и умный, но виски я покупал в присутствии Марии.
   И в этот момент она вошла на кухню. Бросив взгляд на  стол,  заметив,
что спиртное отсутствует, насмешливо сказала:
   - Сыщик, мне кажется, ты меня воспитываешь.
   - У меня на собственное воспитание характера не хватает, - недовольно
ответил Гуров. - Ты зайди в спальню, там твои шмотки лежат, я  не  знаю,
куда положить.
   Мария удивилась, так как хорошо помнила, что утром, борясь с головной
болью и  отвратительным  настроением,  вынудила  себя  тщательно  убрать
комнату. Войдя в спальню,  Мария  взглянула  на  аккуратно  заправленную
кровать, собралась уходить, но, зная, что Гуров  просто  так  ничего  не
говорит, огляделась внимательнее и  увидела  на  своей  тумбочке  стопку
водки, накрытую тонким ломтиком черного хлеба,  сверху  лежал  маленький
соленый огурчик.
   - Он вконец доконает меня,  чертов  сыщик,  -  сказала  Мария  вслух,
выпила, закусила и вернулась  к  мужчинам.  Молча  поцеловала  Гурова  в
висок, села за стол, ковырнула вилкой любимый салат из крабов, спросила:
   -  Скажите,  мальчики,  в   вашей   ментовке   преподают   социальную
психологию?
   Станислав, не понимая, о чем идет речь, не замедлил ответить:
   - В ментовке преподают жизнь.
   - Врете вы все, правду говорите только по большим праздникам.
   - Правда - она горькая, а мы христиане, воспитаны любить ближнего,  -
мгновенно отреагировал Станислав.
   Мария заставила себя немного поесть, встала.
   - В виде  личного  одолжения,  не  мойте  посуду,  иначе  я  умру  от
комплекса  неполноценности.  Вы  меня  извините,   видимо,   я   немного
простудилась, пойду прилягу. Кстати,  включите  "ящик",  там  "Новости",
ведет девочка, которая хотела стать актрисой.  Взгляните,  она  заменила
вашего Голуба.
   - Все покойники наши?  -  спросил  Станислав,  усаживаясь  в  кресло,
нажимая кнопку пульта управления.
   На  экране  двухлетние  ковбои  гарцевали  на   деревянных   лошадях,
умиленный голос объяснял, как им теперь удобно писаться.
   - Этот  парнишка  "Сухое  тело"  чем-то  похож  на  меня,  -  заметил
Станислав, переключая программу.
   Холодная красавица с глазами змеи рассказывала занятную  историю  про
Думу.
   - Звук убери, пожалуйста, - попросил Гуров.
   "В наших глазах жизни, наверное, еще меньше, - думал сыщик, глядя  на
новую ведущую. - Вот убили парня, мы  ищем  преступника,  А  о  человеке
забыли сей секунд. Его родными и близкими взялся заниматься Игорь Гойда,
мы обрадовались. Ведь работать с родней всегда  тяжело.  Нам  уже  давно
ничего не тяжело, лишь неприятно, дискомфортно. И всегда можно успокоить
себя сравнением с патологоанатомом.
   Но ведь был живой парень, живой,  кого-то  любил  или  ненавидел.  Мы
якобы стремимся к возмездию.  А  о  человеке  забыли,  точнее  -  просто
никогда и не думали..."
   - Загрызешь себя насмерть, -  сказал  Станислав.  -  Девка  наверняка
чья-то любовница.
   - Циник и пошляк.
   - Хочу обратить  ваше  внимание,  Лев  Иванович,  телевизор  я  давно
выключил.
   - Почему молодая красивая женщина не должна иметь любимого?
   - Понятие "любимый" ей не к лицу. Интересно, как она попала на  место
ведущей? Конечно, она никакого отношения не имеет к убийству.  Просто  я
любопытный. А что ты думаешь о новом молодом  и.  о.  прокурора?  Он  на
самом деле умный и интеллигентный или дурака валяет?
   - Скоро узнаем, - ответил  Гуров.  -  Если  быстро  выгонят,  значит,
первое, если задержится в кресле, обязательно второе.
   - А ты знаешь, что  шепчет  агентура  МУРа?  Невероятно,  однако  два
источника утверждают: убийство в Нескучном  совершил  твой  лучший  друг
Волох-Фокин.
   - Брехня, - убежденно сказал Гуров. - Такой змей  никогда  не  станет
стрелять сам.
   - Зарекалась ворона дерьмо клевать. Обожралась.
   -  А  чьи  люди  дают  такую  жареную  информацию?  -  уже  несколько
заинтересованно спросил Гуров.
   - Один человек на связи у молодого опера. Я его не знаю. А вот второй
работает уже много лет, и у человека очень  серьезного.  Ты  его  должен
помнить, он еще при нас слыл прекрасным агентуристом. Начальник  отдела,
полковник Осокин.
   - Костя? - удивился Гуров. - И он принял донесение,  зарегистрировал,
пустил  через  канцелярию?  Напомни,  с  Костей  необходимо  завтра   же
поговорить.
   Ноябрь в Подмосковье самый тоскливый месяц года. Деревья  уже  голые,
хлюпает осенняя жижа под ногами. Снег  падает,  не  задерживается,  тоже
превращается в грязь. Утро хмурое, серое, день короткий,  в  пять  часов
уже наползает вечер. Дома отдыха и санатории стоят полупустые,  тоска  -
телевизор, преферанс и  водка.  Богатые  люди  в  экзотических  странах,
путевки в эту мглистую сырую жизнь стоят тоже недешево.
   Санаторий,  некогда  принадлежавший   КГБ,   ныне   приватизированный
неизвестно кем, словно погружен в спячку. Окна  темные,  лишь  некоторые
светятся, да и те  тускло,  будто  и  электричество  сократили.  Некогда
мощный  забор  покосился,  а  проходная,  где   раньше   стояли   бравые
внимательные парни, абсолютно пуста, заходи кто пожелает, да желающих не
видно.
   Внутри здравница чекистов изменилась не так зримо.  Ковровые  дорожки
тщательно  выметены,  пропылесошены,  двери  номеров  еще  не   облезли.
Мастера-зеки, не очень опасные, их преступления сегодня  не  упоминаются
даже в  анекдотах,  работали  старательно.  Что  ни  говори,  а  жить  в
нормальных комнатах, есть человеческую пищу приятнее, чем валить  тайгу,
жевать невесть что и слушать лай сторожевых псов.
   Бильярдная освещалась прекрасно, великолепный  стол,  работы  мастера
Шульца,  был  конфискован  в   двадцатые,   могилы   бывших   владельцев
неизвестны. Шары из слоновой кости в наше время музейная редкость. Новые
власти и "новые русские" ничего  не  знают  о  санатории,  тем  более  о
бильярдной, у них свои игры. Но если бы узнали, то забрали бы  к  едрене
фене, не для игры, ради забавы и престижа.
   Грек  некогда  играл  хорошо,  сейчас  от  былого   остались   только
теоретические  знания.  Лишь  изредка  угадывался  хитрый  "винт".   Его
партнер, генерал  Трушин,  играть  не  умел,  но  очень  старался.  Грек
начальству не поддавался,  и  "американка"  заканчивалась  с  разгромным
счетом.
   - В старые времена не посмел бы, - проиграв очередную партию, генерал
бросил кий на стол.
   - Так в те времена, Василий Юрьевич,  вы  бы  со  мной  и  играть  не
изволили, - Грек отер кий суконкой.
   - Ты тогда еще в школу ходил. Великое  время,  великая  Империя.