закрылся  полностью,
другой даже не дрогнул.
   - Наш сосед,  супермен,  который  таинственно  исчезает  среди  ночи,
бесшумно скрывается ни свет ни заря, - Ольга протянула руку  Гурову,  на
супругов глянула мельком, чуть кивнула. - А утром не заглянули напрасно,
мы ждали вас к завтраку.
   Сыщик  собрался  ответить,  но   неожиданно   почувствовал   знакомый
предупреждающий холодок опасности. Пожимая руку женщины,  сделал  шаг  в
сторону, повернулся, но на лестнице никого не было.  Но,  кроме  аромата
великолепных духов, сыщик отчетливо ощущал неприятный запах пота,  давно
немытого тела.
   "Хватит. Закончу это дело, вернусь в Москву,  найду  среди  приятелей
психиатра. Я же цивилизованный человек, черт побери.  Раз  меня,  словно
Полкана, запахи мучают, значит, какая-то гайка с резьбы слетела, следует
поправить". Внутреннее состояние никак не отражалось на лице сыщика,  он
лишь рассеянно  улыбался,  скользил  взглядом  по  окружающим,  небрежно
спросил:
   - А вам не кажется, уважаемые  дамы  и  господа,  что  мы  похожи  на
актеров, которых режиссер расставил на ступеньках сцены и заставил вести
пустые разговоры? Убили человека, а мы несем околесицу,  -  он  перестал
улыбаться.
   "Пусть я ненормальный, а все равно здесь воняет, кто-то из этих людей
меня ненавидит или боится, скорее и то, и другое. И на  мое  напоминание
об убийстве никто не среагировал. Не прав, сыщик", - одернул себя Гуров.
Коверный собрал свое гуттаперчевое  лицо  в  гримасу,  довольно  смешно,
Матильда дернула плечиком, взяла супруга под руку и сказала:
   - Не желаю изображать, мне этот  бандит  всегда  не  нравился.  Идем,
Саня, или ты кого-нибудь ждешь?
   - Что ты, что ты,  -  забормотал  администратор.  -  Но,  дорогая,  о
покойниках плохо не говорят...
   Они раскланялись и ушли, Гурову показалось, что администратор  отнюдь
не боится жены, просто валяет дурака.
   - Николай Иванович, спасибо, -  сказала  Ольга,  -  надеюсь,  мужчина
проводит меня до дома.
   Сыщик собирался встретиться с Рогожиным, переговорить с директором  и
вообще потолкаться в цирке, приглядеться к  людям.  Но  ведь  хочешь  не
хочешь,  с  дамочкой  тоже  необходимо  разобраться,  сейчас  инициатива
исходит от нее, тем лучше, но, прикрывая заинтересованность, сказал:
   - Ольга  Дмитриевна,  вы  познакомьте  меня  с  Николаем  Ивановичем,
человека  так  просто  Классиком  не  назовут,  а  я  профессионал,  мне
любопытно.
   - Классик - шуточки молодых, - сказал коверный, пожимая сыщику  руку.
-  А  мы.  Лев  Иванович,  ночью  познакомились.  Запамятовали?   Ничего
страшного, я, к примеру,  такую  смерть,  нелепую  и  страшную,  лицезрю
впервые.
   Сыщик все отлично помнил, но не возразил.
   - Цирк для человека моей профессии -  поездка  на  курорт,  праздник.
Наши будни проходят в борьбе, кровавых схватках за урожай, за тонны,  да
копаньи в бюрократических  бумагах.  И  вот  попал,  надо  же,  -  Гуров
вздохнул. - Я с покойным знаком не был, однако...
   - Не лгите! Грех! - перебил Классик, поднял длинный тонкий  палец.  -
Известно, вы с Ваней беседовали.
   -  Беседа  не  знакомство,  -  парировал  сыщик,  заглянул  в   глаза
коверного, удивился детской беззащитности ответного взгляда.
   - Так вы скажите, что  со  мной  тоже  незнакомы,  -  коверный  легко
подхватил Ольгу Дмитриевну, изящно поцеловал, обращаясь лишь к ней, и не
взглянув на Гурова, попрощался, легко взбежал по ступенькам и скрылся за
массивной дверью.
   - Клоун на вас за что-то сердит, -  глубокомысленно  заметила  Ольга,
взяла Гурова под руку и продолжала, резко сменив тему и  тон  разговора,
как это умеют делать только женщины. -  Ох,  Лев  Иванович,  вы  большой
хитрец, надо сказать. Хитрец большой, но актер отвратительный. Даже  для
самого захудалого театра никуда не годитесь.
   Они шли по разбитому тротуару, пытаясь  обходить  лужи,  порой  Ольга
опиралась на руку спутника и через очередное препятствие перепрыгивала.
   -  В  прошлом,  а   возможно,   и   в   настоящем   -   вы   отличный
спортсмен-сердцеед, тут вы крайне самоуверенный! - Ольга  обняла  Гурова
за шею, подняла лицо, кокетливо приоткрыла губы, но дотянуться  даже  до
подбородка не смогла.
   Сыщик придержал ее за талию, перенес через канаву, поставил на землю,
удержал на дистанции. Он  не  на  шутку  разозлился.  Дело  в  том,  что
подобные вещи, в разных выражениях, ему говорили неоднократно. И если  в
юности он  старался  казаться  мужественным,  а  его  в  ответ  обзывали
"Левушкой", даже "Лева из Могилева", то последние годы  сыщик  постоянно
следил за собой, пытался выглядеть как можно мягче,  невзрачнее,  точнее
незначительнее. А в ответ  слышал,  что  Волк  и  овечьи  атрибуты  надо
отбросить, обмануть он никого не способен  и  выглядит  только  смешным.
Нет, с мужчинами номер чаще проходил,  мужик  хочет  быть  сильным,  ему
только подставься, он уже карабкается на шею, командует, учит жить,  как
минимум дает советы. А вот с женщинами у Гурова ни черта не  получалось.
Тут снова возникали нюансы. Женщины в происхождении, в хитром подходе не
нуждались. Внимание, умение  слушать,  элементарное  сочувствие,  и  она
готова поверить во все, даже в то, во что поверить невозможно. Но ведь с
бродяжками, мелкими воровками полковник Гуров дела давно не имел. А если
и сталкивался, то лишь как с  второстепенными  свидетелями.  Но  были  и
другие: жены, подруги, партнерши, т.  е.  женщины  главных  противников.
Женщины сытые,  ухоженные,  отлично  выспавшиеся,  томящиеся  бездельем,
которые охотились как за бриллиантами, гарнитурами,  шубами,  так  и  за
мужскими скальпами. Охотницы в подавляющем большинстве случаев были не в
курсе дел своих мужчин, но  все  равно  порой  представляли  оперативный
интерес. Но именно здесь Гуров обычно терпел  поражение,  обмануть  этих
женщин ему не удавалось.
   Сейчас повторилась все та же история. Ольга разгадала его  мгновенно,
следовало перестраиваться,  изображать  повесу,  начинать  ухаживать,  а
настроение было абсолютно неподходящее.
   - Лев Иванович, вам сколько годочков? - щебетала спутница, прижимаясь
к его руке. - Сорок уже минуло. Вам трудно женщину поцеловать? Нравится,
не нравится, как говорится, плюнь да поцелуй. А  вы,  словно  мальчишка,
характер  выказываете  и  наживаете  врага.  Нет  страшнее  врага,   чем
отвергнутая женщина.
   А вот тут ты и заигралась, милочка, подумал сыщик и сказал:
   - Может, я и самоуверенный, но, как вы верно  определили,  сорок  мне
уже минуло,  может,  мудрость  не  наступила,  но  юношеская  наивность,
надеюсь, прошла. Вам нужен мальчик для битья? Так вы ошиблись адресом.
   Коли нечем прикрыться, прикинься  дураком,  решил  Гуров.  Нет  лучше
щита, чем колпак с бубенцами. Если  дама  мной  интересуется,  то  пусть
выпутывается, любопытно взглянуть. А если мне мерещится, то  мы  холодно
расстанемся, и, как, говорится, каждый останется при своих.
   Хотя Гуров и был сыщик Божьей  милостью,  а  с  красивыми  уверенными
женщинами, как уже говорилось, вечно попадал не в масть. Ольга не  стала
выпутываться, разрубила мгновенно. Она  остановилась,  взяла  Гурова  за
лацканы плаща, открыто посмотрела в глаза и сказала:
   - Простите меня, пожалуйста, я больше не буду. Вы меня прощаете? -  и
не отпускала, ждала ответа.
   - Ну? - сыщик растерялся.
   - Что "ну"? - Ольга тряхнула что было сил. - Отвечайте! Прощаете?
   Одинокий прохожий приостановился, видимо, решил досмотреть до  конца.
Ольга, не отпускала сыщика, повернулась к любопытному и громко объявила:
   - Я могу у мужа попросить прощения без свидетелей?
   - Конечно, конечно, - мужчина зашмурыгал по лужам.
   - Я и не знал, что мы женаты, - улыбнулся Гуров.
   - Вот теперь знаешь, - серьезно  ответила  Ольга.  -  Целуй  и  проси
прощения, - и чертенята плясали в ее широко открытых глазах. -  Немедля,
иначе сейчас на колени встану, прямо вот в эту лужу.
   И Гуров понял, что она действительно опустится на колени, поэтому  он
перестанет  прикидываться,  а  будет  настоящим   полным   идиотом.   Он
наклонился, хотел поцеловать Ольгу в лоб, но она обхватила его  за  шею,
подпрыгнула, и сыщик был вынужден подхватить ее на руки. Ольга прижалась
к нему, словно ребенок, и прошептала.
   - Отнеси меня домой, дорогой.
   Он  донес  ее  до  конца  квартала,  за  углом  которого   находилась
гостиница, поставил на ноги и сказал:
   - Извини, но такси нынче очень дорого, боюсь, тебе не расплатиться.
   - Ой, мужлан, - Ольга взяла Гурова под руку. - Только деньги на  уме,
- увидела у подъезда гостиницы машину и воскликнула:
   - Ого! Вот это аппарат! Интересно, кто такой прибыл к нам в гости?
   "Вольво-740", даже заляпанный  грязью,  смотрелся  благородно.  Гуров
догадался, чья  это  машина,  и  если  действительно  приехал  Юдин,  то
следовало быстренько избавиться от прелестной спутницы  и  переключиться
на работу. Сыщик на время забыл, что Ольга тоже была частью его работы.
   Они вошли в вестибюль,  у  стойки  администратора  стоял  мужчина,  и
Гуров, хотя видел его  со  спины,  мгновенно  понял,  что  прибыл  Борис
Андреевич Юдин, которому сыщик звонил вчера вечером. Приехал человек  на
машине, и путь не такой уж  близкий,  дорога  не  автобан,  особенно  не
разгонишься.
   - Уважаемая  Ольга  Дмитриевна,  -  сказал  Гуров  чуть  громче,  чем
следовало. - Разрешите вас проводить, а мне нужно  переобуться  -  и  на
работу.
   Ольга ничего не ответила, посмотрела  на  Юдина,  который,  подхватив
чемодан и кейс, кивнул  администратору  и  пошел  через  холл  к  лифту,
взглянул на сыщика и его спутницу безразлично.  Гуров  почему-то  понял,
что Юдин и Ольга знакомы. Когда дверь лифта закрылась,  и  гость  отбыл,
Ольга топнула и сказала:
   - Нахал! Даже не поздоровался! Ну, миллионерам все дозволено! Идемте!
- и направилась к лестнице.
   Они жили на втором этаже, и лифт не требовался.
   - Конечно, он занял апартаменты, которые нам не  дали,  -  рассуждала
Ольга. - Интересно, на кой черт он притащился в эту дыру?
   "Я попросил", - хотел ответить сыщик, но, естественно, промолчал.
   - Заходите, супермен, - распахивая дверь  своего  номера,  пригласила
Ольга, скинула промокшие туфли и направилась  к  столу  с  бутылками.  -
Выпьем по грамм несколько.
   Гуров пить не хотел, но следовало выяснить, откуда и насколько близко
были знакомы Ольга и Юдин. Данный факт являлся неожиданностью,  возможно
удачной, возможно совсем наоборот.
   - Я видел миллионеров только в кино, - беспечно  сказал  Гуров,  один
бокал наполнил, а другой налил символически. - Что они за люди и  откуда
вам известен прибывший?
   - А ты излишне любопытен.
   - Я любознательный, такова моя профессия.
   "Журналист или сыскарь?" - думала Ольга, вертела  зажигалку.  которую
передал муж, не зная, каким образом передать ее Гурову. Зажигалку  легко
подложить в его номер, но лучше,  чтобы  она  находилась  у  любопытного
соседа в кармане.
   Проблема разрешилась  просто.  Гуров  сам  взял  у  Ольги  зажигалку,
прикурил и, разглядывая изящную вещичку, сказал:
   - Умеют делать, простите за пошлость, продайте  мне,  днями  у  друга
юбилей, подарить нечего.
   - Да ради Бога, - скрывая радость, ответила Ольга, - не знаю, сколько
эта ерунда стоит, спрошу у мужа, уверена, что сущие пустяки.
   - Ну спасибо, - Гуров положил зажигалку в карман. - Так  кто  сегодня
приехал,  и  почему  вы  назвали  его  миллионером?  Ольга   Дмитриевна,
информация хлеб мой насущный.
   - Кажется, мы перешли на "ты"? - Ольга явно жалела, что проговорилась
о знакомстве с Юдиным. - Однажды в ресторане муж указал на этого типа  и
обозвал миллионером.
   Сыщик смотрел Ольге в глаза, молчал и улыбался, он прекрасно  помнил,
как она возмутилась, что Юдин не поздоровался.  Известно,  гордиев  узел
нельзя распутать, и Ольга его разрубила:
   - Я даже мужу не разрешаю меня допрашивать. Ты пока даже не любовник.
Адью, мужлан, до вечера!
   Сыщик поклонился и вышел из номера.
   Апартаменты  Юдина  состояли   из   необъятных   размеров   гостиной,
застланной роскошным паласом, бесчисленного множества торшеров,  кресел,
полукруглого дивана, встроенного  бара  и  витой  лестницы,  ведущей  на
второй этаж. В подобных номерах сыщик никогда не жил, но бывал,  как  то
произошло в Ленинграде, нынешнем Санкт-Петербурге.
   - А вы, уважаемый Лев Иванович, спрашиваете, зачем деньги, - Юдин шел
навстречу, протянул руку. - Нет, такого дурацкого вопроса  вы,  конечно,
не задаете, но думаете, признайтесь, вы считаете, что деньги нужны  лишь
для удовлетворения элементарных потребностей.
   Сыщик и коммерсант обменялись рукопожатием и  разместились  в  низких
креслах,  уютных,  располагающих  к  спокойной  беседе   и   философским
рассуждениям. Юдин явно нервничал, говорил без остановки, а сыщик  ждал,
пока запал у хозяина кончится, и  думал,  что  кресло  превосходное,  но
своего рода  ловушка,  если,  не  дай  Бог,  что  случится,  не  успеешь
подняться, и может, плюнуть на самолюбие, пойти запереть дверь, а  сесть
на жесткий стул, что стоит у стола?
   - Вы прагматик и аскет, типичный  продукт  нашего  общества,  -  Юдин
запнулся, чуть склонил голову и рассмеялся. - Нервничаю,  потому  говорю
чушь. В вас нет ничего типичного, вы абсолютное  исключение  из  правил.
Становлюсь косноязычным. Давайте начистоту, вы меня вербуете?
   Сыщик смотрел на Юдина и серьезно, и насмешливо.
   -  С  нашей  последней  встречи,  Борис   Андреевич,   вы   несколько
изменились, -  сказал  Гуров.  -  Носили  джинсовую  униформу,  шелковым
платочком  подвязывались,  сейчас  -  в  строгом  костюме,   белоснежной
рубашке, словно на официальном приеме.
   - Сменил род войск,  соответственно  и  мундир.  Я  с  Корпорацией  и
уголовщиной расстался, создал солидную фирму, плачу налоги, так что ваша
зарплата, господин полковник, складывается и из моих копеечек.
   - Расстаться можно с женщиной, - усмехнулся Гуров, - ас  Корпорацией,
извините, не верю.
   - Не лгите. Лев Иванович, -  спокойно  ответил  Юдин.  -  Вы  опытный
сыщик, отлично знаете, я в жизни рубля не украл,  человека  ни  разу  не
ударил,  всегда  был  посредником,  а  последнего  невозможно  вынудить,
заставить работать. Зарезать в назидание другим  или  из  мести?  Такими
делами занимаются сопляки, а я всегда имел дело с людьми серьезными.  От
мертвеца никакого толку, а живой Юдин  может  при  случае  и  сгодиться.
Человек с преступной организацией  порвал,  а  вы,  господин  полковник,
человека обратно толкаете.
   Юдин подошел к письменному столу, поднял с пола кейс, поколдовал  над
шифровым замком, открыл. Гуров тоже  поднялся,  встал  рядом  с  Юдиным,
взглянул  на  содержимое  кейса.  Его  дно  было  испещрено   множеством
углублений различной формы и размера, в каждой выемке находился  предмет
соответствующей формы.
   - Разберетесь? - спросил Юдин.
   - Вряд ли, образования не хватает, лучше поясните.
   - Ну это элементарно и, как все гениальное, очень просто. Две пары, -
Юдин указывал пальцем на футляры. - Передатчик, под  ним  его  приемник.
Радиус действия до десяти километров, срок - сутки,  после  чего  запись
следует прослушать и перемотать. Ну, а это, - он взял из кейса маленький
пистолет "беретта", - вообще не пойму, зачем вам.
   Сыщик взял пистолет, выщелкнул обойму, передернул затвор, заглянул  в
канал ствола, вставил  обойму  на  место,  опустил  пистолет  в  карман,
сказал:
   - Дорогой Борис Андреевич, береженого Бог бережет. За технику большое
спасибо. Интересно, сколько вы заплатили?
   - Вас больше интересует, где я эти взял. Так это у вас ничего нет,  а
у нас все есть. Забирайте, - Юдин захлопнул  кейс,  -  и  мы  с  вами  в
расчете.
   - Скажите, кого поставили на  место  покойного  Мельника?  -  спросил
Гуров.
   Разговор велся более чем странно, собеседники на вопросы  практически
не отвечали, каждый вел  свою  линию.  Но  на  последний  вопрос  сыщика
коммерсант ответил:
   - Я же сказал, что с  Корпорацией  расстался,  и  кто  у  них  сейчас
командует контрразведкой, не знаю, - и слегка повысив голос:
   - А если бы и знал, то никогда не сказал  бы!  Запомните,  полковник,
вам из меня агента не сделать!
   -  Господин  полковник,  -  поправил  Гуров.  -   Я   сыщик,   а   не
опер-дворняжка и знаю, что таких людей,  как  вы,  Борис  Андреевич,  не
вербуют.
   Да успокойся ты, успокойся, дорогой, рассуждал Гуров, забирая кейс со
стола и перенося к креслу. Ты не агент, не сексот, как любят  выражаться
журналисты, ты знаком с полковником  Гуровым,  кое-чем  ему  обязан,  мы
почти приятели и должны помогать друг другу. Произнося  этот  внутренний
монолог, сыщик  беспечно  улыбнулся,  оглядел  роскошные  апартаменты  и
неожиданно спросил:
   - Кстати, почему вы  не  поздоровались  с  Ольгой  Дмитриевной?  Дама
обиделась, можно сказать, оскорбилась.
   - Я просто не знал, что она Дмитриевна и дама, ответил Юдин.  -  Наша
нечаянная встреча для  меня  неприятна,  даже  опасна.  Надеюсь,  вы  не
сказали, что знаете меня?
   Гуров лишь пожал плечами, закурил.
   - Мы живем в соседних номерах, очень сексапильная женщина. Бы  знаете
ее супруга?
   - Я не хочу говорить об этих людях. Вы не мальчик, разберетесь, с кем
можно поддерживать отношения, с кем воздержаться.
   - Вы собираетесь навестить знакомую?
   - Теперь придется, - Юдин вздохнул. -  Только  как,  черт  возьми,  я
объясню, что не поздоровался с ней в холле? Она  умна  и  подозрительна,
как говорится, ее на мякине не проведешь.
   - А вы скажите правду, человек, особенно женщина,  всегда  чувствует,
когда говорят правду.
   - Не понял! - Юдин взглянул удивленно.
   - Скажите, что знаете меня, кто я есть на самом деле и потому  решили
не останавливаться. И кстати, - Гуров положил кейс  на  колени,  открыл,
вынул из футляра изящную пудреницу, протянул Юдину, -  подарите  ей  эту
вещь. Женщины любят подарки.
   - Даже так? - удивленно произнес Юдин. - Значит, весь  сыр-бор  из-за
четы Сосниных?
   - Не совсем так, но они меня интересуют.
   - Напрасно. Сергей - мелкий грязный деляга, не более того.
   - Люди меняются, простите, не провожу параллелей, но  вы  же  сменили
амплуа.
   - Ваше дело, - Юдин положил пудреницу в карман. - Я вас  знаю,  а  вы
меня знаете?
   - Безусловно.  Полковник  Гуров  разрабатывал  Корпорацию,  конкретно
руководителя контрразведки Мельника, и тогда Борис Андреевич Юдин  попал
в поле зрения уголовного розыска. И дальше правду, одну  только  правду,
естественно, не в полном  объеме.  Вы  приехали  сюда  по  своим  делам,
которые никого не касаются,  но  раз  в  гостинице  проживает  полковник
Гуров,  значит,  здесь  серьезный  криминал,  вы  не  желаете  иметь   к
происходящему никакого отношения и вынуждены срочно уехать.
   После  длинной  паузы,  во  время  которой  Юдин  доставал   бутылки,
расставлял бокалы, резал лимон, коммерсант произнес:
   - Мне скоро шестьдесят, я чист перед законом! Так какого черта  я  не
послал вас  вчера  в  места  не  столь  отдаленные,  словно  нашкодивший
мальчишка бросился выполнять ваши указания?
   - Это была просьба, Борис Андреевич, всего  лишь  просьба,  -  сказал
Гуров, улыбаясь.
   - Не валяйте дурака и не считайте меня идиотом! - вспылил Юдин. -  Вы
же были убеждены, что я не откажусь! Почему?
   - Просто вы настоящий мужчина, и я тоже настоящий мужчина, мы  всегда
платим долги.
   - Я вам тогда предложил миллион, вы не взяли. Позже вы мне его  дали,
и я взял. Так?
   - Я становлюсь пьяницей, а вы собирались угостить, -  Гуров  взглянул
осуждающе.
   - Потрясающий лгун, который всегда говорит правду!  -  Юдин  наполнил
бокалы.  -  Вы  словно  виртуоз-импровизатор:  играет,  что  хочет,   не
заглядывая в ноты, не обращая внимания на  клавиатуру,  и  ведет  партию
безукоризненно. Вы  будете  говорить  серьезно  или  вы  заставили  меня
приехать только для того, чтобы я привез технику?
   -