ень он  взял  больничный,  улетел  в  Москву,  нашел  друзей,
однокашников, с одними водку пил, с другими вел задушевные разговоры  за
чашкой чая, выяснил, что практически все знали либо слышали о полковнике
Гурове.  Собрав  о  знаменитом  сыщике  информацию,  которая   оказалась
поразительно  однообразной  с  профессиональной  точки  зрения  -  сыщик
высшего класса -  и  противоречивой  в  оценке  Гурова  как  человека  -
сволочь, каких свет не видывал, упертый фанатик  и  классный  мужик,  за
которым можно идти в огонь, воду и на край света. На осторожные  вопросы
майора о возможной причастности полковника  к  коррупции  отвечали  либо
смехом, либо  матерной  руганью,  но  сводилось  все  к  единому  слову:
никогда!
   Майор понял, что дни его сочтены, и,  как  всякий  человек,  которому
терять нечего, забыв об осторожности, начал яростно бороться за жизнь. И
сейчас майор, который видел ТТ лишь однажды, а перед Академиком стоял по
стойке смирно, чуть ли не кричал на хозяев города.
   - Только больные и полные мудаки с пистолетом в руке прут на танк!  -
Майор был в расстегнутом милицейском мундире, не  брит,  глаза  налились
кровью. - Ты тактик и стратег  в  белой  рубашке,  обыкновенный  старый,
выживший из ума педераст!
   Майор получал деньги именно от Академика, не только оскорбить его, но
и обратиться на "ты" не  смел,  сейчас  потерял  управление  и  тормоза,
летел, уповая лишь на случай и удачу.
   -  И  ты,  Тимофей  Тимофеевич,  не  ворочай  своими  зыркалками,  ты
перестрелял  всех  неугодных,  оставшихся  поставил  на  колени,  можешь
пришить меня сейчас! Видишь, я пришел  без  оружия!  -  Майор  распахнул
мундир, похлопал себя по карманам. -  Стреляй,  хрен  ли  тянуть,  одним
мокрым делом больше!
   Когда Гуров тобой займется, в  прокуратуре  и  суде  моя  жизнь  тебе
ничего не прибавит и не убавит!
   Тимоша по своему обычаю, молчал, вертел между пальцев рюмку с водкой,
смотрел в пол. Академик вчера уже с жизнью распрощался,  бояться  устал,
слушал  внимательно,  эмоционально  приглушенно,  будто  истинная   суть
полковника Гурова его  особо  не  интересует.  Майор  реакцию  Академика
отметил и навалился на него по второму разу.
   - Ты, почтеннейший Павел Николаевич,  полагаешь,  что  раз  за  тобой
мокрого нет, так тебя в  санаторий  нервишки  подлечить  отправят?  Тебе
влепят червонец строгого режима! А ты ведаешь, какие ребятки в той  зоне
собираются, и что они с тобой сделают? Я не знаю, на  чем  прикупил  вас
москвич, какие у вас с ним дела, и знать не хочу. - Майор устал и сбавил
тон. - Мне своих дел...  -  Он  чиркнул  пальцем  по  горлу.  -  Тимофей
Тимофеевич, извини, где твоя девка? Она в заповеднике у полковника  и  в
обусловленный срок не вернулась. Значит, сыщик  девушку  расколол  и  за
просто так не выпустит. Нина, спасаясь, завалит тебя со всеми потрохами.
   Тимоша реагировал спокойно, обычно  необузданный,  быстро  стреляющий
бандит, он сейчас как-то грустно улыбнулся и сказал:
   - Ты бы выпил, майор, перестал пугать и бренчать  нервами.  Ты  мент,
все хитрости знаешь, скажи путное.
   - Сказать легко. - Майор налил стакан, выпил, натужно выдохнул.  -  Я
вижу два пути. Один - собраться и уходить на  юг,  затеряться  в  войне,
среди людей, у которых ни кола, ни двора, ни документов.
   Академик вздрогнул, зачем-то поправил галстук и пробормотал:
   - Все нажитое бросить? У меня антиквариат, положение в городе...
   Майор обгладывал куриную ножку, покосил на Академика кровавым глазом.
   - Совет хорош, найди получше, майор, - сказал негромко Тимоша.
   - Есть и получше, но и  опаснее.  -  Майор  бросил  косточку,  уперся
ладонью. - Уверен, у  полковника  важное  задание,  пока  он  с  ним  не
покончит, на нас не  кинется.  Полагаю,  сегодня-завтра  он  вернется  в
Москву, доложится, лишь потом начнет  разбираться  с  нами.  Его  нельзя
упускать  из  города,  требуется  уничтожить  всех:  полковника,  немца,
девчонку и опера Михеева. Я проверил, полковник с нашей  конторой  связи
не поддерживает, значит, никаких документов передать не мог, да  и  нету
никаких бумаг, вся компра против нас у Гурова  в  голове  да  на  языках
остальных. Полковник мог позвонить в Москву и что-то сообщить верхам, но
телефонную болтовню к делу не подошьешь и на стол прокурора не положишь.
   - Значит, просто убить, - не спросил, сказал утвердительно и буднично
ТТ. - А кто нам мешает, майор?
   - А ты  знаешь,  сколько  людей  пытались  убить  чертова  сыщика?  -
поинтересовался майор. - Сколько из них уцелело? Тебе же  известно,  что
Мустафу и его парней складывали вчера по частям, соскребали  со  стен  и
потолка.
   Академик впервые увидел, как Тимоша  нахмурился,  обычно  он  смотрел
безучастно, реже улыбался, даже когда убивал.
   - Тебе же погоны не за взятку дали, чего-то в твоем черепке  имеется,
- после долгой паузы ответил Тимоша. - Ты сам  сказал,  пистолет  против
танка не пляшет. Я обеспечу танк, а ты,  майор,  решишь,  где,  в  какое
время тот танк поставить.
 
*** 
 
   Василий сидел в "Жигулях", стоявших неподалеку от ресторана  "Алмаз".
Капитан выполнил просьбу Гурова,  поменял  машину,  сумел  найти  майора
Птушко и проследить его до блатного кабака. Теперь Василий ждал, кто  из
авторитетов   в   ближайшее   время   выйдет   из   ресторана,   с   кем
предположительно встречался майор.
   Разговор Дитера с Олегом Сергеевым затянулся. Гуров его не слушал, не
хотел, чтобы Нина  оказалась  в  курсе  переговоров,  а  запирать  ее  в
соседней комнате было опасно, неизвестно, что может  взбрести  в  голову
несостоявшейся Анжелике. Она  лежала  на  тахте,  повернувшись  лицом  к
стене, полковник сидел за столом и, нарушая обет воздержания, курил чуть
ли не одну за одной.
   - Откройте окно, задохнемся, - сказала Нина.  -  Умом  не  двинулась,
кричать не собираюсь.
   Гуров  поднял  шпингалет,  толкнул  оконную  раму,  и  чистый  воздух
ворвался в прокуренную комнату.
   Переговоры Дитера с Олегом Сергеевым зашли в тупик.
   - Я на таких условиях работать не согласен  и  никуда  не  полечу,  -
сказал Олег.
   - Вы свободный человек, - ответил Дитер, памятуя  наставления  Гурова
уступить лишь в крайнем случае.
   - Да поймите, упрямый козел! - взорвался Олег. - Как я  могу  взяться
за  дело,  не  зная,  кого  конкретно  надо   ликвидировать   и   размер
вознаграждения?
   - Все узнаете на месте, вы же ничем не рискуете, получаете  в  Москве
паспорт с необходимыми визами, билет на самолет туда и  обратно,  двести
марок в сутки на жизнь в Гамбурге.  Если  предложенные  условия  вас  не
устраивают, вы возвращаетесь в Москву.
   Олег  задумался.  В  конце  концов,  немчура  прав,  если   дело   не
понравится,  -  риск  велик,  а  деньги  небольшие,  развернусь  на  сто
восемьдесят - и привет. Но он не хотел уступать, так  как  понимал,  что
подобный разговор неотвратимо  возобновится  в  Гамбурге,  и  необходимо
поставить все на свои места, немцы должны понять, с кем  имеют  дело,  и
придется раскошелиться. Видно, этот здоровяк ничего не решает, выполняет
полученные  инструкции,  а  немцы  народ  дисциплинированный,  и  его  с
указанного пути не свернешь. Олег решил пойти на компромисс и сказал:
   - Последнее слово, не согласитесь, я ухожу,  ищите  другого.  Вы  мне
выплачиваете аванс - сто тысяч марок.
   - Сорок, но в Москве, по кредитной карточке в вашей деревне мне марки
не получить.
   - Шестьдесят.
   - Пятьдесят.
   - Для вас копейки, для меня деньги. Ну хрен с вами, пятьдесят  тысяч,
но в Москве, до посадки в самолет.
   - Согласен. - Дитер кивнул. - Обсудим второстепенные детали.
 
*** 
 
   Зазвонил телефон, Гуров снял трубку:
   - Слушаю.
   - Майор, ТТ и Академик час двенадцать минут  провели  в  "Алмазе",  -
доложил Василий.
   - Машину сменил?
   - Сменил, как и приказали, наблюдаю  майора,  сейчас  он  вернулся  в
отделение.
   - Плохие новости тоже ценная информация. - Гуров  помолчал,  взглянул
на Нину, решая, что следует при ней говорить, а от чего воздержаться.  -
Машину спрячь и на такси подъезжай, будем думать.
   Нина резко села и язвительно спросила:
   - А как вы мне билет на самолет возьмете, ведь у меня нет паспорта?
   - Мне поверят на честное слово.
   - И на кой черт вы тащите меня в Москву?  Довезите  до  аэропорта,  а
когда вы с Олегом пойдете к трапу, я уже ничего успеть не могу.
   - Я ваших возможностей не знаю, - думая явно о другом, ответил Гуров.
- Вам сейчас в любом случае оставаться нельзя, убьют...
   - Меня? - Нина встала. - Кто посмеет поднять на меня руку.
   - Тимофей Тимофеевич, и рука у него не дрогнет.
   - Я считала вас умным.
   - Людям свойственно  ошибаться,  пусть  каждый  останется  при  своем
мнении. Сменим тему, скажите, Нина, ваш парень, этот  Олег  Сергеев,  он
случайно не того? - Гуров покрутил пальцем у виска.
   Нина долго не отвечала, взяла со стола сигарету, закурила.
   - Не знаю, почему спрашиваете?
   - Он в Мюнхене ребенка из автомата расстрелял.
   - Олег патологический убийца, факт. - Нина говорила о  человеке  так,
словно он не ее любовник и  партнер  по  кровавому  бизнесу,  а  человек
абсолютно посторонний.
   Сыщика подмывало  спросить,  мол,  мадам,  а  вы  давно  показывались
психиатру и себя считаете вполне нормальной?
   - А почему вы решили, что Тимоша способен меня убить? -  Нина  сильно
затянулась, чуть не обожгла пальцы.
   - Он только что переговорил с человеком, который ему прочистил мозги.
Ведь пусть и в ограниченном количестве, однако  у  вашего  Тимоши  мозги
имеются?
   - У него мозги заменяет чутье. - Нина погасила сигарету. - Я  вам  не
верю, запугиваете, добиваетесь, чтобы я не дергалась.
   - Возможно. - Сыщик пожал плечами, услышал на лестнице шаги и  открыл
дверь.
   Дитер жестом пригласил Гурова выйти,  сам  перешагнул  порог,  закрыл
дверь, остался с Ниной в комнате.
   - Столько отличных мужиков, и ни один не хватает за  трусики,  первый
случай в моей жизни.
   Дитер покраснел и отвернулся.
   Гуров сбежал вниз, увидел Олега, не поздоровался, лишь кивнул, сказал
скрипуче, несколько недовольно:
   - С немцем вы договорились,  теперь  меня  выслушайте.  -  Сыщику  не
пришлось изображать равнодушие, от злости и омерзения без всякой команды
лицо затвердело, превратилось в маску. - Мы улетаем сегодня, вы  завтра,
ночью я вам позвоню.
   -  Запишите  телефон.  -  Олег  смотрел  на  каменнолицего  мужика  с
любопытством, не понимая, как получается, что человек  смотрит  прямо  в
глаза, а взглядом не встречается.
   Убийца не знал, что любой оперативник владеет этим приемом, тем более
что последний прост на удивление.
   - У меня ваш телефон имеется.
   -  Узнаю  Нину.  -  Олег  рассмеялся,  хотя  чувствовал   непривычную
скованность. - Кстати, я хотел бы ее видеть.
   - Нежелательно.
   - А мне очень даже...
   - Я сказал, - перебил Гуров. - Если я ночью не позвоню, не вылетайте.
   Олег от такой  откровенной  грубости  смешался,  взглянул  на  Гурова
прищурившись, как бы  прицеливаясь,  представил,  как,  получив  пулю  в
живот, тот сломается  пополам,  начнет  валиться  вперед,  рассмеялся  и
спросил:
   - Значит, уговор не окончательный, могут произойти коррективы.
   -  Договор  окончательный,  я  вам  кое-что  поясню,   во   избежание
недоразумений.  У  нас  с  местными  авторитетами  произошла   небольшая
размолвка. - Гуров сделал паузу, подбирая наиболее точные слова. - К вам
она никаким краем. Люди глупы, провинциалы вдвойне. Они  попытаются  нас
остановить. Вы дорого стоите, я обязан вас беречь. Иначе мы бы  вылетели
вместе. Впрочем, - полковник оскалился  в  улыбке,  -  вы  ведь  отлично
стреляете, может, хотите принять участие?
   - Я не мушкетер и терпеть не могу дуэли. -  Собственный  ответ  Олегу
понравился, он довольно хохотнул.
   - Тогда быстренько убирайтесь, дуэль начнется без бросания  перчаток.
Ночью позвоню.
   - Я вижу, вы герой. - Олег вышел на крыльцо, прикрыл за собой дверь и
продолжил:
   - Тут палить готов до упаду, а ликвиднуть человека, так кишка  тонка,
легче заплатить.
   Гуров  смотрел  на  дверь  несколько  завороженно,   как   на   экран
телевизора, затем перевел взгляд на часы. До вылета вечернего  рейса  на
Москву оставалось ровно четыре часа.
 
*** 
 
   Майор Птушко прекрасно знал дорогу от города до  дач,  где  находился
полковник, но, страхуясь, расстелил  на  столе  крупномасштабную  карту.
Одиннадцать  километров  отличного   двухстороннего   шоссе   специально
проложили для слуг народа. Шоссе вело только на дачи. Дальше никуда,  на
дачах сейчас не жили, шоссе пустовало, имелось два съезда  на  проселок.
Встречу следует организовать перед первым  съездом,  но  его  на  всякий
случай перекрыть, уж больно силен и удачлив полковник, вдруг  проскочит.
На этом повороте встану сам, решил майор и сделал пометку на карте.  Уже
пора двигать и все  блокировать,  судя  по  всему,  они  хотят  вылететь
вечерним рейсом. Дорога одна, другого пути  нет.  Или  у  вас,  господин
полковник, имеется вертолет? Майор ухмыльнулся. Я тебе  припомню,  суке,
"поцелуй в задницу"! Он снял трубку, позвонил на вахту, которая охраняла
пустующие дачи руководителей.
   - Мусин? Доложи обстановку. Приезжал молодой  парень?  Номер  машины?
Замазан? Ладно,  черт  с  ним!  Ракетница  не  подведет?  Значит,  через
тридцать секунд после их выезда белая ракета. Если  что  не  так,  даешь
красную. Да не знаю я, что он может придумать! Ладно, ни пуха!
   Майор положил трубку,  вынул  из  стола  бутылку.  Что  полкаш  может
придумать? Дорога одна, машина у него одна, на которой  приехала  девка.
Не пехом же, огородами, одиннадцать верст с чемоданами и  девкой?  Да  и
откуда ему знать? Предположить, однако, может, волчара опытный.  А  если
он вызовет патрульные машины из города? И двинет в аэропорт с  мигалками
и сиренами?
 
*** 
 
   Такая мысль у полковника появилась первой, когда  он  обдумывал,  как
прорваться в город. Что засаду организуют до города, а не  на  шоссе  на
аэропорт, ясно как день.  Позвонить  генералу  и  попросить  две  машины
сопровождения  -  самое  простое  и  естественное  решение.  Однако  оно
совершенно неприемлемо. Сегодня же об этом кортеже узнает весь город,  и
убийца в том числе. Если бы Олег Сергеев сидел со мной в  машине,  я  бы
его запутал, рассуждал Гуров. Но он будет  один,  молва  приукрасит  все
десятикратно, убийца испугается, вся  работа  уйдет  в  песок.  Никакого
шума, максимум, что я могу попросить, - это оперативную машину  к  посту
ГАИ, где она практически уже не нужна.  Если  доберемся  до  поста  ГАИ,
считай, мы уже в аэропорту.
 
*** 
 
   Охранника Мусина охватил  мандраж.  Попал,  что  называется,  за  всю
масть, а какая сладкая жизнь была! Спишь, ешь, все от пуза и задарма, от
гостей остается, еще и  домой  притащишь,  на  всех  хватало.  Оклад  по
сегодняшним меркам пустяковый, так ведь, считай, как наградные к полному
довольствию. И такая беда на голову, один приказывает,  другой  требует,
никому не откажешь. Хорошо, если залетных гостей  нормально  порешат.  А
ежели нет? А ракету они  видели.  Ну,  кто  ее  запустил,  еще  доказать
требуется. Охранник оглядел ракетницу. Эту штуку я сразу в пруду утоплю.
Нечего психовать, майор не промахнется, уверен; иначе бы сам не полез.
   В окно постучали, охранник сунул ракетницу в стол, выскочил на улицу,
взглянул на стоявших у ворот мужчин и женщину ошарашенно.
   - Спасибо за приют, - сказал Гуров, протягивая ключи. - От  дачи,  от
вашей машины. А свою  "волгу"  девушка  заберет  через  недельку,  пусть
постоит, тут надежней.
   Охранник слушал легкую, быструю речь, чувствовал на себе внимательный
взгляд и ничего не понимал.
   - Так как же вы? - Охранник от волнения икнул.  -  До  города  десять
верст с гаком.
   - Действительно. - Полковник (Мусин уже знал,  что  мужик  полковник)
почесал в затылке, оглянулся на  стоявших  в  стороне  немца  и  девицу,
словно раньше и не подумал, что пешком далековато.  -  У  нашей  "волги"
движок забарахлил, может, вы нас подбросите на служебной?
   - Вы что? - испугался Мусин, постарался взять себя в руки,  продолжил
спокойнее:
   - Не положено, не могу оставить объект.
   - Объект серьезный, а кругом лазутчики шастают.
   - Зазря шуткуете, господин, отлучусь на миг, разворуют.
   - Понятно. - Полковник кивнул. - А напарник сегодня приболел?
   - Живой человек. - Мусин уже взял себя в руки, даже улыбнулся.
   - Капитан в отставке Мусин, твоя судьба в твоих  руках.  -  Полковник
скривил губы в улыбке. -  Ты,  главное,  не  сомневайся,  я  обязательно
вернусь.
   Гуров, Дитер и Нина вышли за ворота.
   - Что долго? - спросил Дитер.
   - Пытался его придавить, пустой номер, конечно, - ответил сыщик. -  Я
уезжаю, а они здесь, рядом. Хотя не представляю, как он может нагадить.
   - Передаст по рации, что мы ушли пешком, - ответил Дитер.
   - Мысль интересная. - Гуров свернул на  полянку,  на  которой  стояло
такси.
   Василий вышел из машины, зашептал:
   - Я приказ помню, но водитель сначала согласился, а  сейчас  руль  не
отдает.
   -  Нам  с  тобой  за  риск  деньги  платят,  Дитер  сам  залез,  Нина
соучастница. - Гуров сорвал с куста лист, пожевал и выплюнул.  -  Мы  не
можем подставлять человека.
   - Мы не люди, и нам платят, - пробормотал недовольно Василий.
   Сыщик обошел машину, открыл дверцу водителя:
   - Здравствуйте.
   - Привет, командир, - водитель усмехнулся, - ты меня  не  уговаривай,
руль не отдам. Я эту тачку три года ждал. - Он похлопал по рулю.  -  Она
еще девочка.
   - Вам капитан представился, предупредил, вы согласились,  машина  нам
необходима. - Гуров старался говорить вежливо, но настойчиво.
   - Василия я знаю, что машина нужна, верю.  А  ты  командуй  там,  где
командир, а здесь ты пассажир. - Шофер сплюнул под ноги Гурова. - И еще,
может  главное,  ты,  в  лучшем  случае,  водила.  А  я  мастер   спорта
международного класса. - Он вынул ключи, открыл багажник.  -  Грузись  и
кончай базар!
   И полковник Гуров смешался, можно сказать, растерялся, чего уже давно
с ним не происходило. Рисковать  жизнью  постороннего  человека  нельзя,
даже преступно. Водитель экстракласса? Фортуна - шанс, который  выпадает
один на тысячу, и отказаться от него тоже  преступление.  И  секунды  на
принятие решения.
   Из-за кустов за ним наблюдал капитан в отставке, ему стало любопытно,
куда с чемоданами и с дамочкой на каблуках направился гордый  полковник.
Увидев такси, Мусин пошевелил губами, запомнил  номер,  начал  пятиться,
выждал, пока машина выедет  на  шоссе,  и  затрусил  к  своей  сторожке,
которую гордо именовали КПП.
   Василий, чтобы иметь  больший  обзор  для  стрельбы,  сидел  рядом  с
водителем, а сыщик прямо за его спиной, таким образом, они  могли  вести
огонь в обе стороны. Нина  сидела  рядом  с  Гуровым.  Дитер  забился  в
противоположный угол, сжимал игрушечную  "беретту"  и  ругал  полковника
по-русски, на немецком подходящие слова отсутствовали.
   - Раз ты такой храбрый, да еще  международного  класса,  приготовься,
сейчас тебе понадобится и храбрость, и  класс,  -  сказал  полковник.  -
Василий, опусти стекло, не стреляй до  последнего,  может,  подфартит  и
проскочим.  Мастер,  выруби  счетчик,  пусть  горит  зеленый,   скорость
шестьдесят, после первого выстрела жми.
 
*** 
 
   Среди   продажных   подонков   немало   людей   умных   и   настоящих
профессионалов. Одним из них был майор Птушко. Он  перекрыл  шоссе  так,
что преодолеть преграды представлялось возможным  лишь  по  воздуху.  На
осевой шоссе угрюмо рычал  бронетранспортер,  крупнокалиберные  пулеметы
которого способны разорвать легковую машину в клочья.
   На первом проселке, по которому недавно  пытался  скрыться  Академик,
стояла "волга", в которой сидели три автоматчика, а за рулем  сам  майор
Птушко.
   Через три километра у съезда на второй и после