у,  куда  надо
подъехать, где и какую железку поискать, и  дал  чертеж  предполагаемого
крепления. - Плевое дело, - улыбнулся, облегченно вздохнув, Михаил. -  У
меня теперь тачка имеется. Борис братану  подарил,  мне  дает  на  рынок
сгонять, другие дела. Оденусь поплоше, прохари отыщу, все облазаю, ежели
ваша железка там имеется, доставлю в лучшем виде.
 
Глава четвертая 
 
   В понедельник утром Гуров  по  "вертушке",  которую  якобы  отменили,
позвонил вице-премьеру Барчуку.
   - Доброе утро, Анатолий Трофимович, вас беспокоит полковник Гуров Лев
Иванович. Я не ворвался на совещание?
   - Здравствуйте, я один, но  занят,  -  вежливо,  но  достаточно  сухо
ответил Барчук.
   - Понятно. Как у вас складывается день? Мне нужно с вами подъехать на
вашу дачу.
   - Сегодня отпадает, завтра тоже...
   - Тогда давайте через час прямо на даче и встретимся.
   Сидевший  напротив  Крячко  наблюдал  за  другом  с  любопытством   и
некоторой долей иронии.
   - Я все уже рассказал, добавить мне нечего, а  свободного  времени  у
меня нет.
   - Минуточка имеется? Я вечером встречаюсь с газетчиками. Они, как вам
известно, ребята разные. Человека убили. Пусть он и не тележурналист, но
и не чеченец, к  убийству  которых  уже  привыкли.  Так  вот,  некоторые
журналисты могут вас не понять.
   - Это шантаж.
   - А я считал, что гражданский долг.
   - А это демагогия.
   - Вы что-то говорили о сильной занятости, господин вице-премьер.
   - Хорошо, буду.
   - Они нервничают, очень сердиты, -  прокомментировал  Гуров,  опуская
трубку. - Его давно назначили, чего это он так самоутверждается?
   - Наживаешь врагов на ровном месте.  -  Крячко  состроил  недовольную
гримасу. - Зачем он тебе нужен? Что ты у него будешь спрашивать?
   - Понятия не имею, - легко солгал Гуров.
   Барчуку не было и сорока, был он невысок, полноват и улыбчив, одет  в
протокольно-строгий  костюм,  белоснежную  рубашку,  галстук  в   тонкую
полоску. Он крепко, пожал Гурову руку, извинился, что по телефону хамил,
доброжелательно кивнул Крячко.
   День был солнечный,  весенний,  грязь  подсохла,  новый  дом  сверкал
стеклами. Когда хозяин и оперативники прибыли, у  дома  стоял  грузовик,
разгружали мебель.
   - И зачем я такую  махину  отгрохал?  -  удивлялся  искренне  Барчук.
Жадность  человеческая  предела  не  знает.  Я  не  хотел,  но  половина
загрызла: "В кои-то веки... Не будь дураком... На людей взгляни, что мы,
хуже?" - Он махнул рукой.
   "Половина" с испариной на круглом  лице,  блестя  голубыми  азартными
глазами, командовала грузчиками, крикнула мужу:
   - Ты чего приперся? Думаешь, без тебя не справимся?
   Женщина собралась исчезнуть в доме, но Гуров ловко подхватил  ее  под
руку и быстро заговорил:
   - Роскошный дом, мадам, просто роскошный! Сколько вкуса,  фантазии...
- И прошел с мадам Барчук в дом.
   И  хотя  Гуров  отнюдь  не  походил  на  персонаж  Булгакова,  Крячко
неожиданно вспомнил Коровьева из "Мастера и Маргариты" и фыркнул.
   - А ваш полковник - мужик не промах, знает, с какого бока  к  женщине
подъехать.  Но,  честно  сказать,  пустые  хлопоты.  Моя  лишь  выглядит
провинциалочкой, на самом деле - хитрющая  бестия.  Она  ведь  и  мебель
прямо со склада, мимо магазина, приобрела, и доставку задарма выбила.
   - Что бы мы без наших жен делали? - бормотал Крячко, отметив во фразе
чиновника слова "приобрела", "задарма" и "выбила". "А не  заигрывает  ли
высокий чиновник с обыкновенными ментами? А если так, то к чему бы  это?
рассуждая так, Крячко простодушно улыбался.
   Видно,  вице-премьер  краев  не  знал,  по   телефону   начальственно
перебирал, теперь разыгрывал из  себя  эдакого  рубаху-парня.  Судить  о
человеке по первому впечатлению крайне непрофессионально, но  Крячко  не
любил в людях фальшь и отсутствие чувства меры. Он постарался  взглянуть
на хозяина с симпатией и подумал,  что  если  чиновник,  разговаривая  с
Гуровым, манеру вести себя не изменит, то Лева выдаст чиновнику так, что
тому мало не покажется.
   А в это время молодая бойкая хозяйка,  которая  просила  называть  ее
запросто Асей, командовала грузчиками, которые затаскивали в дом  мебель
для кабинета вице-премьера. Когда "просто Ася"  рванулась  к  одному  из
"бандитов", который, по ее мнению, пытался изувечить крышку  письменного
стола, Гуров остался в холле и через кухню вышел на веранду. Здесь убили
человека, на выстеленном красивым линолеумом полу в двух местах остались
меловые полоски. Это эксперты чертили контуры тела.
   Веранда была огромная. Гуров на  глаз  определил,  что  в  длину  она
метров девять и в  ширину  не  меньше  пяти.  Окна  застеклены,  изнутри
закрыты жалюзи, рекламу которых можно постоянно видеть и по  телевизору,
и в газетах.
   Гуров закурил, отодвинул жалюзи и увидел, что  окна  снаружи  забраны
кованой решеткой. В момент  выстрела  окна  были  открыты,  но  решетка,
конечно, сильно затрудняла стрельбу. Убитый был на пять сантиметров ниже
Гурова и получил пулю в лоб. Сыщик подошел к задней стене веранды, почти
ткнулся  в  нее   лбом,   вынул   из   кармана   загодя   приготовленную
пятисантиметровую палочку, отмерил высоту и авторучкой поставил  на  ней
точку. Стена  была  слегка  шероховатая,  блекло-зеленого  цвета.  Гуров
сделал два шага вдоль стены в направлении места, где был убит человек, и
внимательно начал стену осматривать, чтобы заметить инородное  пятнышко,
а: которое  находилось  на  заданной  высоте.  Особой  прозорливости  не
понадобилось. Это была круглая дырочка, диаметром миллиметров  пять,  то
есть соответствовала калибру пули, изъятой из черепа трупа. Дырочка была
чем-то замазана, может, мастикой или пластилином, значения не  имело,  и
Гурова в данном случае не интересовало.
   - Ну-с, о чем же  мы  будем  беседовать,  господа?  -  открывая  бар,
спросил. Барчук. - Чем вас разрешите угостить?
   -  Минералочкой,  Анатолий  Трофимович,  -  сказал  Гуров.   -   Сами
понимаете, служба.
   - Я-то понимаю, да выпить хочется, тем более что благоверная  занята,
а к начальству мне сегодня не ходить. - Барчук вздохнул, открыл  бутылку
воды, наполнил три бокала. -  Будем  соблюдать  протокол.  -  Он  жестом
пригласил гостей к стойке.  -  Меня  всегда  интересовало:  что,  сыщики
заготавливают свои ловушки заранее или  решают  данный  вопрос  по  ходу
беседы?
   - По-разному случается, - ответил Крячко, который видел, что  друг  о
чем-то напряженно думает, значит, разговор надо взять на себя.  -  Но  к
вам,  уважаемый  Анатолий  Трофимович,  наши  приемчики  никаким  краем.
Простите жаргон, хотел сказать, что вас на чем-либо подлавливать нам без
надобности.
   -  Но  зачем-то  вы  приехали?  -  Барчук  хитро  подмигнул.  -  А  я
следователю уже все рассказал, да  и  рассказывать-то  было  нечего.  Мы
вышли на веранду, друзья встали, обнявшись, я поправил  свет,  ведь  уже
стемнело, приготовился снимать,  в  этот  момент  Игорь  и  рухнул.  Мне
известно,  что  прошлой  осенью  в  Бисковитого  пытались  стрелять   из
пистолета, скрытого в видеокамере, но в моем фотоаппарате...
   - Они, - перебил хозяина Крячко и кивнул на Гурова,  -  не  последний
сыщик России. Они много знают,  а  уж  ваш  фотоаппарат  "Никон-Ф",  так
досконально. А уж то, что человек был застрелен из  карабина,  даже  мне
известно.
   Гуров безразлично улыбался, наблюдая за Крячко, который разыгрывал из
себя  недалекого  мента,  и  за  вице-премьером,  пытавшимся   держаться
непринужденно.
   - Лев Иванович, хотя график сегодняшнего дня у  меня  уже  полетел  к
чертовой  матери,  но  время  все  равно  ограничено.  -  Барчук  сменил
дружеский тон на официальный. - Если вы решили меня  снова  допрашивать,
приступайте.
   - Вы назвали убитого по имени. Он был вашим другом, вы были на  "ты"?
спросил Гуров.
   - Нет, Игорь Михайлович Скоп не был моим другом.  Мы  не  встречались
вне службы, да и в моем кабинете Скоп бывал лишь два  или  три  раза,  -
ответил Барчук. И пояснил:
   -  Чиновничья   иерархия,   вице-премьер   и   заместитель   министра
встречаются нечасто. Из присутствовавших в тот вечер я  лично  пригласил
лишь Якушева, к которому имел деловое предложение, и Яшина из  охраны  с
Президента. Не поймите превратно, Еркина из команды Бисковитого и  Скопа
официально приглашал тоже я, но инициатива исходи - ла от супруги.  Она,
кажется, с их женами знакома, в общем, уговорила. Мы  даже  в  очередной
раз повздорили.
   Гуров согласно кивал,  смотрел  понимающе,  мол,  жене  отказывать  в
пустяковых капризах не по-мужски.  Но  Крячко  видел:  друг  не  слушает
хозяина, думает о своем.
   - Анатолий Трофимович, а чья идея собраться в  узком  мужском  кругу?
спросил Гуров.
   - Если честно, супруга настояла, - ответил Барчук.  -  Она  постоянно
обвиняет меня в недальновидности, в том, что я не расширяю  круг  личных
знакомств. Убедила меня, мол, предлог благовидный, пригласи  влиятельных
мужиков, выпейте, поговорите за жизнь. Вот так. - Он развел руками.
   - Надеюсь, вы понимаете, что один из ваших гостей прямо или  косвенно
причастен к убийству? - Гуров не смотрел на хозяина, рисовал пальцем  на
мраморной стойке бара замысловатые вензеля.
   - Абсолютно исключено! - воскликнул Барчук.  -  Как  вам  подобное  в
голову пришло?
   - Ну, если вы так уверены, что никто из гостей к  убийству  умышленно
или  невольно  руку  не  приложил,  значит,  снайпера  организовали  вы,
Анатолий Трофимович, - задумчиво произнес Гуров таким  обыденным  тоном,
словно обвинял не в убийстве, а говорил о чем-то повседневном.
   Крячко глянул на друга с  сожалением,  как  на  тяжело  и  безнадежно
больного. Барчук, широко разинутым  ртом  хватал  воздух,  вены  на  его
висках вздулись. Он походил на человека,  вынырнувшего  из-под  воды  на
последнем издыхании, уже изрядно этой воды нахлебавшись.
   Гуров взял со стойки стакан с минералкой, вложил  в  ладонь  Барчуку,
прижал его пальцы к стакану, сказал:
   - Не уроните, выпейте, сейчас пройдет. Поверьте  моему  опыту,  любое
убийство - сильный удар по нервной системе.
   Барчук послушно сделал  несколько  глотков,  поперхнулся,  наконец  с
трудом выговорил:
   - Вы понимаете, что говорите?
   - Такова моя профессия,  обязан  понимать.  Врач,  установив,  что  у
больного  рак,  сочувствует  человеку,  но  помочь  не  может.   Я   вам
сочувствую, хотя, честно сказать, не очень.
   - Аудиенция окончена! До  свидания,  господа  полицейские!  -  Барчук
поставил стакан, шагнул было к дверям, но  Гуров  взял  его  за  локоть.
Вице-премьер лишь неловко дернулся и закричал:
   - А за это вы ответите!
   - Это вряд ли. - Гуров подвел Барчука  к  большому  кожаному  креслу,
заботливо усадил. - Прежде  чем  вы,  Анатолий  Трофимович,  нажалуетесь
министру, я переговорю с журналистами. Газеты и телевидение за несколько
дней приготовят из вас такое блюдо, что не только кресло  вице-премьера,
но даже стульчик завканцелярией никто  вам  не  доверит.  Я  сейчас  вам
набросаю конспект своего выступления, вы  его  выслушаете,  подумаете  и
решите, как жить дальше.
   Гуров  прошелся  по  гостиной,  начал  говорить  негромко,  отчетливо
выговаривая слова, делая многозначительные паузы.
   - В загородной резиденции  члена  правительства  собрались  несколько
высокопоставленных чиновников, якобы для того, чтобы отметить, или,  как
выражаются на Руси, обмыть окончание работ по строительству замка. После
обеда хозяин предложил гостям сфотографироваться  на  память  и,  достав
аппарат, начал делать снимки. Казалось бы,  обычная  история.  Но  здесь
начинаются некоторые странности, которые закончились  трагедией.  Хозяин
сделал  несколько  снимков,  скорее  всего  -   шесть,   чтобы   каждому
впоследствии вручить по фотографии и оставить один снимок для  семейного
альбома.
   Гуров вновь прошелся, выдержал  паузу,  но  Барчук  молчал,  сидел  в
глубоком кресле, опустив голову.
   - Хозяин так увлекся фотографированием, что начал  водить  гостей  из
комнаты в комнату, непрерывно щелкая аппаратом, и наконец вывел всех  на
веранду. Отметим, что уже стемнело, снимок  качественным  получиться  не
мог, а погода не благоприятствовала пребыванию на открытой  веранде.  Не
благоприятствовала, - повторил Гуров.  -  Даже  если  учесть  количество
выпитого. Кто-то из гостей - кто именно, можно  уточнить  у  следователя
прокуратуры - даже воспротивился выходить на воздух, но хозяин  настоял,
включил Дополнительное освещение, которое было приготовлено заранее.
   Гуров вновь замолчал, вынул сигареты,  взглянул  на  хозяина.  Барчук
вяло махнул рукой, и сыщик закурил.
   - Вы хотите сказать, что я организовал покушение  и  умышленно  вывел
гостей под выстрел? - Барчук попытался спросить  иронически,  получилось
лишь растерянно.
   - Я лишь воспроизвожу события,  предшествующие  убийству,  -  ответил
Гуров. - Уже заканчиваю, лишь подчеркну, что фотограф довольно тщательно
устанавливал гостей...
   - Не хватало света! - перебил Барчук.
   - Кому не хватало  света?  Фотографу  или  снайперу?  -  Гуров  пожал
плечами. Я подскажу данный вопрос следователю прокуратуры,  уверен,  что
журналистов такой вопрос тоже  заинтересует.  Вы,  Анатолий  Трофимович,
утверждаете, что обед супруга организовала, как  говорится,  экспромтом,
на скорую руку. Гостей вы приглашали за два-три дня, не более, но нанять
киллера требует времени, указать ему нужную позицию может лишь  человек,
который знает расположение вашего дома, знает, что  веранда  выходит  на
стройплощадку соседей. Вы утверждаете, что  никто  из  ваших  гостей  не
может иметь отношения к убийству. А кто может? На данный вопрос  обязана
ответить полиция.  Так  вот  я,  полковник  Гуров,  сыщик  с  более  чем
двадцатилетним стажем, отвечаю, что при данном раскладе на  девяносто  с
лишним процентов убийство организовал хозяин шалаша,  фотограф,  который
темным ненастным вечером вывел жертву и: под пулю киллера.  Если  у  вас
есть вопросы, я попытаюсь на них ответить.
   - Мальчишка! - на пороге появилась мадам. - Раз ты изволил  приехать,
подыми жирный зад, взгляни  на  кабинет,  который  тебе  отгрохала  твоя
женушка!
   - Мадам, будьте любезны, выйдите отсюда и прикройте  за  собой  дверь
плотно. - Барчук выбрался из кресла, распрямился, одернул  пиджак,  даже
поправил галстук.
   Супруга вылетела,  хлопнула  дверью,  тут  же  приоткрыла  ее,  вновь
закрыла, уже тихо и аккуратно.
   Барчук разительно изменился: фигура собранная, движения неторопливые,
четкие, лицо мужественное, даже интересное. - словом, хозяин превратился
в чиновника высокого ранга, человека волевого и думающего.
   - Вам, господа, нельзя, а мне сейчас  так  просто  необходимо.  -  Он
открыл  дверцу  бара,  взял,  не  глядя,  одну  из  бутылок,  плеснул  в
хрустальный стакан, выпил.
   Крячко наблюдал за Барчуком с любопытством.  Гуров  смотрел  в  окно,
проверял, как закрываются и открываются жалюзи.
   Хозяин  взял  со  стола  радиотелефон,  набрал  номер,  соединившись,
сказал:
   - Вадим, это я.  Заболел,  сейчас  нахожусь  за  городом,  вернусь  в
квартиру позвоню. Все  отмени,  где  следует,  извиняйся,  где  можно  -
надави. До завтра, я оставляю тебя за старшего. Все! - И вернул  аппарат
на место.
   - Лев Иванович, вы нарисовали  мрачную,  но  достаточно  реалистичную
картину. - Барчук собрался выпить еще, но удержался, закрыл дверцу бара.
Меня предупреждали... Гуров... Гуров... Честно сказать, как человек,  ни
в чем не виноватый, я не испугался и не внял предупреждениям. У  меня  к
вам лишь один вопрос.
   Гуров перестал баловаться с жалюзи, повернулся, кивнул:
   - Слушаю вас внимательно.
   - Вам, опытному сыщику, не кажется,  что  против  меня  улик  слишком
много?
   - Извините, Анатолий Трофимович, но улик, как и денег, слишком  много
не бывает, - неожиданно вмешался Крячко. - Не хватает, такое  случается.
А слишком много? Такого не припомню.
   Барчук взглянул на Крячко и брезгливо  поморщился.  Станислав  решил,
что Гурову полезно передохнуть, изобразил на лице обиду и продолжал:
   - Я в сыске, конечно, не Гуров, но и не шестерка.  А  они,  -  Крячко
кивнул на друга, - не президент, потому  рядом  с  собой  ни  холуя,  ни
дурака держать  не  станут.  А  чтобы  мои  слова  не  выглядели  пустым
хвастовством, подброшу вам пустяшный вопрос. Сегодня привезли мебель для
вашего кабинета.
   - Ну? - Барчук смотрел недоуменно.
   - Ваша супруга - не Клара Цеткин,  женщина  обыкновенная.  А  женщина
никогда не станет  приглашать  в  дом  гостей,  пока  дом  не  обставлен
окончательно.  Так  что  ваше  утверждение,   что   инициатором   вашего
мальчишника была она,  вызывает  серьезное  сомнение.  А  выражаясь  без
реверансов,  вы  попросту  врете.  Мальчишник  организовали   вы   сами,
почему-то спешили, не могли чуть обождать. Может,  живой  Скоп  вам  уже
поперек горла встал? А мертвый, он тихий, никому не мешает.
   Барчук еще больше  выпрямился,  даже  привстал  на  носки,  казалось,
сорвется, закричит, но сдержался, лишь пробормотал:
   - Интересно, чем гэбэшники неделю занимались, если у вас, сыщиков, на
второй день столько вопросов?
   - Они жопы свои берегли, - ответил Крячко.
   - Станислав! - резко сказал Гуров.  Он  недолюбливал  "соседей",  так
повелось исстари, но говорить об  этом  считал  возможным  только  между
своими. Кроме того, Гуров знал, СБ,  ФСК  или  как  их  ни  называй,  за
последние годы понесли огромные потери специалистов. К сожалению, лучшие
всегда гибнут первыми.
   - Я приношу свои. извинения, Анатолий Трофимович. - Гуров взглянул на
Крячко недобро. - Только у меня еще  вопросы  остались.  Мне,  например,
извините, непонятно, почему, когда Скоп упал  с  пулей  во  лбу,  то  вы
бросились в сад с криками: "Машину угнали!" И  пробежали  весь  участок.
Хотя мы проверяли, грязь засохла, но носиться по рытвинам -  занятие  не
из приятных.
   - Ну! - Барчук взмахнул руками. - Эмоциональный срыв!  У  вас  каждый
день трупы, а я впервые...
   - А карабинчик-то у крана вы  заметили  и  принесли...  -  усмехнулся
Гуров. Срыв, понятно, но то, что вы карабинчик платочком обернули, чтобы
на оружии пальчики не оставить, это уже не срыв, а расчет.
   - Случайно же, полковник. -  Барчук  чувствовал,  что  оправдывается,
выглядит несолидно.
   - Господин полковник, если  удобнее,  то  Лев  Иванович,  -  поправил
Гуров. Полицейские чиновники всегда были занудами, так исстари повелось.
   - Да не убивал я! Что вы  мне  дело  вяжете?  Нужен  мне  Скоп?  Если
хотите, это я ему поперек пути стоял, а не он мне. Вы же умный  человек,
должны понимать: зампремьеры не убивают  замминистров.  Существуют  иные
способы.
   - Да не подозреваю я вас, Анатолий  Трофимович!  -  сказал  Гуров.  -
Иначе мы бы с вами разговаривали в другом месте и в ином тоне.
   - Это точно, - вставил Крячко. -  Убийство  -  история  серьезная,  и
никакой премьер вас бы не спас. Они вас не подозревают, успокойтесь.
   - Не лезь. - Смягчая слова, Гуров  улыбнулся.  -  Итак,  среди  ваших
гостей находился сотрудник из охраны Президента?
   - Не рядовой сотрудник...
   - Тем более! - перебил хозяина Гуров. - Допрашивать вас всех  следует
тщательно, придется задавать неудобные вопросы. Ребята из  контрразведки
достаточно опытны и вопросы у них были бы те же, что и у меня. СБ и  ФСК
службы разные, но ворон ворону глаз не выклюет.  Некто  наверху  сказал,
мол, не лезь, не умничай, обожди. Как видите, все очень просто.
   - Значит, контрразведчиков остановили, дело передали в МВД, а  ментов
приструнить невозможно? - насмешливо сказал Барчук,  в  голосе  которого
вновь зазвучали начальственные нотки.
   - Приструнить ментов? - переспросил Гуров, почесал седой висок, долго
и с интересом смотрел на хозяина. - Можно и приструнить.  Действительно,
зачем разыскивать убийцу, если  процесс  розыска  доставляет  неудобства
высокопоставленным чиновникам?
   - Лев Иванович