сти  никогда  с  подобной
просьбой не обратится. Вопрос в том,  кто  слиповал?  Вокруг  нее  масса
поклонников и интриг.  Как  я  буду  выглядеть  перед  тобой,  ребятами,
главное,  перед  самой  Марией,  если  она  действительно   появится   в
Шереметьеве с каким-нибудь красавчиком?
   - Не женись на красивой актрисе,  и  никаких  проблем.  Спасибо,  что
пришел. Звонок организовал убийца,  выстрел  под  объявление  по  радио.
Соберешь группу, обговорим детали. Ты мне надоел, у меня работа.

***

   Станислав, Нестеренко и  Котов  приехали  в  Шереметьево  за  час  до
назначенного срока. Прохаживаясь по залу прилетов, оперативники пытались
вычислить убийцу  заранее,  но  зал  был  велик,  людей  слишком  много,
огромное количество встречающих, то есть людей, праздно шатающихся.
   - Гриша, определи наилучшую позицию для стрельбы, - сказал Станислав.
   Котов  долго  ходил,  поглядывая  на  Станислава,  который  изображал
Гурова. Никакой позиции Котову найти не удалось, о чем он и доложил:
   - Люди перед щитом двигаются непрестанно. Выход у  преступника  один:
он должен пройти мимо Льва Ивановича в метре.
   - И прокатить тележку с багажом, - добавил Станислав.

***

   Робер вошел в зал  прилета  минут  за  сорок,  сел  в  кресло,  начал
приглядываться к окружающим. Гуров явится, сомнений нет, а вот один  или
с опергруппой, большой вопрос. Постепенно убийца стал успокаиваться, так
как  пришел  к  выводу,  что  у  него  имеется  прекрасная   возможность
выстрелить и сразу же спрятать пистолет среди сумок, которые непрестанно
провозят мимо.
   Вся операция могла запросто сорваться, ведь Робер видел Нестеренко  и
Котова выходящими из дверей жэка. Он и в зале мазнул взглядом по Котову,
как и по тысяче других людей. Сидя на скамейке, Робер видел лишь фигуры,
а лица лишь мельком, в профиль. Расстояние  было  значительное,  да  еще
чертовы очки, пусть и с простыми стеклами, а  мешают.  В  общем,  убийца
оперативника не узнал, тем более что Гриша при своей  внешности  походил
на мента, как вождь на плакате на вождя в жизни.
   Робер сидел в первом ряду кресел, которые были поставлены вдоль  зала
непосредственно напротив доски объявлений, и ждал появления жертвы.

***

   Гуров вошел в зал без пяти минут двенадцать с роскошной розой в  руке
и  неподдельным  напряжением  на  лице.  Как  он   ни   заставлял   себя
расслабиться, ничего не получалось. Когда он увидел толпы людей, которые
бросались от одного выхода к другому, он понял всю  беспомощность  своих
товарищей, и его напряжение неожиданно  спало.  Он  понюхал  розу,  даже
улыбнулся. Пистолет  сыщик  умышленно  с  собой  не  взял,  стрелять  на
расстоянии было безумием, а если киллер обрисуется  рядом,  так  никаких
захватов, элементарный бросок в ноги. Ребята  рядом,  они  не  подведут.
Гуров встал не под щитом, а чуть  в  стороне,  оперативникам  так  будет
проще.
   Станислав увидел друга сразу и матюгнулся по поводу розы, которую они
не оговаривали. Роза была яркая и шикарная, обращала  на  державшего  ее
мужчину внимание. Он не может,  как  люди,  взять  в  руку  букет,  быть
похожим на других. Станислав помог женщине с детьми  перетащить  баул  к
эскалатору - дама спутала зал прилета и отлета, - а затем нахально встал
в трех метрах от Гурова, хоть и понимал, что пулю все равно не обогнать.
   Нестеренко увидел начальника, опустил руку  в  боковой  карман,  сжал
рукоятку пистолета, но вскоре был вынужден оружие отпустить, а мокрую от
пота ладонь вытереть о штаны. В глазах рябило, начинала болеть голова.
   Котов не стоял на месте, а ходил  взад-вперед,  останавливал  мужчин,
заглядывал в лицо, извинялся.
   Два носильщика  катили  перегруженные  тележки  от  одного  выхода  к
другому, а семенящая рядом дама натужно кричала:
   - А я говорю, через другие двери нельзя.  Меня  встречает  шофер,  мы
договаривались!
   Робер понял, что лучше момента не представится: объявления  следовали
одно за другим, баба орала зычным голосом. Убийца поднялся, пошел  рядом
с тележкой прямо на  Гурова,  который,  беспечно  улыбаясь,  смотрел  на
происходящее вокруг и нюхал свою розу.
   На Робере была свободная куртка с большими карманами, в правом  лежал
пистолет.
   Левой рукой он придерживал верхнюю сумку, лежавшую на тележке, правую
опустил в карман, сдвинул предохранитель.
   Между Робером и Гуровым оставалось шагов пять, не более.
   "Стрелять только в живот, - думал убийца, - разрывная пуля не оставит
ему ни одного шанса, оружие из  кармана  не  вынимать".  Глушитель,  шум
зала, вопли женщины, радио - никто не услышит, ничего  не  поймет.  Упал
мужик, ну и что, может,  он  пьяный.  Пистолет  сразу  же  сунуть  между
сумками и от тележки отстать. Робера охватило  знакомое  чувство  удачи.
Ему непреодолимо захотелось посмотреть в лицо жертве. Он поднял  голову,
увидел голубые прозрачные глаза и не успел даже поднять в кармане ствол.
   Все произошло мгновенно. Гуров  нырнул  Роберу  в  ноги,  как  пловец
ныряет с тумбочки в воду.
   Какой-то парень - это был Котов - мертво  вцепился  в  локоть  правой
руки Робера. Сзади его ударили по голове, и киллер потерял сознание.
   Лишь несколько человек, находившихся рядом, обратили на  происходящее
внимание, лишь один заметил блеснувшие наручники.
   Жизнь в зале прилетов аэропорта  Шереметьево  бурлила  и  шумела  как
обычно.

Глава 6

   - Нормально,  Лева,  -  равнодушно  произнес  Орлов,  не  выдержал  и
улыбнулся. - Пустая трата  времени,  но  наверняка  ты  захочешь  с  ним
поговорить. На разговоры, пьянку и сон даю сутки. Надо работать, братец!
Рад, что ты снова в форме, вечером загляну. -  Он  глянул  на  стоявшего
рядом Станислава, улыбнулся, даже подмигнул ему.
   - Раньше давали медали, часы или оклады, - рассуждал Станислав, входя
следом за Гуровым в кабинет. - Сегодня подарили улыбку. Девальвация.
   Котов и Нестеренко сидели на своих местах.
   - Ребята, нам дали сутки, - весело сказал Гуров. - Значит, завтра,  в
двенадцать. Валентин, у тебя не кулак, а паровой молот.
   Внешние проявления чувств в группе были не приняты,  но  оперативники
двинулись на выход. Каждый молча и коротко  обнял  Гурова.  Они  на  всю
жизнь запомнили свое состояние в последние минуты ожидания  и  не  могли
даже представить, как чувствовал себя старшой, нюхая свою розу.

***

   Задержанному "откатали" пальцы, установили, что это не кто иной,  как
Носик Сергей Сергеевич, год  его  рождения  и  биографию  до  первого  и
единственного   ареста.   Ему   предъявили   обвинение    за    хранение
огнестрельного оружия, арестовали.
   Кабинет  для  проведения  допросов  в  любом  изоляторе   незатейлив.
Маленькая комната, на окне решетка, стальная дверь с "глазком",  стол  и
два стула, привинченных к полу.
   Гуров рассматривал преступника с нескрываемым интересом. Арестованный
тоже поглядывал на мента с любопытством. Как ни  странно,  первые  слова
произнес арестант.
   - С виду ничего в тебе особенного не вижу, разве только на  мента  ты
совсем не похож.
   -  Вы  тоже  обычно  выглядите,  биография  к  вашей   внешности   не
прикладывается, - ответил Гуров. - Искали  мы  встречи  друг  с  другом,
искали, а нашли, так сплошное разочарование. Жизнь нас часто обманывает.
Просьбы, жалобы?
   - Нормалек. В камере я разобрался. Видно, стар стал,  "наседку"  вашу
не распознаю. - Преступник вздохнул. - Полагаю, зря вы  его  кормить  не
станете, значит, днями он нарисуется. Как обычно, удавим.
   - Не знаю, как вы жили обычно, но убежден, что  теперь  станете  жить
иначе, - сказал Гуров и тоже  вздохнул.  -  Обидно  мне,  вроде  сам  я,
заслуженный-перезаслуженный, киллеров в  своей  жизни  видел.  А  такого
неумеху встретил впервые. По вашему раскладу, так в Шереметьеве, будь  я
там даже и один, вы бы меня не "взяли". Полтинник?  Былая  слава?  А  на
сегодня лишь дерьмецо. Ни ума, ни физики, одно слово - пенсионер.
   Преступник покраснел, даже привстал, но потом сел и ухмыльнулся.
   - Провоцируете? Статья слабенькая. Хотите изувечить?  За  дверью  три
амбала в кирзачах и с дубинками.
   - Могу позвонить, показать коридор, да много чести. - Гуров отодвинул
лежавший перед ним протокол допроса. - Неосмотрительно и  наплевательски
по отношению к семье. Графиню вашу проверили, за ней чисто. Надеюсь,  вы
ей оставили на хлеб, сын ведь расти будет. К гостиницам и иностранцам ей
идти  поздно,  а  вокзал  есть  вокзал.  Два  года,  которые   вы   себе
прикидываете, детская глупость. Но это другой  разговор,  и  следователь
прокуратуры вам объяснит.
   - Вы, господин полковник, забываетесь. С вами я промазал,  верно,  но
мозги у меня в порядке.
   - Предлагаю прямую сделку. Устно, никто ничего не пишет.
   - Ну-ну, интересно, у меня таких разговоров  не  случалось.  -  Робер
даже сел поудобнее.
   - Вы в зону надолго, а супруге с сыном  жить.  Так  что  прежде,  чем
отказываться, подумайте.
   - Давай, мент, не тяни!
   - Сергей  Сергеевич,  мы  вроде  уже  выработали  уважительный  стиль
разговора.
   - Виноват, Лев Иванович. Виноват. Слушаю.
   - Нормальная сделка. Вы мне отдаете Бориса Вагина, я  устраиваю  вашу
супругу, Туполеву, на приличную работу, где ей будут платить деньги и не
тащить на диван.
   - Кого отдаю, фамилию не запомнил? - киллер приложил ладонь к уху.
   - Взрослый человек, а кривляетесь.  Стыдно.  -  Гуров  демонстративно
убрал  протокол  допроса  в  стол.  -  Я  же  сказал:  устно.  Если   вы
подозреваете, что разговор записывается, должны знать, что прокуратура у
меня пленку не примет. Да и сказать-то вам следует лишь два  слова:  да,
Вагин.
   - Ловите, не могу понять на чем, но точно ловите. -  Преступник  сжал
ладонями виски, лицо его исказилось.  Он  покачал  головой  и,  наконец,
выдавил:
   - Да, Борис Вагин. И моя тупость.
   - Спасибо, Сергей Сергеевич. Я обещаю, что  супруга  ваша,  Туполева,
будет работать, ее никто не тронет. - Гуров нажал кнопку  звонка,  дверь
неприятно скрипнула, вошел конвой.
   -  А  свиданку?  Свиданку  с  Груней  устроите?  -   спросил   Робер,
оборачиваясь в дверях.
   - Это к следователю, я лично возражать не  стану,  -  ответил  Гуров,
поднялся, пробормотал:
   - Знать точно и догадываться - не одно и то же.

***

   Оперативники разглядывали карту подземных коммуникаций в районе,  где
располагались техстанции Рощина и Полоза. На чертеже обозначались  линии
труб, шедших под землей. Что в конкретном месте находилось на земле, для
розыскников оставалось тайной.
   Орлов сопел, чесал затылок, был крайне недоволен.
   - Без специалиста нам не разобраться.  Лев  Иванович,  почему  вы  не
приказали привести инженера? - спросил генерал.
   Обращение Орлова к Гурову по имени-отчеству и  на  "вы"  оперативники
слышали впервые.
   - Господин генерал-лейтенант, - ответил Гуров в том же тоне, -  я  не
мог  поехать  сам,  так  как  не  желаю,  чтобы  члены  банды  узнали  о
направлении нашей работы.
   - Пожалуйста, не хвастайся тем, что не дурак, - резко перебил  Орлов.
- Я говорил об инженере.
   - Инженер не свидетель и не подозреваемый,  он  гражданин  России,  -
сдержанно ответил Гуров. -  Инженера  нельзя  привезти  в  министерство,
человека можно лишь просить приехать. Я  бы  сам,  возможно,  и  добился
успеха, а ребятам человек, который, возможно, имеет к милиции претензии,
мог  спокойно  отказать,  сославшись  на  здоровье  или   занятость.   В
результате поползли бы слухи.
   - Ты все выдумываешь, Лева. Ловко оправдываешься, на  самом  деле  ты
просто не сообразил, что одной  карты  подземных  коммуникаций  окажется
недостаточно. - Орлов, как и в большинстве случаев, был абсолютно прав.
   - Вы правы, Петр Николасвич, потому вы и начальник главка, а  я  лишь
опер, - ответил Гуров.
   - Я желаю видеть инженера, господа офицеры. Как вы выполните  приказ,
меня не интересует.
   Когда генерал вышел из кабинета оперативника, Котов сказал:
   - Я не стал выступать при Петре Николасвиче, но когда мы брали карту,
я пригласил инженера, его зовут Семен Константинович, проехать с нами  в
министерство. Лев Иванович, инженер действительно ненавидит  милицию.  У
него под левым глазом фингал, - возможно, было столкновение.
   Гуров покачал головой, а Станислав даже присвистнул и заявил:
   - Не было печали. Этот инженер для нас сегодня  главный  помощник,  а
его отметелили менты. Лев Иванович, придется ехать тебе.
   Гуров осуждающе посмотрел на друга и ответил:
   - Поедешь ты, наденешь форму. Я человека буду раздражать, есть у меня
такое прекрасное качество.  Ты  мужик  простой,  свойский,  умеешь  быть
убедительным, а тактику беседы я тебе сейчас нарисую.

***

   Инженер подземных коммуникаций Ивашев Семен Константинович,  которому
только что исполнилось тридцать шесть лет,  недавно  купил  свой  первый
автомобиль "Жигули" пятой модели. Он мечтал о машине давно,  но  бюджета
семьи, состоящего из зарплат инженера и его супруги-учительницы, а также
пенсии тещи, едва хватало на прожитье. В  семье  рос  сын,  десятилетний
пацан, отличавшийся хорошим аппетитом и любовью к  футболу,  в  который,
как известно, играют ногами. Ботинки для сына занимали в графе  расходов
чуть ли не первую строчку. Но Ивашев начал копить деньги  на  автомобиль
еще до рождения "футболиста".
   Опыт жизни родителей и свой собственный доказали Ивашеву, что  верить
родному правительству нельзя никогда. И как  только  у  него  появлялась
возможность,  инженер  покупал  доллары.  Несколько  лет  он  ходил  под
статьей, но затем вздохнул свободно. Отказывал  он  себе  во  всем,  так
сильно мечтал ездить на автомобиле.  Правительство  произвело  известную
реформу, большинство  знакомых  Ивашева  стали  нищими,  а  он  оказался
владельцем суммы, которой хватило  бы  на  половину  автомобиля.  Теперь
покупать валюту можно было свободно, зато  на  хлеб  и  ботинки  уходили
почти все заработки.
   Полгода назад он  стал-таки  владельцем  "Жигуля",  своей  мечты.  За
долгие годы он  изучил  этот  автомобиль  лучше,  чем  любимую  супругу,
научился вождению, получил права. Когда он впервые сел за руль,  руки  у
него дрожали, ноги онемели, ему казалось, что все машины на улице мчатся
в его сторону. Наконец он затянул все едва  наживленные  гайки,  боковые
стекла заставил подниматься, а "дворники" двигаться, к "мечте" привык, к
улице приспособился.
   Два  дня  назад,  в  субботу,  Ивашев  поехал  утром  в  магазин   за
продуктами, жена вручила  ему  последние  сто  рублей  и  список  самого
необходимого, несколько раз повторив, что денег в семье больше  нет.  Он
ехал по четырехрядному  шоссе  во  втором  ряду,  машин  на  шоссе  было
сравнительно мало, инженер наслаждался жизнью.
   Грузный инспектор ГАИ лениво поднял жезл, указал на "Жигули" Ивашева,
приказал остановиться. Он остановился, протянул  в  окошечко  документы.
Инспектор взглянул на них мельком:
   - Почему не пристегнуты? - Инспектор, разговаривая,  смотрел  куда-то
вверх и в сторону.
   - Понимаете,  инспектор,  -  Ивашев  виновато  улыбнулся,  -  у  меня
остеохондроз, а ремень давит.
   - Болен, сиди дома, - изрек инспектор. - Штраф пятьдесят рублей. - Он
привык, что водители платят быстро и молча.
   - Денег нет, - решительно ответил Ивашев.
   - Как? - Инспектор стукнул жезлом  по  капоту.  -  Без  денег  нельзя
выезжать на трассу, - и продолжал стучать жезлом.
   В принципе,  легкий  жезл  не  мог  оставить  следов,  но  его  удары
отдавались у Ивашева в сердце.
   - Не калечьте машину! - крикнул инженер.
   - Чего? - Инспектор ударил сильнее. - Платить будете?
   - Не трожь машину, мент! - Ивашев выскочил на мостовую, хотел  встать
между инспектором и своей "мечтой", и невольно толкнул гаишника в грудь.
   - Мент? - Подобную наглость  инспектор  мог  стерпеть  разве  что  от
водилы, который платит "зеленью".  -  Так!  Оскорбление  сотрудника  при
исполнении, физическое сопротивление. Ты у меня заплатишь не  полтинник,
а как следует.
   Он  махнул  напарнику,  который   сидел   в   милицейских   "Жигулях"
неподалеку.
   - Дай ключи, садись, поехали в отделение, разберемся. - Инспектор уже
сожалел, что связался  с  нищим  худосочным  дураком,  но  самолюбие  не
позволяло ему отступать.
   - Ключи не отдам! - крикнул  Ивашев.  Подкатил  напарник,  инспектора
посовещались, лейтенант в "Жигулях" сказал:
   - Ты придурок. Тебе это нужно? Ключи не  отдает?  X..  с  ним,  пусть
ведет машину сам, садись рядом, отделение неподалеку.
   - Садитесь за руль, поедем в отделение. - Инспектор  обошел  "мечту",
плюхнулся на переднее сиденье, шкрябнул ботинком по порожку.
   Ивашев стиснул зубы и стерпел, сел за руль. Через несколько минут они
припарковались у отделения милиции. В дежурной части людей было немного.
Двое мужчин непонятного возраста и национальности сидели  на  деревянной
скамье, дежурный офицер, сидя  за  перегородкой,  говорил  по  телефону,
постовой курил у двери. Разглядел все это Ивашев не сразу,  потому  что,
как только он переступил порог, сопровождавший его инспектор ГАИ  сильно
ударил инженера под зад, тот растянулся  на  полу,  а  очки  отлетели  в
сторону. Ивашев  на  карачках  добрался  до  них,  надел,  только  потом
поднялся на ноги.
   - Товарищ старший лейтенант,  хулигана  привел!  -  радостно  сообщил
инспектор. - На трассе бросился на меня. Вы его лучше заприте.
   Дежурный только положил трубку и разговором остался  явно  недоволен,
ему не понравилось, что инспектор  указывает  старшему  по  званию,  что
следует   делать.   Старлей   взглянул   на   худосочного    "хулигана",
скорчившегося и потиравшего ушибленный зад.
   - Он прямо на машине на тебя бросился?
   - Гражданин начальник... - Ивашев находился в милиции впервые со  дня
получения паспорта, но подсознательно понимал, здесь он уже не  товарищ,
тем более не господин.
   - Сядьте на лавку, сидите  тихо!  -  приказал  старлей  и  недовольно
усмехнулся инспектору. - Как он тебя, такой здоровяк, на улице не зашиб?
Садитесь, пишите рапорт.
   - Я хочу лишь объяснить... -  начал  было  Ивашев,  но  дежурный  его
перебил:
   - Объяснять будешь жене, а пока сиди молча.
   Инспектор долго писал рапорт. Привели пьяного, который одновременно и
плакал, и норовил двинуть старшину  по  морде.  Затем  двое  в  штатском
привели бритоголового парня и причитавшую женщину: бритоголовый вырвал у
нее сумку.
   Инспектор отдал дежурному  рапорт,  махнул  Ивашеву  жезлом  и  ушел.
Оформляли бритоголового, время шло, инженер тихо  подошел  к  барьеру  и
робко попросил:
   - Разрешите позвонить жене?
   - Сядь, хулиган, видишь, я занят, - добродушно  ответил  старлей.  Он
уже прочитал рапорт гаишника, где описывался бой на  трассе,  ни  одному
слову не поверил, понял, что человека задержали  за  ерунду,  а  очкарик
платить дань отказался. И все уже складывалось для инженера неплохо,  да
он вылез с  этой  идиотской  просьбой.  Кому  же  разрешают  звонить  по
аппарату  дежурного?  Имеешь  в  кармане  телефон,  могут  и  разрешить,
конечно, но не за десять копеек.
   Ивашев, опустив голову, шагнул к скамейке  и  тут  услышал  со  двора
прерывистые  сигналы  "мечты".  Голос  "любимой"  инженер  был  способен
отличить из тысячи. Ивашев  молча  бросился  к  дверям,  был  остановлен
сержантом, хотел прорваться, получил в глаз и лишь тогда закричал:
   - Машина! Сигнализация! Угоняют! Дежурный неприятностей  не  хотел  и
приказал:
   - Хомутов, взгляни!
   Сержант вышел во двор, инженер выскочил следом.  "Жигули"  стояли  на
месте, молодая женщина пеленала на капоте младенца.
   - Твоя? - Сержант сплюнул.
   - Да-да. - Ивашев хотел подойти к машине, но был  остановлен  молодым
крепким парнем.
   - Ну и пошел в тюрьму, падла. Людей беспокоишь!
   Его выпустили к вечеру, когда  пришел  начальник  отделения,  пожилой
молчаливый майор. Он прочитал рапорт, выслушал нервный рассказ инженера,
вернул документы и ключи от