расположенного вплотную к развалюхе, в которой прятался Василий. И  хотя
темень была глаз выколи, Василий отодвинулся вглубь дома, и, лишь  когда
стук мотора "волги" пропал в шелестящей тишине засыпающего города,  опер
вышел на чистый воздух.
   Оперативник вернулся на дачу около четырех утра.
   Дитер спал крепко, как и положено солдату после тяжелого  боя.  Гуров
даже не ложился, сидел в кабинете, развалившись в низком кожаном кресле,
положив ноги на журнальный  столик,  порой  дрема  побеждала,  полковник
уплывал в туман, но он быстро рассеивался. Он не хотел признаваться, как
сильно его задели слова Дитера о роботе, запрограммированном на розыск и
уничтожение, почему-то виделся механический пес  из  романа  Брэдбери  -
сколько-то градусов по Фаренгейту. Полковник не мог  вспомнить,  сколько
именно градусов,  но  механического  пса,  способного  чуять  жертву  на
огромном расстоянии и  выпускающего  из  пасти  иглу,  с  которой  капал
парализующий яд, представлял отчетливо.
   Задолго до появления Василия сыщик  вновь  сварил  себе  чашку  кофе,
достал  из  кармана  тонизирующие   таблетки,   полученные   весной   от
коммерсанта Юдина, принимать не стал, решив, что еще не  вечер,  главные
события впереди. Он заставил себя переключиться с Брэдбери  на  реальную
жизнь, тогда  подсознание  сделало  ему  подарок,  вернуло  к  мыслям  о
допущенной ошибке. Он ломал  голову  над  этим  вопросом  больше  суток,
происшествия последних часов, борьба за жизнь утопили  сомнения,  теперь
они вновь вернулись,  требовали  ответа.  Это  были  даже  не  сомнения,
уверенность, что ошибка  допущена,  она  особенно  опасна,  так  как  не
удавалось ее установить, вспомнить что-то совершенно элементарное.
   Когда полковник увидел оперативника, продрогшего, грязного,  главное,
с лицом человека, явно потерпевшего поражение, то бодрым голосом сказал:
   - Ладно, ладно, Вася, ты, главное, не раскисай, умойся,  переоденься,
я  тем  временем  сварю  кофейку,  дам  таблеточку,  ты  оклемаешься   и
неторопливо расскажешь о своих подвигах.
   Василий взглянул на Гурова благодарно, в который  уже  раз  удивляясь
энергии полковника и сколь он бывает разный, чаще  сдержанный,  жесткий,
редко шутит, а вот порой участливый, но всегда собранный и конкретный.
   Оперативник, в великоватом ему тренировочном  костюме  Гурова,  сухих
шерстяных носках, пил обжигающий кофе  и  рассказывал,  как  все  хорошо
начиналось и сколь плачевно закончилось. Дом двухэтажный, в подъезде, из
которого вышла Нина, всего шесть квартир, в которых в тесноте и бедности
прозябают люди совершенно неподходящие, жильцов не содержат, да и  места
для постороннего человека в их жилище  физически  нет.  Лишь  на  втором
этаже занимает однокомнатную квартиру  одинокий  мастер  из  телеателье.
Живет он свободно,  даже  богато,  так  ведь  человек,  умеющий  сегодня
наладить телевизор,  никак  не  беднее  даже  мясника.  Гуров  со  столь
очевидным выводом согласился, взял со стола принесенную Василием початую
бутылку коньяка.
   - Для согрева и конспирации, правильно мыслишь, капитан. -  Полковник
налил Василию щедро, себе чуть-чуть. - А как тебе ночью все это выяснить
удалось?
   - Лев Иванович, тут же не Москва, тут, считай, каждый второй если  не
приятель, так знакомый, а коли нет,  то  уж  обязательно  дружок  твоего
соседа. Отыскал бухгалтера ЖЭКа, поднял, притащил в  контору,  пролистал
книгу, расспросил. - Василий поднял стакан. - Можно?
   - С ума сошел? - Гуров взглянул строго. -  Я  тебе  налил,  чтобы  ты
смотрел и запоминал, чего на работе пить никогда не разрешено.
   Опер растерялся, опустил стакан.
   - Василий! - Гуров постучал пальцем по виску.
   - Понял, господин полковник! - радостно воскликнул Василий и выпил.
   - Вася, ты умница, настоящий опер, -  сказал  Гуров.  -  А  кто  этот
телемастер: почему ты его так категорически отмел в сторону?
   - Лев Иванович, я Олега знаю, балованный малый, из богатой семьи, сам
при деньгах, одевается франтом, девицы рядом вьются,  никаких  связей  с
блатными. Господин полковник, поверьте, Олег Сергеев совсем не тот цвет.
Зацепил  он  Нинку  когда-то  еще  студенткой-соплячкой,   балуются   по
старинке.
   - А как он внешне выглядит? - спросил Гуров.
   - Нормально. - Василий пожал плечами.  -  Ростом  чуть  повыше  меня,
стройный, ладный, одет всегда модно, вежливый, не пьет. - Он вздохнул  и
покачал головой.
   Что Олег Сергеев именно тот человек,  которого  он  ищет,  Гуров  был
почти уверен, сначала не хотел Василия обучать и перевоспитывать,  потом
передумал, так как без помощи оперативника не обойтись, спросил:
   - Скажи, Василий,  как  ты  полагаешь,  нормально,  когда  женщина  с
надорванными нервами и разбитой губой бросает все дела и спешит в  койку
давнего любовника?
   Оперативник задумался, смущенно улыбнулся, шлепнул ладонью по лбу:
   - Верно! Нинке сейчас не до утех! Господин полковник, я же  не  знаю,
какого цвета человека вы разыскиваете.
   - Мы разыскиваем наемного убийцу.
   - Простите, Лев Иванович, - Василий развел руками, - но вы  Олега  не
знаете, даже не видели.
   - Чего на него смотреть? - удивился Гуров. - Или  ты  полагаешь,  что
убийца, как казак, фуражку с кокардой носит? Ты, дружок, ложись спать, а
поутру двигай в город и выясни, не выезжал ли твой  протеже  в  июне  из
города.
   - Я и так знаю,  -  ответил  оперативник.  -  Олег  в  июне  ездил  к
родителям, они где-то под Москвой живут.
   - И прекрасно, значит, сумеешь выспаться. - Гуров взглянул на часы. -
Спасибо тебе огромное, капитан, - он подмигнул, сплюнул через  плечо,  -
скоро ты станешь майором.
 
*** 
 
   Нина сидела в кабинете, в том же кресле, что и вчера,  но  за  столом
находился не полковник Гуров, а инспектор Вольф.  Разговор  не  клеился,
никто не желал делать первый ход. Дитеру запретил полковник, а  Нина  не
знала, с чего начать. Вроде она подготовилась, но в дороге  ее  охватили
сомнения,  появилось  неосознанное  предчувствие  ловушки.  Еще   вчера,
пикируясь с полковником, Нина интуитивно почувствовала, мелькнула мысль,
что ее обманывают, причем не  в  мелочах,  где  ложь  естественна,  Даже
необходима, а в самом главном. Потом  она  уехала,  началась  схватка  с
Академиком, прочее и  прочее,  разговор  с  Олегом,  возвращение  домой,
объяснение с Тимошей.  Рано  утром  явился  с  повинной  Академик,  Нина
оставила дурных мужиков, заперлась в ванной, занялась макияжем,  пытаясь
прикрыть следы удара.
   Нине представился фрайер, который борется с наперсточником,  пытается
найти шарик, даже  не  представляя,  что  последнего  ни  под  одним  из
колпачков не существует. Неужели я такой фрайер и  есть,  меня  чешут  в
одни ворота? Как? Где? Когда?
   Дитера мучили воспоминания о вчерашнем вечере, в памяти зияли  черные
дыры, инспектор силился вспомнить слова, сказанные в  адрес  полковника.
Слова злые и несправедливые, но какие именно Дитер вспомнить не мог.
   - Вы красивая девушка, - Дитер подвинул Нине  чашку  кофе,  -  но  по
вашей вине нас с господином полковником вчера чуть не убили.
   - Бедненькие и беззащитные. - Нина  криво  улыбнулась.  -  Мне  утром
позвонили и рассказали, что в подвале, где вас убивали, найдены трое.  У
Мустафы лопнул череп и переломаны шейные позвонки. - Она  заметила,  как
Дитер побледнел, поняла - его рук дело. - А  двух  парней-телохранителей
соскребали с потолка и стен.
   - Я заметил, там потолки были очень низкие, - неожиданно для  Нины  и
для себя самого насмешливо ответил Дитер.
 
*** 
 
   Гуров,  который  слушал  их  разговор,  находясь  на  втором   этаже,
рассмеялся,  даже  хлопнул  в  ладоши.  Определив  заранее,  где   будет
происходить "встреча в верхах", он  установил  микрофон  в  кабинете,  а
приемник забрал с собой в спальню.  Василий  сидел  напротив  и  пытался
держаться спокойно, словно подобная операция для него не внове, а работа
обычная.
 
*** 
 
   - Вы прибыли сюда на встречу с посредником, - решилась наконец начать
разговор Нина, - но человек не прибыл.
   - Это проблема господина  полковника,  -  ответил  Дитер,  и  ему  не
составляло труда смотреть на Нину открыто, так  как,  с  одной  стороны,
знал, что эта  красивая  женщина  управляет  бандитами,  и  одновременно
абсолютно в это не верил.
   - Но господин полковник работает на вас, - возразила Нина. -  Он  вас
лишь охраняет. И не будем отнимать друг у друга время. Вы  представляете
силовые структуры, я  имею  к  нашим,  российским,  боевикам,  некоторое
отношение. - И она скромно потупилась.  -  Дитер,  перестаньте  крутить,
говорите прямо, какой специалист, на какой срок вам нужен? Я вам отвечу,
есть такой человек у нас или нет, и если есть, то сколько он стоит.
   - Вы очень умны, фройляйн, и знаете, кто мне нужен, - после некоторой
паузы ответил Дитер. - Но обсуждать с вами  подробности  я  не  намерен.
Если у вас подобный  специалист  есть,  познакомьте  нас.  Если  он  мне
подойдет, я выплачу вам комиссионные. - Подумал и добавил:
   - В разумных пределах.
   Дитер следовал указаниям Гурова, который несколько раз повторил,  что
в представлении русских немец должен быть  очень  аккуратным  и  скупым.
Инспектор  решил  торговаться,  хотя  префектура  Мюнхена  на   доставку
наемного убийцы на  территорию  Германии  предоставила  ему  практически
неограниченный кредит.
   Нина задумалась, ясно, немец хочет отсечь ее от специалиста, вести  с
ним дела раздельно. В конце концов,  ей  наплевать  на  контракт  Олега,
главное, чтобы она лично получила достаточно солидную сумму.
   - А что вы считаете разумными пределами? - поинтересовалась Нина.
   - Сейчас ответить не могу, прежде я должен увидеть и  переговорить  с
вашим человеком. Имеет также значение, как вы желаете  получить  деньги.
Если вы хотите получить всю сумму сразу - одно, если согласны сначала на
аванс, потом расчет, то значительно больше. Ведь расплатившись с вами  и
улетев с вашим человеком в Гамбург,  я  рискую.  Он  может  в  последний
момент отказаться от работы либо не суметь ее выполнить.
   - Я желаю присутствовать при  вашей  встрече,  -  решительно  заявила
Нина. - Да и человек без меня не станет с вами разговаривать.
   - Ваши проблемы, - холодно ответил Дитер.  Нина  увидела,  что  немец
может прервать разговор, и решилась:
   - Хорошо, я позвоню, приглашу его в этот дом, сама  уеду.  Через  два
часа мы встретимся вновь и продолжим.
   - Прошу. - Дитер подвинул телефон.
   Нина набрала номер, когда Олег ответил, сказала:
   - Здравствуй, ты адрес знаешь, подъезжай. Человек выглядит  солидным,
тебе есть смысл с ним встретиться.
   - Выезжаю через минут тридцать, - ответил Олег. - Наш уговор остается
в силе?
   - Естественно. - Нина положила трубку. - Скажите, Дитер, а почему  вы
так категорически не хотите  вести  переговоры  при  мне?  Я  ведь  лицо
заинтересованное, и оказала бы вам помощь.
   Такой вопрос полковник и инспектор предвидели, и ответ был готов,  но
Дитер выдержал паузу, словно пытался его сформулировать как можно четче.
   - Я хочу, чтобы вы знали как можно меньше, так как абсолютно  вам  не
верю, - ответил Дитер,  ему  не  пришлось  наигрывать,  возмущение  было
совершенно искренним. - Вы,  русские,  совершенно  дикие,  неуправляемые
люди. В любом виде бизнеса соблюдаются правила, для вас  никаких  правил
не существует! Два дня назад вы впервые приехали в этот  дом,  мы  мирно
разговаривали, вы даже поцеловали меня. А вечером?  Вы  устроили  засаду
нашему человеку, мы случайно обнаружили  его  и  только  поздно  вечером
сумели привести его  в  чувство.  Вчера?  Вы  ведете  здесь  переговоры,
которые, видимо, вам не понравились. Что вы делаете? Вы заманиваете  нас
в ловушку, нас привозят в подвал грозят пытками, и  если  бы  не  высший
класс господина полковника...
   Нина хотела объяснить, что отравление опера было ошибкой,  а  Мустафа
обыкновенный бандит, который к ним отношения не  имеет,  но  промолчала,
она неожиданно поняла, что ее ловко обманывают, осознала, на какой  трюк
попалась,  к  своему  ужасу  увидела  себя  со  стороны  -  всего   лишь
самонадеянную девку, оказавшуюся в руках профессионалов.
 
*** 
 
   Гуров самодовольно слушал обвинительную речь Дитера, она сыщику очень
понравилась,   ведь   человеку   свойственно   восхищаться   собственным
творчеством. Улыбка соскочила  с  лица  полковника,  -  он  увидел  свою
ошибку, которую безуспешно искал, и неожиданно вспомнил,  что,  кажется,
Талейрану принадлежит фраза: "Это хуже, чем преступление, это - ошибка".
Она была кошмарной, скорее нелепой, абсолютно детской, но  у  сыщика  не
оставалось времени для самоанализа, он скатился  с  лестницы  на  первый
этаж, когда Дитер,  открыв  дверь  кабинета,  пропустил  Нину  вперед  и
сказал:
   - Значит, я не прощаюсь, мы сегодня еще увидимся.
   - Безусловно, -  ответила  Нина,  направилась  было  к  двери.  Гуров
преградил дорогу.
   - Привет, очаровательница! - развязно произнес он  и  взял  Нину  под
руку. - Эти немцы  такие  скупердяи,  присядем  на  дорожку,  выпьем  на
посошок.
   - У меня совершенно нет  времени,  -  ответила  Нина,  пытаясь  унять
дрожь, которая ее охватила. - Я опаздываю...
   - Пустяки. - Гуров сжал ей локоть, усадил за стол. - Давно  известно,
кто не успел, тот опоздал.
   - Но я не желаю! - воскликнула Нина, посмотрела сыщику в лицо.
   Их взгляды встретились, и произошло короткое замыкание, которое почти
неизбежно происходит, когда скрещиваются взгляды преступника  н  сыщика.
Полковник увидел, что Нина ошибку обнаружила,  преступница  поняла,  что
знаменитый сыщик знает о ее догадке.
   - Ну, вот и славненько, - миролюбиво сказал Гуров. - Прекрасно, когда
не надо путаться в словах  и  выяснять  отношения.  Дитер,  ты  принимай
гостя, решай свои проблемы, а мы поднимемся наверх, нам обоим есть в чем
покаяться.
   - Я арестована? - Нина пыталась  придать  своему  голосу  насмешливое
выражение. - Тогда предъявите ордер.
   - Ну зачем так  грубо?  -  Гуров  вновь  взял  Нину  за  руку,  начал
подниматься по лестнице так, словно вел за собой непослушного ребенка. -
Арестовывает прокуратура, милиция лишь задерживает.
   - Вы сломаете мне руку!
   - Как можно? - обиженно ответил сыщик. - Если  вы  не  будете  валять
дурака, я вас пальцем не трону.
   Однако открыв дверь своей  комнаты,  полковник  не  удержался  и  так
шлепнул Нину  по  заднице,  что  девица  пролетела  несколько  метров  и
опустилась на диван.
   - Извините. - Он плотно прикрыл дверь и заглянул в холодильник. - Так
на посошок? Нервы вдрызг, на пенсию рано и куда бедному менту податься?
   Нина  одернула  юбку,  боясь  тронуть  ушибленное   место,   смотрела
испуганно. Гуров наполнил рюмки, разрезал лимон.
   - Преступницей вы станете лишь после решения суда, сейчас вы даже  не
подследственная, только  подозреваемая.  Так  что  моя  ментовская  душа
разрешает с вами выпить. - Он  опрокинул  рюмку,  потер  ладонями  лицо,
тяжело вздохнул. - Ну как я мог так лопухнуться? -  Он  закурил.  -  Вам
простительно, вы, извините  меня,  всего  лишь  Настасья  Филипповна  из
местных, пожелавшая стать  Анжеликой.  Но  я,  битый  сыщик!  Горе  мое,
стыдоба! - Гуров постучал себя пальцем по лбу.
   Преступления  Нины  Лозбенко  недоказуемы,  нет  оснований  даже  для
задержания, быстро  просчитывал  он.  Ты,  горе-сыщик,  говори,  говори,
наводи мосты,  как  тебе  ни  противно,  необходимо  ее  расположить,  -
организуй она хоть сто убийств, доказательств нет, а девица тебе, старый
кретин, совершенно необходима.  И  полковник,  улыбаясь,  подвинул  Нине
рюмку и сигареты.
   - Я ошибся, но успел, вы ошиблись и  опоздали,  так  что  я  частично
реабилитирован. Просто парадокс, ведь речь Дитера готовил  и  очевидного
не видел, а услышал, словно прозрел. Вы  прибыли  сюда  с  Академиком  и
прилепили под столом магнитофон. Так ведь он  рассчитан  всего  часа  на
два.
   Нервный  шок  прошел,  Нина  напряглась,  тряхнула   головой,   чисто
физическим  действием  помогая  себе  освободиться  от  психологического
прессинга полковника.
   - Какого черта? Что вы городите? Я категорически протестую!
   Гуров тихо рассмеялся, махнул  рукой.  Нина  не  сдавалась,  повысила
голос:
   - Немедленно выпустите меня! Беззаконие! Произвол. Сыщик запер дверь,
положил ключ в карман, сел, закинул ногу за ногу, смотрел с неподдельным
интересом.
   Нина поняла, что провалилась и все кончено, ни  валюты,  ни  красивой
жизни за бугром не будет, следует думать только о себе. Этого  супермена
не обмануть, он все знает и  чертовски  умен,  следует  менять  тактику,
начать игру и выжидать.
   - Значит, вы действительно господин полковник?
   - Обязательно. - Сыщик кивнул.
   - И вы прибыли сюда за... - Нина взглянула вопросительно,  решая,  не
рано ли называть имя любовника и подельника.
   -  Именно.  -  Сыщик  вновь  кивнул.  -  За  наемным  убийцей  Олегом
Сергеевым.
   - А Бунич! - воскликнула Нина. - Рекомендации! Финансист скурвился  и
работает на контору?
   - Лев Ильич работает исключительно на себя, сказал  вам  чистую,  как
слеза ребенка, правду: "Господин полковник Гуров человек умный и  крайне
опасный". Вы задачу не решили, ответ подогнали под условия,  запутались,
что является фактом вашей биографии. Мне непонятно - вы  решили  открыть
контору по сдаче в наем убийц? А нас, спецслужб, вроде и нет,  выпали  в
осадок? - Гуров состроил гримасу:
   - Оскорбительно в некотором  роде.  Мы  отвлеклись,  я  вас  спросил:
магнитофон работает лишь часа два?
   -  Три.  -  Нина  взяла  рюмку,  выпила,  скривилась,  будто  впервые
попробовала.
   - Вы установили магнитофон утром, а капитан  Михеев  приехал  сюда  с
нами поздним вечером, так что голос опера  ну  никак  не  мог  оказаться
записанным. Значит? Правильно. Магнитофон обнаружили, и весь разговор на
пленке сплошной обман. - Гуров  сделал  неимоверное  усилие,  постарался
взглянуть  на  Нину  уважительно.  -  А  вы  умная,  хоть  и  поздно,  а
догадались.
   - И что теперь? - откашлявшись, спросила Нина. Хотя она и дрожала  от
страха, и помада не  могла  скрыть  распухшей,  рассеченной  губы,  Нина
оставалась красивой, сыщик невольно подумал о противоречивости  формы  и
содержания. Он подошел к окну, чуть отдернул штору, посмотрел в парк.
   - Они прибыли, сейчас сядут за стол переговоров.
   - Без моей команды он не полетит.
   - Вы нас недооцениваете. - Гуров взглянул на часы. - Полетит, завтра,
утренним рейсом.
   - Никогда, мы уговорились, что я его встречу на шоссе.
   - У дома стоит ваша "волга", парень увидит, поймет, что вы здесь.  Мы
объясним, что для нас ваша встреча нежелательна. Да не бойтесь,  сочиню,
я умею быть убедительным. - Полковник говорил так,  словно  разговаривал
не с циничной  преступницей,  а  уговаривал  не  волноваться  понапрасну
своего приятеля. - И Дитер сейчас назовет такую сумму, что Олег  Сергеев
вас забудет мгновенно и вещички соберет быстренько.
   - А меня в прокуратуру?
   - Никогда! - убежденно произнес Гуров, сожалея, что против девицы  ну
ничегошеньки нет, обидно до слез, хоть локти кусай.
   Нина вспомнила слова Бунича, что полковник умен, крайне опасен, но на
его слово можно положиться.
   - Дайте слово, что не арестуете, и я не стану вам мешать.
   - Честное сыщицкое, не арестую, а мешать просто не  позволю.  Никакой
тюрьмы, прокуратуры, вы летите со мной в Москву.
 
Глава девятая 
НА ПОСЛЕДНЕЙ ПРЯМОЙ 
 
   В  потаенном  кабинете  ресторана  "Алмаз",  куда  допускались   лишь
избранные авторитеты города и области, за столом сидели ТТ,  Академик  и
майор милиции Птушко, который столь неудачно проверял Гурова и Дитера  в
день их  приезда.  Майор  был  опытным,  тертым  ментом,  и  хотя  после
столкновения с Гуровым помощи у Академика попросил, но  понял,  что  его
судьба  зависит  от  его  же  сообразительности  и  изворотливости.   На
следующий д