кой вперед.
   В коридорчике было сумеречно, две  мужские  фигуры  закупоривали  его
плотно. Гуров бесшумно  проскользнул  в  квартиру,  встал  у  вешалки  с
верхней одеждой.
   - Чего там? Мишка, ты? -  Напарник,  изображая  пьяного,  появился  в
светлом проеме двери, ведущей в комнату.
   - Я! - прохрипел Станислав, протягивая пистолет рукояткой вперед.
   Встречавший не смог сдержать рефлекс, вынул из кармана  правую  руку,
схватил протянутый пистолет. Крячко мгновенно отшвырнул свою ношу, Гуров
шагнул из передней, и два ствола уперлись в бандита. Станислав  тоже  не
удержался, коротко ткнул стволом  "хозяина"  в  солнечное  сплетение  и,
прежде чем тот рухнул на колени, выхватил  у  него  из  правого  кармана
пиджака пистолет,  достал  наручники  и  пристегнул  бандитов  одного  к
другому, после чего опустился рядом с ними на пол.
   Гуров перешагнул через их тела, вошел в комнату. Валентина была жива,
сидела на тахте, прикрывая руками обнаженную грудь.
   - Валентина, без истерик, все кончилось благополучно, - тихим голосом
уверенно сказал Гуров.  -  Вика  вас  ждет  в  машине.  Вы  не  торопясь
приводите себя в порядок и уезжаете.
   Женщина смотрела на него застывшими глазами, молчала,  пытаясь  унять
дергающуюся челюсть. Гуров  взглянул  недоуменно  на  пистолет,  который
продолжал держать, и опустил в карман.
   - Валентина, можете нас не стесняться, мы не мужчины, мы менты.
   Гуров вернулся в прихожую, Станислав продолжал сидеть на полу.
   Оба задержанных пришли в сознание, один из них, который до последнего
момента оставался в квартире и получил лишь один удар в  живот,  смотрел
на Гурова ясно, спокойно.
   - Не знаю, кто вы такие, но если не убьете,  будете  иметь  серьезные
неприятности. Разрешение на оружие у нас имеется, а отдыхать с  девочкой
не преступление.
   - Если не убьем, то неприятности, а если убьем? - спросил Гуров.
   Он рассматривал задержанных равнодушно, понимая, что, черт знает  как
рискуя, спасли жизнь женщины и приобрели малозначительную свидетельницу,
и только. Разрешение на оружие  у  задержанных,  конечно,  есть,  а  все
остальное не доказывается. Охранники  или  офицеры  спецслужбы,  они  не
совершали ничего противозаконного.  Им  приказали  привезти  в  квартиру
хозяйку,  ждать  появления  мужчины,  дали  описание,  возможно,   фото,
приказали  ликвидировать  и  его,  и  женщину.   "На   основании   своих
умозаключений я не могу наемников упрятать в камеру  даже  на  семьдесят
два часа", - подумал Гуров.
   - Полковник, ты вляпался в дерьмо, - уверенно сказал сидевший на полу
мужчина, натужно хохотнул. - Браслетики придется снять, пушки вернуть.
   Не уголовники, точно спецслужба.  Либо  Коржанова,  либо  Володина  -
сами-то генералы с исполнителями не контактировали.
   - Станислав, усади героев рядышком и надавай  по  щекам  белобрысому,
который с лестницы вертухнулся, а то он так в образ мудака вошел,  никак
из него выбраться не может. Из карманов все забери и в комнату на  стол.
Начнут дергаться, пушкой не бей, на трупах не должно  быть  повреждений,
только пулевые отверстия.
   Крячко  ловко  опустошил  карманы  захваченных,  отвесил  белобрысому
звонкую оплеуху, сказал:
   - Служебных документов нет, только  паспорта  и  твоя  фотография.  -
Крячко вытянул руку с фотографией, взглянул, перевел взгляд на Гурова. -
Похож, но в жизни ты краше.
   - Ладно, иди дверь прикрой, нам надо без  свидетелей  потолковать.  -
Гуров взял стоявший в коридоре табурет, переставил удобнее,  закурил.  -
Значит, я вляпался, а вы оба в белом?  Тебя  как  зовут?  -  спросил  он
темноволосого, явно старшего. -  Молчишь,  кретин?  Я  же  могу  в  твой
паспорт заглянуть. Пусть он и липовый, какое-то имя в нем написано.
   - Петр. - Наемник сплюнул.
   - Иван, - представился блондин.
   - Значит, карточку вам мою дали, а кто я такой, не объяснили. - Гуров
укоризненно покачал головой. - Я такими, как вы,  завтракаю,  парочку  с
кофе, как яйца всмятку. Мне сейчас вас обоих пристрелить что рюмку водки
выпить. Объясняю для тупых. Я беру ваши пистолетики, стреляю в дверь,  в
стенку лестничной площадки, выстрелов пять будет достаточно. Затем мы со
Станиславом из своего оружия всаживаем вам по пуле в  лоб.  Перестрелка.
Только мы лучше стреляем. Доходит? Документы, мою  карточку,  деньги  мы
вам по карманам рассуем, пистолетики к вашим пальчикам приложим и бросим
и вызовем дежурную  опергруппу.  Мы  тут  появились  по  заданию  своего
руководства. А вы, как понимаю, с  проституткой  баловались.  Ведь  ваше
начальство от вас отопрется. А в принципе покойникам все едино. Вы, хоть
и не большого  ума,  понимаете,  ваша  девушка  даст  нужные  показания.
Свидетелей, как вы брали ее из казино, мы имеем.  Пулевые  отверстия  на
двери  докажут,  что  стреляли  только  из  квартиры.  Мы,  менты,  лишь
защищались. Ну, Петя, кто в говне, а кто в белом?
   Гуров закурил, смотрел на сидевших на полу парней с интересом. Сыщику
на самом деле было любопытно,  что  они  ответят.  Из  комнаты  выглянул
Крячко, спросил:
   - Долго еще? Вижу, господа офицеры не могут задачку решить, не знают,
сколько будет дважды два.
   - Знают, выговорить не могут, - усмехнулся Гуров. -  Ты  не  разрешай
Валентине комнату прибирать.  Если  молодцы,  спасая  своих  толстожопых
генералов, решат геройски умереть,  в  квартире  все  натурально  должно
выглядеть.
   - Вы не посмеете, - пробормотал чернявенький, назвавшийся Петром.
   Станислав вышел в коридор, взглянул на парня,  пожал  плечами:  каких
мудаков спецслужба держит, - и ушел в комнату.
   - Ты пришел сюда, чтобы меня убить,  -  равнодушно,  словно  обсуждая
погоду, сказал Гуров. - Я тебя убью без малейших угрызений совести и без
всякого риска. Генералам не объяснить, как ты здесь оказался,  почему  у
тебя в кармане фотография полковника милиции и почему ты начал стрелять.
На тебя состряпают быстренько грязное дело, что ты подозревался в связях
с преступной группировкой, обольют грязью. Мать, отец живы?
   Гуров понимал, что начинает бить ниже пояса, но иного выхода не было,
парней требовалось сломать во что бы то ни стало. Сыщик прекрасно  знал,
что говорит он убедительно, а стрелять в лежащих людей не сможет.
   - Петр, у  меня  свадьба  через  неделю  и  мать  больная,  -  сказал
молчавший ранее блондин. - За кого умирать? За Руденко?  Чтобы  он  себе
еще одну дачу поставил?
   Петр поднял голову, Гуров, испугавшись, что глаза выдадут его,  начал
деловито сминать окурок, сунул его в пачку, пробормотал:
   - Сигарет тут валяться не должно.
   Озабоченность сыщика прозвучала настолько натурально,  обыденно,  что
оказалась страшнее угрозы.
   - Значит, вербовать будете. - Петр опустил голову, снова  сплюнул.  -
Пугали  меня  вами,  полковник,  крепко  пугали.  На  поверку  я  сопляк
оказался.
   - Поднимайтесь, пошли бумаги писать. - Гуров помог  парням  подняться
на затекшие ноги. - А тебе, Петя, скажу, ты нормальный парень.  Сильный.
Жизнь не сложилась, подонкам служишь. Когда узнаешь,  какое  задание  ты
выполнил, в ножки поклонишься. Считай, мы  со  Станиславом  спасли  вас,
парни.
 
*** 
 
   Они писали долго. Гуров выуживал подробности. Кто давал задание? Кто,
когда инструктировал? Кто и как из начальства был одет? В каком кабинете
разговаривали, какие телефонные звонки разговор нарушали? Что  висит  на
стенках кабинетов, какие цветочные горшки стоят на подоконниках?
   В  шестом  часу  утра  Станислав  забрал  все  бумаги   и   пистолеты
контрразведчиков, усадил в "Мерседес" Вику и Валентину и уехал, а  Гуров
с вновь завербованными агентами остался в  квартире.  Он  договорился  с
хозяйкой, что, уходя, плотно захлопнет дверь.
   Как Гуров и предполагал, парни по существу операции ничего не  знали.
Им было сказано, что полковник милиции осуществляет связь между крупными
бандитскими группировками, снабжает бандформирования Чечни  оружием.  Но
арестовать полковника и отдать под суд нельзя, так как  сгорит  отличный
разведчик и порвется агентурная сеть. "Предателя" следует ликвидировать.
   Гуров в изложенную легенду не верил, полагал, все было проще. Вызвали
боевиков и сказали, что один мент  всю  печень  прогрыз,  требуется  его
замочить, а сделать это надо так-то и так-то.  Боевики  хотят  выглядеть
красивей и значительней, подсочинили малость, сыщику на  это  наплевать.
Огорчало, что  парни  замыкаются  на  очень  низкий  уровень,  не  знают
имени-отчества начальника отдела. Но в показаниях лейтенантов  ФСК  было
много интересного, не говоря уж о самом факте попытки ликвидации офицера
милиции.  Кроме  всего  прочего,  парни  сообщили  приметы  сравнительно
молодого рослого мужчины, который присутствовал при инструктаже, сидел в
уголке и молчал. Гуров попытался выяснить об  этом  человеке  как  можно
больше, чувствовал, личность значительная и знакомая, но результатов  не
добился. Мужчина все время сидел, боевики были уверены, что он  высокий,
но стоявшим его не видели и голоса не слышали.
   Гуров решил заняться выяснением  личности  незнакомца  позже,  сейчас
требовалось решить дела срочные.
   - Пушки верните, - сказал Петр.
   - Не могу, они уже уехали в наши сейфы, - ответил Гуров. -  Чего  вам
волноваться, пистолеты не  табельные,  за  вами  не  записаны,  но  ваши
пальчики на них имеются. Вы, ребята, меня поймите. Я лично верю  вам  на
сто процентов. - Он лгал легко, без всякого стеснения. - Но у меня  тоже
имеется начальство. И я не делаю, что хочу. Что другое,  а  пистолеты  у
вас имеются, возьмете другие. Я хочу с  вами  поговорить  об  ином.  Вы,
офицеры контрразведки, были и остаетесь преданными сынами Родины.
   От собственных  выспренних  слов  Гуров  даже  вспотел,  но,  опытный
агентурист,  он  прекрасно  знал,  людей  нельзя  постоянно  держать  на
принуждении и страхе разоблачения, по возможности их надо  превратить  в
союзников, единомышленников.
   - Вы боевики и, как всякое другое оружие, можете  оказаться  в  руках
людей хороших и плохих.
   - Перестаньте агитировать! - Петр  был  явно  с  характером.  -  Ваша
взяла, вы диктуете.
   - Нет, дорогой, так не пойдет! - Гуров оказался  на  своем  стадионе,
владел инициативой. -  Я  не  пошлю  вас  убивать,  совершать  подлости,
кого-то  предавать.  Вы  должны  отчетливо  представлять,  какому   делу
служите. Я вам расскажу вещи совершенно секретные.
   Сыщик рассказывал свободно, так  как  любил  говорить  правду.  Люди,
пославшие боевиков, все знали, полковник ничем не рисковал.
   - Готовится теракт, который унесет сотни человеческих жизней. Я напал
на  след  террориста,  потому  меня  хотят  срочно  ликвидировать.   Как
политики-убийцы используют смерть людей, мне неизвестно. Думаю, поднимут
дикий вой, что нынешнее правительство несостоятельно, потребуют отставки
Президента. Вы, господа лейтенанты, лишь оружие, из  которого  стреляют.
Ваши  непосредственные  начальники   тоже   мало   знают,   могут   лишь
догадываться. Раскрывать заговоры не наша  с  вами  задача,  мы  обязаны
найти террориста и спасти невинных  людей.  Петр,  ты  любишь  говорить,
высказывайся.
   - Значит, используют контрразведку...
   - Не надо обобщать, - перебил Гуров. -  Контрразведка  необходима,  в
ней служат честные ребята, просто некоторых используют втемную. Но мы не
можем обратиться к вашему руководству, так как не знаем,  кто  конкретно
участвует в заговоре.
   - Начальство посчитает, что мы  обосрались,  -  сказал  Петр.  -  Нам
перестанут доверять.
   - Толковые слова, - согласился Гуров. - Вы должны  не  защищаться,  а
нападать. Вам поручили найти Валентину, якобы связную полковника Гурова.
Вы девицу отыскали, сумели приехать к ней домой. Объясните, что это было
отнюдь не просто. Выполняя задание, вы ждали продажного мента до... - он
взглянул  на  часы,  -  пяти  сорока  трех.  Неожиданно  входная   дверь
открылась, и в квартиру вошла компания из пяти человек.  Две  женщины  и
трое мужчин. Вы не могли расшифровываться, да и удостоверений  у  вас  с
собой не было. Стрелять на  поражение,  устраивать  бойню  вы  не  сочли
возможным. Если у ваших начальников имеется хотя  бы  одна  извилина  на
всех, вас похвалят.  Вы  одолели  в  рукопашной  вдвоем  троих  амбалов,
понесли легкие потери. - Полковник указал на лицо молчаливого  Ивана.  -
Вам покалечили личную машину. Требуйте, чтобы ремонт "Жигулей" оплатили.
А что мент в засаду не пришел, так виноваты те, кто засаду устраивал.
   -  А  как  эта  компания  в   квартиру   вошла?   -   спросил,   явно
приободрившись, Петр.
   - У любовника Валентины имелся ключ.  Кстати,  Петр,  ты  проститутке
понравился, она хочет снова встретиться  и  обещала  позвонить  тебе  на
квартиру. Убежден, вас станут использовать в деле и в дальнейшем. Они не
захотят привлекать к такой работе лишних людей.
   - Верните вашу фотографию, - сказал Петр.
   - Не могу. Один из пришедших оказался каратистом,  сбил  тебя  ударом
ноги в живот, ты упал, он забрал твой бумажник. От удара стволом у  тебя
на животе к вечеру будет такой кровоподтек,  никакие  доказательства  не
понадобятся. Начальник еще удивится, как ты сумел подняться и продолжать
бой.  Все!  Телефон  мой  помните,  повторите   приметы   разыскиваемого
террориста. Ты, Иван, - закончил инструктаж Гуров. - Я тебя слушаю.
   - Ну, - лейтенант замялся. - Около сорока лет, рост сто  семьдесят  с
небольшим, точно мой, вес  около  семидесяти,  шатен,  или  нет,  скорее
темный блондин, одет стильно, но не современно, имеет легкий акцент.
   - Уверен, что к вечеру сообщу дополнительные приметы, - сказал Гуров.
- Все, закончили.
 
*** 
 
   Гуров заехал домой, принял душ, побрился, переоделся, выпил две чашки
крепчайшего кофе и отправился на  службу.  Наступила  суббота,  коридоры
пустовали, но Орлов был уже на  месте.  На  столе  генерала  лежали  два
пистолета, стопка бумаг, он сам сидел сгорбившись и закрыв глаза.
   - Здравствуй, здравствуй, -  приветствовал  он  вошедшего  Гурова.  -
Выглядишь отлично, как огурец с грядки, не то  что  некоторые.  -  Орлов
кивнул на дремавшего в углу Крячко.
   - Некоторые от  страха  отойти  не  могут,  -  пробурчал  Крячко,  не
открывая глаз. - Я, между прочим, пожилой полковник, а не тридцатилетний
боец "Альфы" в бронежилете.
   Станислав друзей знал прекрасно и не сомневался,  что  его  слова  не
примут за хвастовство.
   - Лев Иванович мне орден обещал да пожидился.  Станислав  Крячко  всю
жизнь крайний. Генерал, может, отгул дашь?
   - Совесть поимей, - ответил Орлов. - Ты хоть  немного  спал,  а  Лева
третьи сутки на ногах.
   - А я с ним и не равняюсь. Он Гуров,  ему  все  дозволено.  Рюмку  бы
налили, на фронте  полагалось.  -  Станислав  валял  дурака  и  довольно
улыбался.
   Орлов  изобразил  недовольство,  хмурил   белесые   бровки,   которые
несуразно смотрелись на его массивном мужицком лице.
   - М-да, господа сыщики, работали вы долго, да единственная удача, что
живы и здоровы остались. - Он отпихнул от  себя  пистолеты  и  бумаги  с
признаниями контрразведчиков. - Станислав, не говори,  как  хорошо  быть
генералом, присоветуй, что мне со всем этим дерьмом делать?
   Наступило  утро,  конкретных  дел  не  проглядывалось,  друзья  могли
позволить себе немного расслабиться.
   - После кончины великих людей,  а  все  мы  смертны,  уважаемый  Петр
Николаевич,  создается  комиссия  по  творческому  наследию,  -  ответил
Крячко. - Молодые сыщики будут долго ломать головы над этими бумажками.
   - Так, говоришь, парень дверь открыл и руку в кармане  держал?  А  ты
ему пистолет суешь?
   - Рукояткой вперед, - уточнил Крячко. - Господин  полковник  сказали,
что человек не может не схватить протянутое ему оружие. А я приучен Льва
Ивановича слушаться.
   - Признайся, Станислав, струхнул малость?
   - Обязательно. Подленькая мысль мелькнула, вдруг  малый,  не  вынимая
руки из кармана, на спусковой  крючок  нажмет  и  только  опосля  начнет
подарки принимать. Гении, они тоже порой  ошибаются,  особливо  когда  в
стороне стоят. - Крячко взглянул на Гурова, слушавшего  болтовню  друзей
молча, без улыбки.
   - Извини, генерал. - Он подошел к столику с телефонами, набрал номер,
выждал два гудка, разъединился, снова набрал.
   - Вика, говорит Гуров. У вас все в порядке?
   - Ничего. У Валентины истерика.
   - Свет в квартире горит?
   - Нет, ты же не велел зажигать. Я тебе  про  истерику,  ты  мне  черт
знает о чем.
   - О твоей жизни пекусь. Свет ни в коем случае не зажигай, к  телефону
не подходи, дверь никому не открывай  и  не  приближайся  к  ней,  чтобы
взглянуть в "глазок". Я или мой напарник скоро приедем, условный  звонок
помнишь? Все, телефон не занимай. Валентине налей стакан, уложи,  накрой
теплее. - Гуров положил трубку, взглянул на Орлова задумчиво и прошел  к
своему любимому подоконнику.
   - Ты  прав,  Лева,  вернемся  к  нашим  баранам.  -  Орлов  отодвинул
пистолеты, взял листки с признаниями лейтенантов.  -  С  одной  стороны,
этим бумагам цены нет, с другой, - он пожал плечами, -  если  в  обычную
квартиру притащить роскошную люстру, ее негде повесить.
   - Запри в чулан, - зло ответил Гуров. - Мог бы поинтересоваться,  как
я в засаду не вмазался.
   - Я стар и не задаю вопросов, на которые нельзя ответить. Ты  сам  не
знаешь, почему поступил так, а не иначе. Последний дурак  не  спросит  у
поэта, как он пишет стихи, - тоже сердито сказал Орлов. - Ты скажи,  как
тебе удалось заставить людей подобное написать? - Он постучал пальцем по
бумагам.
   Гуров замялся, начал открывать форточку. Крячко тонко хихикнул.
   - Иногда ловят на живца, случается, на пустой  крючок.  Лев  Иванович
пригрозили, что расстреляют парней, инсценируют перестрелку.
   - А они испугались и поверили? - Орлов  откинулся  в  кресле,  сцепил
пальцы на животе, смотрел с неподдельным интересом.  -  Значит,  нашлись
люди, поверившие, что ты способен расстрелять безоружных?
   - Ты не прав, генерал, -  снова  встрял  Крячко.  -  У  Гурова  такой
неприятный голос иногда случается... И вообще система Станиславского.
   -  Ради  бога,  заткнись!  Ты  же  понятия  не   имеешь   о   системе
Станиславского!
   - Почему? Я знаю, что он великий  режиссер,  и  однажды  сказал...  -
Крячко встал, вытянул руку и напыщенно произнес:
   - "Не верю!"
   - Вот именно. -  Орлов  вновь  наклонился  к  столу,  взял  листки  с
признаниями  молодых  контрразведчиков.  -  Их  убьют.  Я  верю  в  твои
способности, Лева, не сомневаюсь, ты сочинил им приличную легенду.
   - Не убьют, - убежденно сказал Гуров. - Ты  не  видел,  как  выглядит
один, который упал с лестницы, у второго отличный кровоподтек на  брюхе.
Главное, он парень  видный,  девкам  наверняка  нравится,  я  велел  ему
сказать, что Валентина обещала звонить. А Валентина им нужна позарез.
   - Да, Лева, слов нет. - Орлов покачал головой.
   - Яшин! Это Егор Владимирович Яшин! - Гуров стремительно  соскочил  с
подоконника.
   Крячко взглянул на друга недоуменно. Орлов засопел и спросил:
   - Какой Яшин? Который был помощником Коржанова и запутался в  деле  с
фальшивыми долларами? Его из Управления охраны убрали. Да и при  чем  он
здесь?
   -  Взгляни  в  объяснения  лейтенантов.  Они  утверждают,   что   при
инструктаже, который проводил  их  непосредственный  начальник,  в  углу
кабинета молча сидел мужчина. Он все время сидел, но оба парня  уверены,
что мужчина роста высокого, шатен или темный блондин, стрижка  короткая,
имеет привычку потирать правое ухо. Я сразу  подумал,  что-то  знакомое,
все ломал голову. Так это не кто иной, как Егор Владимирович Яшин.
   - Возможно, возможно, - кивнул Орлов. - Не очень пойму, чего  ты  так
обрадовался? Допустим, Яшин. Он что, твой хороший  знакомый  или  агент?
Что это нам дает?
   - Яшин - любовник Вероники Ждан. А ейный муж - помощник Президента  и
приятель  Анатолия  Владимировича  Барчука,   который,   между   прочим,
вице-премье