, мне казна платит, мне все знать положено, -  ответил
Гуров,  который  к  только  что  полученной   информации   от   Бестаева
присоединил   информацию,   добытую   райуправлением   по    борьбе    с
оргпреступностью, добавил чуть фантазии и выдал как давно известное.
   - Авторитет у Николая имеется, но ты прав, Лев Иванович, кровь  своих
товарищей прощать негоже.
   - Я вас на расправу и войну не толкаю, - быстро перебил Гуров. -  Как
тебе жить без подсказки, решишь, у меня к тебе просьба.
   - Чем могу в рамках закона. Ты в своих рамках, я в своих, мы  уважаем
друг друга. Без стакана говорю, я  таких  ментов  и  не  видел  никогда.
Говори. - Митрий склонил седую голову.
   - Устрой мне встречу с Капитаном, поговорить требуется. Передай,  что
я о нем все знаю, разговор ничем не повредит.
   - Можно. Как ты мыслишь устроить? - спросил Митрий Хромой.
   - Просто. Оговори день и  час,  встретимся  у  Семена  Васильевича  в
"Фиалке". Секретного в разговоре нет, пусть его люди  знают,  противники
могут встретиться и по рюмке выпить, может, меньше крови прольется.
 
*** 
 
   Георгий Тулин, в прошлом офицер ВДВ, прошел Афганистан, на  гражданке
его никто не ждал, помыкался недолго и попал  в  руки  верхнего  эшелона
московской мафии, где из него решили изготовить киллера. Ему не повезло,
а возможно, и повезло: первый заказ он получил на устранение  полковника
Гурова. Произошло все больше года назад. Гуров в перекрестие оптического
прицела не пошел, а явился в пустой дом,  где  расположился  снайпер,  с
обратной  стороны.  Между  ними   произошла   схватка,   которую   сыщик
практически проиграл, буквально за секунду до потери сознания он нащупал
наручники, ударил, и ситуация перевернулась. Он никогда не держал зла на
людей с "другой стороны", особенно если они были изувечены Афганистаном,
теперь Чечней. Считал, что перед  ними  Россия  в  долгу,  личные  счеты
сводить  с  таким  человеком  безнравственно,  да  и  непрофессионально.
Классные специалисты всегда ценились, а сажать их в  тюрьму  так  просто
преступление. Главное, что на человеке  крови,  пролитой  на  гражданке,
нет, а что он пытался убить Гурова, так это личное дело сыщика и афганца
и прокуратуры не касается, тем более, если честно сказать, покушение  не
доказывалось, судебной перспективы не имело. В тот  год  Георгия  Тулина
арестовали сгоряча  за  хранение  огнестрельного  оружия,  подержали  за
решеткой и выгнали на все четыре стороны. Гуров его встретил, ни слова о
возможном сотрудничестве не сказал, но афганец был парень битый, тертый,
и когда, прощаясь, сыщик между прочим сказал,  что,  возможно,  они  еще
встретятся, афганец, опытом жизни убежденный, что  просто  так  человеку
свободу не дарят, понял, что  полковник  объявится  и  второе  отделение
состоится.
   Когда вчера Гуров позвонил, несостоявшийся киллер не удивился, скорее
вздохнул облегченно. Так человек,  ожидающий  приема  у  зубного  врача,
переступает порог кабинета мужественно, зная, что никуда от зубодера  не
денется, И чем раньше он тобой займется, тем быстрее ты с чертова кресла
поднимешься.
   Крячко на кухне варил картошку, Гуров и Тулин курили у открытого окна
в гостиной. Они были похожи ростом и фигурами, афганец был шире в кости,
казался мощнее, как  убедился  в  свое  время  сыщик,  внешность  Тулина
соответствовала действительности. Сухой, длинноногий и широкоплечий,  он
был ловок и быстр, главное, навыки  рукопашной  были  приобретены  не  в
спортзале, а в схватках за жизнь.
   - Работаю инструктором рукопашного  боя  с  курсантами  высшей  школы
милиции, платят копейки, - рассказывал Тулин. - Но два раза в  неделю  я
тренирую охранников финансовой корпорации, на жизнь хватает.
   - Не женился? - спросил Гуров. - Детей нет?
   - Я вас, господин полковник, на  двенадцать  лет  моложе,  -  ответил
Тулин, - успею.
   - Дай Бог, - Гуров кивнул. - Я хочу тебя пригласить не  в  Афган  или
Чечню, но и не на гулянку, холостой - это хорошо. Ты с блатной молодежью
знаком?
   - Частично, приходят на тренировки, но у меня  они  тихие.  Пару  раз
уроню на голову, руку или ногу  прихвачу  покрепче,  так  весь  гонор  в
форточку вылетает. Физически они, даже качки, бойцы хреновые.
   - В разговоре контачите, ты их обезьяний язык понимаешь?
   - Запросто. У них для меня подходящий закон: кто сильнее, тот и прав,
ответил Тулин.
   - Я хочу, чтобы ты в одну молодежную группировку залез и подстраховал
меня изнутри. Ты как?
   - Без восторга, но, коли надо, сделаем. Ножи, цепочки, пистолетики?
   - Видимо, не  без  этого,  но  тут  важно  другое.  В  момент  твоего
сближения, пока я операцию готовить буду, важно, чтобы ты не испачкался.
А это очень сложно, они чистеньких не любят и с такими людьми  стараются
не контачить.
   - Ясное дело, нужна легенда, - сказал Тулин.  -  Коли  я  с  ними  на
преступление не пошел, необходимо железное объяснение.
   - Ну, если ты в процессе подготовки кого из них изувечишь,  мы  глаза
закроем. К тому же я тебе  справочку  выдам,  что  за  нанесение  тяжких
повреждений ты осужден на  три  года  условно.  Потому  легенда  у  тебя
простая: над тобой срок висит, и рисковать ты готов лишь  из-за  больших
денег. А палатка, прохожий тебе не годятся, согласен?
   - Господа офицеры, стол накрыт, извольте отужинать, -  весело  заявил
подошедший Станислав.
   - Соизволим? - спросил Гуров, подтолкнул афганца в сторону кухни, сам
зашел в ванную, вымыл руки.
   Они сели за  стол,  молча  выпили  по  стопке  водки,  перебрасываясь
незначительными  репликами,  съели  скромный  ужин.  Тулин  вытер   губы
салфеткой и сказал:
   - Я вас понял, Лев Иванович, задание выполнимо, но я не пойму,  зачем
мне ввязываться! Пацаны, они ни с чето убить могут.
   - Это  точно,  -  ответил  Гуров.  -  Только  мне  операцию  провести
необходимо, а лучше тебя у меня человека нет.
   - За комплимент спасибо.  -  Тулин  слегка  согнул  вилку,  выпрямил,
бросил на стол. - Одно плохо, я у вас не в штате.
   - Потому и спрашиваю, был бы в штате, приказал бы и водкой  не  поил.
Гуров видел, как осунулся Станислав, улыбочка исчезла, значит,  сердится
и негодует именно на него, Гурова.
   - В какой район двигать, за что зацепиться? - спросил Тулин.
   Гуров назвал рынок и мастерскую Хромого, дал приметы Бестаева и адрес
ресторана "Фиалка".
   - Хорошо, буду звонить, - Тулин поднялся и сразу ушел.
   Гуров молчал, уверенный, Станислав выскажется без понукания. Тот  мыл
посуду, спросил:
   - Мария где, снова сцепились?
   - Они мирно и в хорошем настроении отбыли на съемки. Обещали к апрелю
вернуться.  Станислав,  ты  ныряй,  здесь  неглубоко.   -   Гуров   тихо
рассмеялся.
   - Не могу я тебя понять. Лев Иванович. - Станислав взял полотенце,  а
Гуров налил еще по стопке водки и довольным тоном сказал:
   - Естественно, дорогой, ты ведь меня мало знаешь. Вот и  познакомимся
поближе, начнешь понимать. Всему свое время.
 
Глава 2 
 
   - Молодец, Агеев, садитесь, отлично,  -  сказала  пожилая,  аккуратно
одетая,  старомодно  причесанная  преподавательница  литературы,   делая
отметку в журнале. - Не знаю, как у вас по другим предметам, а у меня вы
номер один на золотую медаль.
   - Толик других медалей и не берет, - сказал кто-то из класса.
   - Важно, что вы имеете собственную точку зрения, а не  пересказываете
старый учебник или последнюю критическую статью из "Литературки".  Я  во
многом  с  вами  не  согласна,  но  это   и   замечательно.   Вы   яркая
индивидуальность, не становитесь в шеренгу, не подделываетесь.  Понимать
писателя-современника сложно, отлитых в бронзе форм не существует.
   Анатолий Агеев, хорошего роста, атлетического сложения юноша, смотрел
на пожилую учительницу серыми в желтизну глазами, терпеливо ждал,  когда
ему разрешат сесть за парту. Этот хорошо одетый,  внешне  интеллигентный
парень и дал команду стае забить ногами отставного полковника, сам Агеев
распорол ножом верного, но беззащитного пуделя.
   Он родился, вырос и жил, как  говорится,  в  абсолютно  благополучной
семье.
   Мама - кандидат математических наук, преподаватель в институте,  отец
при большевиках был  партийным  функционером  среднего  уровня,  сегодня
трудился на ниве  приватизации,  внедрял  новые  методы  хозяйствования,
поддерживая старых товарищей по партии, делал  все  от  себя  зависящее,
чтобы методы руководства оставались незыблемыми.
   Семья изначально жила в достатке, они не были миллионерами,  но  жили
ни в чем себе не отказывая. Толик  учился  отлично,  занимался  спортом,
являлся врожденным лидером, брал у отца деньги умеренно, никогда  их  не
просил, клал купюры в карман снисходительно, так как имел свой  источник
дохода, как и свою, совершенно иную жизнь, не известную в школе и дома.
   Он был негласным лидером крупной преступной  группировки,  состоявшей
из ровесников, парней на год-два старше, не более.
   В детстве он, как и многие ровесники, зачитывался Джеком Лондоном, но
воспринимал его по-своему. Толика восхищали не мужество,  бескорыстие  и
честность героев, а  лишь  их  сила.  Толик  был  душевным  дальтоником,
воспринимал все в одном цвете, иные расцветки и нюансы его не волновали.
Сила.
   Она и только она определяет все. Родись Толик в  другой  стране  и  в
иное время, из него получился бы идеальный гестаповец.
   Однажды он услышал по телевизору  рассказ  о  семинаристском  прошлом
товарища  Сталина.  Журналист  поведал  о  многих  душевных  и  духовных
недостатках бывшего вождя народов и рассказал  легенду:  в  юности  Coco
любил сдирать с  живых  кошек  шкуру.  Делал  он  это  для  того,  чтобы
воспитать волю и закалить характер.
   Толик был потрясен: Сталин? Которого боялся  весь  мир?  И  такое?  И
вдруг понял, что в основе мирового страха как  раз  и  была  несчастная,
ободранная заживо киска.  Только  почему  "несчастная"?  Разве  полагали
несчастными древние народы тех животных, которых приносили в жертву?
   Первую кошку Толик убил,  содрогаясь  от  ужаса  и  отвращения.  Всех
последующих  -  легко  и  свободно.  Когда   появлялся   претендент   на
поступление в "отряда - его посвящали "свои", поливая кровью трепещущего
животного. Однажды Толик приказал изловить сразу десять кошек, их убили,
отрезанные головы воткнули на палки, а палки поставили в урны  на  улице
Горького: у  Театра  юного  зрителя,  Ермоловой,  у  магазинов.  Юнцы  с
восторгом наблюдали, как бледнеют прохожие, отворачиваясь в ужасе.  Одна
дамочка даже грохнулась замертво, вызвали "скорую" и  увезли  недвижимое
тело.
   "Вот так, геноссен, - сказал тогда Толик. -  Сегодня  мы  преподнесли
себе и другим урок: каждый, кто  пойдет  против  нас,  -  будет  сначала
дергаться, а потом его голову наденут  на  палку  и  вставят  в  урну  в
назидание слабакам".
   Здесь зашел разговор о том, что  сегодня  по  всей  Москве  действуют
группировки вполне взрослые, вооруженные автоматами и пистолетами,  и  с
ними, мол, не тягаться. Толик обвел  соратников  усмешливым  взглядом  и
сказал: "Первое поручение вам всем. Найти и проследить  любого  крутого,
из числа шестерок, чтобы без охраны".
   Такого нашли через несколько дней - качок по кличке Гнилой состоял  в
группе  Кольцатого,  те  "обслуживали"   Серпуховской   рынок.   Гнилого
выследили и однажды под вечер проводили до дома.
   На лестнице уже ждали - сразу человек десять. Гнилой  даже  не  успел
выдернуть из кобуры свой "тэтэшник" - повалили, стали  бить  ногами,  от
души.
   Потом Толик лично вынул из кармана бритву, морщась,  отрезал  голову.
Ее надели на палку и вставили в урну, стоящую у дома.
   Две или три женщины из числа соседок заметили происходящее,  и,  видя
беспокойство сотоварищей, Толик процедил сквозь губу: "Они  теперь  моют
жопы в ванной, потому как обкакались, и в милицию не  позвонят.  Людишки
трусы и сволочь от рождения, и всякий, кто готов им вставить, -  победит
всех.
   Вы  одолели  свой  страх.  Теперь  победа  за  нами,  потому  что  не
"Калашников" ее дает, а тихое умение без слез завалить  любого".  Братва
согласно закивала и с пением любимой песенки вожака "Нам нет преград  на
море и на суше" удалилась.
   Милиция дела, естественно, не  раскрыла,  Толик  посмеивался:  "Менты
имеют вместо голов - яйца, а вместо мозга - приказ  начальника.  Кто  со
мною - не пропадет!".
   Ребята  смотрели  на  Толика   Агеева   как   на   вождя,   слушались
беспрекословно. Абсолютное большинство "солдат"  были  несравненно  ниже
его как интеллектуально, так и физически. Он  много  тренировался,  стал
неплохим  боксером,  но  собственную   силу,   ловкость   и   мастерство
демонстрировал редко. Он был вождь, которому не пристало  опускаться  до
рукоприкладства. Он и командиром отряда назначил  одного  из  приятелей.
Агеев был умница, его не прельщали регалии, он довольствовался  реальной
безграничной властью.
   В группировке состояло несколько дебилов, ребят  умственно  отсталых,
Толик к  ним  относился  ровно  и  безразлично,  не  разрешал  товарищам
неполноценных обижать, за что последние его боготворили, шевельни  Толик
пальцем, дебилы не руками, так зубами готовы были  разорвать  любого.  С
ближайшим  окружением  из  пяти-шести  человек  Агеев   порой   проводил
"политзанятия". Раньше, позже мы столкнемся с "мужиками". Так он называл
группировку  Капитана,  Николая  Иванова,  курирующего  район,   являясь
"крышей" для  коммерсантов  средней  руки.  Тогда,  говорил  Толик,  нам
понадобятся роботы-бойцы. Вы ведь не хотите вешать на себя статью  УК  и
ждать гостей из ментовки? И я не желаю, так умолкните, ведите  себя  как
приказано, и, обращаясь к "командиру", ласково спрашивал:
   "Я верно говорю, Саня?" Тот согласно кивал, "политчас" заканчивался.
   И деньги для отряда добывали рядовые и ребята  чуть  сообразительнее.
Они грабили прохожих и стоявшие на отшибе магазины и с гордостью вручали
добычу  Агееву,  который  делил  доходы  среди   личного   состава   "по
справедливости".
   Недоумки-исполнители  были  довольны,  считая,  что  им  повезло.   С
рождения,  еще  ползая  в  пьяных  подвалах,  получая  подзатыльники  от
похмельных  родителей  и  иных  людей,  забавлявшихся  от  скуки,  парни
почувствовали себя равноправными членами некоего сообщества. У некоторых
из них появилось чувство самоуважения, появились проблески дремавшего от
рождения разума. Они, подражая вождю, начали прилично  одеваться,  дошло
до того,  что  отдельные  индивидуумы  перестали  брить  головы,  начали
захаживать в парикмахерские.
   Употреблять спиртное  Агеев  разрешал,  наркотики  запрещал  напрочь.
Провинившихся избивали, порой и вождь снисходил, опускал  свой  железный
кулак на челюсть неразумного. Толику подобные случаи были  противны,  но
Акела время от времени должен был доказывать  свою  силу,  демонстрируя,
что он не только умнее, но и физически сильнее  остальных  членов  стаи.
Человек,  замеченный  повторно  в  употреблении  наркотиков,  из  отряда
изгонялся, а так как жил он в том же районе и  каждый  мог  ему  вломить
так, что мало не покажется, то через месяц-другой  парень  приползал  на
брюхе, просил пощады, и его брали  с  испытательным  сроком.  Многие  из
членов группировки  обращались  за  помощью  к  врачам,  зашивались  или
кодировались. В общем, дисциплине,  которую  установил  в  отряде  Толик
Aгeев, могли бы позавидовать военачальники.
   А факт, что некоторые из  бойцов  ходили  который  год  под  статьей,
являлся фактом их биографии и Толика не волновал.
   В тот вечер десяток избранных, пятеро рядовых и сам Агеев  ужинали  в
"Фиалке". Толик общих застолий не любил, так  что  они  занимали  четыре
стоявших порознь стола. Но ресторан посещали в основном завсегдатаи, они
знали, кто  эти  молодые,  с  виду  безобидные  ребята,  и  сторонились,
стараясь занять столик от пацанов подальше. Узнав о  прибытии  "дорогих"
гостей, в  залу  вышел  хозяин  Семен  Васильевич  Фролов,  в  смокинге,
галстуке-бабочке под жилистым подбородком, обошел залу, раскланиваясь со
знакомыми, интересуясь, как понравилось то или  иное  блюдо,  хороша  ли
водка "Довгань", которую он закупил, или следует поискать иную  и  какую
именно.  Даже  солидным  умным  мужикам  обходительность  хозяина  очень
нравилась.
   Хозяин знал, кто в действительности руководит бандой, но  коли  Толик
Агеев желает держаться в тени - его воля.
   Фролов остановился у столика "командира", спросил:
   - Жалобы, пожелания, молодые  люди?  Саня,  как  сегодня  настроение,
мебель, посуда, зеркала не раздражают?
   Мне не придется завтра заказывать новые?
   - Уважаемый Семен  Васильевич,  вы  нас  с  кем-то  путаете.  -  Саня
поднялся, выпил рюмку водки. - Мы мирные деликатные люди.
   - Приятно слышать. - Хозяин натянуто  улыбнулся,  отправился  в  свой
кабинет, позвонил Капитану Иванову.
   - Николай, у меня десяток пацанов-беспредельщиков  расселись,  пришли
своих, требуется взять ситуацию под контроль.
   - Семен Васильевич, ты прав абсолютно, - ответил Капитан, - только  у
меня все ребята на выездах. Но один экипаж я тебе пришлю,  пусть  пацаны
знают, что хоть один "Калашников"  на  них  имеется.  -  Фролов  положил
трубку и подумал, что только "Калашникова" в  ресторане  и  не  хватает.
Спрашивается,  за  что  он  Капитану  платит  деньги,  если  ему,  чтобы
утихомирить  группу  пацанов,  необходимо  стрелять  в   зале,   портить
интерьер, бить посуду, отпугивать  клиентов?  Что,  с  сопляками  нельзя
выяснить отношения в другом месте?
   Не укладывать трупы в ресторане, который он охраняет, не крушить,  не
ломать?
   Капитан выслал экипаж, а в это время в ресторан вошел Георгий Тулин.
   Лайковая  куртка  плотно  обтягивала  его   широкие   плечи,   черные
отутюженные брюки, сверкающие ботинки  придавали  вид  крутого  мафиози.
Обветренное, посеченное двумя небольшими шрамами лицо  и  отсутствующий,
равнодушный взгляд завершали портрет мужчины, с  которым  лучше  жить  в
мире.
   Тулин сел у бара, взял виски со  льдом,  якобы  безразлично  осмотрел
зал, отметил присутствие  отморозков,  самого  Толика  Агеева,  описание
которого получил утром от  Бестаева.  Толик  сидел  за  столом  с  двумя
приятелями, один стул был  свободен.  Предстояло  решить  вопрос,  каким
образом на тот стул сесть.
   В зал вошли трое мужчин в плащах, по тому, как шарахнулся  в  сторону
швейцар, и тишине, нависшей над залом, Тулин определил,  что  мужики  из
группировки Капитана. Афганец сразу  понял,  что  под  плащами  у  двоих
автоматы, и плащи мужики не сняли именно по данной причине.
   В зале помалкивали, и когда Толик Агеев  двинул  стулом  и  поднялся,
этот обычный звук, нарушив тишину,  царапнул  напряженные  нервы.  Толик
подошел к стойке, попросил  у  бармена  кока-колу,  сел  рядом  с  вновь
прибывшими, улыбнулся и, не повышая голоса, отчетливо выговаривая слова,
спросил:
   - Что-нибудь не так, господа?
   - Не выпендривайся, Толик, - ответил посланец Капитана. - У нас все в
норме, а у вас - неизвестно... - После чего он выругался.
   - Мы молодые и законопослушные, - ответил Толик. - А вы  расхаживаете
с автоматами.
   Тулин незаметно пересел на тумбу рядом  с  бандитами,  подвинул  себе
пепельницу, вновь заказал виски, сказал:
   - Ты взрослый мужик, не доставай парня. Он тебя не трогает.
   - А ты не лезь. - Бандит развернулся, расстегнул плащ, автомат  висел
под плечом, ствол хорошо виден. - Твоего имени никто не называл.
   - Так его никто и не знает,  я  только  прохожий,  -  ответил  Тулин,
отпивая из стакана глоток.
   - Ну так иди к... матери, - рявкнул бандит.
   Тулин нанес два рубящих удара, правой - одному, левой - другому.  Два
тела грохнулись на пол. Тулин снял с них автоматы,  положил  на  стойку,
обратился к бармену:
   - Убери железо, передай его хозяину,  он  вернет  по  принадлежности.
Затем помог застывшему в нелепой позе третьему бандиту поднять товарищей
на ноги, про