оен некогда шикарными дачами,  сегодня
они смотрелись довольно убого. А вот участки стали еще краше, деревья за
многие десятилетия набрали силу, разрослись, сотки в те годы  выделялись
щедро, да и селились здесь люди далеко  не  простые,  имеющие  различные
привилегии.  Первопоселенцами  после  войны   стали   отставные   боевые
генералы, действительно народные артисты, всемирно известные  художники.
Конечно,  за  пятьдесят  лет  хозяева  в  основном  сменились,  но   дух
добропорядочности, даже артистизма, в дачном поселке остался.
   Дачи, в которых поселились  "сторожами"  молодой  челнок  Касьянов  и
торговец Фетисов, располагались практически рядом. Станислав  в  паре  с
Котовьш  устроились  у  Касьянова,  а  молодой  хмурый  гэбэшник,   явно
недовольный полученным заданием, и Нестеренко зашли  на  дачу  Фетисова.
Светлов на своем "Москвиче" встал напротив, лег на сиденья,  справедливо
полагая, что на такую тачку никто не обратит внимания.
   Станислав и парень полковника Кулагина, как старшие,  договорились  о
способах  связи.  Крячко  мгновенно  заметил  недовольство  гэбэшника  и
безлично сказал:
   - Говенное задание, главное - пустое.
   - Точно, - парень оживился. - А  вы  без  нас  уже  не  справляетесь?
Бельишко с веревки сопрут, просто беда.
   - Точно, - Станислав кивнул. - К нам Руст не залетает, и  Пеньковский
с Гордиевским не у нас служили.
   Контрразведчик не ожидал от полусонного мента столь быстрой  реакции,
начал конструировать ответ, но Станислав взял  его  за  пуговицу  плаща,
сказал жестко:
   - Тебе, мальчик, шпионы требуются? Возможно, они и появятся.  Но  они
придут из твоей конторы, а не из нашей. Твоя задача  в  случае  огневого
контакта простая.
   Ты представляешь свое ведомство и стараешься сделать  все  возможное,
чтобы тебя не убили.
   - Да я ничего, господин полковник, - парень смутился.  -  Не  понимаю
только, кому и зачем сюда лезть понадобится?
   -  Тебе  понимать  еще  рано,  при  твоем  опыте  следует   научиться
исполнять. Лет через десять начнешь  понимать.  -  Станислав  неожиданно
обнял парня за плечи, повел к даче. -  Извини,  приятель,  дерьмовый  из
меня начальник. Вот друг у меня,  тот  действительно  ас.  Возможно,  мы
тянем, пустышку, но наша с тобой работа - извечно пустые хлопоты.
   В сентябре темнело уже довольно рано.  А  в  девять  часов  в  дачном
поселке разом погас свет, густая листва  закрывала  небо,  создавая  уже
абсолютную темень.
   Станислав вскочил, пробежал в сад тропинкой, перемахнул через забор.
   - Занавес поднят, сейчас выйдут артисты.  Значит,  как  договорились,
главное - спокойствие. Дверь открывает Юра. - Крячко  ткнул  Фетисова  в
грудь. - Полковник Нестеренко и  вы,  лейтенант,  запираетесь  в  задней
комнате. Юра, ты долго не  открываешь  дверь,  спрашиваешь  кто,  зачем,
почему, требуешь участкового. Мы сразу подойдем, но вылезать  не  будем.
Если они начинают с нас, вы подходите через боковую калитку.
   Примерно  через  час  подъехала  аварийная  машина,  остановилась   у
крайнего  дома,  начала  медленно  продвигаться  по  улице.  Сперва  они
постучали в дачу, где находились Крячко, Котов и "сторож" Касьянов.
   -  Эй,  хозяева!  Кто  живой  есть?  Власть  прибыла,  участковый   с
электриками. Или вам свет не нужен?
   - Свет нужен, только в такой темноте не разберешь, то ли  участковый,
может, бандит с топором, - очень естественно ответил Касьянов.
   -  Очнись,  пугливый!  Весь   народ   на   улицу   вылез,   один   ты
забаррикадировался. Л ты чего, новый сторож?  Гитарист  говорил,  что  у
него сторож поселился. - Участковый говорил весело, громко, уверенно.  -
Как твое фамилие? -  усмешливо,  явно  умышленно  по-деревенски  говорил
участковый, включил  фонарик.  -  Во!  Касьянов  Алексей  батькович.  Ты
должен, Леша, в околоточек зайти, отметиться. А  пока,  храбрец,  отвори
дверь, сразу не убьем, только проводку посмотрим.
   Касьянов откинул крюк, участковый  оказался  капитаном,  человеком  в
возрасте,  от  которого  пахло  самогоном  и  луком.  Следом  вошли  два
электрика, пацаны, видно, и в армии еще не служили.  Следом  протиснулся
еще один, в кепке, с банкой пива в руке.
   Станислав наблюдал за  вошедшими  через  щель  из  соседней  комнаты.
Участковый натуральный, пацаны тем более, а вот любитель пива,  судя  по
возрасту, старлей, оперативник, то-то он глаз с Касьянова не сводит.  Ты
бы еще, родимый, фотографию достал, а то, глядишь, обознаешься.
   Электрики возились с проводкой, капитан  устало  присел  на  табурет,
спросил:
   - А ты, Лексей, значит, тут зимовать будешь? - И, не  ожидая  ответа,
продолжал:
   - Хорошее дело, если бы в каждом доме человек поселился, я на печи бы
спокойно спал, а утречком вас обходил, лясы точил, опохмелялся  бы.  Вот
житуха! А то ни дня покоя. Там окно  выставили  и  телевизор  сперли,  в
другом месте, прости меня, Господи^ переночевали, а  потом  испражнялись
на дорогой ковер.
   Электрики сложили свою стремянку, пошли к дверям, переговариваясь:
   - И где могло замкнуть? Чего по домам ходить, людей беспокоить?
   - При свече переспал, утром развиднеется,  разберемся.  Станислав  не
сомневался, сейчас, как бригада  в  соседний  дом  зайдет,  так  свет  и
загорится. Так  оно  и  произошло,  техничка  уехала,  ночь  прошла  без
происшествий.
   Все спали, лишь Станислав ворочался. Чего теперь  делать?  Куда  этих
свидетелей девать? Тут их оставлять бессмысленно. Если Гуров  гэбэшников
прихвостит, они вмиг свидетелей умыкнут, а скорее просто замочат.
 
*** 
 
   Георгий Тулин походил на водителя и  личного  телохранителя  крупного
мафиози или на  плохого  полицейского  из  американского  боевика,  что,
впрочем, одно и то же. Могучий торс, жесткие, сильные руки,  мускулистая
шея, малоподвижное лицо, которое порой  кривила  отнюдь  не  обаятельная
улыбка.
   - Ты бы вывесил скромную табличку "Налетчиков просят не  беспокоить",
- сказал Гуров, усаживаясь поудобнее и закуривая.
   - Они неграмотные, но чутье имеют, - ответил на полном серьезе Тулин.
- Я тут в Шереметьево заскочил, нервную  дамочку  подвез.  Там  со  мной
коллеги решили разобраться,  какие-то  правила  начали  объяснять.  Пока
объяснялись, мне два колеса прокололи. Я  парень  простой,  с  ближайших
тачек баллоны снял, себе поставил. Тут  сержант  объявился,  он  в  трех
шагах стоял, осилил, подошел. Чего-то про мои права заговорил. А я после
контузии,  считай,  глухой.  Он  мне  о  правах,  я  у  него   больницей
интересуюсь. Народ  собрался,  людям  скучно  стоять.  Мент  спрашивает,
может, я заболел и мне в больницу надо?  Я  отвечаю,  мол,  интересуюсь,
далеко ли больница, успеют ли его довезти? Народ кругом  прилег,  словно
камыш в бурю. Один выделился, из себя  плевка  не  стоит;  однако  глаза
знакомые. У нас в Афгане такие попадались,  я  их  изучил,  хотя  они  и
разные. Этот шплинт с глазами гадюки на мента  цыкнул,  того  не  стало.
Таксист на меня смотрит, молчит. Я закон знаю, поклонился, объясняю, что
из Рязани проездом, если что нарушил, извините дурака.
   Тулин приспустил боковое стекло, сплюнул, сказал:
   - Хороший город Москва, ласковый! Куда везти, командир?
   - Ты Поварскую, бывшую улицу Воровского, знаешь?
   -  Найдем.  Чего  же  вы  такой  беспредел  в   столице   допускаете?
Шереметьево, считай, парадные двери.
   - Если в тебе пуль и осколков сосчитать нету сил, ты прыщиком на носу
сильно озаботишься?
   - Вам сверху виднее, однако непорядок.
   Туров  не  ответил.  Когда  они  вкатились  на  Поварскую,   попросил
припарковаться, взглянул  на  часы.  До  встречи  с  гэбэшником  у  СЭВа
оставалось сорок минут. Сыщика интересовало, с чего бы Тулин в обращение
на "вы" перешел, спросил о другом:
   - Георгий, как ты дальше жить собираешься?
   - Я у вас хотел спросить, думаю, вы на меня какие виды имеете.
   - У меня служба, - Гуров пожал плечами. - Ты со  своей  биографией  в
ментовку не подходишь, да и не мальчик, чтобы в первый класс идти.
   - Не пойму. Если я вам не нужен, зачем от тюрьмы спасли?  -  довольно
равнодушно сказал Тулин. - На такой тачке служить неплохо, так ведь  мне
жить негде. Не можете же вы меня всю жизнь на казенной квартире держать?
   - Не могу, - согласился Гуров.
   Он выжидал. Тулин должен сам просить работу. Иначе с таким характером
только намучаешься.
   - Георгий, а может, тебе жениться  на  москвичке?  -  спросил  Гуров,
словно подобная мысль впервые пришла ему в голову.
   -  Дело  несложное,  девки  табунами  ходят.  Но,  если  честно,  Лев
Иванович, так не хочется. Вам известно, мужик  жестокий,  но  это  между
нами, мужчинами. Женщин впутывать в паши драки  не  хочется.  Одно  дело
профурсетки, переспал, ушел. А ведь жениться надо если уж не  по  любви,
то хотя бы по симпатии. Они привязчивые, планы начинают строить, ребенка
захочется. На мне крови достаточно, не  хочу  я  женскую  душу  на  себя
брать, еще и родит, не дай Бог. Что же вы, при такой конторе состоите, и
в больших чинах, и не можете мне работенку с общежитием устроить?
   Гуров удивлялся нечасто, сейчас, взглянув на Георгия, недоумевал. Вот
уж, казалось бы, человек, сам черт ему за  брата,  а  рассуждает  словно
лицеист.
   - Работа у меня - известно какая, - ответил  сыщик  задумчиво.  -  Ты
только вырвался, зачем тебе снова в дерьмо лезть?
   - А я больше ничему не обучен.  -  Машину  отлично  водишь,  можно  в
автобусный парк пойти... Не узнавал, там прописка требуется?
   - Не знаю, такая тягомотина не по  мне.  -  Я  бы  тоже  не  смог,  -
согласился Гуров. - Проехал, встал, двери открыл,  двери  закрыл.  -  Он
посмотрел на Тулина подозрительно. - Ты мне не досказал, чем  история  в
Шереметьеве окончилась. Тебя так на чужих колесах и отпустили?
   - Ну, я с  ихним  бригадиром-авторитетом  в  тачку  сел,  по  стакану
выпили, он мужичонка хлипкий, но тертый, признал меня, звал в команду. Я
ответил, что подумаю. Я с ихним братом общий язык быстро нахожу. Так что
вы меня не гоните, пригожусь.
   - Георгий, я подобной публикой давно не занимаюсь, - ответил Гуров  и
спросил:
   - А ты почему не  обратишься  к  людям,  которые  тебе  винтовочку  с
оптическим прицелом организовали и наняли меня ликвидировать?
   - Приехали, - Тулин усмехнулся. - Долго вы, Лев  Иванович,  огородами
ходили. Значит, желаете тех людей получить?
   - Нет, я их знаю. Фокин помер, надеюсь, черти с  ним  забавляются.  К
генералу не подберешься, он  рук  не  пачкает.  Есть  еще  один  человек
любопытный, только не хочу я тебя  обратно  в  печку  совать.  Я  не  из
корысти,  любопытства  ради  спрашиваю.  Люди  при  больших  чинах  тебя
отобрали, вооружили, направили, а ты еле цел остался, так чего ты к  ним
не возвращаешься?
   - Я убивать не хочу, от крови устал, - ответил быстро Тулин,  по  его
мгновенной  реакции  стало  ясно:  либо  правду  говорит,   либо   ответ
заготовлен.
   - А чего же ты у меня собираешься делать, бумажки перекладывать?
   - Кровь разная бывает, у одних - алая, горячая, у  других  -  черная,
стылая. Да и в людях я разбираюсь, вы убивать не пошлете.
   - Послать не пошлю, но в моих делах может всякое  случиться,  тут  уж
как фишка ляжет. Я и сам не без греха. - Гуров посмотрел на свои ладони.
   - Лев Иванович, кончайте базар! Человеку или веришь, или нет. Вы  мне
верите и уж давно решили.
   - Значит, ты знаешь больше меня, - ответил Гуров. -  Хорошо,  суну  я
тебя в одно дело. В ту же команду,  откуда  ты  на  меня  вышел.  Вместо
Фокина там другой человек. Он о тебе все знает.  Все,  кроме  финала  со
мной. Начнет  расспрашивать,  расскажешь  все,  как  было,  кроме  нашей
схватки. Объяснишь, что место  твое  засветилось,  ты  решил  дислокацию
сменить, тут тебя ГАИ с ОМОНом и затормозили, при обыске  оружие  нашли.
Где держали, как допрашивали, как  ты  легендировался,  все  расскажешь.
Годится?
   - Годится, командир, - решительно ответил Тулин.
   Гуров вынул из кармана телефонную трубку, якобы набрал номер, сказал:
   - Через десять минут в  условленном  месте,  такси,  -  назвал  номер
машины, сыщик не хотел, чтобы Тулин знал, что о его встрече  с  офицером
контрразведки было обусловлено заранее. - К высотной стекляшке,  что  на
проспекте, подкати.
   Тулин молча кивнул и развернулся.
   У здания СЭВа частоколом торчали запрещающие  знаки,  но  лишь  такси
затормозило у первого, как задняя дверца открылась, в  салон  легко  сел
мужчина лет тридцати с небольшим и радостно сказал:
   - Здравствуйте, Лев Ивановича сколько лет, сколько зим!
   - Земля круглая, потому и крутимся, -  ответил  на  пароль  Гуров.  -
Георгий, высади меня у "Белого дома".
   Когда машина у ограды "Белого дома" остановилась, Гуров сказал:
   - Удачи вам, ребята, - и  вышел.  Такси  ушло  на  набережную.  Гуров
только успел закурить, как рядом мягко остановился "Мерседес" Крячко.
   - Дай ноги размять и покурить  спокойно,  -  сказал  Гуров,  открывая
переднюю дверцу.
   - Хозяин - барин, - сверкнул улыбкой Станислав. - Тут только не токмо
стоять, останавливаться запрещено. Вон по мою душу уже торопятся.
   Из стоявшей неподалеку машины ГАИ с чувством собственного достоинства
вылезал толстый инспектор, указывая жезлом на место у своей  ноги,  куда
должен немедля прибыть грешник.
 
Глава восьмая 
 
   Георгия Тулина еще зимой вербовал покойный Фокин. Подполковник Вердин
историю агента прекрасно знал,  но  лично  знаком  не  был,  видел  лишь
фотографию. Да и агентом Тулина назвать было нельзя, так как подписку  о
сотрудничестве он категорически дать отказался, заявив:
   -  Работать  согласен,  ничего  не  подпишу,  никаких   сообщений   в
письменном виде вы от меня не получите. Вы, господа хорошие, приходите и
уходите, а папочка с делом остается. Мне такое не  годится,  нравлюсь  -
так по рукам, а нет - так извиняйте.
   Генерал Володин, заместитель начальника управления, узнав о  подобном
гоноре, разрешения на сотрудничество  с  Тулиным  не  дал.  Фокин  месяц
генерала уговаривал, объясняя, что правила для того и  придумали,  чтобы
делать из них исключения, а хороший конь без узды лишь быстрее скачет. И
от предательства никого и никогда никакая  подписка  не  спасала.  А  от
пустых  агентурок  у  них  папки  распухли  и  сейфы  ломятся.  А  Тулин
специалист бесценный, и с ним можно такую крутую операцию провернуть,  в
историю войдем.
   Не  последним  фактом  являлась  и  рекомендация   генерал-полковника
Агеева. Володин в конце концов сломался и согласие на  контакт  дал.  Не
последним оружием в убеждениях Фокина явилось и то обстоятельство,  что,
раз человек не оформлен, дело не заводилось, так и подписывать  генералу
Володину ничего не следовало. Сейчас кивнул,  а  начнутся  неприятности,
всегда сказать можно, что и не кивал вовсе, лишь в окно смотрел.
   На руках Вердин имел лишь расписку Тулина в  получении  десяти  тысяч
долларов да магнитофонную запись его беседы с покойным Фокиным.  Ну  еще
была стопочка агентурок из различных  камер,  где  содержался  некоторое
время Тулин. Всеми  агентами  он  характеризовался  как  мужик  жесткий,
замкнутый, на контакт не идущий. Отмечалось, что смел, дерзок, физически
очень силен.
   Вердин знал, что короткий  суд  состоялся,  получил  Тулин  два  года
условно, с нетерпением ждал, когда же бывший  киллер  появится.  Не  так
давно Вердин разговаривал с генералом Агеевым, узнал, что Тулин  звонил,
освобожден под подписку о невыезде, получил паспорт и временно  прописан
у давней подруги, менты пошли навстречу герою-афганцу.  Но  о  возможной
встрече Тулин даже не заикнулся, сказал, пока суд  не  состоится,  будет
работать дворником и бороться за звание  лучшего  говночиста  столицы  и
пить водку с участковым, а также со всеми ментами, которые  попадут  под
его метлу. Сам генерал  явно  сторонился  спецслужбы,  видимо,  жалел  о
прошлых контактах. Вердин  подозревал,  что  у  многозвездного  генерала
ведутся интриги в самых верхах, но реальной пользы от изношенного  вояки
ждать не приходилось.
   Как воздух нужен сам Тулин, но лишь при  активности  с  его  стороны.
Вердин на всякий случай заказал установку на Георгия Тулина по месту его
временной прописки. Установщик отписал, что объект в  адресе  появляется
редко, порой ночует, метлу забросил, работает таксистом. Судя по  всему,
большой ходок, пользуется успехом у женщин и ночует в различных адресах.
   Сегодня  подполковник  Вердин  находился  в  приподнятом  настроении.
Ранним утром ему сообщили, что проверка дачного поселка прошла  успешно.
Алексей Касьянов и Юрий Фетисов установлены, живут  себе  на  опустевших
дачах, днем подметают дорожки, убирают опавшие листья, вечерами  смотрят
телевизор. И взять "пропавших" свидетелей - пара пустяков.
   Один "погиб", один наверняка сбежал, двоих нашли, Где-то еще любитель
цветочков бегает, подвел итог Вердин. Не так уж и плохо.
   В дверь постучали, вошел капитан из другого отдела. - Здравия  желаю,
товарищ подполковник. Разрешите? - Заходи, капитан, какая нелегкая  тебя
занесла? - Виктор Олегович, на нашем доме, как известно, вывески нет...
   - Как нет? - хохотнул Вердин.  -  Шиномонтаж.  Запчасти.  Еще  чем-то
торгуют.
   Капитан, который сел в "Волгу", сменив Гурова, оценил юмор начальника
и улыбнулся.
   - Ясное дело, - сказал он. - Подхожу я к нашему дому,  смотрю,  мужик
какой-то  прохаживается  и  к   людям,   Которые   в   подъезд   входят,
присматривается. Вижу, мужику ни шины, ни запчасти не нужны,  ну  и  без
лишней хитрости попросил у него прикурить, а заодно спрашиваю:
   "Ты кого потерял, мил человек?" Он на меня глянул, вижу, наш человек,
потом лениво так, нехотя, отвечает:
   "Да дружок мой тут где-то  служил,  теперь  пропал".  Короче,  Виктор
Олегович, тот парень Фокина  ищет.  Так  понимаю,  что  агент  погибшего
подполковника, о смерти своего шефа не знает.
   - Где он? - Вердин вышел из-за стола.  -  Высокий,  плечистый  шатен,
смахивает на профессионального боксера или борца? -  Похоже,  -  капитан
кивнул.
   - Выпиши ему пропуск и веди. Нет! - Вердин поспешно запер сейф, сунул
ключи в карман. - Я сам. Слушай, капитан.
   - Да понимаю я, - раздраженно ответил капитан и вышел.
 
*** 
 
   Тулин сидел напротив Вердина, смотрел без видимого интереса.
   - Значит, вам нужен подполковник Фокин?  -  Только  сейчас,  глядя  в
сильное, спокойное лицо агента,  Вердин  понял,  насколько  сложная  ему
предстоит задача.
   - Мне покойники ни к чему, не на кладбище работаю, - ответил Тулин. -
Я вашему парню Фокина назвал, чтобы обозначить, кто я такой.
   - Кто же вы такой? Разрешите взглянуть на ваш паспорт.
   - Непременно. - Тулин достал паспорт, но не  отдал.  -  Вы  мне  свою
ксиву,  то  есть  удостоверение,  покажите,  я  должен  знать,   с   кем
разговариваю.
   К  такому  повороту  Вердин  был  готов,   положил   на   стол   свое
удостоверение, взял паспорт Тулина, перелистал, положил  обратно.  Тулин
взглянул на удостоверение мельком, сказал:
   - Такой молодой, а уже подполковник. - Он усмехнулся. - Хотя в  вашей
конторе любой документ, изготовят.
   - Вы здесь бывали?
   - Случалось, только в соседнем кабинете. Ты, Виктор Олегович,  покажи
мне мою расписку в получении аванса, - сказал Тулин.
   - Какую расписку? - удивился Вердин. -  И  почему  перешли  на  "ты"?
Совсем  агентурной  работе  не  обучены.  -  Вердин  старался   говорить
спокойно.
   - Я не агент, внештатный сотрудник. Расписку покажешь, значит, ты обо
мне все знаешь, будем говорить. А коли у тебя моей расписки нет, значит,
я дверью ошибся.
   Вердин   понял,   все    рассказанное    о    Тулине    соответствует
действительности, возможности у агента большие,  но  и  гонор  огромный.
Подполковник вышел из-за стола, отпер  сейф,  вынул  тоненькую  папочку,
достал из  нее  фотокопию  расписки  Тулина  в  получении  десяти  тысяч
долларов.
   - Лады, Виктор Олегович. - Тулин вернул рас