о мужик, сплюнула под ноги, села за руль, отъехала.

   Адрес Караваевой был известен, группа захвата стояла  в  квартале  от
нужного дома. Шестеро атлетически сложенных парней  сидели  в  "рафике",
старший негромко, но настойчиво говорил:
   - Нас пугают, и мы  будем  осторожны.  Действуйте  по  расписанию.  С
Богом!
   Через несколько секунд они уже входили в подъезд, блокировали  черный
ход, подстраховывали окна.
   Дверной замок выбили выстрелом, дверь - плечом, ворвались в квартиру,
но схватили лишь воздух.
   Связанный, с пулей в голове, лежал на кровати Волох.
   Лаз, ведущий на помойку, нашли сразу. Как сразу наткнулись и на  труп
лейтенанта, который оказался на пути ушедших валетов.
   Через некоторое время подъехал Орлов, прошелся по квартире, опустился
на стул напротив  сидевшего  за  столом,  безучастно  тасовавшего  карты
Гурова.
   Генерал некоторое время молчал, затем спросил:
   - Думаешь, ты бы их взял?
   - Не знаю, но человека не потерял бы точно. - Гуров отложил колоду. -
Это  была  наша  работа.  Группа  захвата  хороша  против   обыкновенных
бандитов.
   - Я подам рапорт. - Орлов ссутулился, казалось, постарел.
   - Ничего ты не подашь, - спокойно возразил Гуров. - Старший группы я,
мне и отвечать.
   - Пули немедленно извлечь,  отправить  на  экспертизу,  -  безучастно
произнес Орлов.
   - Обязательно. А ты сомневаешься?
   - Что киллеры  международного  класса  здесь  ищут?  -  Орлов  протер
короткопалой ладонью лицо.
   - Как говорит Станислав, я тоже умею задавать вопросы.  Пошли,  Петр,
не раскисай, ты генерал.
   - Будь оно проклято. - Орлов поднялся.

   Утром собрались в кабинете генерал-полковника  Шубина.  Он  о  гибели
незнакомого лейтенанта особо не сожалел. Война как война. Группа захвата
часто несет потери. Эксперты дали категорическое заключение: стреляли из
"горячих" "ТТ", значит, киллеры не ушли из Москвы, и все впереди.
   - Четыре выстрела в голову... - задумчиво произнес  пожилой  генерал,
поднимаясь. - Извините, Василий Семенович, но так работать нельзя,  -  и
пошел из кабинета.
   Все сидели, стоял только Гуров.
   - Сядь, полковник, не отсвечивай. Не бойся,  о  тебе  не  забудут.  -
Шубин проводил взглядом ушедшего генерала, вздохнул:
   - Ну, нет сил служить - увольняйся, все сроки вышли, -  Шубин  оперся
на стол ладонями.  -  Когда  эти  межведомственные  дрязги  кончим?  Ты,
генерал-майор,  конечно,  не  в  ответе,  -  обратился  он   к   замначу
контрразведки Кулагину. - Только я к твоему шефу раз в неделю захаживаю,
а он не знает, где мой кабинет  находится.  Сегодня  понятно,  что  дело
валетов чисто криминального окраса? Извини, Павел, не по делу я на  тебя
накатил. Розыск должен вести Гуров и только Гуров. И будь мы сегодня  не
обескровлены, так взяли бы голубчиков. Оперативники их взяли  бы,  никто
не обращался бы за помощью к группе захвата. Политика,  везде  политика.
Застрелили двух старших  офицеров  милиции,  а  мы  заговоры  ищем.  Лев
Иванович, ты можешь честно ответить...
   Замминистра еще не договорил, Гуров встал и четко сказал:
   - Не могу, господин генерал-полковник!
   - Не знаешь или не можешь? - генерал уже кричал.
   - Не могу, господин генерал-полковник!
   - Всю жизнь в полковниках служить будешь!
   - Согласен, господин генерал-полковник! Группу вызвал генерал  Орлов.
Вопрос был согласован со мной. Я веду розыск, я и отвечаю.
   -  Ответишь,  дай  срок.  Оперативники  свободны.  Рапорт  подать  до
полудня.
   - Слушаю, господин генерал-полковник! - Гуров четко развернулся.
   За ним так же четко вышел полковник Крячко.
   - А что мы без них можем? - тоном ниже спросил Шубин и вздохнул. -  И
не смотрите на меня так! Не боюсь!  Я  уже  ничего  не  боюсь!  И  не  в
подхалимаж я вдарился! Петр Николаевич, у  вас  служат  толковые  парни,
светлые головы, и есть честные ребята. Много не надо. Отберите  десяток,
скажите, Гурову надо помочь. Пусть, как в молодости, послужат  недельку,
пусть не спят и не жрут, пашут, как выражаются оперативники.
   - Понял, - Орлов сделал пометку в  своих  записях,  закрыл  папку.  -
Разрешите следовать за своими светлыми офицерами?
   - Спасибо, все свободны! - Хозяин проводил каждого  гостя  до  двери,
каждому пожал руку и услышал, как Орлов шепнул:
   - Молодец!
   А через два часа Шубин вышел  от  министра  несколько  ошарашенным  и
одновременно  в  хорошем  настроении.  Беседовали  втроем,  если   такой
разговор можно было назвать  беседой.  Министр  говорил,  начальник  ФСБ
вставлял реплики, Шубин молчал. Оба с самого начала дали ему понять, что
никаких объяснений или оправданий им и не требуется. Разговор идет  лишь
о степени вины генерал-полковника и о мере его наказания.
   Министр начал мягко, спросил:
   - Василий Семенович, я когда-нибудь на вас кричал?
   Самыми  распространенными  словами  в  разговоре  с  подчиненными   у
министра был отборный мат.
   Шубин задумался, словно  вспоминая,  сообразив,  что  вопрос  -  лишь
обыкновенная провокация, ответил:
   - На службе случается разное,  конкретных  примеров  я  не  помню,  -
спокойно соврал он.
   - У меня четыре рапорта, офицеры жалуются на вас,  генерал-полковник,
- сказал министр.
   - Как получилось, что киллеры ушли из  оцепленного  здания?  -  мягко
поинтересовался директор ФСБ.
   Шубин хотел сказать, что дом, в котором находились  киллеры,  оцеплен
не был, да и пребывание их в настоящем месте находилось под вопросом.
   Но ничего подобного, как и иного, ему сказать не  дали.  Напомнили  о
высокомерии и зазнайстве: в органах без году  неделя,  а  систематически
оскорбляет старших по возрасту.
   Сыщики шли,  следуя  интуиции,  практически  вслепую,  хотел  сказать
Шубин. Офицеры милиции не видели киллеров,  которые  ушли  через  пролом
задней стены.
   Министр не слышал мыслей заместителя. Шубин не слышал, о  чем  кричит
министр.
   Неожиданно наступила тишина. Шубин упрямо сказал:
   - Господин министр, наши люди проявили незаурядное мужество, работали
на пределе...
   - Идите! Идите! - министр не дал Шубину договорить, и тот оказался за
двойными дубовыми дверями.
   Шубин шел по коридору и думал, что с ним  еще  никто  и  никогда  так
сердечно не здоровался.
   -  Развалишь  министерство!  -  вздохнул  встретившийся  малознакомый
генерал и сверкнул хитрым глазом.
   Стоило Шубину зайти в генеральскую столовую, как стерва Верка,  зная,
что генерал к ней неровно дышит, бывало, не подходила по двадцать минут,
а тут - подлетела, сияя глазами и веснушками, выпалила:
   - Здравствуйте, совсем нас позабыли! Можете не заказывать, ваши вкусы
известны.
   -  Вот  так,  братец,  -  опираясь  на  стул  Шубина,  сказал  другой
замминистра. - Как стать знаменитым? Очень просто,  следует  не  бояться
своего начальника, и все тебя безумно зауважают.

   А Гуров говорил по телефону, выслушивал одни и те же вопросы, отвечал
без разнообразия.
   - Лев Иванович, слышал, ты снова победил, приказано  явиться  в  твое
полное и окончательное распоряжение.
   - Здравствуй, приходи,  оденься  средне.  К  пяти  часам  в  кабинете
Орлова, сам хозяин демонстративно отсутствовал, подчеркивая, что старший
здесь полковник Гуров, собрались четырнадцать человек.  Почти  все  были
знакомы друг с другом, многие приятельствовали.
   - Ну расскажи нам о них. Лева, - сказал совершенно  седой  полковник,
теребивший фетровую поношенную шляпу.
   - Тридцатник, в рукопашной нам против них не  устоять.  Думаю,  кроме
пистолета, вооружены  метательным  оружием,  наверняка  хороши  в  беге,
мыслят быстро, неординарно, иначе их давно бы взяли. По правде  сказать,
дальше я начну врать, по-культурному - фантазировать. - Гуров замолчал.
   - Валяй, кто не соврет, тот и правды
   Никогда не скажет, - некоторые рассмеялись, но  невесело,  словно  по
принуждению.
   - Есть одно приятное известие - патроны у них  не  отравлены.  Второе
дурное - они практически не промахиваются.
   - Может, после вчерашнего они ушли из Москвы?
   - Это вряд ли.
   - Какое у них задание? Почему после убийства они продолжают топтаться
в Москве?
   - Если бы я знал, -  Гуров  привычно  пожал  плечами.  -  Почему  они
связались с авторитетом Волохом и валютной проституткой? А  если  валеты
перекрывают дорогу мне. Льву Гурову? Похоже, нарко-синдикат считает, что
я на верном, значит, опасном для них пути?
   - Ребята, давайте выключим  гения  и  будем  мыслить  сами.  Он  явно
замыслился, - сказал Станислав.
   - Брось, Стае, прав Гуров или нет, но это его жизнь! Допустим,  точки
засад будешь определять ты. Всем руководить будешь ты, Станислав Крячко.
А убьют Льва Ивановича, - говоривший сплюнул через  левое  плечо.  -  Ты
застрелишься или в монахи подашься?
   На физиономии Станислава враз высыпали веснушки.
   - Ладно, извини, нервы к старости ни к черту.
   Участливо, словно разговаривал с тяжелобольным, другой опер сказал:
   - Лев Иванович, командуй.
   - По моим прикидкам, они будут искать меня. - Гуров снова закурил.  -
К подъезду дома и к конторе не пойдут. Они могут ждать у прокуратуры...
   - Несколько лет... - вставил кто-то.
   - Мне следует продолжать работать по героину, валеты найдут  меня,  -
упрямо сказал Гуров. - Вызов козырных валетов в Москву может объясняться
лишь неполадками на линии. А на этой линии, кроме моей группы, никто  не
стоит.

Глава 7

   Аспирант Игорь Константинович Волк  был  обыкновенный  фанатик  науки
вообще и химии  в  частности.  Нескладный  молодой  человек  проводил  в
лаборатории все свободное от сна и еды время, ходил в пятнистом, местами
прожженном халате,  если  приятели  включали  по  телеку  футбол-хоккей,
смотрел  на  экран  пустыми  глазами,  ухитряясь  удерживать  на  колене
блокнот,  писать  одному  ему  известные  формулы.  Он   уже   в   конце
восьмидесятых имел несколько запатентованных изобретений, его имя  знали
на Западе, приглашали на научные  конференции.  В  начале  девяностых  в
Америке прочитал курс лекций.
   Игорь был не просто способный, он был человек талантливый. Американцы
не знали, над чем конкретно он работает, но многие профессора ожидали от
него результатов, пытались его заполучить на кафедру, где от  коллег  не
скроешь, в какой области он готовит прорыв. Он был  умен,  изображал  из
себя чистого теоретика, который сегодня увлекается одним, завтра другим,
известно, наука таких людей отторгает.  Так  и  американцы,  человек  им
понравился, но его непостоянство,  плюс  языковой  барьер  охладили  пыл
заокеанских спонсоров, денег на исследования не дали, и, как  считали  в
Москве, парень вернулся с тем, с чем и улетал. Ночами, когда  нормальные
подвыпившие аспиранты отдыхали, он, Используя  высоко-классную  технику,
проводил свои расчеты.
   Уж как об этом сумасшедшем парне проведала Софья Владимировна Попова,
не ведомо никому. Однако,  спустя  немного  времени,  Игорь  появился  в
салоне очаровательной Сонечки, которая обожала все непонятное. Видимо, в
ее мозгу  существовал  соответствующий  фильтр,  который  со  строгостью
наряда первого поста страны точно знал, кого пущать, а кого  не  пущать.
Сонечка слушала гостя терпеливо и внимательно, нужное реле сработало,  и
по одну сторону загородки оказалась история  химии,  длиннющие  формулы,
имена великих ученых, а по другую  -  названия  лекарств  и  численность
населения планеты Земля. Зато она сразу поняла, что  лекарства-яд  можно
производить из говна, последнее слово  оказалось  Сонечке  знакомым.  И,
самое главное, один грамм этого зелья стоит столько,  что  нули  Сонечка
устала писать, и цифра закончилась словом "много".
   Знакомство Софьи Владимировны  Поповой  с  аспирантом-химиком  Игорем
Волком состоялось, когда муж ее еще был в верхах, крыша над  головой  не
текла, жизнь виделась в  светлых  тонах.  Но  Сонечка  сразу  уловила  в
молодом ученом возможности  личной  выгоды,  приблизила  его,  приодела,
начала последовательно подталкивать на разработку создания героина.
   Игорь со своей  задачей  справился  сравнительно  быстро.  Уже  через
несколько  месяцев  он   получил   в   лаборатории   несколько   граммов
белоснежного мягкого смертельного порошка.
   Софья Владимировна, используя связи мужа и личные  знакомства,  нашла
среди чиновников среднего звена несколько человек, готовых участвовать в
наркобизнесе. Однако чиновники, как  люди  опытные,  сразу  поняли,  что
организованное шустрой дамочкой "предприятие" - это  не  только  бешеные
деньги, но  и  криминал,  связанный  с  огромным  риском.  Но  понимание
опасности было быстро задавлено наличной валютой, которая  стала  быстро
поступать после реализации первой же партии товара.
   "Белые воротнички" оказывали Поповой и Волку посильную помощь,  но  в
личный контакт с производителем не вступали, однако  подсказали,  где  и
как  можно  найти  и  расширить  рынок  сбыта.  Но  многолетнего   опыта
наркобаронов  у  российских  дельцов  не  было,  они  допустили  ошибки:
секретная информация просочилась на сторону.
   До  серьезного  прокола  и  приглашения  в  Москву  козырных  валетов
оставалось около полугода.

   Игорь нашел нескольких мелких торговцев,  которые  брали  у  него  по
десять-двадцать граммов. Первые деньги  ошеломили  аспиранта.  Известно,
аппетит приходит во время еды, и очень скоро рынок Игорю  оказался  мал.
Аспирант обратился к Софье  Владимировне.  Она  проконсультировалась  со
своими  уже  подкормленными  друзьями,  у  которых  разыгрался  аппетит.
Сонечке назвали рынок, занимавший первое место  в  столице  по  торговле
наркотиками. "Адрес точный. А как там и  что,  решай  сама",  -  обронил
чиновник.

   Через два дня Игорь пришел по названному адресу. Группу торговцев  он
нашел быстро, отозвал пацана, сказал:
   - Дозу.
   - А! - оборванец махнул рукой, буркнул:
   - На мой товар у тебя денег не хватит.
   Игорь промолчал, посмотрел вокруг, столкнулся  взглядом  с  восточным
человеком, который держался иначе других. Торговец стоял  за  прилавком,
никого не звал, редко принимал товар, чаще усмехался в густую  бороду  и
молча отворачивался. Почему-то Игорь  решил,  что  этот  человек  ему  и
нужен.
   Восточный человек долго смотрел Игорю  в  глаза,  затем  негромко  на
хорошем русском языке сказал:
   - Мне кажется, ты чаю хочешь.
   - Спасибо за приглашение, отец, не откажусь.
   Бородач плавно повел рукой, словно за плечи обнял, но не  прикасался,
открыл дверь, пропустил гостя вперед.
   В доме был достаток, но не шикарно. Едва  они  появились,  колыхнулся
полог, в темноте проглядывал человек.
   Хозяин  кивнул,  мгновенно  на  полу,  застеленном  ковром,  появился
чайник, сушеные фрукты. Хозяин снял чалму, Игорю нечего было снимать, он
причесался руками, провел ладонями по лицу.
   - Русский, чужой обычай знаешь, - улыбнулся хозяин.
   - Спасибо, я знаю мало, - ответил химик. - Меня зовут Игорь.
   - Шалим, - представился хозяин, наполнил пиалу чаем.
   Игорь немного знал Восток, молчал, понимал, старший  должен  говорить
первым.
   - Что в Москве? - спросил старик.
   - Все в сравнении, отец. Как дом, здоровье?
   - Продаешь или покупаешь? - вопрос был прям.
   - Продаю, - ответил Игорь, почти спокойно.
   - Много? - под усами хозяина сверкнуло золото.
   - Не знаю, у меня лишь образец, - Игорь почтительно склонил голову.
   - Серый? Белый? - спросил хозяин.
   - Зачем спрашиваете, лучше посмотреть, - Игорь хмыкнул. - Я вам верю,
а так и отнять можете.
   - Покажи, - хозяин положил на стол массивную руку.
   Игорь достал из внутреннего кармана пиджака почтовый конверт, положил
на руку хозяина. Тот заглянул в конверт, послюнявил палец, попробовал на
язык.
   - Средний товар, - хозяина  даже  знобило,  это  был  так  называемый
"платиновый героин", то есть высшего качества.
   Старик лишь однажды видел такой товар:
   - Сколько здесь?
   - Около ста граммов.
   Первой мыслью старика было, что его  заманивают  в  ловушку.  Образец
бывает граммов пять-десять.  Ему  принесли  сразу  сто  граммов  порошка
ценнее золота.
   Игорь знал примерную цену своего  порошка,  также  знал,  что  такого
качества на рынке нет.
   - Тебе легко приказать убить меня, отец,  но  так  бы  поступил  лишь
жадный глупец, - спокойно сказал Игорь.  -  Я  уйду,  и  ты  никогда  не
узнаешь, сколько потерял на торге со мной. Возьми товар,  дай  настоящую
цену, я уйду и вернусь.
   Шалим достал из шкафчика аптечные весы,  положил  на  них  полученный
конверт, согласно кивнул, убрал весы, вынул пакет с рекламой  кока-колы,
заглянул в него, отложил, спросил:
   - И сколько ты хочешь?
   - Отец, ты лучше меня знаешь цену,  -  ответил  Игорь.  -  Если  дашь
половину, то я вернусь.
   Шалим вновь заглянул в  пакет,  посмотрел  Игорю  в  глаза,  спокойно
ответил:
   - Таких денег у меня нет, но жизнь не кончается завтра. - Он вынул из
кармана халата две толстые пачки  долларов,  бросил  в  пакет,  протянул
Игорю.
   Тот заглянул в  пакет,  увидел,  что  ему  предлагают  примерно  одну
десятую настоящей цены, отложил пакет в сторону, поднес к губам пиалу  с
чаем.
   - Мало, - согласился Шалим. - Но человек не может дать больше, чем  у
него есть. Приезжай через неделю, я приготовлю деньги.
   Игорь поднялся с ковра, взял тяжелый пакет с валютой.
   - Хорошо. Спасибо за угощение, Шалим. Не откажи в любезности, проводи
меня до машины. - Игорь вручил хозяину пакет. - Я человек  здесь  чужой,
могут обидеть. Ты же хочешь увидеть меня через неделю.
   Шалим улыбнулся в бороду, понимающе кивнул,  взял  пакет  с  валютой,
пошел к дверям.

   "Чужой" героин Игорь поймал еще весной, на несколько дней раньше, чем
его засекли оперативники министерства, специально этим занимающиеся.
   Дело было не только в низком качестве порошка,  торговали  грубо,  на
рынках, торговали люди, занимающиеся анашой. Провал был неизбежен. Не из
гуманных  соображений,  исключительно  ради  осторожности  Игорь   решил
конкурента предупредить и прикрыть. В Москве не должно существовать двух
производителей. Один может придерживать, выжидать, сбивать со следа. Два
наркобарона - это смерть обоих.
   Петр Фридин колол дрова, делал это мастерски, так легко, что даже  не
походило на работу. Роста генерал был среднего, широкоплеч и  длиннорук,
топор свистел, как шашка, в большинстве  случаев  полено  разваливалось.
Чувствовалось, что работа доставляет ему  удовольствие.  А  вот  молодой
человек, сидевший на бревнах  неподалеку,  явно  удовольствия  Петру  не
доставлял, мешал даже.
   Наконец хозяин не выдержал, воткнул топор в бревно,  смахнул  со  лба
пот и неспешно направился к незнакомцу. Гнев отца, видно, имел  биополе,
так как сын и внук, работавшие на лесопилке,  пилу  остановили,  младший
нырнул в дом, через секунду появился с ружьем и сел вроде в сторонке.
   Игорь не был физически силен, драться не любил  и  не  умел,  но  уже
давно не пил, чувствовал  себя  прекрасно,  следил  за  маневрами  семьи
Фридиных спокойно, так как правда была на его стороне.
   Когда генерал оказался  в  трех  шагах,  Игорь  встал,  поклонился  и
сказал:
   - День добрый, Петр Васильевич.
   Хозяин несколько опешил, ответил, мол, день обыкновенный, а вот гость
у него во дворе незваный.
   - Так познакомимся. Меня Игорем зовут, а  вас,  как  я  знаю,  Петром
Васильевичем. Присаживайтесь, разговор у нас не короткий будет.
   - О чем мне с тобой, сопляком, разговаривать? -  естественно,  хозяин
руки не подал.
   - Тогда я тоже постою, - Игорь вновь склонил голову.
   И тут старый генерал почувствовал, как кольнуло  в  груди,  понял,  с
плохой вестью пришел неторопливый гость, глянул ему в лицо внимательнее.
Не так уж и молод, держится достойно, на штучки с ружьем  даже  внимания
не обратил.
   - Оброк с меня получить уже пытались, - усмехнулся в усы  генерал.  -
Мы в лесу живем, стреляем ладно.
   - Бог с вами, Петр Васильевич, - улыбнулся Игорь. - Хозяйство хорошее