сии и совершил подвиг? Ни хрена. Что он лучший  сыщик,  убежден
давно и ему это неинтересно. Президента Гуров не любит и о нем вообще не
думает. Как я понимаю, он о прошедшем вообще  не  рассуждает,  прошло  и
забыто. Гуров сейчас прикидывает, как вывернуться из-под Коржанова, а  в
самой глубине перебирает четки, раскладывает пасьянс, в центре  которого
Георгий Иванович Тулин.
   - Кто такой? - поинтересовался Нестеренко.
   - Профессионал, который чудом не грохнул Гурова в Троицком.
   - Так он же в камере, он убийца, и чего  о  нем  думать?  -  удивился
Котов.
   - Для нас с тобой, Гриша, Тулин лишь  человек,  пытавшийся  совершить
убийство. Человек, связанный с коррумпированным чиновником  или  большим
генералом. Потому мы с тобой лишь оперы, хорошие, умные, ловкие, но лишь
оперативники. А он. Лев Иванович Гуров, который на любом ковре чувствует
себя как дома. И я чую, что Лева на Тулина  прицелился.  У  того  статья
пустяковая, хранение оружия. Тулин - афганец, орденоносец,  его  вывести
из уголовного дела просто. А он умен, силен, со связями в верхах,  такой
помощник на вес золота.
   - Так это  можно  и  тигра  поставить  хату  охранять,  -  усмехнулся
Нестеренко. - Только неизвестно, кого он раньше сожрет.
   - Тебе, Валентин, Грише и мне,  грешному,  неизвестно,  потому  мы  и
держим на привязи собак. А Гурову известно, и тигру, которого  приручат,
тоже ясно, кого можно трогать, кого нельзя. Ты полагаешь,  Лев  Иванович
до всего своим умом доходит? Случается, как сейчас произошло. Но главная
его сила в агентуре, не такой, что, прикусив язык,  с  испугу  донесение
пишет. А в кумовьях, приятелях, соседях, свояках, в огромном  количестве
людей, считающих за честь Гурову помочь. И он денно  и  нощно  озабочен,
чтобы армия эта пополнялась.  И  чует  мое  сердце,  что  Георгий  Тулин
сегодня для Гурова первейший новобранец.
   - Человек, который его чудом не убил, - вставил Котов.
   - Потому, с точки зрения Гурова, и  наиболее  ценный.  Когда  человек
цельный и  долгом  повязанный,  считай,  в  кандалах.  Я  таких  у  Льва
Ивановича знаю. Он порой  к  человеку  год  или  два  не  обращается,  в
критический момент,  когда  мы  с  тобой  ушами  хлопаем,  Гуров  только
телефонную трубку снимет,  скажет  человеку,  мол,  просьба  к  нему,  и
человек все бросит, но просьбу выполнит.
   Станислав  болтал,  не  придавая  своим  словам  значения,  развлекал
слушателей,  хвастался  своим  необыкновенным  другом   и   начальником.
Неожиданно Крячко подумал, а вдруг Лева, с него станется,  действительно
решит завязать отношения с Тулиным?  Безумно,  конечно,  но  если  такая
мысль появилась у него, Станислава, то она  давно  поселилась  в  голове
шефа. А тогда чего трепаться, позор, да  и  только.  Он  решил  разговор
круто свернуть, надо, чтобы в  головах  оперативников  засели  последние
слова начальника.
   - Все это ля-ля, лапша вам на уши, - рассмеялся Станислав. - На самом
деле, в данный момент, сто против рубля, Гуров  решает,  куда  поместить
Игоря Смирнова и что с парнем делать в дальнейшем.
   Самолет тряхнуло, он коснулся посадочной полосы.
 
*** 
 
   Дверь квартиры открыла Мария, одетая  по-домашнему,  но  парадно,  на
высоком каблуке. Сыщик мог  поклясться,  что  Маша  надела  туфли,  лишь
услышав звонок.
   - Здравствуй, дорогая. - Он поцеловал женщину в щеку.
   - Здравствуй, -  она  посторонилась,  освобождая  проход.  -  Раз  уж
явился, заходи!
   Гуров ощутил знакомый запах духов и дома, почувствовал, как  из  него
выходит воздух. Так бегун на длинную  дистанцию  "кончается",  пересекая
линию  финиша.  Сыщик  закрыл  и  запер  дверь,  обнял   Марию,   слегка
покачнулся.
   - Потрясающе! - Мария отобрала у него сумку, швырнула в угол. - Ты  с
аэродрома поехал не к любимому генералу, а к опостылевшей женщине, - она
обняла его за талию, прошла с ним к дивану, опустила, словно груз.
   - Я собирался, генерал не велел. - Гуров взял со столика стакан виски
со льдом и дольку апельсина. - За тебя. Маша! - и выпил.
   Мария   переставила   вазу   с   цветами,   сделала   еще   несколько
необязательных вещей, держалась к Гурову спиной,  собиралась  с  силами,
приводила лицо в порядок.
   - Хотела тебя бросить,  -  произнесла  она  безразлично,  -  а  потом
передумала. Где я еще найду поклонника, который гоняет меня  с  квартиры
на квартиру, исчезает и появляется, как неведомая тень в фильме Хичкока?
   - Я его не понимаю. - Гуров снял пиджак, бросил на диван "вальтер". -
А мысли сбежать от меня у тебя в этот раз не было.
   - До кухни дойдешь или ужин сюда принести? Гуров поднялся,  расправил
плечи, сказал недовольно:
   - Откуда ты все знаешь, даже неинтересно.
   - Я женщина, ничего не знаю, но все чувствую, -  Мария  взяла  Гурова
под руку, провела на кухню, подвинула  стул.  Сыщик  изображал  на  лице
страшное недовольство, на самом деле блаженствовал.
   - Я взяла на завтра выходной, меня в спектакле подменят, - продолжала
Мария. - Ты с утра полетишь к Петру, потом, надеюсь,  вернешься.  Сыщик,
давай устроим праздник, проведем день вдвоем и отключим телефон!
   - Мне необходимо встретиться с Горстковым, дорогая. Не забывай,  Юрий
Карлович мне платит деньги немалые.
   - Черт бы побрал миллиардеров, вечно они со своими деньгами! -  Мария
положила в тарелку салат,  подумала,  достала  из  холодильника  бутылку
водки. - Кстати, он недавно звонил, был безукоризненно вежлив,  но  явно
чем-то недоволен, сообщил, что  дочь  вернулась,  но  "спасибо"  сказать
забыл.
   - Уладим, точнее, ты уладишь, напросимся  на  ужин,  ты  все  вопросы
решишь.
   - Интересно, - Мария взяла  бутылку.  Гуров  свою  рюмку  отставил  в
сторону, Мария налила себе. - Я выпью за тебя, хотя  и  бесполезно.  Как
вы. Лев Иванович, говорите: "Что выросло, то выросло".
 
*** 
 
   Генерал Орлов сидел в своем кресле, приспустив узел галстука,  слушал
доклад Гурова, ворочался, недовольно вздыхал. Станислав сидел  на  своем
стуле с видом стороннего человека, так сидят на вокзале,  ожидая  своего
поезда.
   - Все? - спросил генерал, когда Гуров замолчал.
   - Вам показалось мало, господин генерал?  -  Гуров  пытался  спросить
язвительно, но в голосе явственно звучала обида.
   - Мало не показалось, вы молодцы, слов нет, поздравляю.
   - Я тут ни при чем, работал на кухне,  морковку  шинковал,  обед  они
готовили, - Станислав кивнул на Гурова.
   - Без морковки борща не получится, - буркнул Орлов, глянул на Крячко,
неожиданно подмигнул. - Вы когда, орлы, перестанете лезть в политику? Мы
уголовный розыск, - повторил по слогам:
   - У-го-лов-ный.
   -  Это  не  уголовка  лезет  в  политику,  а  политика  братается   с
уголовниками, - ответил Гуров и спросил:
   - А ты, Петр Николаевич, сегодня впервые услышал, чем мы занимаемся?
   -  Точно,  я  понятия  не  имел.  Вами,   господа   офицеры,   сильно
интересуется "особка".
   Особая  комиссия   осуществляла   надзор   за   работой   сотрудников
министерства.  Услышав  новость,  Станислав  хотел  сплюнуть,  не  найдя
подходящего места, слюну проглотил. Гуров согласно кивнул,  словно  ждал
именно такого финала, и спросил:
   - Кто там сегодня командует?
   - Полковник Марков,  -  ответил  генерал  и  начал  искать  на  столе
какую-то бумагу.
   - Вот, мать твою! Маркова нам и  не  хватало!  -  Станислав  вскочил,
махнул рукой, опустился на стул. - Откуда кляуза, чего требуется?
   - Откуда - Бардин не сказал, но  раз  замминистра  в  курсе,  значит,
сигнал пришел сверху.
   Гуров молчал, Крячко продолжал возмущаться:
   -  Что  конкретно?  Старушку  мы  изнасиловали?  Может,  в  подземном
переходе нищего ограбили?
   - Не ерничай, - остановил полковника Орлов. - Дураки живут в соседнем
подъезде. Обвинение серьезное, мол, Гуров подписал контракт по  оказанию
помощи в организации охраны некоторых  финансовых  структур.  Полковники
Гуров и Крячко, выполняя левый заказ, взяли в министерстве  командировку
и за счет налогоплательщиков устраивали свои личные дела.
   - По существу обвинение разумно и соответствует  действительности,  -
Гуров  пожал  плечами.  -   Летали   по   делам   личным   и   за   счет
налогоплательщиков.
   - Назначена комплексная  проверка  личных  и  рабочих  дел  агентуры,
имеющихся в вашем производстве разработок. -  Орлов  почесал  шишковатую
голову. - Минимум две недели отбрехиваться да отписываться.
   - А вот это вряд ли! - Гуров разозлился. - Если  "особка"  желает,  я
представляю рапорт по сути командировки, а  весь  сейф  выворачивать  не
позволю!
   - Ты порядок знаешь, - вздохнул Орлов. - Ты сцепился с Коржановым, он
позвонил министру...
   - Я не цеплялся к генералу,  о  чем  вам,  господин  генерал,  сейчас
доложил. Это он достает меня и совершенно напрасно. Я человек маленький,
но голыми руками меня не возьмешь. Если всесильный генерал  свой  звонок
назад   не   заберет,   я   выступлю   по   телевидению    и    расскажу
налогоплательщикам, они  же  избиратели,  о  нечаянном  взрыве,  который
произошел в городе через минуту после отбытия Самодержца.
   - Ты того? - Орлов покрутил пальцем у виска.
   - Я в норме, это генерал Коржанов того, - уже спокойно ответил Гуров.
- Он полагает, что может все, так я его разочарую. Вы, господин генерал,
передайте в инстанции мои слова. Пусть министр решит,  он  желает  иметь
небольшой скандал накануне выборов?
   Гуров блефовал, он бы никогда не сообщил прессе о случившемся.
   - Лева, выборы пройдут, а тебе служить.
   - Я когда лезу на сто первый этаж, смотрю  на  ступеньку,  куда  ногу
ставлю, а не карабкаюсь, задрав голову.
   В подъезде Гурова и Марию остановил внимательный охранник, узнав, что
гости к Горстковым, проводил до лифта. Дверь в комнату открыл хозяин,  с
которым Гуров предварительно созвонился. Юрий Карлович, обычно радушный,
сегодня держался сдержанно, хозяйка к гостям не вышла.
   - Супруга неважно себя  чувствует,  -  сказал  Горстков.  Не  сыщику,
простому обывателю было понятно, что Нина Дмитриевна  видеть  гостей  не
хочет.
   Привыкший ко всему Гуров согласно кивнул. Мария  глянула  на  хозяина
насмешливо, осталась на пороге, спросила:
   - Юлия у себя? Я пройду к девочке, вы, мужчины, решайте свои  мировые
проблемы, - и позвонила в соседнюю квартиру.
   Гуров прикрыл входную дверь, прошел в кабинет, подождал, пока  хозяин
займет свое кресло, сел напротив.
   - Вижу, не все в порядке в Королевстве Датском. А в чем,  собственно,
дело? Юлия в безопасности и здорова,  я  выполнил  свои  обязанности.  -
Гуров переставил пепельницу и закурил.
   Он с  уважением,  но  внутренне  с  некоторой  насмешкой  смотрел  на
финансиста. Удивительно, люди сами совершают  ошибки,  от  наемной  сипы
требуют ошибки исправлять, если чужие поступки непонятны, то  терпеть  и
ждать разъяснений не  желают,  сразу  негодуют.  Верно  говорят,  власть
портит даже лучших.
   - Согласен, Лев Иванович, вы свои обязательства выполнили, я не  могу
иметь к вам претензий, - тщательно подбирая слова, ответил Горстков. - У
нас была больная,  вконец  запутавшаяся,  но  близкая,  родная  девочка.
Сегодня   в   соседней   квартире   живет   здоровая,   можно    сказать
целеустремленная, но  чужая  девушка.  Вы  не  виноваты,  но  объективно
перемены произошли в результате вашего вмешательства.
   - Глупости. Некий ваш "доброжелатель"  разъяснил  Юлии,  что  она  не
родная ваша дочь. У девушки крутой характер, вы  сейчас  имеете  реакцию
человека, выяснившего, что его  всю  жизнь  обманывали.  Юлия  не  может
понять, почему любимая мама с папой не сказали любимой дочери  правду  о
ее рождении. Я, кстати, вашего поведения тоже понять не могу. Извините.
   - Возможно, я виноват...
   - Вы точно виноваты, Юрий Карлович, - перебил Гуров. - Глупо изрекать
избитые истины, однако только ложь многолика,  истина  едина.  Ее  можно
лишь повторять или молчать. Признаться, уважаемый магнат, вы мне изрядно
надоели. Хотя, если бы не ваши деньги, мы бы, возможно, и  не  вышли  на
крайне опасных людей... Хотя за ваши деньги мы спасали и лично вас...
   - Вы много себе позволяете! - Горстков поднялся,  уперся  ладонями  о
стол, навис над ним могучим телом.
   - Есть немного, устал, понимаете ли, потому говорю лишнее. Выпить  не
дадите?
   - Что? - Горстков сначала не понял, затем прошел к бару, распахнул:
   - Угощайтесь!
   Хлопнула входная дверь, застучали каблучки, раздался звонкий  девичий
голос "Мама!".
   Дверь в кабинет открылась, и вошла Мария.
   - Юрий Карлович, вас зовут.
   Горстков смотрел удивленно, его потряс оживленный  голос  дочери,  он
молча вышел из кабинета.
   - Я всегда отказывалась от розовых ролей, - сказала Мария, подходя  к
открытому бару. - Если герой абсолютно положительный, играть  совершенно
нечего. Я сейчас чувствую себя так, словно выкупалась в сладком  сиропе,
ко мне прилипнуть можно.  Слушай,  Гуров,  давай  сотворим  какой-нибудь
скандальчик.
   - Выпьем и потихоньку  смотаемся.  -  Гуров  плеснул  в  два  бокала,
протянул Марии вазочку с орешками.
   Выпить они успели, а смотаться - нет, дверь распахнулась,  в  кабинет
шагнул Горстков, мимо него проскочили мать и дочь.
   - Стоп! - Гуров выставил ладони. -  У  меня  повреждена  спина,  меня
обнимать нельзя.
   - Почему вы не сказали сразу?  -  Горстков  прошел  к  своему  столу,
держал в руках бумаги, которые Мария по просьбе Гурова передала Юлии.
   - Я же вам объяснил, Юрий Карлович, - Гуров закурил, выпустил кольцо,
как бы загораживаясь от возбужденных  женщин.  -  Я  устал  от  вас,  от
чувства обязанности, не умею работать по найму. А  расследование,  -  он
указал на бумаги, которые, надев очки, перечитывал Горстков, - провел не
я, а другой сотрудник. Он получал от  вас  зарплату,  все  в  расчете  и
довольны.
   - Не прибедняйтесь. Лев Иванович, -  басил  Горстков.  -  Где  и  что
конкретно искать, подсказали именно вы.
   - Я, я! - раздраженно ответил Гуров. - Что бы у меня  все  дела  были
такие  сложные,  как  ваше.  Не  надо  быть  сыщиком,  достаточно  иметь
нормальное зрение. Юлия, подойди к маме, прижмись к ней щекой.
   Юлия обняла мать, прижалась, повернулась к мужчинам.
   - Похожи, - растерянно произнес Горстков.
   - Просто одно лицо! - фыркнула Мария. - Глаза и подбородок от отца, в
остальном маменька. Чего  вы  волну  подняли?  Жизнь  с  родной  дочерью
прожили, в тайны играли. Разыграй подобную мелодраму в  театре,  публика
свистеть будет.
   - Но нам в роддоме категорически  объявили,  что  наш  ребенок  умер,
могут предложить чужого, - несколько смущаясь, произнес Горстков.
   - Не следует иметь столько денег, вводить людей  в  искушение.  Тогда
вам не предложат выкупить вашу собственную дочь.
   - Боже мой! - Мария взглянула на часы. - У  меня  через  час  съемка!
Режиссер оторвет мне голову! - и пошла к двери.
   - Простите! - Гуров заторопился следом. - А эти бумаги, -  он  указал
на документы, добытые Нестеренко,  -  вы  лучше  уничтожьте.  Всего  вам
наилучшего!
   В машине Гуров крепко расцеловал Марию.
   - Ты большая умница!
   - Я женщина и актриса. И не думай, пожалуйста,  что  вечер  для  тебя
закончится сплошным хэппи-эндом!
   - Я не думаю! - Гуров смотрел настороженно.
   - Я голодная, как пантера Багира, вези меня в кабак!
   - Кто-то говорил о тихом вечере вдвоем.  -  Гуров  вписался  в  поток
машин. - И я не уверен, что у меня достаточно с собой денег.
   - Рули, главное поесть, придет время расплачиваться, будем думать!
   Гуров  рассмеялся,  привычно  наблюдая  в   зеркало   заднего   вида,
теоретически сейчас некому было за ним  наблюдать,  однако  выработанная
годами   привычка   вынуждала   сыщика   менять    скорость    движения,
перестраиваться, четко фиксировать поведение окружающих  машин.  Впереди
светофор мигнул зеленым, предупреждая, что сейчас зажжется желтый. Гуров
тронул  педаль  тормоза,  показывая  следовавшим  позади  машинам,   что
собирается у светофора останавливаться, и тут  же  вдавил  педаль  газа.
Легкая  скоростная  машина  пролетела  на  желтый.  Гуров  увидел,   что
остановившаяся было "волга" рванулась на красный свет.  Передние  машины
уже ушли, задние остановились,  на  пустом  отрезке  шоссе  летели  лишь
темное "пежо" и светлая "волга".
   -  Могли  бы  взять  тайм-аут,  -  процедил  Гуров.  Мария  взглянула
удивленно, увидела, как мгновенно затвердел профиль сыщика,  он  опустил
руку в карман, вынул пистолет, положил рядом.
   - Прекрасно, а что прикажешь делать мне? - спросила Мари,  сползая  с
сиденья.
   - Ты поняла верно, отодвинь кресло до  предела,  опустись  как  можно
ниже на пол.
   - У меня итальянские кремовые брюки.  -  Мария  пыталась  шутить,  но
буквально  окаменевшее  лицо  Гурова,  поблескивающий   рядом   пистолет
действовали на нее завораживающе, сковывали движения.
   Гуров вспомнил, как  была  убита  Татьяна,  закашлялся,  увидел,  что
"волга" не пытается догнать, пристроилась сзади, мигнула  фарами,  затем
указателем правого поворота, приглашая остановиться. Кроме  того,  сыщик
разглядел, что в "волге" лишь один человек. Конечно, на  заднем  сиденье
могут лежать люди, но это вряд ли.
   -  Не  пачкай  брюки,  садись  нормально,  -  Гуров  припарковался  к
тротуару, сунул "вальтер" в боковой карман пиджака и выскочил из машины.
   "Волга" остановилась в двух метрах, из нее, не торопясь, вышел  ладно
скроенный мужчина, повернулся, шагнул навстречу. Гуров узнал  полковника
контрразведки Павла Кулагина.
   - Нельзя так  пугать  людей,  Паша,  -  сказал  Гуров,  пожимая  руку
приятеля.
   - Опять у тебя в машине красивая женщина, - отвечая  на  рукопожатие,
усмехнулся контрразведчик. - Лев Иванович, признайся, любишь ты женщин?
   - Обязательно, - Гуров  развел  руками.  -  Нормальный  мужик  живет,
бьется до смерти и все ради женщины. А если  он  не  признается  себе  в
этом, значит, недоумок и урод.
   - Интересная теория.
   - Не теория, а жизнь. Короче, Паша, ты меня преследовал  и  остановил
не ради разговора о красивых женщинах.
   - Чтобы прыгнуть,  человек  должен  сначала  разбежаться.  -  Кулагин
смотрел под ноги,  казалось,  изучает  носки  собственных  туфель.  -  Я
получил приказ заняться твоей разработкой. Ты, Лев Иванович,  понимаешь,
я  сейчас  рискую  погонами.  Приказал  лично  шеф  ФСБ.  Как  я  понял,
необходимо найти на тебя компрматериал. Нашу службу ты  интересовать  не
можешь, значит, это просьба генерала Коржанова.
   - Спасибо, Паша, ценю, ты с меня имеешь.  В  жизни  каждого  человека
есть темные пятна, в своих поисках ты обречен на успех, - Гуров протянул
руку. - Еще раз спасибо, хотя ничего нового ты мне не сообщил.
   - Желаю удачи! - Кулагин открыл дверцу "волги", Гуров шагнул к  своей
машине, остановился.
   - Разработка - это одно, а острых акций не будет?
   - С моей стороны гарантирую, но у нас много подразделений.
   Гуров сел за руль, молча пожал руку Марии и понял, что контрразведчик
останавливал сыщика ради последней фразы: "У нас  много  подразделений".
Паша предупреждает, разработка - ерунда, серьезного  ничего  не  найдут.
Обычные хитрости и нарушения, которых хватает  у  любого  розыскника  со
стажем. А вот слова о иных "подразделениях" - это крайне серьезно.
   - Я голодная, - сказала Мария, которая  прекрасно  понимала,  что  ее
любимому сейчас не до ужина, но стремилась  отвлечь,  вернуть  сыщика  к
земным будничным проблемам.
   - Слушаюсь, королева! - Гуров вписался в поток, заставил себя  думать
лишь о куске мяса с кровью, бокале красного  вина  и  предстоящей  ночи.
Известно, Земля крутится, иначе бы все  живое  сорвалось  бы  с  шарика,
улетело бы в космос. И крутят Землю могучими мозолистыми руками мужчины.
Но делают они это потому, что так хотят женщины.
   Гуров сидел за  столом  напротив  Марии,  смотрел  в  ее  прозрачные,
наполненные тайной глаза, размышлял,  что  в  отношении  Земли,  которую
крутят мужики, при