а Ирина.
   - Я рад бы, да сегодня не могу. Позвони утром, часиков в восемь.
   - Что? - Ирина чуть не поперхнулась. - Я что, фабричная девчонка? Я в
восемь сплю, черт тебя подери!
   - Тогда спасибо за звонок и спокойной ночи!
   - Хам, мужик, мент!
   - Устами женщины глаголет истина.
   - Включи телевизор, через пять  минут  будет  говорить  Сашка  Турин,
прислушайся, мент, может, и в твоей голове здравая мысль появится.
   - И за что ты в меня влюбилась, не пойму. Ну ничего,  будем  терпеть.
Целую, спасибо за звонок. - Гуров положил трубку, включил телевизор.
   Турин, как всегда, был обаятелен, ненавязчив и  до  не  правдоподобия
объективен. Казалось, он не сказал ничего  нового,  лишь  однажды  Гуров
насторожился,   когда   комментатор   сообщил,   что   последний   опрос
общественного мнения показал, что в результате войны в Грозном президент
теряет популярность,  а  Бесковитый  набирает  очки  и  они  на  сегодня
котируются на равных.
   - Дожили! - Крячко легко вскочил. Гуров всегда завидовал  способности
друга мгновенно переходить из одного физического состояния в другое. Сам
Гуров был способен быстро встать  или  лечь  лишь  в  минуты  опасности,
обычно он, прежде чем двинуться, вздыхал, внутренне собирался и, как ему
казалось, передвигался медленно и тяжело.
   Пельмени,  красивая,  свежерозовая  безвкусная  ветчина  иностранного
происхождения - дежурный ужин холостяков друзья украсили рюмкой водки.
   - С Рождеством Христовым! - Крячко встал, Гуров махнул на него рукой.
   - С Рождеством, Станислав, - и вздохнул. - До  чего  же  надоела  эта
окаянная жизнь! Надо чаще смотреть в "ящик",  видеть  больше  несчастных
людей, тогда к себе жалости поубавится.
   - Верно! Ты живешь в роскошной квартире со  всеми  удобствами,  сытно
ешь, вкусно пьешь, стреляют в тебя не  каждый  день.  -  Крячко  говорил
беспечно, шутовски, но смотрел на друга серьезно.
   Выглядел Гуров плохо, резче обозначились скулы, под  глазами  залегли
тени, правда, глаза от этого стали ярче, голубее, словно у киногероя.
   - Борис Галей - убийца, слов нет, но и злости у меня на  него  нет  и
брать его никакого желания...
   - Да и на сей момент предъявить ему нечего, - перебил Крячко.
   - Если бы никто не мешал, дал поработать спокойно, то одно убийство я
бы ему доказал обязательно. Атак ни азарта, ни куражу... Чую, лишь мы  с
убийцей определимся, приблизимся, как появится востроносенький  чиновник
с бумаженцией. Мол, уважаемые менты, благодарствуем, работу вы проделали
агромадную, пришел наш черед. И куда заберут парня и что  ему  навешают,
узнаем мы из газет и от ласкового телекомментатора.
   - В первый раз? - Крячко наполнил рюмки.
   - Что-то в этом деле особенно нечестное  и  подлое,  а  мы  с  тобой,
Станислав, главные закоперщики. Не хочу я работать!  Не  хочу!  -  Гуров
говорил спокойно и ладонь опустил на стол  вроде  без  особой  силы,  но
посуда запрыгала, свою рюмку Крячко спас просто чудом и, чтобы больше не
рисковать, быстро ее выпил.
   - Ты вроде как убийце сочувствуешь. Или он убил случайно одного и  по
недоразумению?
   - Не случайно и не одного,  но  судить  человека  следует  только  за
совершенное и доказанное, а не за то, что властям надобно, а я чую...
   - И заткнись! - вспылил Крячко. - Откуда ты такой совестливый взялся?
Я бы тебе напомнил из твоей биографии, недавнее совсем...
   - Я лучше твоего свои грехи знаю! - перебил Гуров. - Я про себя такое
знаю... - Он тоже выпил. Крячко взглянул на часы, вновь наполнил рюмки.
   - Дорогой Лев Иванович, желаю тебе здоровья. Сколько бы ты ни грешил,
добра ты совершил значительно больше, чем зла. Если бог есть, он  видит!
С Рождеством тебя! Да сопутствует нам удача!
   - Госпожа Удача!  -  поправил  Гуров.  -  Не  понимаю,  почему  ты  о
Рождестве говоришь? Я всегда считал, что Рождество  после  Нового  года,
седьмого января, кажется.
   - А вся Европа отмечает сегодня, двадцать пятого декабря,  -  ответил
Крячко.
   -  Давай,  как  в  Европе,  -  согласился  Гуров.  -  Главное,  чтобы
сопутствовала удача.
   - Ты лучше поспи, приведи себя в  порядок  и  позаботься  о  госпоже.
Когда ты в форме, у тебя здорово получается.
   Сыщики дружно сплюнули через левое плечо, рассмеялись и пошли спать.
 
*** 
 
   Как  и  предсказывал  Крячко,   утром   Гуров   поднялся   уверенный,
решительный и злой.  За  завтраком  Станислав  лишь  взглянул  на  него,
согласно кивнул и сказал:
   - Ну, а теперь мы поглядим, кто кого или, как говаривали  в  детстве,
"кто у нас выше на стенку писает?".
   - И где ты откапываешь подобные выражения?
   - Из детства, шеф, исключительно из детства. У меня память хорошая. С
чего начнем?
   - Нормально начнем, поедем на службу.
 
*** 
 
   Когда они вошли в кабинет, Артем уже возился с компьютером.
   - Здравия желаю! - Он привстал.
   - И тебе хорошего аппетита, - ответил Крячко. Гуров молча пожал парню
руку, прошел за свой стол, сказал:
   - Закрывай свою технику, я тебя, парень,  перепрофилирую.  Пару  дней
побегаешь по городу, мне нужен никому не известный оперативник.
   - Как скажете, Лев Иванович, боюсь, толку от меня будет мало, я  ведь
оперативному делу не обученный.
   - Все академики учились читать, так что не боись - непосильного я  на
тебя не нагружу.
   Гуров решил обострить  ситуацию,  больше  не  выжидать  и  перейти  в
наступление. В позиционной борьбе на выигрыш рассчитывать глупо. У  тебя
одна голова, у противника несколько, вооружены  они  получше,  если  они
тебя не прихватят в одной ситуации, обязательно прихватят в другой. Надо
их заставить суетиться, нервничать, тогда с их стороны возможна  ошибка.
Главное - выяснить, что конкретно они задумали, и начать  драку,  а  там
видно будет.
   Станислав  Крячко  работал  за  своим  столом,  делая  вид,  что  все
происходящее в кабинете его совершенно не касается. Он понятия не  имел,
что задумал Гуров. Главное, Крячко удивляло, что в напарники друг  берет
мальчишку, без знаний, без  опыта.  Как  казалось  Станиславу,  Гуров  и
относился к Артему с прохладцей, вроде бы даже не очень и доверял ему.
   - Я готов. - Артем Ермаков одернул пиджак, вытянулся.
   Гуров сидел за своим столом, задумчиво смотрел в окно, затем,  приняв
решение, сказал:
   - Мы большие и очень умные, но береженого  и  бог  бережет.  Тебя-то,
мальчик, не тронут, а мне следует перестраховаться, написать  завещание.
Садись на место, заряжай свой дьявольский аппарат, я тебе продиктую.
   Значит, так, - Гуров закурил, взглянул на сидевшего напротив  Крячко,
и ему почудилось, что в ясных голубых глазах друга поблескивают огоньки,
словно черти водят хороводы. - В Прокуратуру России, -  начал  диктовать
Гуров. - Редакторам газет "Известия", "МК", "Литературная  газета"...  -
Неожиданно он замолчал, в сомнении потер подбородок, спросил:
   - А ведь все это в памяти машины остается?
   Артем, копируя Гурова, пожал плечами и ответил:
   - Обязательно, господин полковник! Однако дискету можно изъять.
   - Можно. - Гуров поморщился. - А хранить ее где, да и в конце  концов
и тебе раньше времени лишнего знать необязательно. Чего губу отвесил?  -
усмехнулся Гуров и кивнул на Крячко. - Вот полковник, не знает  и  знать
не хочет, потому как любит себя, семью и никуда не торопится. Сотри  все
к чертовой матери.  Жди,  я  недолго.  Я  сам  все  в  одном  экземпляре
изготовлю, отпечатаю и до времени припрячу.
   Гуров вышел. Крячко  отвернулся  к  окну,  боялся,  что  усмешка  его
выдаст. Он понял: Лева все это  время  валял  дурака.  Зачем,  почему  -
непонятно. Полковник Гуров старший, а с горки виднее.
 
*** 
 
   Гуров за рулем, Ермаков рядом катили, не спеша по Бульварному кольцу.
   - Вчера технари с моей машины  сняли  "маяк",  -  объяснял  Гуров.  -
Значит, некто очень интересуется моей скромной персоной. В такой толчее,
- он глянул в зеркало на поток ползущих машин, - не разберешь, есть  кто
за нами, нет ли. Мы сейчас слегка проверимся, но если нами  интересуются
люди серьезные, то все наши проверочки лишь дамские шалости.
   Асфальт покрыл толстый  слой  жидкого  снега,  водители  обменивались
короткими гудками и были не  по-русски  вежливы.  Подъезжая  к  Трубной,
Гуров увидел прогал в сплошном потоке, непрерывно сигналя,  нарушая  все
правила, бросил машину вперед, сопровождаемый матом и  визгом  тормозов,
развернулся и двинулся назад, к Петровке, проскочил Пушкинскую,  свернул
на Тверскую, у светофора пришлось притормозить.
   - Ну вы даете, Лев Иванович! - восхищенно шептал Артем. - Если кто за
нами и следовал, наверняка потерял, а в такой толчее уже не достанет.
   Гуров согласно  кивнул,  хотя  придерживался  иной  точки  зрения.  У
Белорусского  он  свернул  на  маленькую  дорожку,   обогнул   гостиницу
"Советская" и припарковался.
   - Здесь мы  временно  расстанемся,  продолжим  путешествие  на  своих
двоих. Ты идешь к  спорткомплексу  ЦСКА  и  ждешь  меня  час.  Я  должен
обязательно прийти,  коли  нет  -  возвращаешься  в  контору.  Мне  надо
встретиться с человеком, переговорить. С богом! Следи, чтобы на тебе  не
повисли,  -  Гуров  хлопнул  Артема  по  плечу,  запер  машину   и,   не
оглядываясь, вошел в гостиницу.
   Артем потоптался на стоянке, затем неторопливо двинулся  по  переходу
на другую сторону проспекта.
 
*** 
 
   Гурову повезло.  Когда  он  подошел  к  дверям  квартиры  Галеев,  на
площадку вышли трое подвыпивших парней, Александр, опираясь на  костыли,
стоял на пороге.
   - Привет, парни! - Гуров показал Галею удостоверение и,  не  раскрыв,
убрал. - Я ваш новый околоточный, познакомиться заглянул.
   Парни деловито  попрощались  и  исчезли.  Саша  был  вынужден  Гурова
пустить, не произойди такой встречи, не  открыл  бы  дверь.  Хоть  какие
документы показывай, Александр незнакомых не пускал.
   Гуров отряхнулся на площадке, снял  ботинки,  поставил  в  калошницу,
оглядел хоромы и произнес:
   - Ну,  вы  даете,  парни!  -  надел  тапочки,  прошелся  по  шикарной
гостиной. - То-то все говорят,  мол,  отхватили  Галей  у  "МММ",  те  и
разорились в момент.
   Александр ничего не ответил, прошел на кухню, загремел посудой. Гуров
опустил руку в карман, нащупал миниатюрный аппаратик для  подслушивания,
оглянулся, решая, куда бы его прилепить,  понял,  что  парнишка  за  ним
наблюдает. Судя по всему, дверь на кухню, искусно сделанная  из  резного
дерева и черного стекла, была с обратной стороны прозрачной.  Болезненно
худой, строптивый, видимо,  физически  сильный,  младший  Галей  вызывал
симпатию, как всякий тяжело больной, который несет свой крест  достойно,
без жалоб, не требуя сочувствия посторонних.
   Наверное, он и с братом держится так же, подумал  Гуров,  вынимая  из
кармана сигареты и зажигалку. Неужели он соучастник? Судя по собранным о
братьях  сведениям,  они  были  очень  дружны,  оберегали  друг   друга.
Возможно, Борис о своих подвигах  не  распространялся,  но  и  задвинуть
брату такую туфту с "МММ" тоже не смог бы.
   - Саша, в доме курят? - громко  спросил  Гуров,  хотя  отлично  видел
пепельницу с окурком, которая стояла на журнальном столике.
   Александр вернулся в гостиную, держа под  мышкой  костыль,  в  другой
руке ловко нес поднос с кофейником и чашками,  опустил  все  на  столик,
подвинул Гурову, указал на пепельницу.
   - Болтуном тебя не назовешь, - сказал Гуров, разливая кофе, глянул на
сухое, жесткое лицо хозяина.
   - С детства такие, - Галей говорил о себе во множественном  числе.  -
От слов одни неприятности. Вы к чему зашли, господин полковник?  Вопросы
какие? При вашем опыте краситься под околоточного - только себя и  людей
обижать.
   Гуров не то чтобы опешил, но на мгновение растерялся. По его  мнению,
Александр Галей  никак  не  мог  знать  в  лицо  полковника  Гурова.  Он
неторопливо отпил кофе, поставил чашку, закурил.
   - Так при людях представлялся... -  Гуров  миролюбиво  улыбнулся,  но
Галей дружественного тона не принял, смотрел  холодно.  -  Зачем  округе
знать, что к вам высокие чины наведываются?
   Галей сморгнул, слегка оттаял, мент рассуждал здраво.
   - Давай к делу, Лев Иванович, мне кухарить надобно, обед не готов.
   Гурову стало ясно, что его приметы называл Михаил Захарченко,  когда,
выполняя его, сыщика, задание, побывал тут недавно.
   - Коли торопишься, скажи, Михаил давно был?
   Галей с минуту не отвечал, решая, что признавать, от чего отпираться,
понял, что гость слишком умен, лишних неприятностей искать не следует, и
ответил:
   - На прошлой неделе, -  и,  как  бы  оправдывая  свою  откровенность,
пояснил:
   - Тигр не заглянет в курятник случайно, значит, по следу идет.
   - Значит, опоздал я. - Гуров кивнул. - Мишка ваш, хоть и обидел меня,
даром не нужен. Я знаю, как он от меня убег, была с ним разборка. Вот те
разборщики меня сильно интересуют. "Авторитеты"! - Он длинно  выругался.
- Бросили пацана под меня и по углам хоронятся.
   Гуров замолчал, погладил якобы раненую руку.
   - Ну, я выяснил, кто  есть  кто  на  Масловке,  назвали  вас,  так  и
заглянул.
   Гуров был доволен собой. Слухач - он изловчится и прилепит, а причина
появления звучит более чем убедительно. Напрасно он радовался,  с  этого
визита он начал проигрывать,  неумолимо  проигрывать,  сначала  позицию,
затем потеряет фигуры и так вплоть до практически матовой ситуации.
   Привык Гуров к своему постоянному интеллектуальному превосходству над
противником,     нарушил     чуть     ли     не     главную     заповедь
оперативника-розыскника: "Если ты что нашел, разгадал, хоть из-под земли
достал, всегда будь готов к тому, что то же  самое  способен  сделать  и
другой человек".
 
Глава 12 
 
   Неподалеку от дома, где жили братья Галей,  между  двумя  грузовиками
стояла заляпанная грязью по самую крышу старенькая "Волга" - такси.
   В машине, кроме дремавшего водителя, сидели два немолодых, одетых под
провинциалов оперативника контрразведки. Были они голодны и злы,  но  за
домом следили внимательно, хотя и были к заданию настроены скептически.
   - Ежу ясно, что пустышку тянем, - сказал один, опустил боковое стекло
и сплюнул. - Начальство нашими лбами хочет  стенку  прошибить.  Нет  тут
этого Мента, не было и не будет.
   - Позвони полковнику, объяви, что он двинулся,  и  ты  своей  властью
наблюдение снимаешь.
   - Найди кого дурей, мне и так чуть ли не на год звание задерживают. -
Оперативник схватил приятеля за плечо. - Вот он! Сукой быть, он!  Точно!
- и указал на  Гурова,  который,  придерживая  дверь  подъезда,  выкатил
детскую коляску, а другой рукой поддерживал под локоток молодую мамашу.
   Коляска и молодая женщина не были заготовкой. Гуров столкнулся с ними
на лестнице, помог спуститься, выйти на улицу. Перед уходом из  квартиры
Галеев сыщик подсобил хозяину перенести чашки, кофейник и пепельницу  из
гостиной на кухню, а на обратном пути прилепил  передатчик  к  основанию
новомодного торшера.
   Гуров в ответ на благодарность молодой мамаши  чмокнул  засмущавшуюся
женщину в щеку, прострелил внимательным взглядом улицу: не двинулась  ли
какая машина, не вышел ли кто из-за угла или из подъезда,  и,  довольный
собой, отправился к стоянке, где оставил свою машину.
   Оперативники  забыли  про  усталость,  голод  и  злость   и   "тупое"
начальство.  Они  передали  в  контору,  что  "ведут"  мента  и   просят
поддержки. Они знали, насколько опытен и осторожен милицейский "полкаш",
понимали, что одним им не справиться.
   Гуров шел по улице, перешагивая через ручьи, "смотрел" улицу, думал о
братьях Галеях, прикидывая, что удастся  доказать  старшему,  а  что  не
удастся и какова будет судьба младшего.
   Как ни опытны были "ведущие" его  оперативники,  не  будь  Гуров  так
доволен собой и рассеян, он засек бы наблюдение. Но сыщик думал об  ином
и потому ничего не заметил.
   Предоставив братьев  их  судьбе,  Гуров  начал  размышлять  о  людях,
которые за ними стоят, и о том, чего конкретно эти люди добиваются.
   Он  прошел  мимо  своей  машины,  оглядел  стоянку,  проследил,   кто
подъехал, кто собирается отъезжать.
   В принципе его уже не волновало, сидит за ним  наружка  или  нет.  На
сегодняшний день он свою задачу уже выполнил. Гуров считал, что его  ход
с Артемом Ермаковым удался. Если за ними  следили,  то  здесь,  где  они
расстались, наблюдение должно было  разделиться  и  перестроиться.  Пока
согласовывали, пока то да се, он по заранее проложенному маршруту ушел к
дому Галеев, а дальше хоть  трава  не  расти.  Ну  никак  сыщик  не  мог
представить, что его "зацепят" при выходе из дома.
 
*** 
 
   Наблюдавшие  за  Гуровым  оперативники  сели  в  подъехавшую  машину,
связались с начальством.
   - Ведем наблюдение, находимся... - начал докладывать  опер,  которому
упорно задерживали присвоение очередного звания.
   - Знаю, - перебил  начальник.  -  Бросайте  его  к  такой-то  матери,
возвращайтесь. А ты, майор, смахни слезу, считай, что уже  подполковник.
Хотя ты и скрыл, что прошляпил приход Гурова, но  раз  засек  выход,  то
заслужил.
 
*** 
 
   Полковник контрразведки Игорь Трофимович Ильин прекрасно знал Гурова.
Несколько  лет  назад  они  работали  вместе  по   одному   делу,   даже
приятельствовали. Контрразведчик был на год  старше  Гурова,  внешностью
походил  на  генерала  Орлова.  Среднего  роста,  полноватый,  глаз  под
нависшими бровями и не разглядишь. А характером походил на Гурова.  Имея
свою точку зрения, начальству не поддакивал, оперативником был классным,
в результате его терпели,  присвоили  звание  полковника,  давали  самые
неперспективные дела.
   Когда  контрразведке  поручили   заниматься   делами   организованной
преступности и коррупцией, Ильина  назначили  начальником  отдела.  Мол,
шибко умный и с начальством вечно не соглашаешься, доказывай, сколько ты
стоишь на самом  деле.  Он  отнесся  к  назначению  спокойно,  прекрасно
понимая,  что  его  подставляют,  готовят  козла   отпущения.   Работать
контрразведке с профессиональными преступниками было очень трудно,  иная
ориентация, отсутствие в среде агентуры, но  Ильин  сумел  перетащить  к
себе несколько опытных ментов из угро. Гурова не позвал,  хотя  и  знал,
что тот сыщик из лучших. Если один раскачивает лодку - это еще  полбеды,
но коли мы займемся таким делом вдвоем, пойдем ко дну раньше, чем успеем
нацепить спасательные пояса. Но о них необходимо побеспокоиться заранее,
иначе утопят, как котенка.
   Высокий начальник, который разбирался в делах на  основе  информации,
вычитанной в лживых рапортах да на виденном в кино, спросил:
   - Ну, как будем жить, Игорь Трофимович? Пора готовиться к переходу на
новое место?
   - Вы  молоды,  у  вас  друзья,  связи,  -  ухмыльнулся  Ильин.  -  Не
удержитесь здесь, вам место всегда найдут.  Я  послужу  пока,  а  там  и
пенсия, и место консультанта в тихой воровской заводи.  Никто  умышленно
нас топить не будет, жизнь  сама  наложит  более  чем  достаточно.  Надо
подготовиться, и я знаю, как именно.
   Ильин изложил свой план:
   - Нужен профессиональный киллер, которого бы мы держали в руках,  про
запас. Когда прозвучит команда: "Всем  за  борт!",  мы  свалим  на  него
главный груз, много не надо, два-три громких заказных убийства.  Но  мне
нужна ваша помощь и поддержка ваших высокопоставленных друзей из команды
президента.
   Так в милиции появился сначала генерал Бардин,  затем  без  разговора
вернули  в  строй  полковников  Гурова  и  Крячко,  которые  и  получили
несколько озадачившее их поручение.
   - Гуров найдет, я его знаю. Он парень талантливый, малость не от мира
сего, - сказал около  года  назад  Ильин.  -  За  ним  надо  внимательно
приглядывать, потому как он с норовом, и откровенничать с ним нельзя.
   Отношение контрразведчика к розыскнику было отнюдь не однозначным. На
первом месте, пожалуй, стояла зависть. Гуров был таким, каким Ильин быть
хотел, но не хватало силенок и дерзости. Ильин