ть. Коллеги,
что по коридору ходят, завидуют, мол, вы с генералом дружбаны. Знали  бы
они, чего мне терпеть приходится.
   - Пойди к Верочке, выпей кофейку, ты мне  мешаешь,  -  сказал  Орлов,
подождал, пока обиженный Крячко выйдет, и продолжал:
   - Я говорил, что Харитонов для данной среды  явление  редкое.  Нечего
делать интеллектуалу в подобной группировке. Он может  за  такие  деньги
найти в криминальной среде работу почище, главное, безопаснее.
   - А Харитонов? - спросил Гуров.
   - Я к тому  и  веду.  Харитонов  -  исключение  из  правил.  А  много
исключений  не  бывает.  Вербовку  полковника  проводил  или   руководил
непосредственно человек неординарный. Рассказ Харитонова об  инструктаже
мне видится чистым вымыслом.
   - Выспавшись, выпив поутру чашечку кофе, рассуждать легко.  А  в  три
ночи все видится иначе.
   - А я тебя не виню. Я с тобой советуюсь. - Орлов улыбнулся. - Опытный
ты, много битый, а молодой.
   - Как говорится, со временем пройдет.
   - Не сбивай, я без тебя запутаюсь. Инструктаж  -  липа,  убежден.  Ты
утверждаешь, что, перечисляя методы вербовки, Харитонов говорил  плавно,
размеренно, без запинок. Так не бывает. Подобная манера речи свойственна
человеку, когда он рассказывает о чем-то хорошо знакомом.  Видится  мне,
что твой новоиспеченный агент  рассказывал,  как  он  завербовал  нашего
человека. Женщина.  Деньги.  Деньги.  Видеосъемка.  Ликвидация  женщины.
Вербовка. Видится так.
   - Видится так, - повторил Гуров. - Значит, я промахнулся.
   - Ни черта! Ты можешь взять Харитонова в любой день и вынуть из  него
все до донышка. Выждем, что он скажет о сходке.  Даже  если  он  назовет
истинное имя иуды, мы не получим оснований для ареста.
   - Будем искать доказательства. Иуду ты  отошлешь  в  командировку  на
Камчатку, месяца на два. Мы перережем канал утечки  информации,  разыщем
доказательства. Когда он будет в этом кабинете, - Гуров топнул ногой  по
ковру, - докладывать итоги своей инспекционной поездки,  я  защелкну  на
нем наручники.
   - Мысль верная, - кивнул Орлов. - Нужна командировка в дальний  край.
Взглянем, кто у меня просит помощи. - Он выдвинул один из ящиков  стола,
достал  папку,  открыл.  -  Так,  Тверь,  Екатеринбург,  Омск,  Иркутск,
Красноярск, Владивосток...
   - Любой из городов годится, важно не сколько часов лететь, сколько он
там пробудет.
   - Сколько прикажу, столько и пробудет.
   - А кого посылать?
   - Кто сказал, что надо посылать одного? Ты  оставил  под  подозрением
четверых, я пошлю в командировку двоих. Причем  не  в  разные  концы,  а
парой,  в  один  город.  Иуда  окажется  связанным,  лишнего  звонка  не
сделаешь.
   - Отлично, генерал. Пара уедет, пара  останется.  Если  Усов  получит
донесение, что бандиты готовятся в налет, мы вновь  устроим  "карусель".
Если налет состоится и мы бандитов  возьмем,  значит,  иуда  -  один  из
командированных. Если налетчики вновь не придут, значит,  иуда  один  из
двух оставшихся. Готовь приказ, генерал.
 
*** 
 
   Через три дня Гуров позвонил Харитонову, услышав его голос, сказал:
   - Здравствуйте, Борис  Михайлович.  Рад  слышать  ваш  бодрый  голос,
свидетельствующий, что вас не прирезали.
   - Спасибо, Лев Иванович. Вы, как  всегда,  остроумны.  Собирался  вам
звонить, нужно встретиться.
   - Хорошо, в какое время вам удобнее?
   Харитонов чуть не поперхнулся от удивления. Он не понимал, что  Гуров
в первую очередь сыщик-профессионал,  а  потом  уже  человек  со  своими
симпатиями и антипатиями. Для сыщика Харитонов был ценный агент,  и  его
безопасность стояла на первом месте.
   - Что молчите? Просчитываете время? - спросил Гуров.
   - Да-да, минуточку, - промямлил Харитонов. - Если в четырнадцать?
   - Значит, в четырнадцать. - Гуров  продиктовал  адрес  конспиративной
квартиры. - Приходите, звоните, я уже буду на месте.  На  всякий  случай
знайте,  в  данной  квартире  якобы  проживает,  на  самом  деле  только
прописана, Анна Шемякина,  симпатичная  женщина  тридцати  двух  лет.  В
случае крайней необходимости Анна может  быть  показана  любопытным.  До
встречи. Повторите адрес.
   Харитонов повторил, услышал  частые  гудки,  положил  трубку  и  стал
думать. "Завербованный полковник  силен,  но  Гуров  сильнее,  рано  или
поздно сыщик моего человека достанет. И что?  Агент  не  знает  обо  мне
ничего и не сумеет вспомнить  мимолетную  встречу  на  банкете.  С  этой
стороны мне бояться нечего". Но где-то в  животе  болезненно  тренькало,
Харитонов трусил.
 
*** 
 
   В полдень Гуров поднялся из-за  стола,  черкнул  в  календаре  Крячко
несколько слов и вышел из кабинета. Сыщик  любил  приезжать  на  явочную
квартиру заранее, сначала гулял у дома, затем поднимался,  брал  тряпку,
вытирал пыль, расставлял чашки, кипятил воду. Агент  должен  чувствовать
себя уютно, а не сидеть, как на вокзале в ожидании поезда.
   Но было еще слишком рано, и Гуров зашел к Орлову.
   - У Петра Николаевича полковник Усов, - предупредила Верочка.
   - Да? - Гуров остановился у  массивных  дверей.  За  последнее  время
взаимоотношения с Пашей Усовым у Гурова улучшились. По агентурным данным
полковника было задержано несколько уголовников, находящихся  в  розыске
много лет.  Гуров,  человек  независтливый,  уважающий  хорошую  работу,
изменил  свое   отношение   к   Усову,   полковник   почувствовал   это,
взаимоотношения из чисто служебных переросли в товарищеские.
   Узнав, что Паша разговаривает с Орловым, Гуров остановился. Случаются
разговоры, при которых присутствие третьего человека, каким бы своим  он
ни был, мешает.
   -  Верочка,  доложи  генералу,  что  я  уезжаю   на   встречу,   хочу
попрощаться.
   Девушка взглянула удивленно, нажала кнопку звонка, предупреждая,  что
сейчас войдет. Гуров открыл  тяжелую  дверь,  Верочка  зашла  и  тут  же
вернулась.
   - Просят.
   - Спасибо. -  Гуров  вошел  в  кабинет.  -  Здравия  желаю,  господин
генерал. - Он протянул руку Усову. - Приветствую, полковник.
   - Здравствуй, Лев Иванович, - ответил Усов крепким рукопожатием, - не
врываешься без стука, обращаешься через секретаря, деликатным стал.  Или
приболел?
   - Все течет,  все  изменяется,  Павел  Петрович.  -  Гуров  подмигнул
Орлову, который с улыбкой наблюдал за пикировкой полковников.
   - Присядь, Лев Иванович, не торчи у окна, можешь  закурить.  -  Зная,
что Гуров терпеть не может  мягкие  кресла,  Орлов  указал  на  стул.  -
Полковник устроил мне сцену у фонтана. Павел Петрович  возмущен,  что  я
посылаю Меньшова и Сулькина в Красноярск. Якобы я раздеваю его отдел.
   Усов не знал о проводимой операции, не знал  и  о  недавней  вербовке
Харитонова. Генерал и Гуров договорились, что о  данном  деле  не  знает
никто;  исключение  составлял  Станислав  Крячко,  без  услуг   которого
обойтись невозможно.
   - Полковник прав, - пожал плечами Гуров.  -  Какой  начальник  отдела
обрадуется, когда у него забирают двух старших офицеров?
   - Я пойду... - начал было Усов. Махнул рукой:
   - Глупости, никуда я не пойду,  буду  терпеть.  Петр  Николаевич,  вы
говорите, что в Красноярске неблагополучно, посылаете туда двух асов.  А
во Владивостоке благополучно?
   - Согласен. Я посылаю двоих,  так  как  практика  показывает,  офицер
центра,  прибыв  в  область,  одинок.  Людей  знает   плохо,   коррупция
разрастается, ему и посоветоваться не с кем. Двое уже  сила.  Меньшов  и
Сулькин поработают в Красноярске, затем перелетят во Владивосток.
   - Тогда молчу, - сказал Усов. - Хотя о ребятах,  их  семьях  забывать
негоже.
   - Теперь я молчу, -  ответил  Орлов.  -  Хотя  нам  всем  не  следует
забывать, мы работаем в МВД России. Она велика, никто в этом не виноват.
   - Хорошо. - Усов встал. -  Желаю  здравствовать,  господа  сыщики.  -
Поклонился и вышел.
   - Ну, что скажешь? - спросил Орлов.
   - Я позвонил Харитонову, он  попросил  о  встрече.  В  разговоре  мне
касаться темы иуды?
   - Мимоходом, без нажима, поинтересуйтесь, и только, - сказал Орлов. -
Он ценный агент,  может  многое,  за  выдачу  иуды  мы  вынуждены  будем
заплатить, снять строгий ошейник. А без удавки на шее Харитонов  тут  же
уйдет, словно сорвавшаяся с тройника щука.
   - Обязательно, - согласился Гуров.
 
*** 
 
   К приходу Харитонова квартира  была  уже  прибрана,  чайник  вскипел;
Гуров просмотрел газеты, курил, пил кофе.
   Агент  вошел  в  гостиную,  равнодушно  огляделся,  сел   в   кресло.
Чувствовалось, что Харитонов находится в спокойном, уверенном состоянии.
   - Вижу, объяснение с шефом прошло успешно, - сказал Гуров.
   - Никакого объяснения попросту не было, - ответил Харитонов, принимая
от Гурова чашку с кофе. -  Я  рассказал  о  происшедшем.  Лялек  кивнул,
сказал, мол, знаю, ребят замели за пушки.  У  вас,  господин  полковник,
течет из всех дыр.
   - Течет, - согласился Гуров. - Но в  конкретном  случае  ваших  людей
умышленно содержали в отделении вместе с временно задержанными. Так  что
информация уехала поутру, когда мелких хулиганов выпустили.
   - Вы обо мне заботитесь?
   -  Профессия.  Перейдем  к  делу.  У  вас  нет  новостей  по   поводу
завербованного мента?
   - К сожалению. Но  у  меня  имеется  очень  интересная  информация  о
готовящейся сходке.
   - Я весь внимание. Говорите.
   Словно великий актер, Харитонов выдержал паузу, наконец заговорил:
   - Сходка назначена  на  двадцатое.  Съезд  в  двенадцать  дня,  место
назовут лишь в девять утра.
   Гуров молча кивнул. Харитонов был  несколько  разочарован  сдержанной
реакцией сыщика.
   - Условия следующие. Каждый авторитет присылает своего представителя,
иметь  подлинные  документы  запрещено.  Никаких  водителей  или   иного
сопровождения, сам за рулем, и точка. Предупредили, телефонной связи  не
будет.
   - Все верно, а с телефоном дураки, - обронил Гуров. - При сегодняшнем
техническом уровне каждый будет иметь связь. По телефону вряд ли сказали
бы важное, однако какую-то информацию можно  было  бы  получить.  А  так
каждый  будет  вести  переговоры  с  шефом  по  своему  каналу.  Важная,
второстепенная, вся информация минует контроль.  Вы,  Борис  Михайлович,
принимали участие в составлении программы?
   - Лишь частично.
   - Врете. - Гуров допил кофе, поставил чашку. - Запомните на  будущее:
меня обмануть трудно, а лично вам - невозможно. Составляли программу вы,
а по телефону выслушали лишь пожелания и замечания.
   - Откуда такая уверенность?
   - Профессия. Продолжайте. Вы, естественно, принимаете участие.
   - Конечно. Кого еще Ямщиков может послать?
   - Информация интересная, не более того.  Вернетесь,  расскажете,  как
прошло совещание на высшем уровне. Больше ничего?
   - Все, господин полковник.
   - Тогда с богом. Желаю удачи!
   Когда Харитонов  ушел,  Гуров  еще  долго  сидел  за  столом,  курил,
разглядывал стоявший у стены сервант с посудой.
   Вечером министерство пустеет, работает лишь  дежурная  часть,  еще  в
нескольких кабинетах горят окна.
   В кабинете Орлова, кроме  самого  генерала,  верхом  на  стуле  сидел
Станислав Крячко, Гуров  по  привычке  расхаживал  от  стены  к  окну  и
обратно.
   - Лева, присядь, не мельтеши. - Орлов помахал ладонью перед  глазами.
- Мешаешь сосредоточиться.
   Гуров присел на подоконник, закурил. Молчали. Думал  только  генерал,
Гуров пришел с готовым решением, а Крячко  зря  никогда  не  напрягался,
знал, начальники обратятся  к  нему  лишь  из  вежливости.  Он  в  ответ
схохмит, получит достойный ответ, затем приказ: когда, где,  что  именно
полковник Крячко должен сделать. Так зачем,  спрашивается,  напрягаться,
думать, когда надо просто подождать?
   - Так, ясненько. - Орлов повернулся к Гурову, указал на стул:
   - Сядь сюда, я тебе не мартышка, чтобы крутиться.
   - Слушаюсь, мой генерал. - Гуров пересел.
   -  Значит,  ты  хочешь  заменить  Харитонова  и  сам   взглянуть   на
собравшихся, выслушать лично.
   - Обязательно.
   -  Ты  считаешь,  полученная  информация  заслуживает   того,   чтобы
рисковать твоей жизнью?
   - Информация о совещании и внешние приметы собравшихся,  конечно,  не
заслуживают. Крячко не сдержался, сказал:
   - После конца съезда, на  выезде,  мы  их  всех  задержим,  проверим,
установим  личности,  сфотографируем  на  память,  фальшивые   документы
отберем, еще за решеткой продержим, пока прокурор не охрипнет.
   - Умница. - Генерал кивнул Крячко, посмотрел на Гурова. -  Станислав,
я всегда ценил твою сообразительность, знал,  ты  трезвый  мужик,  а  не
авантюрист.
   - Спасибо, Петр Николаевич, только не  стоит  восстанавливать  против
меня начальство, - сказал Крячко.
   - Ты взгляни на него. Он неподвижен и молчалив, словно  Будда.  Бьюсь
об заклад, что он нас и не слушает.
   - Слушает, - сказал  Гуров.  -  Просто  он  ждет,  когда  вы  кончите
изрекать истины и спросите: Лева, что у тебя на уме?
   - Лева, что ты думаешь? - спросил Орлов.
   - Я полагаю, что, используя мое присутствие среди авторитетов,  можно
установить, в Москве иуда или в командировке. А если в  Москве,  то  при
удачном  раскладе  установить  точно,  кто  из  двоих.  Орлов  и  Крячко
переглянулись.
   - Поясни, - сказал генерал.
   - Завтра ты пишешь приказ о  командировании  Гурова  в  Омск,  Томск,
Челябинск. Я уезжаю двадцатого, в двенадцать  я  приезжаю  на  съезд.  К
концу рабочего дня генерал Орлов в присутствии одного  из  подозреваемых
"проговаривается", что сыщик Гуров находится  не  в  Мухосранске,  а  на
слете авторитетов. По установленному  каналу  связи  Станислав  сообщает
мне, что "выстрел" сделан. Утром я слежу за  реакцией  окружающих.  Если
один  из  авторитетов  узнает,  что  среди  них  сыщик,  то  обязательно
проявится. И я данный факт, конечно, засеку, и, пока  он  будет  крутить
головой и выяснять, кто есть кто, я  сяду  в  автомобиль  и  уеду.  Если
первый день пройдет у меня тихо и спокойно,  то  генерал  в  присутствии
второго подозреваемого вновь проговорится. Я буду  следить  за  реакцией
окружающих. Если до конца съезда ничего не произойдет,  значит,  иуда  в
командировке. Суточный интервал с "выстрелами" не очень гарантирует  нам
точность попадания. Мы не знаем, какая реакция у противника. Но в  любом
случае результат проведения такой операции оправдывает риск.
   - У тебя все? - Орлов подпер голову ладонями, задумался. Минут  через
двадцать сказал:
   - Станислав. Много чего можно выразить. Я скажу одно.  Десять  против
одного,   предупреждение,   что   на   съезде   мент,   будет   передано
отсутствующему Харитонову.
   - Сто против одного, сообщение передадут другому участнику съезда,  -
сказал Гуров.
   - Поясни. - Орлов взглянул на друга.
   - Да нет, уж вы валите все  в  кучу.  Я  сказал,  что  предупреждение
пойдет другому, значит, так оно и будет. - Гуров встал, прошелся,  вновь
опустился в кресло.
   - Мы с тобой, Станислав, не доросли, - сказал Орлов. - Точнее, ты  не
дорос, а я состарился. Хорошо. Допустим, Лева, все как  ты  утверждаешь.
Ты среди уголовников,  предупреждение  приходит  на  первые  или  вторые
сутки.  Одновременно  с  предупреждением  высылают  бойцов.   Авторитет,
предупрежденный о твоем присутствии, получает  твой  словесный  портрет,
знает твой рост, вес, возраст. Авторитет не крутит головой, не  мечется,
как мартышка  при  родах.  Твое  выражение.  Он  ждет  прибытия  бойцов,
встречает, указывает на тебя пальцем. Я высокого мнения о  твоих  боевых
качествах. Но и Сталлоне, и  Шварценеггер  бессильны  против  нескольких
автоматчиков.
   Гуров кивнул и спросил:
   - У вас все?
   - Тебе показалось мало?
   - Я разочарован. - Гуров закурил. - Вы, друзья, знаете,  что  я  имел
время анализировать ситуацию. Так какое право вы имеете полагать, что за
считанные минуты вы разберетесь в позиции, над которой  Гуров  размышлял
несколько часов. Обидно, господа, черт побери! Я что, из  деревни?  Или,
как выражается Станислав, прохожий и заглянул на чашку чаю?
   - Ну, извини, - сказал Крячко.
   - Давай, Лева, учи нас,  недоумков.  -  Орлов  облокотился  на  стол,
подпер ладонями тяжелую голову.
   - Чего вас  учить?  Просто  скажу,  что,  если  иуда  в  Москве,  его
предупреждение будет  передано  не  Харитонову,  а  другому  авторитету.
Согласен, он, конечно, вызовет  ликвидаторов,  но  пальцем  на  меня  не
укажет,  начнет  разбираться,  кто  есть  кто,  и  я,  безусловно,   его
беспокойство засеку. А сделаю я все это следующим образом...
 
*** 
 
   Утром следующего  дня  Гуров  пришел  на  службу  позже  обычного.  В
управлении уже все знали, что полковника Гурова командируют  в  Пермь  с
инспекторской   проверкой.   Удивлению   не    было    конца,    офицеры
переглядывались, обсуждали новость,  пожимали  плечами.  Сыщиков  такого
калибра, а полковник Гуров к тому же стоял особняком, не  используют  на
инспекторской  работе.  Такие  поручения   дают   службистам,   офицерам
дисциплинированным, розыскникам посредственным, серым.
   Гуров  лишь  вышел  на  своем  этаже  из  лифта,  как  его  остановил
малознакомый опер, сочувственно улыбнулся, сказал:
   - Приветствую, Лев Иванович. Поздравляю, вас назначили проверяющим.
   - Отстань, не говори глупостей! - Гуров отстранил нахала, зашагал  по
коридору, где тут же встретил начальника отдела,  полковника  Усова.  Он
взял Гурова под руку, вывел на лестничную площадку.
   - Лев Иванович, что у  тебя  вчера  после  моего  ухода  из  кабинета
произошло с генералом?
   - Как обычно. - Гуров пожал плечами. - Ты  же  знаешь,  Паша,  у  нас
дружба  и  служба  сосуществуют  порознь.   Мы   поспорили   по   одному
принципиальному вопросу.
   - Он не сказал, что посылает тебя в Пермь с инспекторской проверкой?
   - Брось, Паша. - Гуров достал сигареты. - Шутка дурного тона.
   -  Какая  шутка,  зайди  в  канцелярию,  ознакомься  с  приказом.  Ты
вылетаешь завтра.
   Гуров смерил собеседника взглядом, смял незажженную сигарету, швырнул
в урну, направляясь в канцелярию.
   Когда он вошел, в комнате, где находилось  несколько  человек,  стало
тихо.
   - Здравствуйте,  -  громко  сказал  Гуров.  Ему  нестройно  ответили,
смотрели с любопытством. - Людочка, прелесть моя, - обратился он к одной
из девушек, сидевших за деревянным барьером, - мне что-нибудь есть?
   - Есть,  Лев  Иванович,  -  тихо  ответила  девушка  и,  потупившись,
протянула листок с приказом.
   Гуров прочитал приказ,  нахмурился,  взглянул  еще  раз,  положил  на
стойку, спросил:
   - Генерал на месте?
   - Не знаю, с утра видела.
   - Спасибо. - Гуров круто развернулся и вышел. Он  вошел  в  приемную,
кивнул Верочке, затем на дверь генеральского кабинета:
   - У себя?
   - Да, но у него...
   Гуров не дослушал, распахнул тяжелую дверь, вошел, сухо поздоровался.
В  кабинете  находился   полковник   Сутеев,   которого   Гуров   считал
подозреваемым номер один. Гуров ему кивнул, сказал:
   - Господин генерал, мы расстались вчера вечером. Что за приказ? Какая
командировка? Какая Пермь? Вы  же  отлично  знаете,  я  занят  важнейшей
разработкой...
   - Не горячитесь, полковник, - перебил  Орлов.  -  Из  Перми  поступил
очень тревожный сигнал. У них  большие  неприятности  с  агентурой.  Вам
известно,  данное  направление  работы  проверяем  мы,  а   не   штатные
инспектора. Учитывая ваш опыт...
   - Благодарю за доверие, генерал! - Гуров развернулся и вышел.
   -  Воспитал  на  свою  голову,  -  пробормотал  Орлов,  нервно,   без
надобности переложил лежавшие на столе бумаги,  взглянул  на  притихшего
полковника. - Ничего, перемелется, мука будет.  Николай  Михайлович,  на
чем мы остановились?
 
*** 
 
   Гуров расхаживал по квартире, пикировался с Крячко, который  орудовал
на кухне.
   - Почему картошку должен чистить  я?  -  рассуждал  Станислав.  -  Ты
огромадный эгоист, Лев Иванович.
   - Что выросло, то выросло.  -  Гуров  встал  в  дверях.  -  Ты  зачем
приехал?  Ты  прибыл,  чтобы  успокоить  друга,   с   к