бит".
   - Они повысили голос, я поинтересовался, кто они, собственно,  будут,
и вышел, - Гуров выбросил окурок, сел в кресло, вытянул длинные ноги.
   - Увольняюсь, к чертовой матери! - заявил Орлов.
   - Правильно, только побудь здесь, пока я это  дело  не  добью.  Иначе
меня отстранят, будет обидно, - Гуров протянул Орлову рапорт Станислава.
   - Думаешь, он? - Орлов положил рапорт на  стол,  поглаживал  толстыми
пальцами.
   - Убежден! Найти трудно, постараемся. Его, сосунка, могут застрелить,
ни пистолета, ни  сидирома  при  нем  не  обнаружив.  Мы  останемся  без
доказательств.
   - Так Турову, как я понимаю, главное - раздобыть  свой  аппаратик,  -
сказал Орлов.
   - Бестаева пристрелят его люди, аппаратик вернется к хозяину.  Нам  о
том не доложат. Труп Игоря Турова  будет  на  нас  висеть.  Там  хорошая
компания имеется, Игорь не соскучится.
   - Ты стал циником.
   - Ты только заметил? Как из танков по Белому дому  шарахнули,  так  и
стал, а как всех преступников амнистировали,  понял,  только  циником  и
жить можно. В "Матросскую тишину" следовало подселить  кое-кого,  а  они
всех выпустили, в высокие  кресла  рассадили  и  с  коррупцией  борются.
Слушай, Петр, - Гуров сел на подлокотник кресла, заулыбался,  -  помнишь
цирковой  номер,  когда  один   акробат   двоих   изображает,   борется,
кувыркается.  В  точности  борьба  наших  правителей  с   коррупцией   и
оргпреступностью, - он довольно рассмеялся. - Если бы  только  при  этом
людей не убивали. Все люди, но мне особо ментов жалко.
   Орлов невольно оглянулся.
   - Кончай болтать, думай, как мы с Туром работать будем. Станислава  к
нему не пошлешь, разговаривать не будет. Я бы сам пошел, да недостаточно
в курсе дела, да и боюсь, не заладится у меня с ним.
   - Определенно  не  заладится.  Мы  к  нему  прокурора  пошлем,  пусть
допросит по факту знакомства, - Гуров постучал по рапорту.
   - Там нет никакого знакомства, - возразил Орлов.
   - Возможно, но мы не уверены. Федул часа два ему одно  место  потрет,
так через день Тур меня, словно родного, примет.
   - И ты пойдешь? - Орлов смотрел недоверчиво.
   - Обязательно. Главное дело, самолюбие - штука гибкая и мягкая, ее  в
любое место засунуть можно. А многие и обходятся, как  без  аппендицита.
Звони Федулу и с нарочным посылай этот рапорт.
   -  Ты  умный,  понимаешь,  этой  информации  цены  нет.  Одно   дело,
преступник стрелял в Нестеренко. Чей преступник, из какой группировки? А
тут Сергей Бестаев по железу работает, а ключи в сейфе неродные.
   Гуров  вернулся  в  своей  кабинет,  насвистывая.  Станислав  смотрел
недоверчиво, однако не преминул сказать:
   - Я думал, ты с наградным листом и красной коробочкой вернешься.
   Гуров молча занял свое  место,  двинул  кресло  в  сторону,  затем  в
другую, покрутил пальцем у виска, спросил:
   - У тебя тут что-то имеется?
   - Что-то имеется, за качество не отвечаем, - ответил Станислав.
   - По нашему делу кое-какие шовчики не сходятся. Проверь меня, дурака,
может, я на воду дую.
   -  Время  рабочее  закончилось,  мне   полагается,   иначе   никакого
энтузиазма, - сказал Станислав.
   - Полагается - прими, - Гуров закурил. Станислав с ловкостью бывалого
официанта  открыл  шкаф,  ничего  не  вынимая,  проделал  там   какие-то
манипуляции, выпил, закрыл шкаф, отер губы ладонью, взглянул на друга  и
начальника с любовью.
   - Значит, некогда Анатолий Пантелеевич Теплов, в быту Толик, записал,
как нам известно, большое количество цифр  на  золотой  диск,  именуемый
сидиромом. Сделано это было  по  просьбе  Ильи  Ильича  Турова,  в  быту
называемого Туром. Последний утверждает, что прочитать  запись  способен
лишь Толик.
   - Врет, как падла, - вставил Станислав. - А ежели Толик  под  трамвай
попадет, то Тур нищим останется?
   - Без комментариев, и прошу не употреблять непарламентские выражения,
- сдержанно сказал Гуров.
   - Сука рваная, - Крячко ударил себя в грудь.  -  Самолично  по  ящику
слышал. Эту групповуху, что ты сложно именовал, там и показывали.
   - Заткнись!
   Станислав обиженно замолчал.
   - Вопрос первый. Зачем Туру нужен живой Толик? Вопрос второй. Кому  и
с какой целью Тур назвал имя Толика?
   - А за правильный ответ полагается? - спросил Станислав, посмотрел на
Гурова, торопливо сказал:
   - Шутка! Работаю исключительно на общественных началах.
   Лицо Станислава неуловимо изменилось, глаза из дурашливо-хитрых стали
умными и проницательными, даже  фигура  стала  иной,  пропали  суетливые
быстрые движения.
   - Значит, так, говоришь? Толик остался жив, мокрые  дела  не  к  лицу
Туру, связей нужных нет, да и лень. Главное, обладая золотым  диском,  и
не  помышлял  о  дурном.  Диск  пропал.  Нас  даже  не  предупредили  об
опасности. А если другой, не известный нам  специалист,  сменил  защиту?
Нет, он дополнил защиту, Толик снять информацию  с  диска  не  способен.
Проходит время, покушение на самого Тура. И он  пугается.  А  что,  если
Толика все-таки захватят, прижмут, разные способы существуют.  И  Толик,
человек в своем деле очень одаренный,  сумеет  взломать  диск?  В  таком
случае он живой совсем не нужен.
   Гуров  снял  трубку,  набрал  номер.  Трубку  на  другом  конце  взял
оперативник, бодро сказал:
   - Привет.
   - Привет. Гуров говорит. У нас изменилась ситуация.  Все  прогулки  и
даже твои выходы из дома  отменяются.  Напарника  верну  сегодня.  Дверь
открывать только ему и мне. Зашторь окна и следи, чтобы хозяин к ним  не
подходил. Какое расстояние до дома напротив?
   - Снайперу только руку протянуть, - ответил догадливый оперативник.
   - Из такого расчета и живи, - сказал  Гуров.  -  Еду  подвезем,  -  и
положил трубку.
   Гуров прошелся по кабинету, вернулся за стол, сказал:
   - Вопрос третий.
   - Я что, госы сдаю?  Ладно,  извини,  я  не  могу  постоянно  думать.
Слушаю.
   - Почему Тур так легко перепрыгнул через труп брата?
   - Он уже знал, что Игорь мертв?
   - Труп не грабили, народ смотрит, черствый, но мог изобразить.
   - Плевать ему, - ответил Станислав.
   - Так уж и плевать? А на миллион долларов не плевать?
   - В сейфе сидиром.
   - Во! - Гуров ткнул в друга пальцем. - Тур желал всем  показать,  что
сидиром дороже брата.
   - Надеюсь, ты закончил? - усмехнулся Станислав.
   - Подумай, а не может существовать сговор между Сергеем  Бестаевым  и
Ильёй Туровым?
   - Исключено, - быстро ответил Крячко. - В таком случае. Тур знал, что
сидиром похищен, у него не мог приключиться инфаркт.
   - Последний вопрос, Станислав. Ответишь - выпьешь целый стакан,  и  я
лично отвезу тебя домой.
   - Раз такие награды, значит, на твой вопрос не существует  ответа,  -
убежденно произнес Станислав.
   - Если существует вопрос, обязательно  имеется  и  ответ.  Когда  Тур
бежал к сейфу, он знал,  что  сидиром  отсутствует.  Почему  приключился
инфаркт?
   - Не надо мне твоего барского стакана. И машины к подъезду не надо! -
быстрым движением Станислав достал  из  шкафа  бутылку  коньяка,  сделал
глоток, мгновенно закрыл бутылку и убрал в шкаф.
   - Ты обыкновенный жулик, - Гуров запер сейф.  -  Ты  очень  огорчаешь
меня, Станислав. Поехали, кина сегодня больше не будет.
   Но даже такие опытные люди порой ошибаются.
 
*** 
 
   Оперативник и мастер играли в  подкидного  дурака.  Тиша  с  завидным
упорством проигрывал партию  за  партией.  Ему  было  невдомек,  что  на
коленях Толика лежали две, порой четыре карты, которыми он манипулировал
в зависимости от ситуации.  Игра  велась  на  интерес,  выигравший  пять
партий кряду выпивал сто граммов.
   - Так все лечение к черту полетит,  -  бормотал  опер,  но  не  очень
расстраивался, еще стаканчик, и клиент ляжет спать, мороки меньше.
   Любой звонок, даже в театре, раздается неожиданно. Опера предупредили
о возможном визите, однако, когда в  дверь  позвонили,  Тиша  вздрогнул,
подошел к двери на цыпочках и пьяным голосом спросил:
   - Кто будет?
   - Будет телеграмма, - ответил женский голос.
   - Хозяин спит, а я открыть не могу,  замки  не  освою,  -  жалостливо
сообщил Тиша, - приезжий из Тамбова, положите в ящик.
   Тиша не сомневался, кто за дверью, но в глазок глянул.
   Перед дверью стояла  женщина.  И  тут  Тиша  вспомнил,  что  пожарная
лестница проходит рядом  с  окном  третьей  комнаты.  Он  был  настоящий
оперативник, не стал оборачиваться, шагнул к дивану, и если  в  квартиру
уже проникли, а должны были, дело-то  плевое,  то  из  соседней  комнаты
через дверь его не видно.
   - Так расписаться надо, - канючила почтальонша.
   Тиша не ответил, подошел к двери во вторую комнату, как раз когда  из
нее выскочил качок в кожанке,  обучали  его,  видимо,  в  Голливуде.  Он
впрыгнул в комнату раскорякой, держал пистолет двумя руками  и  выплюнул
хрипло:
   - Руки!
   При таком  раскладе  Тиша  за  свои  действия  не  отвечал  ни  перед
прокуратурой, ни перед  ООН.  Оперативник  рубанул  рукояткой  пистолета
нападавшего по голове, по принципу: куда ни врежь - мало не покажется.
   И, пока бандит падал, Тиша, довольно  субтильный  паренек,  проскочил
дверной проем и оказался между окном и  дверью,  когда  нападавшие  были
уверены, что он в большой комнате.
   - Слушай, партизан, мы  знаем,  что  ты  один,  а  нас  двое.  У  нас
"Калашников", у тебя "макар". Ты нам не нужен.
   Очередь полоснула по двери.  Слава  Богу,  Толик  спал  на  диване  у
внутренней стены, а пули разлетелись веером по  комнате,  но  попали  во
входную дверь и комод.
   - И комсомольцев  нет,  а  упрямые  остались,  -  видимо,  одного  из
бандитов тянуло на философию.
   - Пошел он на хер! - второй оказался в обращении проще  и  швырнул  в
комнату слезоточивую гранату.
   Тиша сел на корточки, зажал  физиономию  пыльной  портьерой.  Граната
лопнула, по комнате поплыл  зеленоватый  туман.  Толик  сел  на  диване,
закашлялся и закричал нечто невразумительное.
   - Сука, своего удавим! - в комнату влетели оба, один с автоматом.
   Тиша никогда не знал, что  он  человек  рассудочный,  спокойный,  вел
себя, будто  это  не  первая  боевая  схватка,  а  он  так  каждый  день
развлекается. Расстояние два-три метра  -  пустяк,  однако  должны  быть
нервы. Тиша думал только  о  хозяине  квартиры.  Он  выстрелил  в  спину
автоматчику, во второго - куда попадет.
   В последний момент Тиша увидел на полу пистолет и тянувшуюся  к  нему
руку.  Оперативник  ударил  ногой  по  пистолету,  по  руке  и   услышал
автомобильный сигнал милицейской машины.
   Менты уже поднялись по пожарке, кричали:
   - Всем лежать! Всем лежать, руки за голову!
   Газ хоть и слабо, а доставал.  "Свои  потопчут",  -  подумал  Тиша  и
угадал. Он сложился,  защищая  печень  и  прижимаясь  почками  к  стене,
отодвинул свой пистолет на безопасное расстояние.
   Удар тяжелого ботинка пришелся по ребрам, но Тиша знал, как  работает
ОМОН, ему предлагали приподняться и раскрыться. Он видел нависающие  над
ним ноги и подумал, что это в лучшем случае больница, а то и реанимация.
   - Я свой, мой пистолет у вашего левого ботинка,  командир,  -  сказал
Тиша, четко выговаривая слова.
   Огромная рука опустилась, схватила пистолет, через  секунду  раздался
голос:
   - Из этого пистолета стрелял ты? Тиша боялся подняться, но и  лежать,
забившись в угол, было унизительно. Он выбрал  среднее,  рванулся  вдоль
подоконника, обдирая  ребра  о  батарею.  Судя  по  звуку,  омоновец  не
удержался, ударил ногой и  взвыл.  Тиша  уже  был  за  столом,  тут  его
прорвало:
   - Уголовный розыск! Старший лейтенант! Трупоеды, прибежали на поминки
и гуляете! - он схватил стул.
   - Спокойно, старлей, спокойно!  Разберемся!  -  человек  в  камуфляже
закашлялся. Хотя  и  распахнули  и  окна  и  дверь,  остатки  химии  еще
болтались в воздухе.
   Солдат, пытавшийся сделать Тише больно, положил на  стол  "Макарова",
Тиша достал свое удостоверение, хотя людей в комнату набилось порядочно,
они  раздвинулись,  стало  свободнее,  да  и  мандраж  прошел.  Один  из
нападавших лежал без сознания, другой - без признаков жизни, третий -  с
простреленным плечом, ему требовалась перевязка. Видно, старший из ОМОНа
умел не только  ломать  и  крушить,  он  посмотрел  удостоверение  Тиши,
спросил:
   - Получается, старлей, вы один на четверых напали?
   - На диване хозяин квартиры лежит, я его охранял, эти ворвались.
   - Ладно, я всех забираю, оружие твое  пока  побудет  у  меня,  поедем
разбираться.
   - Это вряд ли. - В дверях стоял Гуров. - Вы маску-то снимите,  душно.
- Сыщик протянул Тише его удостоверение и пистолет. - Я чуть не тридцать
лет с открытым лицом работаю, жив пока. И ваши документы, - он  протянул
свое удостоверение, положил в  карман  удостоверение  омоновца.  -  Окно
закройте, холодно. Выведите своих  людей  на  улицу  и  ждите.  Спасибо,
лейтенант, за помощь, отметим в приказе.
   Омоновцы, словно  големы,  прошагали  к  двери,  санитар  перевязывал
раненого, Станислав невозмутимо расставлял мебель,  приводил  комнату  в
порядок, Толик скулил на диване. Тиша,  обхватив  себя  руками,  пытался
унять озноб.
   - Тихон, выпей сам и хозяину дай немного. Скажи, чтобы  одевался.  Он
временно с квартиры съезжает.
   Лежавший  пластом  бандит  подал  признаки  жизни  и  сел  на   полу,
привалившись к дивану. Увидев его лицо, Гуров радостно произнес:
   -  Александр  свет  Васильевич,  именуемый  в  простонародье   Лыкой,
радость-то какая!
   Сыщик схватил Тишу за руку, начал трясти.
   - Ну, спасибо тебе, сынок, не угробил родного человека. Нам с  Сашком
теперь на сутки разговоров хватит.
   Дело в том, что  парень,  которому  перевязывали  руку,  был  агентом
Гурова, и сыщик с ходу готовил его к разговору.
   - Всех задержанных на Петровку, - Гуров  хлопнул  мастера  Толика  по
плечу, тот надел телогрейку. - Тебя мы упрячем, Тиша тебя будет от  пуль
и водки  охранять.  -  Он  подошел  к  автобусу,  где  сидели  омоновцы,
запрыгнул внутрь.
   - Ну что, орлы? Еще раз спасибо! Я понимаю, вам обидно. Не  подрался,
не пострелял, считай, день  пропал.  Шучу.  -  Он  вернул  удостоверение
старшему. - Благодарность министра мне для вас не выбить,  а  полковнику
вашему позвоню, распишу героями. Лица у вас хорошие, ребята, зачем чулки
на них натягивать? Ну, это дело не мое, удачи!
 
*** 
 
   По  министерскому  коридору  друзья  шли  весело,  словно  получившие
пятерки  школьники.  Дверь  в  приемную  Орлова  была   открыта.   Гуров
поморщился, а Станислав сказал:
   - Верка кого-то вылавливает.
   - В жизнь не догадаться,  -  Гуров  свернул  в  приемную,  подтолкнул
Станислава. - Ты свободен, раб Божий.
   Верочка даже ничего не сказала, лицо у нее было бледное,  кивнула  на
дверь и отвернулась.
   Гуров вошел, увидел  полковника,  начальника  отдела  по  надзору  за
сотрудниками.
   - Здравствуйте, - Гуров сел, закинул ногу за  ногу.  -  Что  грустные
лица?
   - Не ерничай! - Орлов достал платок, высморкался.
   - Господин генерал, вы мне петь "Интернационал" прикажете?
   - А откуда вы знаете, что я именно по вашу  душу  пришел?  -  спросил
особист.
   - Знаете, Смирнов, вам не хватает усиков и грузинского акцента.
   - Товарищ полковник, вы от ведения  дела  об  убийстве  Игоря  Турова
освобождены. - Орлов перебросил через  стол  листок.  -  Распишитесь.  В
прокуратуре и у  полковника,  -  генерал  указал  на  Смирнова,  видимо,
опасаясь, что Гуров ошибется, - к вам имеются вопросы.
   Гуров расписался, взглянул на Смирнова.
   - Пойдем покурим. Ты задашь свой вопрос, а  я  скажу  свое  "нет",  и
процедуру можно считать законченной. Товарищ генерал,  а  в  прокуратуру
мне подъехать?
   -  Сначала  позвони,  -  ответил  генерал.  -  Идите,  полковник,  вы
свободны.
   Смирнов встал, посмотрела на Гурова:
   - Прошу пройти в мой кабинет.
   - Я скоро приду. Мы только что провели задержание, - ответил Гуров.
   Орлов посмотрел на него из-под насупленных бровей, проверяя, врет или
говорит правду.
   - На квартиру  Анатолия  Теплова  был  вооруженный  налет,  стрельба,
слезоточивый газ. В общем, по полной программе.
   Орлов снял трубку связи с дежурным по городу.
   - Генерал Орлов. Что у нас на Бронной? Налет? Один труп, один раненый
и арестованный  с  "Калашниковым"?  Спасибо.  -  Орлов  положил  трубку,
усмехнулся. - А как ты успел?
   - Бабушка в соседней квартире живет.  Замечательная  старушка,  скажу
вам. Я ей свой телефончик оставил, сказал,  мол,  начнут  палить,  сразу
звони.
   - А кто в квартире был? - спросил Орлов.
   -  Хозяин  спал,  а  оперуполномоченный   Тиша,   извините,   фамилию
запамятовал, пасьянс раскладывал. Там пожарная лестница у  окна  смежной
комнаты. Ну, бандиты по  лестнице  поднялись  и  через  окно  в  смежную
комнату  залезли,  кому  такое  понравится?  Тиша  в  принципе   паренек
покладистый, но тут любой возмутится: через окно, втроем и целый арсенал
с собой тащат.
   Конечно, докладывай Гуров лично Орлову, разговор бы произошел скупой,
но тут зритель такой  подвернулся.  И  генерал,  озабоченный  ситуацией,
решил еще и подыграть, сказал:
   - Так ведь у твоего опера наверняка ничего, кроме  "Макарова",  и  не
было.
   Гуров потупился, затем, как бы неохотно, сказал:
   - Так парнишка-то из МУРа.
   - Сам-то цел остался? - генерал даже привстал.
   - Обязательно. Тут и ОМОН подъехал. Та же бабушка позвонила.
   - Садись, пиши подробный рапорт. Этого парня  особо  выдели,  себя  с
Крячко не забудь.
   -  Поздравляю,  товарищ  полковник,  но  когда  рапорт  напишете,  не
забудьте ко мне заглянуть, - Смирнов поклонился Орлову и вышел.
   - А парень действительно ловкий, - сказал Орлов, думая о другом. -  И
что теперь делать прикажешь?
   - Тут интересное совпадение получается, - ответил Гуров задумчиво.  -
Я удивляюсь, что Анатолий Теплов так долго живет.  И  на  тебе,  к  нему
гости с арсеналом оружия. Я поссорился с Ильёй Туровым, приходит бумага,
что я вымогаю у него деньги.
   - И ты называешь это совпадениями? - Орлов саркастически улыбнулся.
   - Все предыдущее - чушь, важно, что  мы  наступили  на  хвост  Сергея
Бестаева. Кто конкретно дал команду отстранить меня от дела?
   - Заместитель, фактически министр.
   - Вот я выступлю по ящику и расскажу, что все плачут по Листьеву,  по
Меню, а когда сыщики выходят на след исполнителя заказного убийства,  то
сотрудника меняют, потому что раскрытие убийства  кому-то  в  верхах  не
выгодно.
 
*** 
 
   Арестованный при налете на квартиру на Бронной  Юрий  Шубин,  имевший
простецкую кличку Шуба,  лет  пять  тому  назад  освободился.  Полковник
Гуров, у которого Шубин состоял на связи с агентом, встретился с парнем,
поговорил и из агентурной сети его  исключил  как  неперспективного,  не
имеющего нужных связей в уголовном мире. Гуров тогда сильно сомневался в
искренности преступника, но твердо знал, что если Шубу в агентурной сети
оставить и в воровскую среду послать, то парень через  год-другой  вновь
загремит в зону и до конца жизни из нее  не  выберется.  Нет,  он  будет
выходить на несколько месяцев, хорошо, на год, затем снова садиться.  Он
станет походить на пассажира, едущего с пересадками, они могут оказаться
короче или длиннее, но с обязательной посадкой в очередной  поезд,  путь
которого ведет в зону. И так до конца жизни.
   Шубин был вор,  Гуров  отлично  понимал  это,  но  в  парне  не  было
воровской  хитрости,  злобы,  жадности,  коварства,  значит,  он  всегда
окажется обманутым, станет крайним.
   В те годы Гуров часами  разговаривал  с  ним,  в  основном  давил  на
безнадежность и обреченность воровской жизни. Сыщик  в  результативность
собственных бесед особенно не верил, надеялся, что кривая Шубу  вывезет.
Гуров разыскал бригаду землемеров, которые собирались в тайгу, спросил у
бригадира:
   - В кино хочешь попасть, может, в книгу?
   - Надо мне, тут своих делов не оберешься, -  Кузьма  вытер  рукавицей
морщинистое лицо. - Вы бы прик