атил. Конечно,  несерьезно,
но Гурова больше всего бесило сознание, что Фокин покушение  продумал  и
просчитал, а он, сыщик, не в силах разгадать, что к чему.
   Снайпера Гуров практически исключил: что  годится  против  опера,  не
годится  против  Президента.  Охрана  все  чердаки  и  подходящие   окна
прочешет, на учет возьмет, снайперу показаться будет невозможно.  Может,
какая-нибудь  сверхсовременная  радиоуправляемая  ракета?  Запустят   ее
где-нибудь за десять верст, лови, коли можешь. Но при чем  тут  Фокин  и
мальчишка Игорь Смирнов? А они наверняка фигуры  центральные.  Последняя
встреча Фокина с лидером КПРФ не могла быть пустой или случайной.
   Гуров часами обучался играть на бильярде, получалось  хреново.  Олег,
человек играющий, спускался в бильярдную и разделывал сыщика  под  орех.
Однажды Олег прибежал, махнул рукой:
   - Лев Иванович, стоит взглянуть.
   У  двух  строений  напротив  особняка,  в  котором  они  жили,  стоял
заляпанный грязью шикарный "мерседес". Четверо мужчин, один  из  которых
был явно старший, в униформе сегодняшних миллионеров -  длинное  пальто,
отличная стрижка, в руке кожаная папка или саквояж,  черт  не  разберет.
Гуров полагал, что это огромный бумажник  и  в  нем  носят  деньги.  Два
амбала-качка, понятно,  охрана,  и  мужичок,  неприметный,  но  шустрый,
возможно, водитель. Осторожно ступая,  стремясь  не  испачкать  обувь  в
рыхлой земле,  группа  обошла  один  дом,  второй,  скрылась  в  глубине
строящегося городка.
   -  Я  номер  машины  записал,  -  сказал  Олег.  -  Проверим.  Сейчас
недвижимость не покупают, выборов ждут. Народ осторожный,  зачем  деньги
платить, если завтра у тебя могут все отнять.
   - Но стрелка среди них нет, - убежденно сказал Гуров. -  Значит,  это
просто знакомство с местом действия.
   В доме зазвонил телефон. Гуров отошел от шторы, снял трубку.
   - Слушаю.
   - Лев Иванович, судя по всему, вчера вечером захватили Илью  Карцева,
- быстро сказал Крячко.
   - Гости уже появились, - спокойно ответил Гуров. - Надеюсь, они  Илью
не изувечили?
   - Успокойся, Лев Иванович,  раскаленными  щипцами  пользовались  наши
предки, сейчас все происходит гуманно.
   - Не говори, Станислав, я такие щипцы года два назад довольно  близко
видел, - ответил Гуров и, избавляясь от кошмарных воспоминаний,  тряхнул
головой.
   Положив трубку, сыщик подошел к бару и, к удивлению охранников, выпил
солидную порцию виски без льда, не запивая соком, словно воду.
   - Ну что, орлы, отдых кончился. - Гуров  все-таки  взял  маслинку.  -
Давайте мозговать, где он свою позицию определит, откуда он  меня  брать
будет?
 
*** 
 
   Накануне вечером Илья Карцев выскочил из машины у своего дома,  зашел
в новый сверкающий универсам, который недавно появился на месте вонючего
замызганного гастронома. Чем там торговали ранее,  чем  торгуют  теперь,
рассказывать не имеет смысла, так как любой сегодня это знает.  Продукты
упали на прилавки враз, как падает ливень, цены поднялись тоже враз, как
после ливня и положено. Цены медленно росли, люди тихонько  роптали,  но
покупать ранее неизвестные продукты не отказывались, аппетит ни  у  кого
не пропал.
   Карцев сам наблюдал, как старушка, кляня Ельцина и всю власть скопом,
покупала сыр, долго выбирала, морщилась, наконец, ткнув корявым пальцем,
который семьдесят лет перебирал гнилую картошку, сказала:
   -  Мне  грамм  триста,  можно  чуть  больше,  -  произнесла  название
французского сыра, которое Карцев и выговорить-то не мог.
   В универсаме царили чистота и  порядок,  сновали  изящные  девушки  в
форменных платьях, очереди, естественно,  никакой  не  было.  Бери,  что
пожелаешь, отправляйся в кассу, здесь,  правда,  набиралось  по  два-три
человека.   Но   все   автоматическое,   самое   современное,   кассирша
наманикюренными пальчиками берет вашу  покупку,  проводит  по  какому-то
окошку,  щелк,  там  выскакивает  цифра,  покупатель  получает  чек   и,
довольный, отправляется домой.
   Однажды жена Карцева спросила:
   - Илья, а где копченая индейка?
   - Какая индейка? Не покупал я никакой индейки.
   - Не морочь голову, в чеке написано "копченая индейка" и цена,  между
прочим, немалая.
   Карцев работал в милиции не  первый  десяток  лет,  понял  сразу.  На
Западе могут  придумывать  любую  систему,  русский  человек  воровал  и
воровать будет, он лазейку найдет. В  данном  случае  система  воровства
была проста, как апельсин.  Человек,  набравший  тележку  продуктов,  не
станет проверять по "слепой" ленте чека, какой товар он  брал,  а  какой
ему просто вписали.
   На следующий день Карцев решил обратиться  к  директору.  Оперативник
прекрасно знал, что никаких юридических  прав  он  не  имеет,  он  товар
получил, ушел, а была у него копченая индейка или нет,  неизвестно.  Ему
просто  хотелось  посмотреть  директору  в  глаза,  понять,  что  это  -
совместное предприятие или  разовая  частная  инициатива?  Ни  к  какому
директору Карцева не пустили, бездельник-служащий, болтающийся по холлу,
был крайне  недоволен,  что  его  беспокоят,  ушел,  отсутствовал  минут
десять, может, он и не к директору ходил, а заглянул в туалет  пописать,
вернувшись, строго сказал:
   - У директора совещание.
   И  Карцев  сразу  успокоился,  все   встало   на   привычные   места,
никелированные прилавки, изобилие товаров, слов нет, но как  в  торговле
воровали, так и продолжают воровать. Как покупатель был в этом  магазине
никто, так  он  и  остался  н  и  кто.  Все  нормально.  Правда,  жители
близлежащих  домов  быстренько  сообразили:  получив  чек,   скрупулезно
сличали написанное с наличием. Однако  девочки  в  кассах  тоже  не  так
просты, во-первых,  они  быстренько  запомнили  постоянных  покупателей,
мгновенно  освоили  методы  известного  Шерлока  Холмса.  Эту  тетку   с
поджатыми губами и в очках трогать опасно, а  тот  мужик  в  распахнутом
плаще и с улыбочкой до  ушей  -  элементарный  козел,  ему  можно  рояль
вписать, он не заметит.
   Карцев зашел в универсам, вынул из кармана бумажку, на  которой  жена
написала,  что  следует  купить,  все  пунктуально  выполнил,   поставил
корзинку перед кассиршей, она все быстро просчитала, отложила в Сторону,
сыщик взял чек, хотел его изучить, девушка мило  улыбнулась  коралловыми
губами и сказал:
   -  Обижаете,  мы  все  вас  прекрасно  знаем.  Фактически  это   было
признанием  в  том,  что  кассиры  жульничают,  но  девушка   обаятельно
улыбалась, а сыщик смутился, сунул продукты в матерчатую сумку,  которую
носил всегда с собой,  вышел  из  магазина,  сделал  несколько  шагов  и
потерял сознание.
 
*** 
 
   Первая мысль, когда Карцев пришел в себя, была про два  десятка  яиц,
которые теперь наверняка превратились в огромную яичницу.
   - Вот... - и он длинно выругался. - Я  оступился,  ударился  головой,
гае я, мата вашу? - И тут он только сообразил, что сидит в кресле,  руки
и ноги крепко пристегнуты, комната небольшая, без мебели и  никого  нет,
он один.
   Небольшое кругленькое тело Карцева напряглось, он сразу понял,  ремни
рассчитаны и на человека посильнее. ГБ.  Совершенно  ясно.  И  нужен  им
телефон Гурова, отчетливо понял он. И я отдам телефон, никуда не денусь,
потому что время героев, умирающих под нечеловеческими пытками,  прошло.
Да мне и пыток не выдержать, честно признался Карцев. А  теперь  сделают
пару уколов, и я  заговорю  как  миленький.  Слава  Богу,  кроме  номера
телефона, я ничего не знаю.
   За спиной скрипнула дверь, раздались шаги нескольких человек.
   - Очнулся, голубчик. Я говорил, мужик крепкий, скоро очухается.
   - Что же ты, падла, в гестапо устроился? Эдакая халтурка на  стороне,
подрабатываешь. - Карцев ощущал легкий озноб и прилив сил,  странно,  но
страха  не  было.  А  он  прекрасно  знал,  что  большой  смелостью   не
отличается.
   -  Не  груби,  дорогой,  прилив  сил  сейчас  пройдет,   ты   станешь
обыкновенным человеком, - произнес  умеренный  голос,  справа  появилась
фигура в белом халате с марлевой повязкой на лице.
   Карцев, как мог, повернул  голову,  увидел  подкатившийся  столик  на
колесиках, на котором лежали лишь шприц, ампулы  и  металлическая  белая
посудинка, в которую мы сплевываем, садя у зубного врача.
   - Илья, мне надо получить ответы на несколько вопросов, и ты  мне  на
них ответишь. Предлагаю сделать это добровольно, иначе я тебя  заставлю.
Это не очень больно, однако неприятно.
   - Пошел бы ты, дорогой. -  Карцев  выматерился.  -  Имеешь  свободное
время, тренируйся.
   - Твоя воля, - человек в белом закатил  Илье  рукав,  протер  спиртом
вену там, где обычно делают укол, взял  шприц,  наполнил  его  из  одной
ампулы, перетянул руку резиновым жгутом, в общем, все, как обычно.
   Когда он ввел иглу в вену, Илья сначала ничего  не  почувствовал,  но
вскоре по всему телу разлилось тепло, даже жар, глаза застелил  туман  и
тут же рассеялся. Илья подумал, что жить очень даже  хорошо,  сейчас  бы
рюмку хорошей водки и никаких забот.
   И тут же  рука  врача  поднесла  к  его  губам  стакан,  от  которого
аппетитно пахло.
   - Отстегни руки, я буду вести себя хорошо, - сказал миролюбиво  Илья.
- Никогда не пил из чужих рук.
   - Я тебе верю, Илья,  -  браслеты  на  руках  отстегнулись.  Он  взял
стакан, понюхал, понял, что в нем виски, и с удовольствием  выпил.  Врач
протянул ему блюдце с солеными орешками. Тепло все  сильнее  растекалось
по телу,  выпив  немного,  Илья  почувствовал  себя  пьяным,  захотелось
поговорить.
   -  Доктор,  что  ты  все  за  спиной  стоишь,  присядь  рядом,  выпей
стаканчик. А охранники могут убираться, я человек мирный, да  и  ноги  у
меня пристегнуты.
   - Илья, ты отличный парень, а о семье не думаешь,  тебя  из  магазина
давно ждут, беспокоятся, ты позвони жене, скажи, поскользнулся, ударился
головой, легкое сотрясение, сейчас тебя обследуют, к утру будешь дома.
   Врач поставил на колени Карцеву телефонный аппарат.
   - Яйца, наверное, все разбились, - сказал Карцев с сожалением. Набрав
номер, услышал испуганный голос жены:
   - Илья? Ты жив, что с тобой, ты  где?  -  Все  вопросы  она  выпалила
разом.
   - Жив, родная,  что  со  мной  сделается?  -  весело  ответил  он.  -
Поскользнулся,  головой  шарахнулся,  видимо,  в  Склифе  я,  обследуют,
говорят, ничего страшного.
   - Ты соображаешь, что сейчас три часа ночи,  а  ты  подъехал  к  дому
около восьми. Станислав телефон оборвал, звонит каждые десять  минут,  в
Склифосовского тебя нет.
   - Ну и ладно, какая разница! Станиславу скажи, чтобы пыль не подымал,
с каждым может случиться. Вот эскулапы утверждают, что  к  утру  я  дома
буду.
   Доктор разъединил разговор и спросил:
   - Кто такой этот Станислав?
   - Хороший мужик, только уж начальником стал, много о себе думает.
   - А Гуров?
   - Ну, Лев Иванович, голова, слов нет. А откуда вы его знаете?
   - Может, он тоже беспокоится, позвоните  ему,  скажите,  мол,  все  в
порядке.
   Неожиданно у Карцева сильно заболела голова, во рту стало сухо, и  он
сообразил, что не в больнице, его захватили люди Фокина,  и,  может,  он
сам стоит за креслом, ждет, когда Карцев наберет номер Гурова.
   - Эх, дорогой, да вам снова неважно, - врач вновь наполнил шприц.
   Каким-то боковым зрением и чутьем Карцев увидел,  что  лекарство  ему
будут вводить другое. Ему  вновь  мгновенно  пристегнули  руки,  сделали
укол, врач, стоявший справа, пропал, а Илью потянуло в сон, голова  была
еще тяжелой, но боль  прошла.  Он  заснул,  может,  и  нет,  сон  и  явь
смешались. Илья чувствовал, как к его вискам прилепили какие-то датчики,
за спиной зашаркали, о чем-то говорили,  затем  виски  начало  жечь,  не
очень сильно, но чувствительно, знакомый голос за спиной спросил:
   - Первая цифра телефона - единица?
   Сознание еще больше затуманилось, перед глазами плыли огромные цифры.
Карцев не помнил, что он говорил, и вскоре заснул.
 
*** 
 
   Гуров расхаживал по огромной гостиной  роскошного  особняка.  Значит,
они меня достали, иначе и быть не могло. Что они  сделали  с  Ильёй,  не
изувечили? Сейчас такие методы в спецслужбах ушли в прошлое.  Но  вполне
могли превратить мужика в идиота. Необходимо заставить себя об  этом  не
думать. Впервые главной ценностью является моя жизнь. Киллер. Всего лишь
человек с винтовкой, не более того. Они знают,  что  нам  известно,  что
Илью захватили, ждут, что рвану из этого дома, конечно, готовы.
   Зазвонил телефон, Гуров снял трубку.
   - Здравствуй еще раз, это я, - сказал Орлов. - Я подошлю пару машин с
ребятами, тебе следует переехать.
   - Ошибаешься, Петр. Во-первых,  они  этого  ждут,  во-вторых,  нельзя
бесконечно защищаться. Они будут гоняться за мной, либо  достанут,  либо
наверняка парализуют. Надо им врезать, напугать, и  это  можешь  сделать
ты. Я знаю твои принципы, уважаю их, но, повторяю, они играют по  другим
правилам, у тебя выбора нет. И дело не  в  моей  персоне  и  даже  не  в
Президенте, им необходимо доказать, что они не  всесильны  и  не  смогут
восстановить старый порядок.
   Орлов положил трубку, понял, что Лева прав, и подумал о том,  мол,  в
голову никогда не могло прийти, что мальчишка сумеет, посмеет взять его,
Орлова, за горло. Он вызвал секретаря.
   - Слушаю, Петр Николаевич.
   - Соедини меня с этим.., как его, черт побери! С майором Батулиным из
Управления охраны. - Орлов положил трубку, барабанил толстыми  короткими
пальцами по столу.
   - Петр Николаевич, -  раздался  голос  Верочки.  -  Батулин  проводит
совещание, просит позвонить позже.
   -  Подожди,  я  сам  буду  говорить.   -   Орлов   снял   трубку.   -
Генерал-лейтенант Орлов, передайте Батулину, я настойчиво рекомендую ему
подойти к телефону.
   - Батулин слушает, здравия желаю, господин  генерал-лейтенант,  я  же
передал...
   - Слушай, серунок, - перебил Орлов, - если ты моментально не приедешь
ко мне, я пришлю в твою контору конвой и тебя доставят в  наручниках.  -
Он так ударил трубкой по аппарату, что он треснул.
   Такое  случалось  не  впервые.  Верочка  быстро  вошла   в   кабинет,
профессионально осмотрела аппарат и равнодушно сказала:
   - Я сейчас вызову мастера, вы знаете, Петр  Николаевич,  все  за  ваш
счет, вычтут из оклада.
   - Почему из моего, а не из твоего или из оклада мастера? -  почему-то
весело спросил Орлов. - Вы меняете аппараты, должна быть гарантия.
   - Железных телефонов не делают. Кофе или рюмку коньяка?
   - Догадайся.
   Верочка открыла шкаф, налила рюмку коньяка, поставила на стол бутылку
минералки, стакан.
   - Это для вашего гостя.
   - Тогда приготовь валидол.
   - Всегда при мне. - Верочка весело улыбнулась и ушла.
   Батулин приехал быстро, вошел, поклонился, занял предложенное кресло.
   - Значит, так, - начал без предисловий Орлов. - Чтобы через час  Илья
Карцев был в этом кабинете, иначе через два часа твой пистолет с  твоими
пальчиками, заключения экспертов лягут на стол прокурора  города.  Я  не
люблю грозить, парень, но бандитские правила установили вы, так хлебайте
полной ложкой. Я отобрал у Гурова материалы на тебя.  Они  здесь,  -  он
ткнул пальцем в свой сейф. - Лева сказал, что я  пожалею.  Гуров  всегда
прав. Если вы Карцева тронете, я  с  вас  шкуру  спущу,  так  и  передай
Фокину. Ни один мент не испачкает о  вас  рук,  и  плакаться  в  жилетку
генералу Коржанову оснований не будет. Вас порвут на стельки уголовники,
беспредельщики. У нас имеется среди них агентура,  и  мы  найдем  нужные
слова. Убирайся!
   - Господин генерал-лейтенант!
   - Я включил часы, время вдет. Торопись!
   Пошатывающегося Карцева вывели из подъезда на улицу,  он  походил  на
сильно выпившего человека, который  передвигается  автоматически.  Он  и
окружающий мир видел, как пьяный, люди и предметы двоились,  уплывали  в
туман, земля под ногами поднималась и опускалась.
   - А еще в галстуке, - сказала проходившая мимо старушка.
   - Такой наверняка будет голосовать за  Явлинского.  Все  демократы  -
алкаши, -  высказался  немолодой  мужчина,  тащивший  на  плече  коробку
иностранного происхождения. - Какого-нибудь виски с утра  нажрался,  ему
русское ничего в глотку не лезет.
   Охранники подвезли Карцева к МВД, поставили его  у  колонны,  вручили
его удостоверение частного сыщика постовому.
   - Старшина, позвони  генералу  Орлову,  скажи,  что  груз  доставлен.
Телефон генерала записан.
   Милиционер глянул испуганно на державшегося за  колонну  мужчину,  на
незнакомое удостоверение, хотел спросить,  а  нужен  ли  генералу  такой
гость, но охранники уже сели в машину и укатили.
 
*** 
 
   Орлов смотрел  на  спящего  в  кресле  Карцева  с  удивлением,  но  и
раздраженно.
   - Верочка, а чего мы с ним будем делать?
   Девушка возмущенно повела плечами,  она  не  знала,  что  оперативник
абсолютно трезв, но догадывалась, что и пьян он не от беспутства.
   - А зачем нам что-либо делать? Станислав в кабинете,  пусть  забирает
своего ненаглядного, не я же его буду таскать?
   - Я не комод, меня  не  надо  таскать,  -  неожиданно  ясным  голосом
произнес Илья, поднялся из кресла, но тут же упал обратно.
   Пришел Крячко, подхватил приятеля, отвел в свой кабинет.
   - Где тонко, там и рвется, - сказал он, усадив Илью на место  Гурова,
чтобы парень мог опереться руками на стол и положить голову. -  Как  они
тебя определили? На Гришу Котова или Валю Нестеренко они не кинулись.
   - А ты, Станислав, полагаешь, что против  современной  химии  человек
способен устоять? - слышал и говорил Илья отлично.
   Станиславу стало стыдно, но он ответил, как считал нужным:
   - Устоять нельзя, а вот  дать  себя  захватить  в  центре  Москвы  на
многолюдной улице... Что теперь говорить, ребенка обратно не родишь.
 
*** 
 
   Фокин  вернулся  с  приема  рано,  около   шести   вечера.   Смокинг,
белоснежная рубашка со стоячим  воротничком,  галстук-бабочка,  все  как
положено. Обед был устроен в  честь  пятидесятилетия  одного  из  высших
функционеров КПРФ  в  шикарном  ресторане.  Оркестр  исполнял  старинные
довоенные песни, пели не кривляющиеся мальчики под фанеру,  а  настоящие
исполнители, некогда народные и  заслуженные,  сегодня  обидно  забытые,
потому что голоса у них звучали прекрасно,  пели  они  задушевно.  Когда
исполнялись замечательные военные песни, некоторые из гостей, хотя и  не
воевали, украдкой вынимали платки, смахивали слезы, песни юности  всегда
трогают, а уж в таком исполнении и подавно.
   Проститутки  отсутствовали,  в  основном  жены-ровесницы  и  подруги,
которые хотя и были полноваты и совсем не  молоды,  смотрелись  приятно.
Никто не напился, один воин-орденоносец  принял  на  увешанную  орденами
грудь лишнего, так его тихо и интеллигентно увели, объяснив, мол, ничего
не поделаешь, возраст.
   Лидер, как и полагается, произнес речь, говорил  почему-то  о  войне,
которую  они,  присутствующие,  выиграли,  защитили  родную   землю   от
супостатов, а сегодня  ее  разорвали  на  части  и  распродают  клочьями
американцам. Но они, коммунисты, не допустят и  встанут,  как  тогда,  в
сорок первом, понадобится, лягут под танки.  Все  это  звучало  особенно
трогательно, так как подавляющее число  гостей  родилось  намного  позже
войны,  а  их  отцы  служили  в  армии  политработниками,   шли   позади
наступающих и стреляли в спины людям испугавшимся, замешкавшимся.
   Обед  получился  впечатляющим,  несколько  ностальгическим  и   очень
патриотичным. Когда начали расходиться,  то  человек  десять-пятнадцать,
переглядываясь, довольно улыбались и понимающе кивали друг  другу,  люди
ехали в баньку, где их  ждали  девочки  и  остальные  услады  нормальной
жизни.
   Во время обеда Иван Иванович Корзинкин познакомил Фокина  с  Лидером.
Видимо, знакомству предшествовал разговор, так как Лидер придержал  руку
Семена Петровича, внимательно посмотрел в глаза и, улыбаясь, сказал:
   - Приятно видеть на  нашем  скромном  обеде  своих  против