хозяина к убийце, а от исполнителя к хозяину.
   Обувь убийцы была обработана химическим реактивом. Если это водитель,
то как коврик ни мой, а  где-то  в  машине  криминалисты  следы  найдут.
Только кто этих криминалистов в  машину  пустит?  Опять  тупик.  Чего  я
уперся в водителей? По принципу - коли нет гербовой,  приходится  писать
на простой? Утерянное ищут под фонарем, так как под фонарем светлее?
   Что уперся в синяки и в подслушанный случайно разговор? Даже в  узком
кругу политики объясняются на эзоповом языке, который простой девушке не
понять. И никто из них девушку за руку не хватал, никакого  криминала  в
особняке она не видела. Просто полковник Гуров, якобы талантливый сыщик,
не любит депутатов и стремится замазать хоть одного в криминал? От такой
холодной печки и начинается танец?
   Гуров остановился, поднял руку, хотел ударить себя по  голове,  и  не
потому, что увидел свет в конце тоннеля, а уж очень сыщику эта голова не
нравилась. Решив, что голова может еще ему пригодиться, он лишь поправил
прическу и вновь зашагал от стенки к стенке.
   Ни хозяева, ни гости никакого  отношения  к  преступлению  не  имеют.
Готовится покушение на спикера, девушка каким-то образом узнала об этом,
и ее срочно ликвидировали?
   В качестве приза за столь оригинальную  мысль,  которая  должна  была
прийти первой, а явилась последней, Гуров разрешил себе глоточек коньяка
и сигарету.
   Исполнитель один из  охранников?  Кто  может  хотеть  смерти  хозяина
поместья? Хотеть-то могут многие, да кто решится  и  имеет  возможность?
Кто претендует  на  пост  президента?  Сам  президент?  Этот,  как  его,
Бесковитый? Он и в прошлый раз себя  выдвигал.  Кто  еще?  В  ящик  надо
смотреть, сыщик, а ты все  за  преступниками  гоняешься,  потому  дикий,
дремучий, как тайга.
   Никто из политических противников спикера на такое  дело  не  пойдет.
Сам  не  пойдет,  а  из  окружения,  из   сотоварищей   и   сподвижников
какой-нибудь  психопат  найтись  может.  Причем  втихую  от   шефа,   по
собственной инициативе. Расчет  прост:  шеф  становится  президентом,  а
инициативный сотоварищ топает вослед, и все выше и выше.
   Размышления Гурова прервал негромкий зуммер. В первое мгновение сыщик
не понял, откуда исходит звук, затем взглянул  на  маленький  приборчик,
который оставил на столе полковник службы  безопасности,  нажал  красную
кнопку и сказал:
   - Слушаю.
   - Не спишь, - произнес Авдеев. - Никто не спит:  ни  хозяин,  окно  у
него горит, ни мадам, так и охране спать не полагается.
   - Долго разгоняешься, Николай. Прыгай!
   - Недушевный ты человек, Лев Иванович, - раздался короткий смешок.  -
Мы телефон исправили, можешь названивать.
   - Премного благодарен, я всегда  знал,  что  ваша  служба  -  главные
телефонисты России.
   - Я лишь стрелочник, куда скажут, туда переключу. В твоей  гениальной
голове появилось новенькое, или, как  Шарик,  гоняешься  за  собственным
хвостом?
   Гэбист так точно определил состояние Гурова, что он разозлился:
   - А ты хочешь, чтобы я гонялся за твоим хвостом?
   - Не дай бог! - с одной стороны шутливо, с другой и всерьез испугался
Авдеев. - Оставь мой хвост в покое. Хоть он у меня как  у  ящерицы,  все
равно больно.
   - Так не хами, ложись спать, пока я на тебя не вышел.
   - Черный юмор.
   - Какой номер у мадам?
   - Зачем тебе?
   - Хочу назначить свидание. Ты посмотри,  какая  ночь,  скоро  соловей
объявится.
   - Для соловья холодно. Он парень умный, выступает всегда вовремя.
   И в это время за окном защелкал соловей, умолк и вновь выдал руладу.
   - Ты понял, кто умный? - спросил усмешливо Гуров.  -  Дай  мне  номер
мадам.
   - Не делай глупости, Лев Иванович. Хотя ты мальчик  вполне  взрослый,
ныряй, тут неглубоко, - сказал гэбист и продиктовал номер.
   - Благодарю, ложись  спать,  у  тебя  будет  тяжелый  день.  -  Гуров
отключил связь, снял телефонную трубку, послушал гудок и положил  трубку
на место.
 
*** 
 
   Полковник  безопасности  сказал  правду.  Лиана  не  спала,  прилегла
поначалу. Как  говорится,  ни  в  одном  глазу,  даже  закрывать  их  не
хотелось. Оксану убили  вчера,  странно,  но  первую  ночь  Лиана  спала
хорошо, а сейчас сильная, жизнерадостная девушка маячила перед  глазами.
Она, несмотря на службу, которая начиналась ранним утром и заканчивалась
лишь вечером, жила радостно, пользовалась успехом у мужчин и сама была к
ним далеко не равнодушна. Не то  чтобы  блудница,  но  у  Оксаны  всегда
имелся  мужик,  если  не  один,  так  другой,  и  мадам  была  в   курсе
платонических забав молодой горничной. Вчера смерть Оксаны  не  потрясла
Лиану, скорее ошарашила: как  же  так  -  в  святая  святых  стреляют  и
убивают.  Потом  она  вспомнила  о  платье,  которое  подарила  девушке,
появилась страшная мысль, что стреляли в нее, мадам Гораеву, а  девчонку
убили случайно. Лиана вспомнила рассказ подруги о некоем сыщике, который
если не господь бог, то как минимум волшебник, и она  вцепилась  в  мужа
мертвой хваткой. Супруг был так занят решением  своих  проблем,  что  не
стал вдаваться в подробности, вызвал помощника, распорядился помочь жене
в решении ее проблем, считая ее просьбу обычной женской блажью.
   Так в загородной резиденции спикера парламента появился милиционер  -
полковник Гуров.
   Стоя  в  ванной  комнате,  она  неуверенно  сняла  халат,   невесомую
французскую комбинацию, взглянула на себя  в  зеркало  и  порозовела  от
смущения. Седина в голову, бес в  ребро,  -  в  сорок  пять  лет  начала
разглядывать свое тело, словно девчонка, у которой стали набухать груди.
Фигура недурна, однако тяжеловата, честно оценили Лиана, но живот  можно
подтянуть, а груди приподнять. А зачем?
   Мужчины Лиану не интересовали, до Имрана у нее  были  две  мимолетные
связи, которые не доставили никакого удовольствия. Она рано вышла замуж.
Несмотря на невзрачную внешность, доцент, а вскоре  и  профессор  Гораев
был в институте фигурой заметной. Имран в  статную,  красивую  студентку
влюбился, а  она  стремилась  вырваться  из  нищеты,  в  общем,  история
настолько заурядная, что и говорить о ней не стоит. Свадьба  состоялась,
Лиана стала профессоршей, позже депутатшей, а затем начался подъем,  как
в скоростном лифте,  аж  уши  закладывало.  Менялись  квартиры,  машины,
старые подруги остались  на  первом  этаже,  новых  не  появилось,  жены
деловых партнеров мужа смотрели на Лиану сначала презрительно, теперь  с
тщательно скрываемыми завистью и недоброжелательностью.  Муж  дал  Лиане
все, о чем можно только мечтать, но так торопился, столько сил тратил на
преодоление препятствий, что разбудить в ней женщину не сумел.
   Лиана относилась к  сексуальному  вопросу  спокойно,  безразлично,  -
человек, который не пригубил из кубка, не знает вкуса вина.  Что  же,  я
фригидна, не первая и не последняя на земле, зато у меня есть то, о  чем
не могут и мечтать миллионы женщин.
   Впервые мысль о том, что муж, дав ей все возможные блага, в чем-то  и
обделил,  появилась  у  Лианы,  когда  она  познакомилась   с   Оксаной.
Горничная, с образованием, как и хозяйка, из  самой  простой  семьи,  не
была красавицей, но мужчины в ее присутствии, как правило,  менялись,  -
один подбирал живот и старался расправить плечи, другой начинал говорить
громче,  иной,  наоборот,  замолкал,  следил  за  девушкой   исподтишка,
опасаясь, что заметит хозяйка. Она, конечно, это всегда  замечала,  чаще
не  реагировала,  порой,  если  присутствовали  только  свои,  абсолютно
зависимые, насмешливо говорила:
   - Кобели, Оксана девушка глубоко порядочная, у кого  есть  какие-либо
предложения, просьба передавать через меня.
   Обычно мужчины дружно возмущались, вскоре,  признав  свое  поражение,
затихали. Лиана громко, не очень естественно смеялась,  на  лице  Оксаны
мелькала загадочная  улыбка,  и  девушка  старалась  как  можно  быстрее
исчезнуть.
   Обязанности хозяйки, жены спикера, занимали много времени,  требовали
сил и выдержки, и инстинкт обделенной женщины часто  не  пробуждался  по
несколько недель.
   Сегодня, встретившись  с  милицейским  полковником  сыщиком  Гуровым,
Лиана ощутила себя женщиной, причем женщиной  не  только  обделенной,  а
просто ограбленной.  Мадам  не  влюбилась  в  статного,  самоуверенного,
голубоглазого милиционера, он скорее Лии не понравился.
   Сейчас, стоя перед зеркалом  и  критически  рассматривая  собственное
тело, она не мечтала об этом самце, не желала его прикосновения, но и не
думать о  нем  не  могла.  Своими  движениями,  голосом,  улыбкой  Гуров
почему-то напомнил Оксану. Смешно, в нем все было иное, но  Оксана  была
настоящей женщиной, а полковник - стопроцентным мужчиной.  Вокруг  Лианы
сновали помощники, референты,  министры,  дипломаты,  они,  естественно,
брились, носили брюки, возможно, где-то они и были мужчинами,  но  в  ее
присутствии они не могли даже высунуться из своих мундиров.
   Когда  Лиана  встретилась  с  полковником  взглядом,  то   неожиданно
почувствовала себя не хозяйкой дома, женой второго, а завтра,  возможно,
и первого человека в России, а просто женщиной. Причем чертов сыскарь не
делал  для   этого   ни   малейшего   усилия,   был   вежливо   сдержан,
предупредителен и внимателен, лишь в  глазах  у  него  порой  появлялись
искорки, словно отражая пламя костра, у которого мужчина был  хозяин,  а
женщина знала свое место.
   Лиана привыкла видеть в лицах окружающих мужчин желание  понравиться,
лесть  и   подхалимаж,   неуверенность   и   страх,   даже   добродушную
снисходительность политика, который  вежливо  слушает  болтовню  супруги
спикера. Гуров разговаривал с ней как мужчина с женщиной, он  знал,  кто
здесь главный, ему было совершенно безразлично, чья она жена.
   Она надела халат на голое тело, туго подпоясалась, вышла  из  ванной,
достала из холодильника бутылку пепси и  рябиновую  настойку.  Лиана  не
была ни алкоголичкой, ни скрытой пьяницей, во время приемов  и  застолий
вообще не пила спиртного, но изредка,  оставшись  одна,  позволяла  себе
выпить рюмку настойки. Сегодняшний  день  был  исключением,  она  выпила
глоток коньяку с полковником, рюмочку ликера с  мужем  и  почувствовала,
что сейчас ей очень хочется настойки.
   - Ни один алкаш не считает себя таковым,  -  сказала  Лиана,  наливая
остро пахнущую жидкость. - Завтра придется  пропотеть  на  тренажерах  и
сказать массажистке, чтобы она меня проучила.
   Исповедовавшись перед собой, она выпила рюмку  и  шумно  выдохнула  -
так, по ее мнению, поступают настоящие  алкоголики.  Зазвонил  городской
телефон, Лиана взглянула на часы, затем на телефон  и  неуверенно  взяла
трубку.
   - Слушаю. Вам кого? Думаю, что вы ошиблись номером.
   - Я не  ошибся  и  приношу  свои  извинения.  Лиана  Хасбулатовна,  -
услышала она спокойный мужской голос, - говорит полковник  Гуров,  знаю,
что не спите, потому и рискнул позвонить.
   - Что с вами? Как вы смеете? - Лиане стало стыдно, она перевела дух и
уже спокойнее спросила:
   - Что случилось, полковник?
   - Мне необходимо поговорить с Имраном Руслановичем.
   - Немедленно? Сказать ему, чтобы зашел?
   Гуров сделал вид, что не понял сарказма, и серьезно ответил:
   - Можно и сейчас, насколько мне известно, Имран Русланович не спит. С
утра он окунется в государственные дела, вы  будете  спать.  Кроме  вас,
Лиана, мне никто помочь не может.
   Она тотчас отметила - полковник опустил ее  отчество,  что  позволяли
себе только очень близкие люди, она не рассердилась, скорее ей это  было
приятно. Сыщик умен, раз в такое время звонит, значит, дело  нешуточное.
Имран, конечно, взбесится.
   - Я попробую, - коротко сказала Лиана, не удержалась и добавила:
   - Однако берегитесь.
   А Гуров на полном серьезе ответил:
   - Благодарю. Кстати,  ваш  супруг  наверняка  уже  в  домашнем,  а  я
полностью одет, так что пусть не беспокоится, я сам зайду  к  нему.  Жду
звонка.
   Лиана не нашла быстрого ответа, положила трубку и пошла к мужу.
   Гуров быстро побрился, протер лицо одеколоном, когда раздался звонок.
   - Выходи, я тебя провожу, - буквально рявкнул полковник Авдеев.
   Гуров хотел посоветовать беречь нервы  и  дыхание,  мол,  это  только
начало, а путь предстоит долгий, но гэбист бросил трубку.
   - С тобой кончено, ты шагнул через край, -  сказал  Авдеев,  встречая
Гурова у входа в особняк, - твое оружие. - Он протянул руку.
   Гуров руку полковника пожал и усмешливо ответил:
   - Какие-то вы здесь нервные. Я, Николай, протокол знаю  и  оружие  на
такие встречи не беру. Да и зачем? Спикер наверняка стрелять не умеет.
   Авдеев провел ладонями под мышками Гурова, пистолет находился  сзади,
под ремнем брюк, чтобы остановить рвение кэгэбэшника,  сыщик  равнодушно
сказал:
   - Ты мне изрядно надоел, будешь  приставать,  я  сейчас  в  беседе  с
Имраном одной фразой прикончу твою карьеру.
   - Ладно, ладно, Лев Иванович, но ведь, согласись...
   - Не могу согласиться, - прервал полковник Гуров. - Мы  либо  друзья,
либо враги, решай сам.
   Они вошли в центральные двери, у которых прогуливался молодой  парень
специфической внешности. Гуров тщательно вытер  ноги,  увидел,  что  его
туфли забрызгала  роса,  наклонился  и  аккуратно  почистил  их  носовым
платком.
   Спикер сидел в кабинете за письменным столом, пил кофе, на приставном
столике тоже стояла чашка, минеральная вода.
   - Здравствуйте, полковник, слушаю вас, - сдержанно  произнес  спикер,
указывая на стул напротив.
   - Здравствуйте, Имран  Русланович,  -  Гуров  кивнул,  сел,  подвинул
чашку, взглянул на  хозяина  внимательно,  оценивающе.  -  Рад,  что  вы
согласились на встречу и не кричите на меня.
   - Я к хамству давно привык, переходите к делу, полковник.
   - Не хочу пугать, охранять вас  не  мое  дело,  но,  поразмыслив  над
происшедшим, я пришел к выводу, что  вам  угрожает  опасность.  -  Гуров
достал сигареты и положил рядом с чашкой.
   После продолжительной паузы спикер спокойно ответил:
   - Данный вопрос в компетенции службы безопасности,  полковник,  -  он
взглянул на часы:
   - Мне осталось на сон меньше трех часов.
   - Вы либо не понимаете, либо не  верите,  -  Гуров  попробовал  кофе,
передвинул сигареты, взглянул хозяину в лицо:
   - Неумно. Служба безопасности допустила выстрел, она может пропустить
и следующий.
   - Сегодня? - голос спикера слегка дрогнул.
   - Думаю, дней через десять - две недели, - Гуров вновь  тронул  пачку
сигарет.
   Сыщик  понимал,  что  здесь  не  курят,  мог  и  потерпеть,  но   ему
требовалось  сломать  волю   хозяина,   освободить   его   от   мундира,
разговаривать с человеком.
   - Пепельницы нет, используйте блюдце. - Спикер  откинулся  на  спинку
кресла, расслабился, словно сообщение об отсрочке гарантировало  ему  не
две недели, а век спокойной жизни.
   - Спасибо, - Гуров вытряхнул из пачки сигарету, но не закурил,  начал
катать ее по зеленому сукну.
   - Если сегодня, по вашему мнению, стрелять не собираются,  дайте  мне
поспать, мне предстоит тяжелый день, - спикер улыбнулся.
   - У вас каждый день тяжелый, - Гуров неторопливо достал зажигалку,  -
возьмите  больничный  -  ОРЗ  или  еще  какая-нибудь  ерунда,  чтобы  не
беспокоить депутатский корпус.
   - Больничный могут не дать,  -  улыбка  вновь  скривила  тонкие  губы
спикера. - Почему вы явились ночью, полковник? Я, возможно,  не  понимаю
опасности, но вы абсолютно не соображаете, что вам разрешено, а что нет.
   - В другой день я к вам не попаду, а нам следует поговорить. Если  вы
хотите, чтобы я работал. А нет, так разбежимся по постелям.  Лично  я  с
радостью сяду в машину и уеду.
   Спикер был политиком и никогда не  верил  собеседнику,  искал  в  его
словах скрытый смысл.  Предложение  сыщика  слишком  однозначно  -  либо
работать,  либо  разбежаться,  никаких  ловушек,  второго  дна.   Хозяин
состроил недовольную гримасу, спросил:
   - Чем могу быть вам полезен?
   - Вы - мне? - Гуров наконец закурил. -  Я  ничего  не  прошу,  хотите
работать - попробуем.
   - Если вам ничего не надо, какого черта вы  тут  делаете?  -  вспылил
спикер. - Отправляйтесь куда хотите, я позабочусь о вашей карьере.
   Гуров не шелохнулся, он ждал срыва, готовился и ответил:
   - Мне столько раз угрожали, я устал. Моя карьера? Плюнуть не на  что,
приберегите патроны, иначе в нужный момент останетесь безоружным.
   - Пошел вон! - Спикер встал.
   - Дурак и уши холодные! - Гуров махнул на хозяина рукой. -  Извините,
Имран Русланович, я это про себя. У меня такая присказка. Когда  молодой
оперативник сморозит, я так выражаюсь, сейчас вырвалось. Извините,  -  в
голосе сыщика никакой вины не звучало.
   Несколько секунд спикер никак  не  мог  закрыть  рот,  когда  с  этой
задачей справился, упал в кресло и рассмеялся:
   -  Давненько,  давненько  со  мной  не  говорили  по  душам.  Хорошо,
выкладывайте, как я могу вам помочь, чтобы вы спасли  мне  жизнь.  Такая
формулировка годится?
   - Кто победит на выборах, если вас... если вы тяжело заболеете?
   - Президент! Кто же еще?  Мы  политические  противники!  Я  вижу,  вы
человек темный.
   - Темный, - почему-то с  радостью  согласился  Гуров,  -  просветите,
пожалуйста. Допустим, вы и президент свои кандидатуры сняли...
   - Такого быть не может! - перебил спикер.
   - После вас двоих чьи  шансы  предпочтительнее?  -  упрямо  продолжал
Гуров.
   -  Ничьи,  другие  не  котируются,  -  раздраженно  ответил   хозяин.
Чувствовалось - разговор ему стал неинтересен.
   - Бесковитый или Сабурин? - спросил терпеливо Гуров.
   - Два сапога - пара.
   - Кто тщеславнее?
   - Нетщеславных политиков не бывает.
   Гуров понял - разговор зашел в тупик, спросил:
   - Мне работать или убираться?
   - Я распоряжусь, чтобы позвонили министру и  предоставили  вам  самые
широкие полномочия.
   - Благодарю, не стоит, прикажите службе безопасности не  висеть  надо
мной. К кому из ваших помощников я могу обращаться, если мне потребуется
информация?
   Спикер долго молчал, пытаясь среди своего ближайшего окружения  найти
умного, неболтливого, профессионального человека, вздохнул и ответил:
   - Обращайтесь ко мне лично.
   - Каким образом?
   - Позвоните жене, она вам поможет.
   Обнаглев, Гуров собрался было попросить спикера, чтобы  он  освободил
его от ежедневных докладов следователю прокуратуры, воздержался и встал:
   - Премного благодарен, Имран Русланович. Разрешите идти.
   Хозяин устало  махнул  рукой;  когда  Гуров,  поклонившись,  пошел  к
дверям, спросил:
   - А что прикажете делать с охраной? Они же допустили выстрел!
   -  На  мой  взгляд,   начальник   здешней   охраны   человек   вполне
профессиональный, его вины в происшедшем нет.
   - Интересно, преступление произошло, а виновных нет.
   - Такое случается, Имран Русланович.
   - А полковник, которого прислали из службы безопасности? Он надежен?
   - Вполне.
   - Достаточно профессионален?
   - Безусловно.
   - А вы сами, полковник, достаточно надежны и профессиональны?
   - На данный вопрос вам может ответить мой начальник.
   - Идите! Все вы одним миром мазаны.
   - Мазаны все, краска разная, - Гуров снова  поклонился.  -  Спокойной
ночи.
 
*** 
 
   - Ну? О чем же  вы  столько  времени  беседовали?  -  нервно  спросил
Авдеев, когда сыщик вышел в парк.
   - О твоей благонадежности и профессиональной пригодности,  -  ответил
Гуров.
   - Шуточки у тебя, Лев Иванович.
   - Я имею свободный вход и выход, наблюдать за мной не  рекомендуется.
Пригласи начальника охраны, приходите ко  мне.  Да,  вот  еще,  -  Гуров
остановился,  взял  Авдеева  за  лацкан  пиджака.   -   Позвони   своему
руководству, к  двенадцати  дня  я  должен  иметь  фотографии,  анкетные
данные, адреса, телефоны и весь имеющийся у вас компромат  на  ближайших
помощников, заместителей и иных лиц, которые крутятся вокруг президента,
спикера, Сабурина, Бесковитого. Они все мелькают по ящику, но  я  их  не