меня  учи,  учи.  Ты  лучше  договорись  с  Василием  Светловым,
обеспечь ребят машинами да раздобудь свидетелей  обвинения.  А  о  своей
голове я сам позабочусь.
   - Машины достал, Чапаев готов, нужны деньги, - с некоторой  обидой  в
голосе ответил Крячко.
   - Двадцать тысяч пока хватит? - Гуров положил  на  колени  друга  две
пачки долларов. - Выдай ребятам зарплату за месяц вперед,  возьми  себе,
оплати прокат тачек, составь  короткий  отчет,  не  хочу,  чтобы  кто-то
думал, мол, мы обогащаемся.
   - И в кого ты такой чистоплюй?
   - В маму с папой, - ответил серьезно Гуров.
 
*** 
 
   Помощник  прокурора  Федул  Иванович  Драч  был  давнишним  другом  и
ровесником генерала Орлова. Естественно, что  Гурова  прокурорский  знал
давным-давно, по-своему любил, но держал сыщика в строгости. В молодости
Драч работал в розыске и знал все примочки и финты, используемые ментами
во взаимоотношениях с прокуратурой.
   Высокий, худой, с длинным носом и лохматыми бровями, чиновник походил
на злую птицу, постоянно смотрел недоверчиво, часто  усмешливо.  Сейчас,
сидя  за  служебным  столом  своего  скромного  кабинета,  он  крутил  В
костлявых пальцах рапорт Гурова, сворачивая  из  листа  кулечек,  словно
собирался насыпать в него карамельки.
   - Ты хочешь меня убедить, парень,  что  твой  Тулин  не  представляет
никакой общественной опасности.  -  Драч  двумя  пальцами  ухватил  свою
лохматую бровь, прикрыл ею глаз, взглянул на сидевшего напротив  Гурова.
- Винтовку уникальную с оптическим прицелом  он  приобрел  по  случаю  с
целью перепродажи, а пистолетик вывез из  Афгана,  держит  исключительно
для самообороны. Ты, мальчонка, меня за старого дурня держишь?
   Гуров молчал, убежденный, что опытный чиновник все понимает  и  ни  о
чем не спрашивает.
   - Ты в одном прав, дело твоего парня судебной перспективы  не  имеет.
Офицера, орденоносца, героя Афгана за  хранение  оружия  не  осудят.  Но
человек он крайне опасный, чем дольше  просидит,  тем  людям  спокойнее.
Слушай, Лева,  -  Драч  заговорил  доверительно,  -  признайся,  как  ты
познакомился с Тулиным?
   Весной Тулина наняли для  ликвидации  Гурова,  между  ними  произошла
жестокая рукопашная  схватка,  которую  сыщик  при  всей  своей  силе  и
ловкости проиграл. Тулин оказался и сильнее, и моложе, да и  подготовлен
был лучше. Гурова спас случай, сыщик был уже распластан  и  задыхался  в
могучих руках наемника, когда сумел нащупать наручники  и  из  последних
сил ударил нападавшего по  голове.  Затем  оружие  упаковали  в  "ниву",
которую использовал Тулин, и  подсунули  машину  и  плохо  соображающего
наемника посту ГАИ. Гуров уже тогда, сам  сильно  помятый,  хромой  и  в
кровоподтеках, понял, что в хороших руках афганцу  цены  нет,  показаний
никаких не дал, и Тулин сидел по обвинению  за  хранение  оружия.  Сыщик
отлично понимал, что офицер Афгана - человек крайне опасный,  но  сейчас
решил рискнуть, настоящий сыщик всегда по краю ходит.
   - Ты чего молчишь или память отшибло?  -  опять  же  ласково  спросил
Драч.
   - Федул Иванович, мы  же  с  вами  люди  взрослые,  все  понимаем,  -
осторожно ответил Гуров и посмотрел чиновнику в глаза.  -  Вы  занимаете
определенный пост, обязаны соответствовать.  Допустим,  я  расскажу  вам
правду. Георгий Тулин получит срок, через пару лет выйдет на волю  злой,
прекрасно обученный убийца. Допустим, я молчу, вы  не  изменяете  Тулину
меру пресечения, держите в тюрьме,  после  суда  освобождаете  опять  же
злого и хорошо обученного... Кому от этого польза?
   - Заговорил, я знал, что ты в деле темнишь, - довольно произнес Драч.
- До меня дошли слухи, что ты крепко повздорил с Петром и ушел в отпуск.
Верно?
   - Допустим.
   - И я в такую дурь поверил?
   - Это вряд ли, - Гуров усмехнулся.
   - Значит, ты взялся за старое, решил наводить  в  России  порядок  не
законным образом, а своими руками. И  тебе  понадобился  боевик-афганец,
который тебе кое-что должен.
   -  Дорогой  Федул  Иванович,  я  всегда  считал  вас   проницательным
человеком, - улыбнулся Гуров.
   - Я тебе, мент, не дорогой, а господин советник  юстиции...  Я  закон
блюду и не позволю... -  Драч  неожиданно  прервал  себя  на  полуслове,
вздохнул. - И что мне с тобой, чертяка, делать?
   - Со мной ничего, пока не виноват, - ответил Гуров, сдерживая улыбку,
понимая, что победил. -  Георгию  Тулину  измените  меру  пресечения  на
подписку о невыезде. Я гарантирую, на суд парень явится.
   - Ничего ты  не  можешь  гарантировать,  -  ворчливо  произнес  Драч,
развернул кулечек, расправил рапорт  Гурова.  -  Знаю  ваши  оперативные
шуры-муры. Он гарантирует! - Прокурорский хохотнул.
   Гуров встал, поклонился, заставил себя улыбнуться благодарно.
   - Спасибо, Федул Иванович.
   - Не скалься, овечки из тебя не получается. Желаю успеха.
 
*** 
 
   Георгий Тулин вышел из  тюрьмы,  прикрыл  за  собой  железную  дверь,
смотрел на деловитых прохожих, большинство из которых и не  подозревало,
что находится за железным забором и узкой, словно щель, проходной. Рядом
остановилась иномарка, гуднула, дверь приоткрылась. Тулин  непроизвольно
заглянул в машину, увидел голубые глаза скупо улыбающегося Гурова.
   - Садись, Георгий, подвезу, -  полковник  перегнулся  через  переднее
сиденье, толкнул дверь.
   - Я Москву знаю, доберусь, - сердито ответил Тулин, но в машину  сел.
- Благодетель, мать твою. - Он закурил.  -  Я  гадаю,  чего  вдруг  меру
изменили, оказывается, крестный побеспокоился.
   -  Кому  ты,   кроме   меня,   нужен?   -   Гуров   припарковался   у
салона-парикмахерской. - Ты вроде как недоволен?
   - Терплю, крестный. Чего встали?
   - Иди, приведи себя в порядок.  -  Гуров  протянул  Тулину  пятьдесят
тысяч. - Побреешься дома, теперь в парикмахерской не бреют.
   Когда Тулин вышел из парикмахерской, Гуров  взглянул  на  его  мощную
статную фигуру, подумал: никогда на Руси  человеков  не  ценили,  такого
парня в распыл пустить - и никто не в ответе. ;
   - Мне после встречи  с  тобой  два  шва  на  башке  наложили,  девица
стригла, ахала, пришлось на Афган списать. А теперь, куда?
   - Одевать тебя будем. - Гуров повернулся, взглянул улицу в глаза. - А
ты почему мне "тыкаешь"? Мы с тобой в одном окопе сидели?
   - Нет, но вроде как... - Тулин смешался, тут же огрызнулся:
   - А вы мне почему "ты" говорите?
   - Законно. Я полковник, а ты лишь капитан запаса.  Давай,  чтобы  все
было в рамках приличия. Меня зовут Лев Иванович, если сердишься,  можешь
называть господин полковник. А я тебя называю как хочу.
   - А не лишнее?
   - В самый раз, - отрезал Гуров. -  И  учти,  тебя  в  прокуратуре  не
любят, я слово офицера дал, что ты не сбежишь, на суд явишься.
   - Ей-богу, сызмальства, после отца с матерью, никто обо мне не пекся.
Закурить разрешите, господин полковник?
   - Кури.
   - Так у меня нет.
   - Оно и к лучшему. - Гуров припарковался у большого  супермаркета.  -
Купим тебе прикид. - Он осмотрел затертую одежонку недавнего арестанта.
   Вещи отбирал  и  покупал  Гуров,  отставной  капитан  лишь  мерил  да
помалкивал. Они вышли из магазина с  двумя  большими  пакетами  и  одним
свертком, в котором лежала старая одежда и обувь Тулина.
   - Можно выбросить? - Он остановился около урны.
   - А работать  ты  в  чем  собираешься?  -  Гуров  оценивающе  оглядел
спутника.
   Серая водолазка под горло, кожаная куртка с бесчисленными  карманами,
высокие ботинки на толстой подошве.
   - Дешево,  конечно,  -  подвел  итог  Гуров.  -  Заработаешь,  купишь
получше. Но для капитана-отставника  смотришься  нормально,  на  бандита
слегка мажешь, но это от сути твоей, а не от одежды.
   - Простите, а  ваша  фамилия  случайно  не  Макаренко?  -  язвительно
спросил капитан.
   - У меня совсем другая фамилия, ты ее очень скоро хорошо запомнишь.
 
*** 
 
   Они ходили по двухкомнатной  конспиративной  квартире.  Гуров  провел
пальцем по телевизору, оставляя след на пыльной поверхности.
   - До суда будешь жить здесь, вытри пыль, приведи квартиру в порядок.
   - Извините за любопытство, господин полковник, как я  понимаю,  здесь
вы принимаете своих стукачей? - уточнил Тулин.
   - Если себя ты считаешь стукачом, то и понимаешь правильно.  -  Гуров
отодвинул стул, застелил газетой, сел. - Утром за тобой заедут,  отвезут
в отделение, оформят временную прописку, работать определят в таксопарк.
   - Вы меня вербуете, - утверждающе произнес  Тулин.  -  Я  никогда  не
стану агентом, никого не буду закладывать.
   - Не спорю, ты физически  здоров,  но  наглости  в  тебе  значительно
больше, чем силы. - Гуров придвинул к себе грязное блюдце, закурил. - Ты
нанялся за деньги меня убить, - он загнул палец. -  Я  не  дал  на  тебя
показаний и спас от срока длиною в жизнь. Я тебя не спрашиваю, кто  тебя
послал и сколько заплатили. Вытащил тебя  из  камеры,  умыл,  одел,  даю
жилье, прописку и работу. - Он разжал кулак, пыхнул сигаретой. - Мог  бы
спасибо сказать и не разориться.
   - Представляю, сколько вы. Лев Иванович, за свою доброту  потребуете.
- Капитан тоже закурил, присел на край тахты.
   - А чего с тебя взять? Я никого не сдам, не выдам!  Пустобрех!  Фокин
мертв, а генерал-полковника на твоих показаниях не  то  что  в  суд,  на
пенсию не отправишь.
   - Вы из тайного монашеского ордена или Общества  Красного  Креста?  -
Капитан фальшиво хохотнул.
   - Это вряд ли, - Гуров отряхнул  пепел,  затянулся,  выпустил  кольцо
дыма, которое медленно поплыло в затхлом воздухе квартиры.
   - Зачем я вам нужен?
   - Черт меня поймет, не знаю. Я тебя оценил там, в пустом доме,  когда
ты меня чуть не удавил. И позже, на следствии, ты вел себя достойно. И в
камере, я знаю, держался  как  мужчина  и  ничего  не  просил.  Капитан,
мужиков сейчас мало, я их про запас собираю. На черный день.  Ты  будешь
работать таксистом и ждать суда. А после решишь, по какой дороге и  куда
топать. Своему генералу позвони, сообщи, мол, освобожден  под  подписку,
живешь тихо, ждешь суда. О нашем разговоре можешь  не  докладывать.  Они
тебя, конечно, проверят, временно оставят в покое. Живи  здесь  чисто  и
опрятно. Водку пьешь?
   - Мало.
   - Лучше исключить совсем. Дружков и женщин можешь водить, квартиру  я
все равно сжег. Меня не ищи, я на суде буду, постараюсь, чтобы особо  не
затягивали. Там жизнь покажет.
   Гуров поднялся, положил на стол  ключи,  несколько  крупных  купюр  и
молча вышел.
 
*** 
 
   Гуров не лукавил, он действительно не знал, как  в  дальнейшем  можно
использовать Георгия Тулина, что за  человек  капитан,  записался  он  в
киллеры от безысходности или ему совершенно  нельзя  верить.  Ясно,  что
среди офицеров среднего звена бывшего КГБ существует  группа  людей,  не
принявших новый строй и стремившихся к реваншу. Одним  из  руководителей
группы был полковник Фокин,  ныне  покойный,  ранее  служил  у  генерала
Коржанова, который, по мнению Гурова, о заговоре ничего не знал. Генерал
летал выше крыши, "мелкими" делами не интересовался.
   Сегодня  нет  Фокина   и   всесильного   генерала,   верхнюю   колоду
перетасовали, но тщеславные высококвалифицированные полковники  остались
на местах. Их наверняка используют финансовые воротилы, одних используют
втемную, подбрасывают с барского стола, кормят  обещаниями  о  солнечном
завтрашнем дне. Иные полковники - враги идейные - на деньги не льстятся,
мечтают вернуть себе  реальную  власть,  какая  у  них  была  в  старьте
времена. Это страшная  сила;  используя  творившийся  в  стране  бардак,
безоглядное воровство и обнищание целых регионов, используя такую  силу,
можно пообещать людям навести порядок и реставрировать фашистский режим.
   Война в Чечне не только уничтожает людей, калечит души  оставшихся  в
живых. Эта бездонная дыра, в которую уходят сотни миллиардов,  обогащает
единицы, обескровливает общество.
   Не существует  вечных  двигателей  и  бездонных  колодцев.  И  Россия
богата, но не бездонна, деньги, исчезающие в чеченской войне, берутся не
из воздуха, их отбирают у миллионов людей.
   Гуров был лишь профессиональный розыскник, в политике  разбирался  на
уровне среднего обывателя, может, чуть  лучше,  не  более  того.  Но  он
отлично понимал: не было бы людей, заинтересованных в  чеченской  бойне,
не было бы и бойни. Одни на войне делают состояние, для некоторых деньги
- вопрос второстепенный, такие  фюреры  ждут,  когда  у  людей  кончится
терпение. Сейчас, судя по всему, вопрос о ликвидации  Президента  отпал,
человек болен, неопасен, постепенно превращается в Брежнева, в человека,
который царствует, но не правит.
   Гуров и Крячко сидели в гостиной Гурова, листали газеты, молчали.  На
журнальном столике перед необъятным диваном стояли  бутылки  с  боржоми,
коньяком и вазочка с орешками. Коньяк даже  не  открывали,  оперативники
соревновались в стойкости характера, хотя за  последний  год  Гуров  так
мало употреблял, что и желание выпить практически пропало.
   - Сам убыл в отпуск,  интересно,  что  творится  вокруг  венценосного
тела? - Станислав отбросил газеты, кинул в рот несколько орешков.
   - Даже если бы нас с тобой под этот ковер пустили, мы  бы  все  равно
ничего не поняли. - Гуров тоже отложил газеты, закурил. - Убежден,  даже
ближайшее окружение не знает точно, кто из них кто, все в масках. Ты  их
отличаешь одного от другого?
   - По физиономиям: один толстый, другой худой, третий  лысый,  все  за
мир, стабилизацию, демократию. - Станислав зевнул. - Наше дело телячье.
   - Ты знаешь имена ребят, которые вышли на Красную площадь с протестом
против наших танков в Венгрии?
   - Бессмысленное самоубийство.
   - Не прикидывайся дураком, надоело. - Гуров  взял  со  стола  бутылку
коньяка, поставил на место. - Когда  ребята  выехали  по  добытым  тобой
адресам?
   - Вчера днем.
   - Почему не звонят?
   -  Сказать  нечего,  ты  же  сам  определил  линию  поведения.  Парни
дисциплинированные, умные, никакой реакции быть не должно. Я  вообще  не
понимаю, чего ты ждешь от такой бархатной  беззубой  работы.  -  Ты  сам
сказал, ознакомившись с розыскным делом, считаешь, что оно организовано.
   - Я много  чего  считаю,  точнее  предполагаю.  Друзья  разговаривали
лениво, испытывая друг к  другу  неприязнь,  ни  один  не  хотел  первым
дернуть за веревочку. Как обычно, первым не выдержал Станислав и начал с
провокации:
   - В принципе дело дохлое, бесперспективное, только зря тратим  время,
силы  и  деньги.  Очень  мне  интересно  знать,  что  ты  скажешь  Шалве
Гочишвили. - Он открыл коньяк, плеснул в  бокал,  понюхал,  пригубил.  -
Князь слово держит, коньяк настоящий.
   Гуров никак не  реагировал,  разговаривал  задумчиво,  словно  сам  с
собой, и не ждал ответа.
   - Значит, есть основания предполагать, что в день взрыва все поступки
парня были выверены, маршрут разделен на клеточки, в каждую поместили по
свидетелю. Слабое место - сами  свидетели.  -  Гуров  помолчал,  загасил
сигарету. - Известно, свидетелей никогда не найдешь. А тут люди вышли из
автобуса на  разных  остановках,  сразу  после  катастрофы  сбежались  в
отделение милиции.
   - Ничего странного, взрыв не первый, люди напуганы, жаждут возмездия.
   - Станислав, не говори красиво. Люди часто жаждут, но в милицию их на
аркане не затащишь. В конкретном случае  пять  человек  дали  не  только
первичные показания, все явились в суд, выступили прилюдно. А в судебном
заседании могли находиться злые чеченцы, которые подобных  поступков  не
прощают. - Гуров хмыкнул, закурил новую сигарету.
   - Ты много курить, приятель, - заметил Крячко.
   - Я бросил пить, брошу курить,  тогда  меня  следует  кастрировать  и
живым выставить в музее восковых фигур, - Гуров наконец  рассердился.  -
Ты что, и правда не  понимаешь,  что  среди  пяти  свидетелей,  согласно
элементарной  статистике,  должны  были  оказаться  и  трусы,  и  просто
осторожные и равнодушные? Один бы спрятался на даче, другой  бы  заболел
или уехал в командировку. В суде при лучшем раскладе мог оказаться  один
свидетель, ну два максимум. А явились все пятеро.
   - Странно, но факт, - Станислав допил коньяк, налил новую порцию. - Я
не хочу тебя огорчать,  Лев  Иванович,  но  лично  я  убежден,  мы  ищем
прошлогодний снег, Ты такой мудрый, рассуди.  Существуют  два  варианта.
Парень взорвал  автобус,  все  наши  рассуждения  от  лукавого.  Никакой
организации и действительного террориста  не  существует.  Допустим,  мы
правы, и парень лишь жертва. Опять  полный  нуль.  Организацией  действа
занимались профессионалы. Первое, что  они  сделали  после  взрыва,  это
похоронили действительного взрывника. Искать нам абсолютно некого, а нет
задержанного, так и ничего нет, и  приговор  приведут  в  исполнение.  Я
сегодня ночь не спал, все раскладывал по полочкам. Так что  не  мучайся,
выпей, верни Князю деньги.
   - Согласен, Станислав, ты хорошо, с пользой провел ночь. Если ты  мне
ответишь на один вопрос, я немедленно выпью и позвоню Шалве.
   Станислав смотрел настороженно, он слишком хорошо знал своего друга и
начальника. Давно известно, раз вопрос, значит - петля.
   - Еще и не спросил, а такую песню испортил. - Он допил  свой  коньяк,
откинулся на спинку дивана, сказал:
   - Стреляй, не тяни!
   -  Вопрос  очень   простой.   Зачем   некой   группе   профессионалов
понадобилось взрывать автобус и задерживать террориста?
   - Чего? - Станислав от возмущения даже  открыл  рот.  -  Общественное
мнение! Оправдать свои варварские бомбежки! До бесконечности  продолжать
войну, из которой они качают деньги! Ну ты и спросил! У  тебя  сдвиг  по
фазе! - Он постучал по виску.
   - Согласен, Станислав, - спокойно ответил Гуров. - Меня  радует,  что
ты по той голове стучишь. Может,  твои  шестеренки  начнут  вертеться  в
правильном  направлении.  Общественное  мнение?  В  России  не   хватает
ненависти к чеченцам? Несколько интеллигентов возмущаются, а большинство
считает: Чечню следует отутюжить танками, чтобы другим  неповадно  было.
Генералы стремятся оправдать бомбежки мирных селений? Генералам не  надо
- ничего оправдывать, у них имеются самолеты и  бомбы,  генералы  делают
свою работу, и один автобус в Москве - не предлог и не  оправдание.  Они
качают деньги? И будут качать, и  войну  будут  продолжать.  Ты  опытный
оперативник,   Станислав.   Тебе   прекрасно   известно,    организовать
преступление,  обеспечить  свидетелей  так,  чтобы  ни  в  одном   звене
следствия ничего не посыпалось, - дело не простое.
   - Это точно, - Станислав согласно кивнул. - Оперативники МУРа и  ФСК,
следователи прокуратуры, суд присяжных. Всех не задавишь  и  не  купишь,
больно много людей. Механизм должен  быть  отлажен,  словно  швейцарские
часы.
   - Видишь? И все делать для того, что и  так  имеется  в  избытке.  Но
кто-то потрудился, я хочу знать, кто и с какой целью?
   - Если все это ты не придумал. - Считаешь, бочка пуста и пороха в ней
нет? - спросил Гуров.
   - Какая бочка? - удивился Станислав.
   -  Представляешь,  стоит  закрытая  бочка,  что  в  ней,  знают  лишь
посвященные, а любопытные - это мы с тобой - гадают, что в  бочке?  Вода
или порох? Как, не открывая, узнать?
   - Дырочку провертеть, - усмехнулся Крячко.
   - Так кто же тебе даст? Ты бы еще предложил вскрыть и заглянуть.
   - Не так глупо, - настроение у Станислава вконец испортилось.
   - Можно подойти к бочке и закурить. Посвященные себя проявят. Если  в
бочке вода, кури себе на здоровье. А если порох...
   - Тебя тут же похоронят.
   - Потому я и застраховал тебя и ребят.
   - Ну, спасибочки! - Крячко вскочил и поклонился. -  Я  не  подопытный
кролик!
   - Не пыли, выпей, - Гуров снова закурил. - Позвони Шалве, скажи,  что
отказываешься.
   - Значит, мы будем копать и ждать, рванет или не рванет?
   - Ты сегодня шумный, утомительный, - укоризненно произнес Гуров. - Ты
же слышал, как я инструктировал ребят. Не топать, железками  не  тык