ал  плечами,  вопросов
задавать  не  стал,  пригласил  всех  в  квартиру.   Публики   набралось
предостаточно. Полковник Орлов, решивший не отпускать Гурова от себя  ни
на шаг, следователь прокуратуры, два  криминалиста,  понятые,  в  общем,
толпа.
   Следователь торопился соблюсти протокол, предъявил документы,  открыв
папку, ознакомил хозяина с постановлением на обыск. Волин читать  бумагу
не стал, отвернулся и сказал:
   - Раз пришли, располагайтесь. И объясните, что  вы  хотели  бы  здесь
найти, возможно, я вам помогу.
   Гуров  подвинул  Орлову  стул,  сам  занял  любимое  кресло.  Он   не
сомневался, что Волин вернется в дом с товаром - валютой или наркотиком,
- и сейчас чувствовал себя несколько растерянным. Посмотрев  на  хмурого
начальника, Гуров негромко сказал:
   - Ничего, Петр Николаевич, перемелется, мука будет. Волин не  обращал
внимания на следователя, понимая,  что  он  главенствует  лишь  согласно
букве закона, а истинный организатор происходящего Гуров, будь он трижды
проклят. Да, хвала Патрону, предусмотрительному мудрецу,  оставившему  в
камере хранения лишь записку. Хорошо бы он,  Волин,  смотрелся,  заявись
сейчас с товаром в руках. Ладно, сейчас потерпим, решил Волин, когда все
утрясется, не станет он деликатничать, скажет  Патрону:  пусть  прикажет
Гурова вульгарно убить, и чем скорее, тем лучше.
   Следователь чувствовал пренебрежительное отношение хозяина,  разложил
на столе свои бумаги и начал задавать вопросы. Убедился, что  перед  ним
действительно Волин Руслан Алексеевич, который родился в такой-то день и
год,  в  таком-то  месте,  прописан  по  настоящему   адресу,   занимает
определенную должность, член КПСС, ранее не судим и т. д. и т. п.
   - Гражданин Волин, - начал следователь строго, -  попрошу  вас  сдать
золото, иностранную валюту, наркотики.
   - Гражданин следователь, вы родились с некоторым опозданием, я  ничем
помочь вам не в силах. Наркотиков в  доме  нет,  можете  искать,  только
предупреждаю,  большинство  мебели  -  антиквариат,   попортите,   вашей
зарплаты... - Волин махнул рукой. - Что говорить, если с завтрашнего дня
вы никакой зарплаты получать не будете.
   - Я вас попрошу! - следователь встал.
   - Не стоит просить, не на паперти, - остановил следователя  Волин.  -
Золотые изделия и валюта у  меня  имеются,  могу  предъявить.  Все  мной
заработано, доказывать данный факт я не собираюсь, так как в отличие  от
вас человек умный и знаю свои права и ваши обязанности.
   - Я же тебя просил, - прошептал Гуров, - привезти следователя,  а  не
комсомольца или партийца, этой комедии края не видно...
   Орлов лишь надул щеки и шумно выдохнул. Он тоже  просил  следователя,
но с прокуратурой отношения напряженные, и прокурор прислал  выдвиженца,
радетеля перестройки.
   Следователь  вновь  сел,  забарабанил  пальцами  по  столу,   понятые
смотрели на него насмешливо, сотрудники НТО -  равнодушно,  оперативники
вовсе не смотрели, они плохих работников и раньше видели.
   - Вы мне какую-то бумажку показывали, вроде ордера на обыск, - сказал
Волин. - Я читать не стал, так как подполковника  Гурова  знаю  лично  и
убежден. Лев  Иванович  никакого  беззакония  не  допустит.  Однако  вы,
представитель прокуратуры,  простым  русским  языком  объясните,  какими
обстоятельствами вызван ваш визит. И в чем конкретно  гражданина  Волина
подозревают?
   Следователь растерялся, его  заверили,  что  подозреваемый  явится  с
доказательствами в руках.
   Орлов, обычно легкий и подвижный, тяжело поднялся, кивнул следователю
на дверь в соседнюю комнату и сказал:
   - Можно вас на минуточку? - грузно  ступая,  он  вышел  из  гостиной,
следователь вылетел следом.
   - Надеюсь, вы ничего мне не подбросили? - громко сказал Волин.
   Одна из понятых, ветхая старушка, легко  скользнула  со  стула  и  со
словами:
   - Случалось, уважаемый,  ох,  как  случалось,  -  нырнула  следом  за
представителями власти.
   Следователь не обратил на старушку внимания, запальчиво говорил:
   - Как вас понять? Вы гарантировали!
   - Молодой человек, если у вас так плохо с памятью, смените профессию.
Я не сопляк и не сберкасса, я никогда ничего не гарантирую. Я  выразился
точно, мол, есть основания предполагать... Волин явился без портфеля или
чемодана, вы должны были  сориентироваться  и  вести  разговор  лишь  об
имеющихся против  него  материалах  и  требовать  выдачи  оружия.  Волин
официально принял на себя и документально обосновал пятьсот тысяч рублей
и пять тысяч долларов! Вы в своем уме?
   Старушка, скрестив морщинистые ладони на плоском  животе,  слушала  с
явным удовольствием.
   Эксперты вышли на лестничную площадку покурить, в  гостиной  остались
сыщик  и  Референт  да  один  понятой,  который,  судя  по  возрасту   и
равнодушию, перевидел уже столько  обысков  и  допросов,  что  полностью
адаптировался, сразу придвинул стул к стене, откинулся на спинку, уперся
затылком в стенку и прикрыл глаза. По  опыту  знал:  когда  потребуется,
разбудят.
   - Лев Иванович, вы, кажется, торопились, - сказал Волин, приглашая  к
поединку. Так заядлый дуэлянт,  обнажив  клинок,  рассекает  им  воздух,
проверяя надежность стали и твердость руки.
   Сыщику  разговаривать  не  хотелось,  он  пытался  сосредоточиться  и
восстановить в памяти тот момент, когда они  вошли  в  квартиру.  Что-то
тогда  произошло,  был  какой-то  толчок,  слово,  жест.   Сыщик   хотел
остановиться, осмыслить происшедшее, но сзади напирали,  он  оказался  в
гостиной, нить оборвалась.  Сейчас  он  вернул  себя  в  прошлое,  вновь
перешагивал порог, впереди шел следователь,  перед  ним  Волин,  который
звякнул ключами и...
   - За обыск ответит следователь, - продолжал Референт. - А вот кто  за
убийство генерала Потапова?
   Гуров  понял,  что  либо  он  что-то  себе  напридумывал,  либо  нить
ускользнула, и включился в разговор:
   - А вам поклон от вашей бригады, их оказалось трое, один,  думаю,  не
выживет. Но особо просил кланяться  юноша,  сынок  хозяина  дачи.  Юрику
предъявят обвинение, папа, полагаю,  вступится.  Короче,  тюрьму  я  вам
гарантирую.
   - Будем перестукиваться? - спросил Волин. -  Пока  идет  совещание  в
верхах, - он кивнул на закрытую дверь, - я сварю кофе. Всем  не  обещаю,
но вы чашечку получите.
   - Не стоит! - Гуров поднялся и преградил Волину выход из гостиной.
   Судя по всему, следователь страдал острой аллергией на правду, и лицо
его покрывали багровые пятна. Орлов же, вернувшись в гостиную, сдерживая
зевок, похлопал ладонью по губам, сонно огляделся и на  секунду  замкнул
цепкий взгляд  на  Гурове.  Сыщик  состроил  гримасу,  подававшую  некую
надежду, мол, возможно,  сейчас  зацепимся.  И  вспомнил:  когда  Волин,
отперев замки, прошел в квартиру, то заглянул на кухню. Гуров  находился
сзади и лица хозяина не видел, а  человеческий  затылок,  как  известно,
выражения  не  имеет.  То  ли  Волин  вздрогнул   и   напрягся,   как-то
неестественно наклонился, но Гуров то мгновение отметил,  решил,  что  в
кухню стоит заглянуть. Но на кухню зашел  один  из  экспертов,  и  сыщик
отвлекся, а потом и совсем забыл  о  своем  намерении.  Не  в  состоянии
вспомнить имени и отчества следователя, он взял его  по-приятельски  под
руку, негромко, но и не шепотом сказал:
   - Пригласите понятых. Я частенько ошибаюсь,  но  случается...  Всякое
случается, - и уже другим тоном продолжал:
   - Хозяин, за ним понятые, пройдите, пожалуйста, на кухню.
   По выражению лица Волина сыщик понял, что в данном случае не ошибся.
   На кухонном столе  стоял  пухлый  портфель.  Следователю  не  совсем,
видимо, отшибло мозги, так как он, сориентировавшись, спросил:
   - Гражданин Волин, что находится в данном портфеле?
   - Понятия не имею, данный портфель я в первый  раз  вижу,  -  ответил
Волин.
   Следователь повел себя профессионально, обратился к понятым:
   - Скажите, кто последним входил в квартиру?
   - Вот они, - старушка указала пальцем на экспертов. - А мы с  Валюшей
перед ними. Но они на кухню заглядывали, я помню...
   - Кончай, Аннушка, - у ее мужа, несмотря на субтильное  телосложение,
оказался оттягивающий в хрип бас. - Портфеля ни у кого в руках не  было.
Да такие громоздкие предметы и не подбрасывают.
   -  Я  тоже  так  думаю,  -  следователь  обрел  уверенность.  -  Анна
Григорьевна, вы у  нас  самая  бдительная,  не  откажите  в  любезности,
откройте портфельчик. Хозяин его не видел, мы тем более. Мы все вместе и
поинтересуемся содержимым.
   Аннушка подергала замок, портфель легко открылся,  старушка  вытянула
из него мятую газету, затем белый  полиэтиленовый  мешочек  и  осторожно
положила на стол.
   Некоторое время все молчали, Орлов  встретился  взглядом  с  Гуровым,
указательным пальцем стукнул по виску и оттопырил  большой.  Следователь
заметил и усмехнулся:
   - Полагаю, что столь "крохотный" портфельчик сумел  бы  обнаружить  и
следователь прокуратуры.
   Орлов хотел  ответить,  что  следователь  прокуратуры,  судя  по  его
квалификации, давно бы уже, принеся извинения, убрался из  квартиры.  Но
полковник имел уже изрядный опыт не говорить  всего,  что  ему  хочется,
поэтому легко промолчал и даже без напряжения, согласно кивнул.
 
Глава последняя 
 
   Кулечков в портфеле оказалось двенадцать штук, Аннушка  выстроила  их
рядком и сказала:
   - На сахар не похоже, мягонькое. Может, сахарная пудра?
   - Возможно - следователь не сводил взгляда  с  Волина.  -  Только  мы
гадать  не  будем.  У  нас  есть  специалисты,  пусть  определят.  -  Он
повернулся к экспертам. - Товарищи, прошу...
   - Необходимо отвезти в лабораторию, - ответил  эксперт.  -  Составить
протокол изъятия - и в лабораторию...
   - Товарищи, не учите меня, - перебил следователь, продолжая  сверлить
Волина  взглядом.  -  Вы  дайте   предварительное   заключение.   А   то
действительно изымем какую-нибудь пудру, позора не оберешься...
   - Я повторяю, данный портфель вижу впервые, и что в нем находится, не
знаю, - сказал Волин.
   - Преступник никогда не знает, что находится  у  него  дома.  Золото,
бриллианты, мешки денег, - язвительно заметил следователь.  -  И  что  у
него в кармане лежит, преступник тоже не знает.
   Большинство людей,  получив  удар,  горбятся,  съеживаются,  опускают
голову. Волин же выпрямился, развернул плечи. Обычно в движениях мягкий,
вальяжный, сейчас он подобрался и походил на строевого офицера,  который
в штатском костюме чувствовал себя дискомфортно.
   Гуров его не жалел - человек сам определяет свою судьбу, - но смотрел
на Референта с уважением: силенка и воля у человека присутствовали.
   - Эксперты и понятые останутся здесь, а  мы  пройдем  в  гостиную,  -
сказал  следователь.  -  Надеюсь,  гражданин  Волин   пожелает   сделать
заявление.
   - Пожелает, и именно заявление, -  Волин  первым  вышел  из  кухни  и
посмотрел Гурову в лицо. - Награды получит  этот  щелкопер,  а  ты.  Лев
Иванович, получишь срок. Только мы пройдем не в гостиную, а в кабинет!
   - Не забывайтесь, здесь распоряжаюсь я! - вспылил следователь.  Орлов
и Гуров держались статистами.
   - Присаживайтесь,  -  сказал  Волин,  когда  они  вчетвером  вошли  в
кабинет.  А   вы,   гражданин   следователь,   усаживайтесь   за   стол,
раскладывайте свои бумажки, вы сейчас будете писать.
   Следователь  промолчал,  сел  за  массивный  стол  и  с  нескрываемой
завистью осмотрел роскошные предметы из бронзы и янтаря.  Не  удержался,
щелкнул зажигалкой,  которая  послушно  вытянула  вверх  длинный  язычок
пламени. Орлов опустился в  низкое  кресло,  Гуров  подошел  к  книжному
шкафу.
   - У вас недавно убили генерала,  -  Волин  снял  со  стены  старинный
мушкет с широким прикладом.
   - В данный момент это не имеет значения, - следователь взял со  стола
серебряный "паркер" с золотым  пером,  нарисовал  в  блокноте  несколько
завитушек и расписался. - Несколько позже  я  вас  допрошу  и  по  этому
вопросу.
   - Почему позже? - Волин  пожал  плечами,  отодвинул  заднюю  задвижку
приклада и поднял мушкет над столом. Приклад  оказался  полым,  и  Волин
пытался что-то из него вытряхнуть. Все следили за манипуляциями хозяина,
но из приклада ничего не выпадало. Волин запустил в полость руку, понял,
что тайник пуст, и повернулся к Гурову. Сыщик листал томик Эдгара По, не
обращая на происходящее никакого внимания.
   Волин  не  верил  собственным  глазам.   Исчезновение   пистолета   с
отпечатками  Гурова  и  фотографий  потрясло   Референта   больше,   чем
обнаруженный на кухне портфель.
   Следователь смотрел недоуменно, даже отодвинул пепельницу из  янтаря,
а полковник Орлов, все поняв, вытянул ноги, совсем  утонул  в  кресле  и
занялся созерцанием собственного носа.
   - Вот, - сказал Гуров, найдя в томике Эдгара По  нужную  страницу.  -
Основоположник детективного жанра в своем  рассказе  "Пропавшее  письмо"
утверждает, что самый  надежный  способ  спрятать  предмет  -  вовсе  не
прятать его, а положить на видном месте. Это  древнее  оружие  висит  на
самом виду.
   - А что вы прятали? - спросил следователь.
   - Теперь это не имеет значения, - ответил Волин.
   В кабинет заглянул эксперт.
   - Товарищ следователь, можно вас на минуточку? Следователь  вышел,  а
сыщик поставил томик Эдгара По на место.
   - Если вы читаете книги, это  не  означает,  что  их  не  читают  все
остальные, - сказал Гуров. - Лежачего, конечно,  не  бьют,  но  вынужден
добавить: Олег Веселов жив и находится в надежных руках. Не хочу  читать
нравоучения, но если вы ставите капкан, то не попадайтесь в  него  сами.
Ваш трюк с записью разговоров в машине... далеко не  высшего  класса.  И
думаю,  нам  удастся  восстановить  обстоятельства   убийства   генерала
Потапова.
   Волин открыл бар и налил себе изрядную порцию. Казалось, он не слушал
Гурова.
   - Ни скупку, ни перепродажу вы не докажете. Хранение наркотиков...  -
он выпил. - Сколько лет?
   - Я даже не знаю статью, - ответил Гуров. - Петр Николаевич?
   - А черт его знает, не  сталкивался,  -  Орлов  поднялся.  -  Приедем
домой, посмотрим.
   Вернулся следователь, он был хмур и деловит.
   - Руслан Алексеевич, я возьму подписочку о невыезде из Москвы. Завтра
в пятнадцать попрошу явиться в  прокуратуру.  У  меня  к  вам  несколько
вопросов. Я не извиняюсь, никакого ущерба мы вам не нанесли, однако... -
Он развел руками. - Розыскники народ горячий, кавалеристы! А  мы  нудные
законники, - он кивнул опешившему Волину, а на Гурова даже не  взглянул.
- Товарищ полковник, поехали, договорим в кабинете...
 
*** 
 
   Отзвучали все шаги, захлопнулись все двери, Волин стоял  в  холле  со
стаканом в руках и то ли боялся очнуться, то ли наоборот хотел как можно
скорее стряхнуть с себя все только что происшедшее, быстрее все  забыть.
За спиной раздался тихий  смех,  Волин  судорожно  повернулся  и  увидел
старушку Аннушку.
   - В наши-то времена они не цацкались, говорили,  был  бы  человек,  а
статью и доказательства мы всегда найдем. Кто же над вами так  подшутил,
голубчик? - старушка трясла  задремавшего  на  диване  мужа.  -  Валюша,
хватит дремать, идем домой чай пить.
   - Я  как  чекистов  увижу,  так  в  сон  тянет,  -  прогудел  старик,
поднимаясь.
   Волин все еще не  мог  сориентироваться.  Ясно,  что  в  таинственном
портфеле не обнаружили криминала. Но тогда что это за  портфель,  откуда
он и зачем?
   - Руслан Алексеевич, тебе такое количество  крахмала  ни  к  чему,  я
возьму пакетик? - спросила Аннушка.
   - Крахмала? - Волин допил из стакана и поперхнулся. - Забирайте весь,
сделайте одолжение.
   Старики крахмал не взяли, Волин спустил  его  в  канализацию,  протер
стол, швырнул портфель в угол и начал размышлять, что же ему делать:  то
ли петь и плясать, то ли материться и ломать мебель.
   Да, его могли арестовать, а он остался на свободе! Но где валюта?
   Размышления Волина прервал телефонный звонок.
   -  Слышал,  тебя  можно  поздравить?  -  спросил   Патрон,   довольно
рассмеявшись. - Теперь понимаешь, чем умный отличается от дурака?
   - Вы в Москве? - растерянно спросил Волин.
 
*** 
 
   Константин  Васильевич  Роговой  сидел  на  кухне  собственной  дачи,
разговаривал по телефону и не  сводил  глаз  с  двух  кроликов,  которые
жарились в камине на вертелах. Дача у Патрона состояла из двух комнат  -
кухни и спальни, каждая метров по двадцать.
   - Эх, Русланчик, нет, чтобы поблагодарить старика, который уберег,  -
Патрон зажал трубку огромной ладонью и сказал:
   - Да поверти жернова, сгорят ведь, и жирком, жирком полей.
   Сидевший в плетеном кресле Эффенди легко поднялся, подошел к камину в
начал возиться с кроликами.
   - Да никуда я не пропадал, здесь я, - ухмылялся Патрон, - просто ты у
меня не один, другие дела тоже имеются.
   - Так вы в Москве? - вновь повторил Волин. - А где товар?
   - Убыл. Ты же сам его  в  Шереметьево  оттащил.  Все  в  порядке,  не
волнуйся.
   Волин вспомнил, как провожал Патрона, нес за ним чемодан и  удивлялся
его тяжести. Обычно, улетая на два-три дня, Роговой брал  с  собой  лишь
свежие рубашки да туалетные принадлежности.
   - Что,  язык  проглотил?  -  Патрон  явно  наслаждался  произведенным
эффектом. - Я в лайнер зашел, неважно себя почувствовал  и  вернулся,  а
товар улетел. Уже получил телекс, все  в  норме,  деньги  переведены  на
счет. Ты давай из  Москвы  убирайся,  здешний  климат  тебе  вреден.  Ты
подручного-то своего, спортсмена, прохлопал, живехонек  он,  не  говорит
сегодня, начнет говорить завтра. Улетай в Вену, я тебе кое-что переведу,
живи, поглядим, как здесь все обернется.
   - Я все понял, только зачем был нужен весь этот цирк с крахмалом?
   -  Не  понял?  Молодой.  Выполняй,  что  сказано.  Мы  еще  с   тобой
поработаем. У властей выходов на меня нет.
   - А Юрий Петрович?
   - А он уехал, его не достать.
   - А люди? Они потеряли сто миллионов, не успокоятся.
   - Не потеряли, а заплатили, - ответил Патрон и показал  Эффенди,  что
кроликов надо еще раз перевернуть. -  У  людей  сегодня  забот  хватает.
Пацанов-то Гуров захватил, одни будут молчать, другие поплывут - человек
слаб. Люди будут заботиться в первую очередь о своей жизни,  свободе,  о
деньгах пока не вспомнят.
   "Да, обыкновенный бандит, - подумал Волин, - ограбил  компаньонов.  -
Но тут же быстро внес коррективы.  -  Титан.  Гений.  Сто  миллионов.  И
миллионы-то ему принесли с поклоном, просили, чтобы взял".
   - А мне жить в Вене на ваши подачки?
   - И тихо жить,  -  уточнил  Патрон.  -  Убийц  цивилизованные  страны
выдают. Австрия очень цивилизованная страна.  А  насчет  подачек  ты  не
прав. Ты получишь хорошие деньги. Ты останешься моим  человеком,  я  сам
найду тебя. Удачи!
   Патрон положил трубку и заторопился  к  камину.  Вскоре  от  кроликов
остались лишь косточки, перед Патроном их лежало много больше, чем перед
Эффенди.
   - А сыщик молодец, я в нем не  ошибся,  -  сказал  Патрон,  вытираясь
махровым полотенцем. - Всех мальчишей-кибальчишей он подмел подчистую, а
моего верного Санчо Пансо напугал до смерти.
   - А как с ним? - спросил Эффенди.
   - Мы же договорились, - Патрон взглянул  удивленно.  -  Или  я  плохо
заплатил?
   Эффенди получил свою долю в наркотике и претензий по оплате не  имел,
однако с ликвидацией Гурова возникли сложности: у убийцы в данный момент
не было пистолета, а ножом он пользоваться не любил.
   - Ты уходишь в Турцию? - Патрон  выпил  вина.  Граница  там  дырявая,
сложностей не возникнет, - он огладил бороду, помолчал.  -  Если  только
кто стукнет. Но ведь, кроме нас двоих, и нет никого.
   Уже давно никто не смел угрожать Эффенди, и он не  выдержал.  Нарушая
собственную заповедь - отвечать  на  угрозу  лишь  выстрелом  и  никогда
словами, он сказал:
   - Ты умный, но убить тебя значительно легче, чем сыщика. - Я умный, -
согласился Патрон. - Если ты решишь выполнить более легкую работу, потом
лучше быстрее удавись, чтобы не му