о  лет  назад,  судьба  свела  его  с  профессиональным
убийцей. Мужчина средних лет, прилично одетый,  изъяснялся  литературным
языком, внешне не имел никакого отношения к теории Ломброзо.  Звали  его
незатейливо - Иван. Он ликвидировал бухгалтера известного Юрию Петровичу
синдиката.  Вскоре  после  этого  без  приглашения   и   предварительной
договоренности  Иван  явился  к  Юрию  Петровичу  и,  демонстрируя  свою
квалификацию, звонком не воспользовался, вошел тихо и  спокойно,  словно
дверь забыли запереть. Юрий Петрович поначалу и испугался, и растерялся.
Иван неторопливо снял  плащ,  поздоровался,  передал  привет  от  общего
знакомого и заверил, что без крайней необходимости  оружия  с  собой  не
носит и к хозяину испытывает глубочайшее уважение.
   Юрий Петрович воспринял визит философски  пришел  человек,  за  дверь
сразу не выставишь, придется потерпеть. Он открыл бар, жестом  предложил
гостю угощаться и сел в  кресло.  Иван  церемонно  поклонился,  налил  в
стакан немного коньяку, сел рядом.
   - Профессии у нас разные, - начал Иван и повел беседу культурно, явно
пытаясь произвести впечатление. -  Мы  оба  медики,  лечим  общество  от
ожирения, вы, так сказать, терапевт, я хирург. Так что делать? Иной  раз
требуется отрезать, даже отпилить, порой и оторвать.
   Медленно прихлебывая коньяк, Иван говорил долго, витиевато,  приводил
примеры  из  хирургической  практики,  заверял,  что  фирма  гарантирует
качество и абсолютное молчание.
   "Я тебе верю, - думал Юрий Петрович и согласно кивал.  -  Когда  тебя
возьмут и пообещают сохранить жизнь, ты расскажешь то, чего  даже  и  не
знаешь".
   Когда Иван замолчал и  поставил  пустой  стакан  на  инкрустированный
столик. Юрий Петрович сказал:
   - Выслушал все с большим вниманием и интересом и ничего не понял. Вас
кто-то разыграл, уважаемый, я человек, далекий от медицины.
   - Ясно,  -  Иван  поднялся,  глухим,  без  всякой  интонации  голосом
произнес. - Возьми ручку и запиши.
   Юрий Петрович  не  понял  и  замешкался,  но,  увидев,  как  у  гостя
скривились в улыбке губы, а глаза - белые, без зрачков, пустые,  смотрят
на него и не видят, почувствовал, что до небытия всего один шаг,  открыл
блокнот и схватил ручку. Иван продиктовал номер телефона.
   - Сегодня не знаешь, как карта ляжет завтра. Надумаешь,  позвонишь  и
назовешь себя. На  прощанье  подкинь  штучку.  Ехал  к  тебе,  на  такси
потратился.
   Юрий Петрович знал, что "штука" означает тысячу и благодарил  судьбу,
что деньги у него в доме были, большей частью он держал в кармане  всего
пятьсот - шестьсот рублей на мелкие расходы. Он достал пачку  десяток  в
банковской упаковке, Иван сунул деньги в карман и молча пошел к  выходу.
Надев плащ, он задержался у двери и, не оборачиваясь, сказал:
   - Ты мне понравился. Звони.
   Тогда, много лет назад, он страшно рассердился, пытался выяснить, кто
навел  Ивана,  но  соратники  открещивались.  Через  два  года  грошовая
лавочка, где Иван убрал бухгалтера, сгорела дотла, всех  пересажали,  но
убийцу, как слышал Юрий Петрович, не нашли.
   Когда явился посланец от южанина и Юрию Петровичу передали совершенно
непристойную просьбу, он сразу вспомнил своего давешнего гостя,  отыскал
телефон, позвонил, но какая-то женщина раздраженно ответила, что живет в
квартире сто лет и ни о каком Иване сроду не слышала. "Эх, знать бы, где
упадешь, соломки бы подстелил", - сетовал деловой  человек.  Передал  бы
сейчас Ивану деньги,  объяснил  задачу  и  жил  бы  спокойно.  Так  нет,
осторожничал, брезговал, а теперь самому приходится велосипед изобретать
и порох придумывать.
   Все это вспоминал Юрий Петрович, попивая чай  с  медом,  жалея  себя,
кляня несправедливость, слепую судьбу-злодейку. Кружка была большая,  но
чай и время,  отпущенное  на  пустую  философию,  кончились.  Он  собрал
чемоданчик, оставил записку хозяину - деньги были уплачены вперед, - и с
квартиры съехал. Взяв в камере хранения большой,  из  натуральной  кожи,
чемодан, Юрий Петрович без парика, очков и зонтика, со  смытой  с  кисти
татуировкой, одетый, как человек, прибывший  из  столицы,  где  занимает
солидный пост, явился в гостиницу и предъявил подлинный паспорт.
   Он принял душ, чисто выбрился, протер  лицо  французским  одеколоном.
"Теперь, - думал он, - если Толика Зинича и возьмут,  то  искать  начнут
старого   поношенного   уголовника,   а   отнюдь   не   респектабельного
молодящегося  чиновника,  который  приехал  из  Москвы  лишь   сегодня".
Администратору, которой он преподнес коробку дорогих  конфет  и  передал
привет от  Зинаиды  Васильевны  из  "Космоса",  Юрий  Петрович  вскользь
сообщил, что приехал поездом, а не прилетел. В общем,  он  не  опасался,
что уголовный розыск  может  выйти  на  его  след,  и  занялся  решением
неотложных дел.
   Володя Артеменко, как Юрий Петрович и  ожидал,  выслушал  его  молча,
заверив, что серьезно подумает. "Ловчит, -  понял  старый  бизнесмен,  -
тянет  время,  ищет  лазейку".  Он  умышленно  сказал   Артеменко,   что
конкретные   инструкции   поступят   позже.   Пусть   человек   обдумает
происходящее, поймет безвыходность своего положения.
   К убийству Юрий Петрович был готов давно, и вся операция в  гостинице
"Приморская" уже продумана до мельчайших деталей. Еще лет  десять  назад
через одного шустрого дипломата, сегодня он  работает  в  фирме  "Заря",
Юрий Петрович приобрел пять капсул с ядом. Как он называется, тем  более
химический  состав  его,  Юрия  Петровича   не   интересовало.   Получив
заверение, что на Западе фуфло не изготовляют, не Одесса, и  одна  капля
убивает быка, он заплатил деньги и коробочку с ампулами убрал.  Однажды,
пожертвовав одной ампулой, он проверил яд на собаке. Проглотив брошенный
ему кусок колбасы, пес моментально издох.  Штука  отменная,  решил  Юрий
Петрович,  только  слишком  быстрая,  использовать  следует  с   большой
осторожностью.
   Он позаботился  буквально  обо  всем.  Сначала  обработал  Артеменко,
разъяснил, что если следствие  найдет  неизвестного  физкультурника,  то
выйдет персонально на него. Володя долго упирался,  но  в  конце  концов
капсулу взял и сказал, что если Петрович сумеет  создать  ситуацию,  при
которой физкультурник сам найдет Артеменко, сам пойдет на сближение,  то
тогда, возможно, и представится удобный случай.
   С Леней Кружневым все произошло значительно проще.  Он  подбросил  на
ладони прозрачную капсулу, заверил, что все будет в порядке, и полетел к
Черному морю. Сговорились, что Леня сам  познакомится  с  Артеменко,  но
решающего шага без команды Юрия Петровича предпринимать не станет.
   Найти Толика Зинича напугать прошлым и  заставить  его  сблизиться  с
Артеменко и компанией тоже большого труда не составило.
   Все было готово, когда произошла  эта  дурацкая  история  с  машиной.
Какой-то идиот, либо Леня, либо Володя, а может и  его  девка,  отвинтил
гайки,  другой  идиот  попал  в  ловушку,  и  произошло   крушение   его
гениального плана. Да еще сыскарь из МУРа  объявился,  нет  ему  другого
места и времени передохнуть от уголовщины. В эмведевском санатории  надо
отпуск проводить, лечить надорванное  в  бессмысленной  борьбе  сердечко
проверять пульс давление. И  вернуться  обновленным  к  своему  любимому
труду, получать мизерную зарплату и радоваться когда  поймал  карманника
или дебила-уголовника.
   В общем, весь день Юрий  Петрович  пребывал  в  гневе  и  решал,  как
встретиться с Володей, который явно выходил из-под контроля.  Необходимо
его успокоить снять мандраж и предложить конкретный ход. Ясно, что, будь
яд не мгновенного действия Володя уже угостил  бы  парня  и  не  мучился
угрызениями совести. Артеменко боится оказаться рядом с трупом и попасть
в поле зрения милиции, и правильно  боится.  Однако  необходимо  историю
кончать. Володя  и  Толик  должны  исчезнуть.  В  живых  останется  лишь
психопат Леня. Замаранный в убийстве он будет  молчать,  как  Рыба.  Ему
надо дать денег, но не единовременно, а определить содержание хоть  Леня
и законченный псих, а сообразит, что лично заинтересован в здоровье Юрия
Петровича.
   Спал он прекрасно, поднялся бодрым жизнерадостным и тут  же  позвонил
Зиничу.
   - Слушаю, - глухим голосом откликнулся Толик.
   - И прекрасно, мальчик, - сказал Юрий Петрович, - станешь  слушаться,
будешь жить на свободе долго и красиво. Я говорю из Москвы.
   - И черт с тобой, старый хрен, я уматываю, - зашептал  Толик.  -  Тут
совсем плохо стало, твой земляк копает, мне ждать нечего.
   - У тебя здоровые инстинкты, мальчик, кому в зону хочется? Ты  будешь
сидеть тихо, кушать и пить в "Приморской", в той же компании и  получишь
за это деньги. Завтра в восемь утра я  тебе  позвоню.  Если  телефон  не
ответит, отобью соответствующую телеграмму, - пока в  уголовном  розыске
товарищи зарплату получают, мне самому  тебя  искать  недосуг.  Ты  меня
понял?
   - Ну? - прошептал Толик.
   - Не слышу?
   - Понял! Шучу я, нервы.
   - У всех нервы, будь здоров. - Юрий Петрович положил  трубку  тут  же
набрал номер Артеменко и когда тот ответил сказал коротко:
   - Володя жду тебя у входа на центральный рынок.
   Ветер погнал тучи, выглянуло солнце.  Люди  высыпали  из  гостиниц  и
санаториев, как по команде.
   Юрия Петровича хорошая погода устраивала. Хотя он, как и  легендарный
предок, "не любил больше о скопления честных людей в одном  месте",  тем
не  менее,  лучше  затеряться  в   толпе,   чем   наслаждаться   опасным
одиночеством. Он перекинул пиджак через руку, ослабил  узел  галстука  и
прогуливался у "Приморской" поджидая своего лучшего ученика.
   Юрий Петрович не проходил специальной подготовки и не  был  знаком  с
работой спецслужб, однако не желал встречаться с Володей если  последний
прибудет  в   сопровождении.   За   физкультурником   наблюдали,   могут
интересоваться и Артеменко.
   Володя вышел из гостиницы, был, как всегда элегантен, кремовые  брюки
ботинки в тон фирменная белоснежная рубашка. Юрий  Петрович  смотрел  на
ученика с легкой завистью Умен, осторожен не жаден,  жить  умеет,  очень
жаль, что ему придется умереть так рано. Когда Артеменко, обогнув здание
гостиницы, направился  к  центру,  Юрий  Петрович  следом  не  пошел,  а
внимательно  присматривался  к  окружающим.  Ему  повезло,  к  гостинице
подъехало такси, высадило пассажиров. Юрий Петрович сел в машину обогнал
Артеменко  на  несколько  кварталов,  дал  шоферу  десятку  и   попросил
подъехать через час. Он не подошел к Володе ни у входа ни на самом рынке
выжидал. Лишь когда Артеменко купив цветы направился назад, к  гостинице
Юрий Петрович пересек ему дорогу, сел за столик открытого кафе и заказал
мороженое.
   Володя  сел  рядом,  тоже  заказал  мороженое,   молчал   разглядывал
проходивших мимо женщин.
   - Наконец-то погода наладилась. - Юрий Петрович отметил,  что  ученик
осунулся под глазами тени, пальцы слегка дрожат. - Тебе надо позагорать,
возраст проступает, пьешь наверняка.
   Артеменко достал из заднего кармана фляжку сделал несколько глотков.
   - Сердишься. Я же тебя не контролирую, помочь хочу, потому и болтаюсь
в городишке вторую неделю. Кто машину испортил?
   - Раньше не знал, теперь  думаю,  что  ты,  -  ответил  Артеменко.  -
Сдается я тебе больше мешаю, чем этот придурок.
   - Ясное дело я тебя в Москве не мог достать, надо за тысячу с  лишним
верст вывезти.  Ты  из-за  своей  девки  по  фазе  двинулся.  Не  можешь
сообразить, как заставить Зинича лекарство принять не в гостинице,  а  у
себя дома, так и скажи. Спроси у  старших,  они  тебе  разумным  советом
помогут.
   Гуров заснул, когда уже начало светать. А в  семь  его  уже  разбудил
телефонный звонок.
   - Нет, - сказал Отари. - Люди работали  вечер  и  всю  ночь,  твой  с
зонтиком, видно, улетел. Зинич никуда не бегал, к  восьми  отправился  в
санаторий.
   - Собери ребят у себя дома, я приеду, - Гуров сел, ему казалось,  что
за левым ухом прилепили нечто тяжелое, плечо ныло.
   - Ты мне не веришь?
   Гуров услышал в голосе майора обиду и разозлился.
   - Как оперативника я тебя мало знаю.  То,  что  могу  сделать  я,  ты
сделать не можешь.
   - Нехорошо говоришь.
   - Да, дорогой, я умру не от скромности. Ты  втянул  меня  в  историю,
терпи, собери людей, приготовь мне кофе и жди.
   Гуров брился, рассматривая себя в зеркале. "Что со мной? -  рассуждал
он. - Совести  меньше  стало,  а  наглости  прибавилось?  Переродился  в
максималиста. Кратчайший путь к  цели  есть  прямая,  укладывай  рельсы,
катись, и не  важно,  если  раздавил  чье-то  самолюбие.  Ты  стремишься
совершить большое добро, и маленькое зло тебе  простят?"  Он  критиковал
себя, урезонивал и стыдил и не  замечал,  что  не  становится  добрее  и
снисходительнее, а наливается упрямством  и  злостью.  -  "Почему  Отари
думает только о себе? Веришь - не веришь, что за детские игры?  Пока  мы
выясняем отношения, прикончат человека".
   Гуров  надел  костюм,  белую  рубашку  с  галстуком:  для  выполнения
задуманного  требовалось  выглядеть  парадно,   раздражать   не   только
содержанием, но и внешним видом. Чиновник из Москвы,  заскорузлая  душа,
чистенький, самовлюбленный.
   Он вошел на веранду дома Отари, поздоровался кивком, занял  место  во
главе стола.
   - Прошу садиться, - Гуров придвинул чашку кофе.  Семь  оперативников,
трое совсем  мальчики,  разноголосо  поздоровались.  Отари  взглянул  на
Гурова  удивленно,  поглаживая   голову,   вздохнул   и   подумал,   что
подполковник человек умный  и  опытный,  но  повел  себя  не  правильно,
следовало с каждым за руку поздороваться.
   Гуров молчал, лицо  у  него  было  надменное,  уголки  губ  брезгливо
опустились, он допил кофе.
   - Работаем плохо, лениво, словно из-под палки. Человека в вашей  дыре
найти не можете. В Москве, - Гуров поднял  палец,  -  находим!  Мне  ваш
майор ночью одну завиральную идею изложил, - он наступил Отари на  ногу.
- Я не верю, но  попробуйте...  Ваш  начальник,  -  Гуров  покосился  на
опешившего Отари, -  думает,  что  человек,  которого  вы  разыскиваете,
перекрасился, съехал с частной квартиры и живет сейчас в гостинице.
   Оперативники  заговорили  на  непонятном  языке,  затем  старший   по
возрасту сказал.
   - Может, Отари Георгиевич, правильно думает.
   - Начальник всегда прав! - Гуров рассмеялся, кивнул на пустую  чашку.
-  Кофе,  пожалуйста.  Если  вам  хочется  своего  начальника  защитить,
действуйте. Я не верю, но не возражаю. Вчера около четырнадцати часов  в
гостиницу - не интурист, но  солидную  гостиницу  -  поселился  одинокий
мужчина.   Приметы:   лет   шестидесяти,   среднего   роста,    среднего
телосложения, одет хорошо. Москвич. Даю вам три часа, выполняйте.
   Оперативники нерешительно поднялись, смотрели на майора Антадзе.
   - Прошу, ребята, - сказал он, опасливо покосившись на Гурова, - я жду
вас в кабинете.
   - Если все это не бред, и вы человека найдете, наблюдение  не  вести,
только сообщить и вновь собраться у товарища майора. Выполняйте!
   - Да, да, - Отари, провожая товарищей, спустился с крыльца.
   Гуров снял пиджак и галстук, потер шею и плечо.
   - Очень злые ушли, - сказал Отари. - Ты очень хитрый.
   - Все  повторяем:  человеческий  фактор,  личная  заинтересованность.
Людей подхлестывает не только  лишний  рубль,  но  и  злость,  обида  за
товарищей, стремление доказать плохому человеку, что он плохой.
   - Ой, Лева, - Отари покачал головой. -  Обидел  людей,  найдут  -  не
найдут, о тебе все равно плохо будут думать.
   - Мне нужен главарь, организатор, остальное стерплю, - сказал  Гуров.
- Вызови машину, мне нужно скорее вернуться в гостиницу.
   Гуров лежал в своем номере, вытянувшись на спине, запрокинув  голову,
и думал. "Мне в высшей степени наплевать, - рассуждал он, - что обо  мне
думают местные оперативники. Я заставил их расстараться,  доказать,  что
их любимый начальник очень умный, а это и  есть  главное.  Почему  людей
хорошо работать необходимо всегда заставлять, отчего не по доброй воле"?
Человек не машина, кнопку нажал и она поехала. Каждому необходима  вера,
убежденность, что твой труд необходим,  иначе  человек  не  работает,  а
служит, а порой и того  не  делает,  лишь  изображает.  Оперативника  не
проконтролируешь, труд его не взвесишь и на штуки не пересчитаешь.  Ведь
как они, замученные текучкой, бесконечными кражами из гостиниц, драками,
проезжими мошенниками, относятся к данному делу? Угнали машину,  угонщик
разбился, ну и с плеч долой. А тут какой-то  приезжий  из  Москвы  с  их
начальником встречается,  майор  лицом  потемнел,  сам  не  свои  ходит.
Человека приказали найти? Нужно  этому  визитеру,  пусть  сам  ищет,  мы
своими делами займемся, позже рапорт отпишем мол, все проверено мин нет.
   Гуров  самодовольно  улыбнулся  ничего,  голубчики   поноситесь   как
наскипидаренные.
   В том, что Гуров  разгадал  маневр  Юрия  Петровича  не  было  ничего
удивительного.
   Никто из арестованных по громкому делу не мог обратиться за помощью к
рядовому уголовнику. Это должен  быть  человек  их  круга  -  головастый
осторожный и хитрый.  Видимо  его  из  тюрьмы  за  горло  держат,  и  не
выполнить просьбу, уехать он не может. Наблюдение за Зиничем он засек, и
на  случай  его  ареста  должен  дислокацию   сменить.   Начнут   искать
задрипанного старикашку, проживающего на частной квартире, поэтому нужно
объявиться респектабельным молодящимся и в гостинице.
   В сознании Гурова  кружился  калейдоскоп  не  связанных  между  собой
фактов  и  событий.  Так  образ  разыскиваемого  никак  не  сочетался  с
отвернутыми гайками и ночным  нападением.  В  обоих  случаях  действовал
дилетант. Подпольные финансисты и  "цеховики"  лично  такими  делами  не
занимаются.  Если  бы  он  нанял  профессионалов,  меня  бы  элементарно
застрелили либо зарезали. Толик  Зинич?  Ну,  какой  головастый  человек
обратится за помощью к Толику? Он не может быть  исполнителем.  Если  не
исполнитель значит, жертва.
   Гуров  сел,  сонливость  пропала,  он  прошел  к  письменному  столу,
позвонил в отдел, когда Отари снял трубку сказал:
   - Немедленно арестуй Зинича.
   - Что? Ты не заболел дорогой? Я не прокурор, да и за какие дела?
   - Извини, неточно выразился, - Гуров смутился, действительно, брякнул
спросонья черт знает что.  -  Задержи  его  под  любым  предлогом  и  не
отпускай.
   В номер постучали, Гуров обернулся и увидел Толика Зинича.
   - Здравствуйте товарищ начальник!  -  Толик  шутовски  поклонился.  -
Разрешите войти?
   - Хорошо, дорогая, я перезвоню. - Гуров положил трубку. -  Здравствуй
Толик. Ну-ка, подойди,  покажи  свои  ладони.  Меня  гадать  учили,  дай
потренируюсь.
   Он осмотрел руки Зинича, который глядел  на  Гурова  глупо  улыбаясь.
"Если шарахнул меня он, то  мог  ошкарябаться,  дубина  была  уж  больно
сучковата", - думал Гуров Ладони оказались гладкие, без единой царапины.
   - Так, у меня к тебе дело сиди в номере, не рыпайся скоро вернусь.  -
Гуров вышел запер дверь, ключ положил в карман.
   От дежурной по этажу позвонил Отари.
   - Он пришел ко мне, я запер его в номере. Что у тебя?
   - Лебедев Юрий Петрович, поселился в гостинице  "Южная"  вчера  около
пятнадцати   часов   занимает   двести   восемнадцатый   номер,   сейчас
отсутствует.
   - Мне нужно время. Соскучился по Тане, не знаешь, где  она?  -  Гуров
видел, что дежурная с  таким  вниманием  читает  журнал,  что  можно  не
сомневаться, - не пропускает ни одного его слова. - Позвоню.
   Гуров направился к своему номеру "В моем распоряжении всего несколько
часов - думал он, перешагивая через пылесос который горничная установила
посреди  ковровой  дорожки.  -  Постояльца  гостиницы  "Южная"  временно
забыть. Быстро думать, быстро".
   Зинич не может быть помощником человека умного. Почему  между  ним  и
Лебедевым существует контакт? Зинич работал в загородной резиденции, мог
что-то видеть. Он через меня познакоми