деваться.  -  Имеется
еще особая примета. Мента однажды прострелили. У него  сквозное  ранение
груди.
 
*** 
 
   Гуров опустил руку в карман, достал зажигалку, начал ее крутить между
пальцами.
 
*** 
 
   - Игорь Николаевич... - Кольцов откашлялся. - Мы  люди  взрослые,  не
глупые. У меня, к примеру, дырка была не слева, а  справа.  Вы  глянете,
скажете, мол, агент стороной ошибся. Результат?
   - Действительно, - согласился Файт, - искать на ощупь бессмысленно.
   - Так что, нам наплевать на сигнал? Который, кстати,  продублировали.
- Басов указал на Чертова.
   - Я глупостей не предлагаю. - В голосе Кольцова звучало  раздражение.
- При наличии подозрения продолжать совещание  невозможно.  Я  хотел  бы
обратить внимание присутствующих на следующие моменты.
   Он сделал паузу. Авторитеты ожили, напряжение спало. Люди усаживались
удобнее, некоторые закурили.
   - Да... - Кольцов вздохнул. - Сообщение продублировали, но  в  Москву
оно поступило из одного канала. Вы все работаете с агентурой,  объяснять
глупо, я лишь напомню. Агент может  сообщение  сочинить.  Будь  он  хоть
генералом МВД. Если агента держат за горло, он может соврать что угодно.
А данный источник, безусловно, держат за  горло,  позволяют  дышать,  не
более того. Второе... Агент честен, но сам  получил  недоброкачественную
информацию. Либо все правильно, сыщик  заслан,  но  какой-то  генерал  в
последний момент послал не одного сотрудника, а другого.
   - Хорошо излагаете, - сказал Басов. - Словно на оперативном совещании
в МУРе.
   - Естественно, если я проработал в розыске пятнадцать лет, уважаемый.
- Кольцов привстал и поклонился. - Правда, не в Москве.
   - Ну, раз у вас  такой  опыт,  давайте  ваши  предложения,  -  сказал
Аблынин.
   - Строить - не разрушать, думать надо, - ответил Кольцов и повернулся
к  Басову.  -  Игорь  Николаевич,  распорядитесь,  чтобы  нам   принесли
перекусить. Я пока подумаю. А вы, господа,  -  он  указал  на  Аблынина,
Чертова  и  Файта,  -  втроем,   обойдите   свои   номера,   соберитесь,
возвращайтесь сюда с вещами. Из каждого номера  звоните  сюда.  Звоните,
разговаривайте со мной. Сотрудник угро, пусть не атлет,  может  вырубить
обоих. Если разговор прервется, мы с Басовым начнем преследование.
   - А если он, как вы выражаетесь, "вырубит" нас в коридоре? -  спросил
тучный Файт. - При моей комплекции...
   - Понял! - прервал Кольцов. - Басов будет стоять на пороге  и  видеть
коридор. Я буду сидеть у телефона и видеть Басова. Хозяин номера  входит
с сопровождающим, остается на пороге, видит, что происходит в номере,  и
видит Басова. Получается замкнутая цепь. Вы стрелки, конечно, аховые, но
с пяти метров не промахнетесь. И я уверен, опытный мент сейчас дергаться
не станет.
   - Нас всех надо послать на высшие ментовские курсы, - сказал  Чертов,
направляясь к двери следом за Аблыниным и Файтом.
   Басов вынул из кармана пистолет, встал в дверях.
   Кольцов переставил столик с телефоном, перенес кресло,  чтобы,  сидя,
видеть Басова, вынул пистолет, отработанным движением передернул затвор.
***
 
   Гуров  собрал  в  ванной  бритвенные  принадлежности,  зубную  щетку,
одеколон, уложил все в кейс, где лежали белая рубашка, галстук и  носки,
захлопнул крышку, взглянул в зеркало, но не  на  свое  отражение,  а  на
маячившего за спиной авторитета.
   Вырубить этого мозгляка -  секундное  дело,  второго,  что  стоит  на
пороге в апартаменты, отшвырнуть в коридор, дверь запереть и уйти  через
окно. Но  делать  этого  сыщик  не  собирался.  Грязная  работа,  сгорит
Харитонов, а он еще может  пригодиться.  И  бывший  опер  угро,  сегодня
скрывающийся  под  именем  Валентина   Сергеевича   Кольцова,   человек,
безусловно, серьезный. Выскочив в окно,  можно  попасть  под  автоматный
огонь. Нет, следует играть до конца, уйти он сумеет, случалось и хуже  -
пока жив.
   Сыщик взял кейс и вышел из ванной.
 
*** 
 
   ...Вновь  собрались,  как  говорится,  с  вещами,  в  номере  Басова,
перекусили, выпили кофе, пригубили коньяк.
   - Валентин Сергеевич, - сказал Басов, - вы что-нибудь придумали?  Или
мы разъедемся по домам, словно ничего не произошло?
   - Мы не разъедемся, но поедем, - ответил Кольцов.  -  Мы  все  вместе
поедем по своим хозяевам.  Авторитетам.  Каждый  хозяин  возьмет  своего
"посла" и посадит на его место боевика, таким образом,  мент  выпадет  в
осадок.  Всем  достать  оружие,  снять  предохранитель.  Оружие  держать
обнаженным. Я убежден, что мент на полное поражение стрелять  не  будет.
Нас четверо против одного, как бы быстр он ни был, один из  нас  успеет.
Кроме того, он не может убить, так как  существует  прокуратура,  где  в
агентурных комбинациях сыщиков разбираться не  станут.  Убили  человека,
убийцу арестовывают, налетают газетчики... Менту конец, он  это  отлично
понимает.
   - Но лучше суд, чем смерть, - сказал  Аблынин.  -  Он  может  открыть
огонь.
   - Если он начнет не с тебя, стреляй. Оставшиеся в  живых  подтвердят,
ты оборонялся, - ответил Кольцов. Пять стволов уперлись друг в друга.
   - У кого "Мерседес-600"? - спросил Кольцов.
   - У меня, - ответил Басов.
   - Едем на нем, остальные машины оставляем, позже заберем.  -  Кольцов
попятился к двери, продолжая держать присутствующих под прицелом.
 
*** 
 
   ..."Мерседес" был просторный, пятеро  мужчин  разместились  свободно.
При выезде на шоссе стояла машина ГАИ. Одинокий инспектор поднял жезл.
   - Не вздумайте стрелять, - сказал Кольцов. - Если  это  ГАИ,  то  нет
проблем, если розыск, нам никогда не отбиться, только срок  намотаем.  А
так нам, кроме фальшивых паспортов и наличия оружия, предъявить нечего.
   Сидевший  за   рулем   Басов   затормозил.   Инспектор   козырнул   и
представился:
   - Обычная проверка, документы, откройте  капот  и  багажник,  попрошу
всех выйти из машины.
   - Финита, - сказал Файт.
   - Полагал, что в розыске работают дураки. - Кольцов опустил  пистолет
в карман, открыл дверцу. - Убежден, мы из особняка иным путем тоже бы не
ушли.
   - Какой ты умный, следовало тебя там, на месте, пристрелить, - сказал
Чертов, выходя из машины. - Пусть бы искали убийцу, доказывали.
   Когда все вышли, к "Жигулям" ГАИ подкатили четыре машины, из  которых
вышли мужчины в штатском, но цивильные костюмы не скрывали истинной сути
этих людей. Лишь один был в возрасте, полноватый, видимо, старший.
   - Господа, мы не ставим вас лицом к машинам,  не  направляем  на  вас
автоматы. Я, генерал милиции, начальник уголовного розыска России, знаю,
кто вы; убежден, люди опытные, не  станете  совершать  глупости.  Сдайте
ваши пистолеты, вас развезут по кабинетам, с каждым разберутся.
   Авторитеты сдали  свои  пистолеты,  молчаливые  оперативники  провели
формальные обыски. Басова усадили в его  же  "Мерседес",  но  на  заднее
сиденье. Он опустил окно и крикнул:
   - Мент, ты выиграл! Объявись! Дай взглянуть на тебя!
   - Отъезжайте, - сказал  генерал  и  почесал  висок.  Через  несколько
секунд на перекрестке стояла лишь машина генерала. Сам Орлов,  Крячко  в
форме инспектора ГАИ  и...  Аблынин,  точнее,  полковник  Гуров.  Крячко
собрался обнять друга, сыщик его отстранил.
   - Обожди... - Сыщик скинул плащ и  пиджак,  начал  снимать  брюки.  -
Теперь я знаю, что такое пытка.
   Ноги Гурова были согнуты в коленях, кожаные крепления прочно  держали
их в таком положении.
   - Я спал,  поджав  колени.  -  Гуров  опустился  на  сиденье  машины,
расстегнул ремни, начал массировать ноги.
   Сыщик поднялся, стал вновь высоким, снял с себя пояс  с  набрюшником,
расправил плечи, начал делать гимнастику.
   Орлов и Крячко наблюдали за другом, негромко переговаривались.
   - Значит, Колька Сутеев? - спросил Крячко.
   - Значит, - кивнул Орлов. - Интересно, как мы будем доказывать.
   Крячко взглянул на  отжимающегося  от  асфальта  Гурова,  повернулся,
увидел тормозящий "жигуленок", лицо оторопевшего водителя, поднял  жезл,
подошел, представился:
   - Старший инспектор Голопупенко. Интересно... - Он указал  жезлом  на
приседающего Гурова. - А ну дыхните.
   - Вчера поминки, - забормотал водитель. - Клянусь, не опохмелялся!
   - Значит, со  вчерашнего?  -  Крячко  нахмурился,  указал  жезлом  на
Гурова. - Он тоже со вчерашнего. А  вы  знаете  постановление  девяносто
ноль  семь?  Водителя  транспортного  средства,  оказавшегося  за  рулем
трезвым, но с запахом алкоголя, предписано раздеть  и  заставить  делать
гимнастику до пота.
   - Товарищ инспектор...
   - Тамбовский волк тебе товарищ, а я - господин старший  инспектор!  -
перебил Крячко.
   - Господин, - водитель провел ладонью по мокрому с похмелья лицу, - я
и так мокрый, а разденусь, обсохну, начну приседать, помру.
   - Молитесь богу, у меня времени нет! Проезжайте, но учтите! -  Крячко
махнул жезлом, проводил взглядом вмиг исчезнувшие "Жигули".
   Полковник  Гуров  и  Борис  Михайлович  Харитонов  на  конспиративной
квартире  пили  чай.  Сыщик  сообщил  агенту,  что  четверо  авторитетов
задержаны с оружием и поддельными паспортами.
   - Возбудят уголовные дела, возьмут подписку о невыезде и освободят, -
закончил Гуров.
   - И меня убьют, в лучшем случае быстро, - сказал Харитонов.
   - Это вряд  ли,  я  никогда  не  подставляю  своих  людей.  Я,  Борис
Михайлович, профессионал.
   Побледневший было Харитонов натянуто улыбнулся, вздохнул.
   - Завтра вы позвоните своему шефу, сообщите, что задержаны вместе  со
всеми. Звоните из кабинета следователя, который любезно предоставил  вам
такую возможность. Вас скоро освободят, подробности при встрече. Звонить
будете, как я сказал, завтра, в моем присутствии.
   - А дальше?
   - Вы выйдете из этой квартиры в тот день и час, когда освободят ваших
коллег, отправитесь по месту службы, доложитесь, пошлете людей за  вашей
машиной.
   - Через день-другой авторитеты установят, что на съезде от Лялька был
не я, а другой человек. Меня вздернут  на  дыбу.  -  Харитонов  обхватил
худые плечи.
   Гуров смотрел на агента с интересом, осуждающе качал головой.
   - И с таким интеллектом вы руководите группировкой? Интересно.
   - У меня нет времени подумать, и я боюсь.
   - Что боитесь, я вижу, а времени подумать у вас будет  предостаточно.
Никто вас ни в чем уличить не сможет, даже  пытаться  не  станет.  Ваших
коллег, которые вернутся из тюрьмы, авторитеты как минимум вышвырнут  на
улицу. Людей, находившихся  под  следствием  и  освобожденных,  ни  один
авторитет держать рядом с собой не станет.
   - А если станет?
   - Значит, больной. Оставшиеся в группировке, даже  если  их  окажется
двое, будут сидеть тихо, закапывая происшедшую историю, а не  раскапывая
ее, раздражая хозяев и вытаскивая на свет божий собственный гроб.
   - Пожалуй, - согласился Харитонов.
   - Не пожалуй, черт вас подери! - не сдержался Гуров. - А обязательно!
   - Конечно, конечно! - Харитонов съежился.
   - Теперь рассказывайте! Кого? Когда?  Каким  образом  вы  завербовали
старшего офицера МВД?
   - А компрматериал? - прошептал Харитонов. -  Ну,  тот,  когда  я  был
задержан с наркотиками.
   - Время торговли прошло, вы его упустили, Борис Михайлович. Захочу  -
уничтожу те бумаги, захочу - буду хранить в сейфе. А вы, хотите или нет,
сейчас все в деталях расскажете, затем и напишете.
   Харитонов рассказывал. Гуров  сидел  с  непроницаемым  лицом,  курил.
Когда агент замолчал, сыщик сказал равнодушно:
   - Ваш рассказ совпадает с  нашей  разработкой.  -  Он  положил  перед
Харитоновым стопку бумаги  и  ручку.  -  Пишите.  Ваше  сочинение  будет
храниться под грифом "Совершенно секретно", ни один человек, кроме моего
начальника, этой бумаги не увидит. Пишите, я пойду смотреть телевизор.
   Сыщик прошел в  соседнюю  комнату,  включил  телевизор,  опустился  в
кресло, уставился на экран.
   Очнулся Гуров, когда скрипнула дверь. На пороге стоял Харитонов:
   - Заснули, Лев Иванович? Понятное дело, такая работа, все на нервах.
   Гуров вернулся в гостиную, просмотрел написанное Харитоновым, сказал:
   -  Значит,  вы  видели  полковника  лишь   однажды?   Вербовку   лишь
организовывали?
   - Точно.
   - Значит, вы не свидетель.
   - Вербовку осуществлял, встречался, платил деньги... - Гуров заглянул
в листок. - Меньшиков Евгений Тихонович?
   - Так точно.
   - Отдыхайте, я завтра приеду. Охрану  я  с  квартиры  снимаю,  можете
выйти погулять.
   - Нет уж, увольте!
   - Как желаете, до завтра. - Гуров ушел.
   Харитонов долго стоял, глядя на захлопнувшуюся дверь.
   Для задержания иуды требовались доказательства. За его вербовщиком  и
хозяином  была  пущена  "наружка",   домашний   телефон   прослушивался,
разговоры записывались. За иудой наблюдения не велось.
   - Он опытный,  битый  оперативник,  -  сказал  Гуров,  -  почувствует
наблюдение, может скрыться.
   - Скрываться он не станет, но связь порвет, - возразил Орлов. - Будем
ждать.
   И ждали, наблюдали,  фотографировали,  вели  видеосъемку,  записывали
телефонные разговоры. Капля за каплей, крупинка  к  крупинке,  казалось,
можно и супчик сварить.
   Гуров упирался, возражал:
   - Рано, мы не  докажем.  Прокуратура  и  суд  оценят  наши  материалы
по-своему, они  люди  посторонние,  у  них  не  болит,  они  объективны,
равнодушны. Это нам все ясно, а им такие доказательства недостаточны.
   - Надавим, - сказал Крячко.
   - На кого? На помощника прокурора Грача? Он знает нас с тобой, давний
приятель Петра, но Грач порядочный мужик, слуга закона и против него  не
пойдет.
   - Так что ты предлагаешь? - спросил Крячко.
   - Ждать, работать. Иуда - человек,  каждый  человек  в  конце  концов
ошибается.
   Сотрудники,  ведущие  наружное  наблюдение  за  Меньшиковым,  который
завербовал полковника МВД, получал от него  данные,  выплачивал  деньги,
взбунтовались,  написали  рапорта,  что  они  занимаются  пустым  делом.
Генерал, начальник службы наружного  наблюдения,  подал  рапорт  на  имя
заместителя министра.
   Орлова вызвали "на ковер". Он  вернулся  спокойный,  злой,  пригласил
Гурова.
   - Все, Лев Иванович, я получил приказ. Нам  дают  двое  суток,  затем
наблюдение за вербовщиком снимают. По-своему они правы, дел много, людей
не хватает.
   - Петр Николаевич, не каждый день удается  выявить  коррумпированного
полковника министерства, - сказал Гуров, понимая, что разговор пустой.
   - Я не девица, меня уговаривать бессмысленно.
   - Понимаю. - Гуров помолчал. - Я разгадал систему связи между агентом
и вербовщиком. Нами установлено, что вербовщик Меньшиков  посещает  пять
адресов, по которым проживают люди, чьи биографии далеко не хрустальны.
   - Ты старый сыщик, не говори глупости. Хрустальных людей не бывает.
   - Считай, что  я  данного  слова  не  произносил.  -  Гуров  закурил,
направился к окну.
   - Сядь здесь, - Орлов указал на кресло.
   Гуров вернулся, но в кресло не сел, продолжал стоять.
   - Агент знает день и час, когда  хозяин  находится  в  той  или  иной
квартире, звонит туда из автомата, сообщает новости,  получает  задание.
Вербовщик оставляет у доверенного  лица  деньги,  через  несколько  дней
агент, десять раз перепроверившись, нет ли "хвоста", заходит к связному,
забирает свои тридцать сребреников. Если у  него  что-то  есть  срочное,
существует телефон связи, который используется втемную.
   - Возможно, Лева, возможно, - ответил генерал. - Что ты  предлагаешь?
Телефоны  всех  установленных  квартир,  которые   посещает   вербовщик,
поставить на контроль? Кто тебе разрешит?
   - ФБР не получало бы разрешения.
   - Работай в Америке.
   -  Петр,  если  серьезно,  мы  можем  установить  прослушивание   без
разрешения?
   - Можем, но не будем. Лева, если мы с тобой начнем преступать  закон,
мы не сможем его охранять.
   - Мы охраняем не закон, а Человека.
   - Я сказал. - Орлов навалился на стол. - Я работаю в милиции немногим
меньше, чем ты живешь. Меня можно похоронить, переделывать поздно.
   - Значит, будем брать без достаточных доказательств?
   - Не  хами.  -  Орлов  потер  лицо,  без  всякой  надобности  кому-то
позвонил, говорил о постороннем, положил  трубку,  вздохнул.  -  Значит,
так, мы снимаем сегодня же  наблюдение  за  Меньшиковым  и  переставляем
людей у установленных адресов, которые он посещает. Ждем, пока  агент  в
данную квартиру придет, и на выходе иуду берем. Возможно, при нем  будет
валюта. Одновременно берем Меньшикова, ты с ним работаешь, раскалываешь,
проводим очную ставку.
   - Наличие валюты - сегодня не доказательство.
   - За неимением гербовой будем писать на простой.
   - А на чем я буду раскалывать Меньшикова?
   - Не прибедняйся, сообразишь.
   - Допустим, на очной ставке один  будет  утверждать  одно,  второй  -
другое.
   - Такова наша судьба. Выполняй.
 
*** 
 
   В ноябре погода в Москве была отвратительная.  С  неба  сыпалось  что
угодно, кроме денег.
   На тротуарах либо слякоть, либо гололед. Дворники заняты,  они  пьют.
Кто не пьет - избираются в депутаты разных  уровней.  Говорят,  что  два
дворника    пить    не    бросили,    наоборот,     усовершенствовались,
потренировались, просто закусили и вызвали на дуэль самого Жириновского.
И перепили, теперь они члены ЛДПР и готовятся к избирательной кампании в
Думу.
   Короче, дворников практически нет, схватившиеся  за  лопаты  и  метлы
студенты с работой не справляются, так как вконец оголодали,  их  качает
на осеннем ветру.
   В ноябре одно хорошо - поток машин значительно поредел, по улице, кто
умеет либо неумен, может проехать. Большинство частников поставили своих
"лошадей" на прикол. Кто побогаче, запрятали в зимний гараж, победнее  -
прикрыли  "ракушкой",  остальные  -  встали  во  дворе,  унесли  в   дом
аккумуляторы.
   В  такой  слякотный,  осклизлый  день  в  кабинете  генерала   Орлова
собрались начальники отделов,  несколько  старших,  наиболее  уважаемых,
оперов.
   Старшие офицеры, все в  штатском,  переглядывались,  никто  не  знал,
зачем их собрали. Станислав Крячко знал, помалкивал.
   - Господа офицеры,  добрый  день,  -  сказал  угрюмо  Орлов,  оглядел
собравшихся. - Хотя, как вы сейчас убедитесь, день  сегодня  не  добрый,
можно сказать, черный. Вы  все  знаете,  в  Москве  за  последнее  время
произошла серия налетов на инкассаторов, убито шесть человек, раненых не
считали. Многим из вас известно, что  многократно  устраивались  засады.
Оперативники выходили по точным агентурным данным  и  ловили  воздух.  -
Орлов замолчал, опустил тяжелую голову, собрался с силами и  выпрямился.
- Мы проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что среди нас, старших
офицеров главка, предатель.
   Заскрипели стулья, кто-то закашлялся.
   -  Была  проведена  оперативная  разработка,  -  Орлов  взглянул   на
полковника   Сутеева,   -   предателя   установили,   занялись    сбором
доказательств.
   -  По  этому  делу  и  командировали  Гурова?  То-то  он  так  быстро
обернулся, - сказал один из оперов.
   Орлов не ответил,  снял  трубку,  сказал:  "Зайди".  Он  взглянул  на
офицеров.
   - Сейчас я вам представлю иуду. Всем молчать, пока его не уведут.
   Крячко поднялся, открыл двери. Через несколько  секунд  вошел  Гуров,
чуть замешкался на пороге и ввел полковника Усова.
   Начальник отдела был  в  наручниках,  левая  сторона  лица  заплывала
кровоподтеком. Гуров взял его за плечи, повернул, толкнул за порог,  где
Усова подхватили конвойные. Гуров пересек кабинет, присел на подоконник,
закурил.
   Пауза растягивалась, лопнула.
   - Ну, падла!
   - Кто бы сказал, убил бы говоруна!
   - Не может того быть!
   - Не может, - согласился Орлов. - Однако есть! Лев  Иванович,  скажи.
Только коротко. Гуров погасил сигарету, выпрямился.
   - Коротко? Красивая женщина. Роман. Фотографии,  видеосъемка.  Деньги
взаймы. Женщина погибает в автомобильной катастрофе. Петля. Вербовка.
   - Спасибо, полковник, что не размазал по тарелке. -  Орлов  встал.  -
Все свободны. Работайте, господа оф