при большевиках.
   Гуров на чашку кофе лишь взглянул, отставил  и  закурил.  Так  прошло
минут  тридцать,  наконец  Аким  поднялся,  подхватил  свою  даму  и   в
сопровождении троих охранников  двинулся  на  выход.  Швейцар  услужливо
распахнул двери. Аким с дамой и двумя охранниками вышли, третий  подошел
к столу оперативников, спросил:
   - Ждете кого?
   - Возможно, еще не знаем, - ответил  Крячко,  чуть  отодвинувшись  от
стола.
   Это  движение  качку  не  понравилось,  он  оценивающе   смотрел   на
незнакомцев. Его размышления прервал вернувшийся в зал Аким.  Женщина  и
один из охранников, видимо, уехали, второй сопровождал хозяина.
   - Спокойно, ребята. - Аким хлопнул качка по плечу. - Идите,  выпейте,
- он сделал паузу, - немного. Я  этих  гостей  знаю,  люди  Лялька,  нам
потолковать требуется.
   Охранники молча пошли к своему столу. Аким  сел,  глянул  на  Крячко,
кивнул и повернулся к Гурову.
   - Здравствуйте, Лев Иванович, какими судьбами?
   - Здравствуй, Аким, - ответил Гуров. -  Ехал  из  Шереметьева,  решил
заглянуть. Не нравится мне здесь. Люди  какие-то  дерганые,  запуганные,
встречают неласково. Да и ты тоже распустился, брюхо появилось, стыдоба.
   - Воспитываешь? - В голосе Акима появилось раздражение, он  покосился
в сторону Крячко.
   Подбежала официантка, поставила на стол бутылку  коньяку,  вазочку  с
черной икрой, глянула вопросительно. Аким отрицательно покачал  головой,
и женщина быстро отошла.
   - У меня двух парней убили. - Аким налил в бокалы, положил в  тарелку
икры и выпил. - Беспредел.
   - А зачем они милицейскую форму надели и  людей  убивают?  -  спросил
Гуров таким тоном, словно разговор велся о пустяках. - Им убивать можно,
а их не тронь? Это твой беспредел, Аким.
   - А вы. Лев Иванович, откуда знаете, о чем я говорю?
   - Догадливый.
   - У меня  солидные  люди,  из  ваших,  попросили  двух  ребят  должок
получить. Никакого разговора о форме и мокром  деле  не  было.  Чего  не
пьете?
   - Я за рулем. - Гуров кивнул Станиславу, и тот выпил. - А  откуда  ты
решил, что обращались наши?
   - Знаю, - коротко ответил Аким. - Я хочу их найти.
   - Заяви в отделение. Где нашли трупы?
   - В Солнцеве, у дома, где братья жили. Автоматной очередью из машины.
   - Вот по месту преступления и заяви. - Гуров взял бокал, но не пил. -
Как ты выразился, "наши" с тобой разговаривали?
   - Ну? - Аким снова выпил. Гуров взял бутылку и отставил.
   - Опиши приметы, скажи о долге, такое дело не наказуемо.  Ты  убивать
не посылал, а долг получить - дело святое.
   - Заяви... Приметы дай.
   Аким потянулся к бутылке, Гуров грубо остановил:
   - Я сегодня с тобой разговаривать не буду. Ты, Аким, по  краю  ходил,
теперь в дерьме увяз. Протрезвеешь, не  передумаешь,  позвони,  сумею  -
помогу. Только учти, если я убийц  найду,  то  не  тебе  их  отдам,  сам
заберу. - Гуров говорил грубо, неприязненно. -  Если  голова  на  плечах
осталась, вымой ее хорошенько, причешись.  И  учти,  раз  твоих  пацанов
убрали, - он  неожиданно  матерно  выругался,  Крячко  аж  вздрогнул,  -
значит, ты на очереди. И  эти  сопляки,  -  Гуров  посмотрел  в  сторону
телохранителей, - тебе не помогут. Я к тебе прилично относился...  -  Он
встал, Крячко тоже поднялся, они пошли к выходу.
   Гуров вернулся, положил на стол деньги, сказал:
   - Шансов у тебя мало, только я, больше никого.
   В машине Крячко спросил:
   - Думаешь, после такого разговора он позвонит?
   - Наверное, нет, но иначе  сегодня  говорить  было  нельзя.  -  Гуров
подумал и добавил:
   - А вообще я разговаривал с ним плохо. Он врет: догадывался, что дает
парней для ликвидации. Ему наплевать на своих ребят, он боится  за  свою
шкуру, шепнул,  что  знает  полковника  Гурова,  может  встретиться.  Он
полагает, наша встреча его обезопасит, дурак.
   - Ты рассказывал, что он парень сообразительный.
   - Водка. Она из кого угодно сделает дурака. Крячко остановил машину.
   - Лев Иванович, давай вернемся, заберем его в машину,  будем  трясти,
пока он не назовет приметы заказчиков.
   - Поезжай. Я устал, хочу домой. Аким врет, с ним встречались люди  не
из спецслужбы. Как бы плохо наши ни работали, никто не выйдет на встречу
с авторитетом напрямую. Сказки. Но во всем этом вранье что-то интересное
для нас имеется. Не могу сообразить, чувствую. Отдохну, высплюсь,  будем
думать.
 
*** 
 
   Усов прошел вдоль забора, овчарки вели себя спокойно,  бежали  рядом,
изредка исчезали  в  кустах  и  вновь  возвращались.  Он  зажег  фонари,
проверил запоры на  воротах,  поговорил  с  дворником  Османом,  который
сообщил, что у него ломит кости, значит, завтра будет дождь. Обычно Усов
с удовольствием возвращался вечером в свой домик, где было тепло, уютно,
можно выпить рюмку и смотреть телевизор.  Но  сегодня  там  сидел  майор
охраны, и идти домой не хотелось. Ему было стыдно, что он,  полковник  и
розыскник, позволил  себя  так  просто  обойти,  превратить  в  рядового
исполнителя. Противно подчиняться  неизвестно  кому,  иметь  в  качестве
связника  сопливого  майора,  который,  хотя  и  держится   уважительно,
фактически передает  распоряжения  и  руководит.  Усов  подозвал  собак,
огладил, скомандовал:
   - Гулять, Гром! Гулять, Дуня! Сторожить!
   Псы, повизгивая, унеслись в  темень  листвы;  он  вышел  на  дорожку,
направился к своему домику.
   Майор, сидя в  кресле,  смотрел  телевизор,  увидев  хозяина,  лениво
поднялся, телевизор выключил. Они уже  виделись,  майор  приехал,  когда
Усов выводил собак.
   - Не будем оригинальными, Павел Петрович, выпьем за успех. Начальство
очень довольно, а для службиста это главное. Я  тут  принес  кое-что.  -
Майор поднял с пола кейс, положил на  стол,  начал  вынимать  бутылки  и
свертки.
   - Олег, ты не обучался работе с агентурой.  -  Усов  достал  тарелки,
приборы, стал накрывать на стол. - Ты работаешь со мной грубо...
   - Павел Петрович! - перебил возмущенно майор. - Вы не агент, а  я  не
вербовщик, мы сослуживцы.
   - Слова, Олег, только слова. Сколько же "руководство" положило мне за
работу?
   Майор обиженно поморщился, выложил на стол плотный конверт.
   - Сто тысяч. Вам и вашему помощнику.
   - Всего-то?! - Усов тронул конверт. - Артем  рисковал  жизнью,  кроме
того, я должен заплатить Гаю и Самойлову. Вы,  а  не  я,  создали  такую
цепочку. От двух? с половиной миллионов это смешные деньги.
   - Гаю и Самойлову будет заплачено особо.
   - Так не работают, майор. Мы не колхоз, где выплачивают за  трудодни.
И у людей должен быть один хозяин, а не несколько. Вы не агентуристы,  а
дилетанты. Использовать таких опытных  оперативников,  как  я  и  Дуров,
втемную неразумно, даже опасно.
   Майор к такому повороту разговора был не готов, растерялся. Усов  это
мгновенно понял, продолжал еще жестче:
   - Ты молод, майор, типичный исполнитель. Оперативник не может идти от
столба до столба. Он  должен  знать  весь  путь  полностью,  от  станции
отправления до последней остановки. Мы  не  "шестерки",  понял?  Мне  не
нужна ваша стратегия, я не политик,  но  тактику  я  должен  понимать  в
полном объеме.  И  перспективой  протирать  штаны  в  Думе,  лебезить  и
нажимать нужную кому-то кнопку вы меня не купите. А если Артем сорвется?
Он мужик с гонором, ему ваши фигли-мигли вообще ни к чему.  Ему  что  за
белых,  что  за  красных.  Он  уйдет  с  концами,  что  тогда?  Вы   его
ликвидируете? Вы сначала найдите  людей,  которые  справятся  с  опытным
опером. Я так понимаю, на вас работают  ошметки  спецподразделений  типа
"Альфы". Чего молчите?
   - Удивлен. - Майор кашлянул. - Чего вы взорвались, мало заплатили?
   - Как ликвидировали Сабирина? Наверняка красились под авторитетов?  А
как можно под кого-то краситься, когда не знаешь, какого  он  цвета?  Да
Гуров ваших ряженых влет  расколет.  Я  удивлен,  жизнь  вас  ничему  не
научила. Снова наверху партайгеноссе, надувают щеки, ни хера не понимая,
принимают решения.
   - Так не у нас, а во всей России! - сорвался майор. -  Кто  понимает,
всех поразгоняли, нужны не умные, а верные.
   - Преданный дурак опаснее врага, - сказал Усов, но пар из него вышел.
   Полковник сел за стол, указал майору на стул, сказал:
   - Наливай. Ни хера ничего не изменилось, плохая работа, да пьянку под
кроватью. Новоиспеченные миллионеры  хоть  на  людях  гуляют,  модельерш
лапают. Хотя тоже тоска.
   - Расклеились вы, Павел Петрович. - Майор налил с полстакана коньяка.
- Да и не удивительно, живете как в тюрьме. Люди в Думу  рвутся,  жизнь,
можно сказать, кладут, вам предлагают - вы нос воротите.
   Усов махнул рукой, выпил залпом, шумно выдохнул.
   - Я вспомнил  этого,  что  приезжал,  все  вокруг  него  выплясывали.
Коржанов прилип, в уши Президенту дует. А Сам сменится, куда вся команда
денется? В общем, скажи  своему  шефу,  хочет,  чтобы  я  служил,  пусть
встречается лично.
   - Ну, он мне не шеф, между нами  еще  ступенек,  лезть  да  лезть,  -
ответил майор. -  Коржанов  на  личный  контакт  не  пойдет,  вы,  Павел
Петрович, плохо представляете его уровень. К нему  министры  попасть  не
могут.
   - Удивил! Министр никуда попасть не может, даже в сортир,  боится  из
кресла на минутку вылезти. Да и черт с  вами!  -  Усов  взял  конверт  с
долларами, убрал в карман. - Предупреждаю, сгорите.  В  Думу,  говоришь?
Давай в Думу! Только в семью мою не лезьте, супруга у меня с характером,
на руку быстрая. А для нее что Чубайс, что Шахрай - пацаны и  лгуны,  не
более того. Я сам попробую разобраться.
 
*** 
 
   Когда подполковник Кулагин, начальник отдела контрразведки  и  давний
если не приятель, то хороший знакомый и единомышленник Гурова,  вошел  в
кабинет, Крячко вскочил.
   Гуров вышел из-за стола, пожал гостю руку, подал стул.
   - Земля завертелась в обратную сторону, - сказал Крячко. -  Начальник
отдела ГБ в гостях у оперативников милиции.
   - Я был у Бардина, видел Петра Николаевича, он сказал,  что  вы.  Лев
Иванович, хотели меня видеть.  -  Кулагин  был  в  безупречном  костюме,
рубашка в тонкую полоску, галстук повязан отлично, довольно улыбался.
   - Приятно, что с повышением у тебя не отшибло память, - сказал Гуров,
многозначительно взглянул на Крячко. Но тот уже поднялся, сказал:
   - Я передам Верочке, чтобы она вам кофе принесла. - И вышел.
   Гуров и Кулагин были знакомы больше  трех  лет  и,  хотя  работали  в
службах, издавна  друг  с  другом  враждующих,  находились  в  дружеских
отношениях. Сыщик уважал гэбиста за честность, смелость, нежелание  быть
всегда "в струе". За что руководство службы строптивого оперативника  не
любило и держало в черном теле. Павел Кулагин и восхищался  Гуровым  как
мастером своего дела, и удивлялся, как  человеку,  упрямо  не  желавшему
идти на повышение. А не так давно было  совершено  покушение  на  лидера
думской партии, предотвратил убийство Гуров, а лавры достались Кулагину,
в результате чего он стал начальником отдела.
   Кулагин  не  страдал  самомнением,  признавал,  что   полковник   как
оперативник выше классом, и относился к нему с почтением.
   - Ты коррупцией в верхах занимаешься? - прямо спросил Гуров.
   Кулагин пожал плечами, смутился.
   - Не имею права вас одергивать. Лев Иванович, но службы у нас разные.
   - Можешь обращаться на "ты", а служим мы все  России.  У  нас  только
начальники разные, а Президент один. Кому он нравится, кому нет,  но  мы
сегодня не на выборах,  а  на  службе.  Я,  Паша,  с  тобой  крутить  не
собираюсь, влез я в историю и  оказался  на  твоем  огороде.  Точнее,  у
забора, за которым твоя территория.
   Гуров рассказал подробно, уточняя, что является фактом,  а  где  лишь
домысел. Рассказал и об Артеме Дурове, дав ему отличную  характеристику.
Кулагин слушал внимательно, перестал смотреть на часы.
   - Интересно, Лев Иванович. Мы кое-чем располагаем, но близко  подойти
не удается. - Он умолчал, что министр, на  даче  которого  служит  Усов,
интересует контрразведку давно. - Парень  твой,  бывший  опер,  конечно,
просто находка, но только в качестве агента. Взять его  на  службу  даже
разговора быть не может. Сам знаешь, начальник отдела таких вопросов  не
решает, могу лишь предложить генералу.
   - Так доложи. Артем сам вербовал, не станет  работать  агентом,  либо
офицерская должность, либо ничего. Это его условия.
   - Смеешься. Не знаю, как кадровые вопросы решаются у  вас,  а  у  нас
сложно. Он бывший мент, уже минус, уволен за пьянку, конец разговора. Он
связан с коррумпированными чиновниками, замешан в убийстве.  Ты  хочешь,
чтобы меня понизили в должности?
   Гуров оценивающе взглянул на Кулагина, неожиданно спросил:
   - Слушай, а ты не трус?
   - Как сказать? - Кулагин замялся. - Мне кажется, я не трус, но  я  не
совершал поступков, доказывающих, что храбрец. В атаку не  ходил,  особо
опасных один на один не брал. Лев Иванович, думаю, я не  трус,  но  знаю
точно, что не Гуров.
   - Ответ хорош. Не в отношении Гурова, а касательно Павла Кулагина.  Я
твою реакцию предвидел. Так у тебя есть возможность проверить себя.
   - Пойти и доложить? Не проверка, а самоубийство.
   - Я тоже не самурай,  не  предлагаю  харакири.  -  Гуров  явно  тянул
разговор, словно не решаясь сказать главное.
   Кулагин это понял и сказал:
   - Не помню, ты или Станислав однажды при мне  сказал:  "Ныряй,  здесь
неглубоко".
   - Что же, проверим. - Гуров продолжал, понизив голос, словно их могли
услышать:
   - А если все представить как разработку? Ввод сотрудника в  среду.  И
что Артем Григорьевич Дуров начал тобой  разрабатываться  уже  два  года
назад. И  его  пьянство  и  увольнение  из  органов  были  организованы.
Подставить его действительно  коррумпированному,  уволенному  полковнику
Усову,  который  работает  в  загородном  доме  министра,   где   бывают
сомнительные  личности  и  высокопоставленные  чиновники.  Такая  работа
просто высший класс. Я тебе  гарантирую,  что  там  гадюшник.  В  момент
предвыборной кампании вытащить на свет божий  даже  одну  гадюку  -  уже
большое дело. Главное, вы их напугаете, они разбегутся.
   - Генерал Коржанов? Он сожрет нас  с  потрохами,  -  сказал  Кулагин;
уверенности в его голосе не звучало. - Лев Иванович, вы мне  предлагаете
фальсификацию.
   - Да, - согласился Гуров. - Но только в бумажном оформлении, существа
дела это не коснется, дело только выиграет. Разве я предлагаю подставить
невиновного, что делалось тысячи раз?  Сфабриковать  улики,  что  делали
миллионы раз? Я предлагаю ход,  который  даст  тебе  возможность  обойти
вышестоящих генералов, ни черта в оперативной работе не понимающих.
   -  Генералов  никак  не  обойти.  Они  должны  подписать   документы,
датированные задним числом.
   - В случае успеха они получат ордена, а ты, инициатор и  разработчик,
месячный оклад, в лучшем случае именные часы. Показать?  -  Гуров  начал
снимать часы.
   - Ну ты и змей. Лев Иванович...
   Дверь кабинета открылась, Крячко принес кофейник, чашки и  вазочку  с
вафлями.
   - Задержка, господа. Верочка занята срочной работой,  а  наш  генерал
абсолютно не в духе.
   - Спасибо, Станислав. - Гуров взял у друга поднос, указал взглядом на
дверь.
   - Мог бы сказать проще: Станислав, пошел вон.
   Крячко соорудил обиженную мину и вышел.
   - Я змей, - продолжал Гуров, наливая кофе. - А  тебя  совесть  мучает
или ты за свою жопу боишься?
   - С совестью я договорюсь, фортелей с бумагами  нам  не  занимать.  -
Кулагин отпил кофе, вздохнул. - Кресло, конечно, жалко, недавно получил.
Но ты мне, Лев Иванович, скажи, как ты такое придумал?
   - Понял, что без вашей помощи не  обойдусь,  и  придумал,  -  ответил
Гуров.  Он  мог  добавить,  что  делает  свое  дело,  решил  кого-то  из
контрразведки подвербовать и остановился на кандидатуре Павла  Кулагина,
зная его как человека отчаянного, но от расшифровки воздержался.
   - Все возможно, все возможно.
   Кулагин пил  кофе  и  думал,  что  в  случае  успеха  он  получит  не
будильник,  а  генеральскую  должность.  Но  зачем  полковника   в   его
собственных глазах поднимать? Он и без того над облаками парит.
   Гуров знал, о чем думает контрразведчик, но простодушно спросил:
   - О чем задумался, детина?
   - Быть? Или не быть?  -  рассмеялся  Кулагин.  -  Решаю,  с  кого  из
генералов начать? Непосредственный начальник трусоват, а  шагнешь  через
него - можно схлопотать.
   - Начинать надо не снизу вверх,  а  сверху  вниз.  Иди  к  начальнику
управления, не бери  ни  единой  бумажки,  объясняй  на  пальцах.  Он  с
Коржановым на ножах, быстро сообразит, что к чему. И  запомни,  мальчик,
идеи должны соответствовать должности, ни в коем случае не быть выше.  Я
тебе подал генеральскую идею, ты должен изложить ее генералу, а  он  уже
воплотит ее в жизнь.
   - Здорово! - Кулагин взглянул на Гурова и насупился. - Но  сами.  Лев
Иванович, вы так не делаете.
   - Ты со мной не равняйся, - сухо ответил Гуров. - Я говорю что  хочу,
потому и опер. А с бойцом ничего не сделаешь, он с передовой  и  так  не
вылезает.
   - Я и не равняюсь, - сказал обиженно Кулагин, пожимая сыщику руку.
   Гуров проводил гостя до двери, на прощание сказал:
   -  Учти,  Артем  находится  под  наблюдением,  думаю,  это  временное
профилактическое мероприятие, его готовят к выполнению нового задания.
   - И ты говоришь об этом как бы между прочим!  -  Кулагин  уже  взялся
было за ручку двери, услышав такую новость, сделал шаг назад. - Так  как
же мне с ним встретиться?
   - Ты оперативник, сообразишь,  -  улыбнулся  Гуров.  -  Потом,  я  не
говорил, что от дела устраняюсь. У меня свой интерес. Кстати, уверен, ты
понимаешь, если за человеком держат "наружку", следовательно,  имеют  на
него серьезные виды.
   - Или подозревают.
   - Исключено. Артем котируется очень высоко,  просто  я  тебе  не  все
рассказал.
   - Так какого черта. Лев Иванович?
   - Спокойно, приятель. - Гуров похлопал контрразведчика по плечу. -  Я
умолчал о хорошей характеристике кандидата, хочу, чтобы он изложил  тебе
сам.
 
*** 
 
   Усов расхаживал по своей  квартире,  из  которой  ушел  пять  месяцев
назад, сразу после освобождения из тюрьмы. Жена его, не красивая, но еще
привлекательная женщина, хотя и располневшая, характером  совершенно  не
соответствовала внешнему облику домашней хозяйки. Женщина волевая,  даже
жесткая, это она произнесла решающую фразу: "В этом  доме  предатели  не
живут", после которой Усов из дома ушел.
   Хотя  Усов  категорически  запретил  людям  спецслужбы  появляться  в
квартире и вмешиваться в его  личную  жизнь,  вчера  утром  сюда  пришел
разбитной молодой человек с фотоаппаратом.
   - Как я понимаю, Валентина Алексеевна?  -  Парень  отступил  на  шаг,
щелкнул затвором аппарата. - Всего несколько снимков  и  пару  вопросов.
Хотя последние не по моей части, у вас возьмут интервью профессионалы.
   Хозяйка взяла парня за рукав и жестко спросила:
   - Молодой человек, кто вы такой и что вам нужно? Парень  оказался  не
из робких и, продолжая щелкать аппаратом, говорил:
   - Насколько мне известно, в  данной  квартире  проживает  кандидат  в
депутаты Думы Усов Павел Петрович?
   - Вы ошиблись, молодой человек, -  сухо  ответила  хозяйка.  -  Павел
Петрович здесь прописан, в настоящее время в отъезде, но он  никакой  не
кандидат.
   - Прелестно, прелестно. - Данное слово было для фотографа  совершенно
инородным, видимо, он где-то его вычитал, и слово парню  понравилось.  -
Скромность присуща нашим кандидатам. А это его рабочее место?  -  Парень
сфотографировал письменный стол. - А наследников можно видеть?
   - Они в школе. - Валентина Алексеевна растерялась.  -  Извините,  мне
пора на работу.
   - Вы преподаете в университете,  известно.  Всего  доброго,  не  смею
задерживать, извините. -  Он  убрал  аппарат  в  футляр  и  доверительно
произнес:
   - Павел Петрович работает сторожем? Не волнуйтесь, такому  безобразию
мы положим конец. Мы не  п