лько под нашим наблюдением. Патрон велел  передать,
что все средства,  которыми  ты  обладаешь,  принадлежат  Корпорации.  С
сегодняшнего дня ты лишь казначей  и  полноправный  акционер,  -  сказал
посыльный, оставил чемодан и ушел.
   Лебедев испугался, что в чемодане наркотики,  тут  же  открыл  его  и
тщательно осмотрел. Но, кроме костюма, плаща,  обуви  и  прочей  одежды,
ничего не нашел и успокоился.
   "Они имеют право, - рассудил Лебедев. -  Освободили  меня  мгновенно,
Иван Сыч, единственный человек,  который  мог  спалить  меня,  мертв.  А
деньги? Что деньги? Фантики. Связь у них отлажена, власть практически не
ограничена, лучше быть седьмым в упряжке, но на свободе, чем  вожаком  в
одиночной камере".
   Эффенди брился в ванной у зеркала, поглядывая  на  Лебедева,  который
стоял в дверях и крутил между пальцев связку ключей. Эффенди протер лицо
одеколоном, прошел мимо хозяина и, скинув халат, начал молча одеваться.
   Лебедев наблюдал за гостем, отметил, как ловко тот повязал галстук, и
подумал, что недооценивает этого человека, он совсем не так  неотесан  и
прост, и не зря Патрон благоволит  к  нему.  Эффенди  еще  раз  поправил
воротничок белоснежной рубашки, одернул  безукоризненно  сшитый  пиджак,
снял с вешалки плащ и шляпу, протянул руку.
   Лебедев вложил ему в ладонь ключи от квартиры, спросил:
   - Деньги нужны?
   -  Немного,  -  равнодушно  ответил  Эффенди,  взял  протянутые   ему
банкноты, небрежно сунул в карман и, заметив удивленный взгляд  хозяина,
спросил:
   - Что-нибудь не  так?  -  он  вновь  одернул  пиджак,  оглядел  себя,
поддернул штанину. - Носки не в тон?
   - Да нет, ты  отлично  выглядишь,  -  ответил  Лебедев.  -  Идешь  на
дипломатический прием?
   - Не знаю, - Эффенди пожал плечами. - Мне  назначили  время,  указали
место и предупредили, чтобы я был одет как следует.
   - Ты одет как следует, - повторил Лебедев, проводил гостя  до  двери,
заперся на засов и подумал: "Да, оказывается, я  мелковато  плаваю.  Вот
каких Патрон имеет исполнителей: в грязном кишлаке и в  столице  Эффенди
свой человек".
 
*** 
 
   Денис Сергачев решил заняться самодеятельностью. Сыщик предупредил  -
не дергайся, тебя найдут.  Прождав  два  дня,  Денис  решил,  что  Гуров
ошибся, позвонил подполковнику.
   - Я же тебе все объяснил, - сухо  сказал  Гуров.  -  Ты  работаешь  в
журнале? Вот и занимайся своим делом, будешь нужен, я объявлюсь.
   - Лев Иванович, я никогда не сходил с дистанции, - обиделся Денис.  -
Я рад, что твои девочки дома, значит, первый раунд,  самый  главный,  мы
выиграли. Как я понимаю, ты не ушел со стадиона...
   - Денис, - перебил Гуров. - Ты мне очень помог, я твой должник. Но  я
- это я, а ты - это ты. И не  говори  со  мной  на  спортивном  жаргоне,
словно других слов не знаешь. Но уж коли тебе так хочется, то, используя
твою терминологию, скажу: мы  ничего  не  выиграли,  нам  победу  просто
подарили. Ты веришь противнику, который тебе подыгрывает? Ты должен меня
слушаться, иначе вляпаешься в историю и меня затянешь по самые уши. Жди.
В нашем деле контратака часто выгоднее.
   "Он меня оберегает", - решил  Денис  и  начал  действовать.  Три  дня
назад, проезжая по улице Воровского, Гуров кивнул на дом и сказал:
   - Здесь живет подпольный миллионер. Я  его  взял  с  поличным,  а  он
выскочил.
   Денис улицу  Воровского  знал  отлично,  здесь,  во  дворе,  спортзал
"Спартака". И вот, решая, с чего начать, Денис приехал  сюда,  остановил
машину  у  обочины,  рядом  со  зданием   Верховного   Суда,   и   начал
прогуливаться, поглядывая  на  указанный  Гуровым  дом.  На  Эффенди  он
обратил внимание случайно, из-за брезентового плаща с капюшоном и сапог,
которые в Москве давно не носили. Взглянув  на  приезжего,  Денис  сразу
понял, что человек этот - не москвич, сомневаться в том не  приходилось.
Денис мельком отметил, что  этот  дядечка  издалека  и  уж  точно  не  к
миллионеру приехал, - подумал и  забыл.  Болтаться  по  улице  без  дела
быстро надоело, и Денис свернул во двор и заглянул в спортзал. Никого из
знакомых он, естественно,  не  нашел,  люди  все  были  молодые,  новые,
уборщица тоже новая, только ругалась она по-старому. Равнодушно  постояв
на пороге маленького зала, где ребята громыхали железом, Денис  вернулся
на улицу, решил было сесть  в  машину  и  вернуться  в  редакцию,  когда
увидел, как из подъезда вышел элегантно одетый мужчина. Может, тот самый
миллионщик, подумал Денис. Интересно, как он выглядит? За границей Денис
Сергачев не раз встречался  с  очень  богатыми  людьми  и  знал,  что  в
загнивающем обществе по внешности  не  определить,  кто  сколько  стоит.
Интересно было взглянуть на своего, доморощенного, и Денис  остановился,
пропустил мужчину, пригляделся и оторопел. Он узнал нелепого провинциала
в брезенте и сапогах. Одежда была совсем иная, но вот загар,  не  мягкий
курортный,  а  годами  въедавшийся  от  солнца  и  ветра,  спутать  было
невозможно.  Денис  отвел  взгляд,  тихонечко  присвистнул  и,  отпустив
Эффенди шагов на двадцать, двинулся  следом.  Новоявленный  "джентльмен"
свернул в переулок и направился в сторону проспекта Калинина.
   Переулок был узкий, у тротуаров жались редко  стоявшие  машины,  было
малолюдно. Денис оперативной  работы  не  знал,  прилепился  взглядом  к
объекту и не заметил, что его  самого  уже  "ведут",  а  из  замызганных
"Жигулей" вылезли еще двое.
   Сейчас мы посмотрим на этого Аль-Рашида,  рассуждал  Денис,  радуясь,
что приехал не зря и будет что рассказать самоуверенному сыщику.  Вскоре
впереди зашумел проспект, и Денис, боясь потерять незнакомца, в  людской
толчее, прибавил шагу. Неожиданно в голове что-то взорвалось,  на  глаза
упала ночь. В улетающем сознании мелькнула мысль, что надо бы устоять на
ногах, но мысль тут же исчезла, ноги подкосились.
   Но Денис не упал, так как ударивший кастетом мужчина и  его  напарник
подхватили обмякшее тело и легко забросили в подъехавшую машину.
   - Парни, да это Денис Сергачев, - сказал  водитель.  -  Он-то  мне  и
нужен, как говорится, на ловца и зверь бежит.  Топайте  себе,  а  я  его
починять поеду.
   Олег Веселов,  мастер  спорта  по  вольной  борьбе,  понимал  толк  в
травмах. Ощупав голову Дениса, Веселов пришел к выводу, что жить чемпион
будет, но показать его врачам следует, и  погнал  машину  в  травмопункт
ближайшей поликлиники.
   Веселов служил в Корпорации второй год, человек  феноменальной  силы,
среднего ума, дисциплинированный,  выпивающий,  когда  можно,  в  нужный
момент всегда трезвый, он  пользовался  доверием  Руководства.  Два  дня
назад  он  получил  приказ  найти  Дениса  Сергачева  и  представить  по
инстанции. Веселов высказал опасения, что  Денис  идейный,  рассказал  о
товарищеском обеде и встрече с подполковником из МУРа. Но бывшему  борцу
объяснили, что это не его  ума  дело,  задача  у  него  простая,  только
встретиться с Сергачевым следует "случайно". Он позвонил Денису, но  тот
от  встречи  отказался,  сославшись  на  занятость.   Помня   полученные
указания, Веселов не настаивал, а сегодня, работая  "шофером",  даже  не
зная, чем заняты "коллеги", принял в машину бесчувственное тело,  понял,
что подфартило, и решил выжать из этой ситуации максимум.
   Денис выныривал из небытия, снова в него опускался и снова выныривал.
Окончательно он пришел в себя от знакомого запаха нашатыря  и,  взглянув
на медсестру, ясным голосом сказал:
   - Сколько лет, сколько зим!
   - Мы незнакомы, - растерянно пробормотала девушка.  Денис  отобрал  у
нее смоченную нашатырным спиртом ватку, сел на покрытом клеенкой диване,
понюхал ватку, словно ароматный цветок.
   - Нашатырь! Моя молодость!
   - Лежите, вам нельзя.
   -  Девочка,  -  перебил  Денис,  осторожно  поглаживая  забинтованную
голову, - ты понятия не имеешь, что мне можно,  чего  нельзя,  -  увидев
Веселова, блаженно, несколько придурковато улыбнулся:
   - И ты здесь. Может, все вернулось? Я засадился на матче?
   - Ты засадился  не  на  матче  и  ничего  не  вернулось,  -  ответил,
улыбаясь, Веселов. - Тебе за сорок, ты давно отыгрался. Приляг!
   Денис поднялся с койки, ухватился за Олега и сказал:
   - Скажи девочке спасибо и до свидания, - и пошел к дверям.
   - Вы с ума сошли! - крикнула медсестра.
   - Здоровяк, - сказал появившийся в дверях врач. - Дома отлежится, - и
пожал Веселову руку.
   Когда спортсмены вышли, сестра возмущенно сказала:
   - Как же вы его отпустили? У него же сотрясение...
   - А у кого сейчас не сотрясение? И куда я его положу?  В  коридор?  -
пробормотал доктор и продолжал в полный голос и нецензурно.
   Веселов усадил Дениса в машину, начал уговаривать.
   - Хорошо, ты не хочешь оставаться в этом  приюте,  понимаю.  Давай  я
тебя отвезу в ЦИТО. Ты - Денис Сергачев! По старой памяти примут.
   Денис вялой рукой потрогал голову.
   - А где ты меня... - медленно проговорил он, - подобрал?
   - В переулке, между  Воровского  и  проспектом  Калинина,  -  ответил
Веселов. - Ты лежишь, а добрые люди тебя  обходят,  боятся  споткнуться.
Кто же тебя так?
   - У меня там машина. Надо забрать, - не  отвечая  на  вопрос,  сказал
Денис и подумал: "Гуров сказал бы, что я вышел в  цвет.  Правда,  другие
слова он бы тоже употребил. Надо срочно позвонить..."
   К дверям поликлиники подъехала "скорая". Два  санитара  выскочили  из
машины. Один закурил, другой глянул на "Жигули", подошел, открыл дверцу,
спросил:
   - Помочь?
   - Спасибо, нет проблем, - ответил Веселов.
   Санитар смотрел на Дениса и не уходил.
   - Как же его такого выпустили?
   - Так ведь за бесплатно, - огрызнулся Веселов. Брали бы деньги  -  не
выпустили бы. Мне еще руку пожали, что забрал.
   - Не пойдет, - санитар открыл заднюю дверь, - давай назад.
   - Приятель, ты свободен. Убирайся, иначе я тебя здесь устрою так, что
тебя долго не выпишут.
   Санитар сплюнул и отошел, Веселов захлопнул дверцы.
   - Олежка, поедем на Воровского, я тебе покажу, где стоит моя тачка, -
Денис с каждой минутой прибавлял в силе, оживал.  -  Затем  ты  отвезешь
меня домой, потом пригонишь тачку. Годится?
   Так все и сделали. Когда Веселов привез его домой и уехал за машиной,
Денис тут же позвонил Гурову и рассказал все.
   - Лев Иванович, критику ты пропусти, переходи сразу  к  наставлениям.
Олег парень свой в доску, возьмем его в команду.
   Гуров помолчал, продумывая ситуацию, затем, тщательно подбирая слова,
стараясь не обидеть Дениса, начал медленно говорить:
   - Лечись, ты должен максимально быстро встать на ноги. Твой  приятель
уже из команды, только из команды противника. Ты должен  верить  мне  на
слово, но я тебе объясню. Если он ехал на  машине,  увидел  лежащего  на
тротуаре человека, то узнать тебя не мог. Ты  что,  когда  за  рулем,  у
каждого пьяного тормозишь?
   - Я дурак?
   - Ты просто новичок на чужом стадионе, - ответил Гуров. - Ты даже  не
знаешь правил игры. Выздоравливай. Он будет расспрашивать обо  мне,  так
ты в последний раз меня видел прошлым летом, в кафе. У тебя материальные
сложности, займи у него  денег.  Ты  ни  за  кем  не  следил.  Ты  пошел
переулком, где живет твоя знакомая, машину оставил - женщина замужняя, а
машина твоя в ее семье известна. Все понял?
   - Кажется.
   - Не хочу пугать, лишь констатирую факт. Если они узнают, что ты  был
со мной на Алтуфьевском в роще, убьют.
 
*** 
 
   Положив трубку, Гуров начал бесцельно разгуливать по квартире.  Ольга
была  в  школе,  жена  на  работе,  делать  совершенно  нечего.  Со  дня
возвращения девочек прошло два  дня.  Гуров  ждал  звонка.  Так  история
закончиться не может, в этом он не сомневался. Чем  дольше  он  думал  и
сопоставлял, тем вернее убеждался, что семью ему вернули не потому,  что
испугались угрозы, и генерал  никак  не  мог  быть  центральной  фигурой
Корпорации. "Мой кавалерийский налет, конечно, оказался  неожиданным,  -
рассуждал Гуров, - но не определяющим.  Они  изменили  тактику,  поэтому
вернули девочек. Какую они преследуют цель  и  зачем  я  им  нужен?  Как
информатор? Прежде чем за меня взяться, на подполковника Гурова  собрали
досье. Я  живу  скромно,  не  пью,  никогда  не  шел  на  компромиссы  с
преступниками,  скорее  наоборот,  известен  как  максималист,   человек
упрямый  и  несговорчивый.  Доносчики  у  Корпорации  есть,  незачем  им
затевать рискованную дорогостоящую операцию ради приобретения еще одного
стукача".  Складывалась  обычная  история,  когда  вопросов  значительно
больше, чем ответов. Лишь в одном он не сомневался, что не сегодня,  так
завтра раздастся телефонный звонок, и подполковника милиции  преступники
пригласят на переговоры. И он на переговоры пойдет, так как ему нужен не
Потапов, а человек, который  отдает  команды,  принимает  решения.  Роль
Лебедева в Корпорации ясна - министр финансов. Возможно, не единственный
финансист, наверняка есть и другие. Однако ясно, Лебедев - не  глава,  а
как до него добраться?
 
Глава четвертая 
 
   В ресторане международного  аэропорта  Шереметьево-2  обстановка  для
каждого   была   знакомая.   Бесчисленное   количество   столиков   было
сервировано,  кого-то  ожидали,  а   непрошеных   посетителей,   которые
почему-то хотят поесть,  у  стеклянных  дверей  встречал  монументальный
швейцар. Точнее, он никого не встречал, а  молча  покуривал  у  закрытых
изнутри  на  скобу  дверей  и  лишь  на  очень  нахальный  стук   лениво
поворачивался и тыкал пальцем в картонную  табличку  с  распространенным
словосочетанием "мест нет". В принципе, наши объявления очень  лаконичны
и однообразны по содержанию: "Не входить", "Не  стучать",  "Не  сорить".
Есть вариант второй, он же последний: "Закрыто",  "Учет",  "Ремонт".  Со
свойственной нам любовью к рационализации мы предлагаем нашему населению
одномиллионным тиражом красиво написанное слово "нет". А руководителям с
повышенным  чувством  юмора  можно  разрешить  некоторое   разнообразие.
Например: "Пошел на..." или "Пошел в..."
   Но наши герои обладали властью и деньгами, никакие объявления  к  ним
отношения не имели, и за отдельно стоявшим  у  огромного  окна  столиком
сидели  четверо  мужчин.  Генерала   Потапова   Сергея   Михайловича   и
персонального пенсионера Лебедева Юрия Петровича  представлять  явно  не
требуется, а вот о двух других мужчинах следует сказать несколько слов.
   Роговой Константин Васильевич, которого в узком кругу  звали  Патрон,
видимо, был потомком  Гаргантюа,  ростом  под  два  метра,  весом  около
полутора центнеров, при бороде, с голосом выпивающего  дьякона.  Он  был
задумчив  и  молчалив.  Сидел  он,  отодвинувшись  от  стола,  в  кресле
помещался с трудом, рюмку в его руке разглядеть было невозможно,  потому
казалось, что пьет Патрон непосредственно из ладони.
   Константин Васильевич являлся главой Корпорации, и именно его пытался
найти подполковник Гуров. Сыщик и Патрон встречались уже  дважды.  Но  в
монументальной, величественной фигуре с депутатским значком  на  лацкане
пиджака определить главу преступного клана мог лишь  Господь,  а  Гуров,
как известно, был лишь человек.
   Рядом с Патроном, немного сдвинувшись в сторону,  так  как  места  не
хватало, сидел Волин Руслан Алексеевич, среди своих его звали  Референт.
Ему было сорок с небольшим,  одевался  он  на  английский  манер,  носил
дымчатые очки, курил трубку, голос имел тихий, интеллигентный  и,  когда
начинал говорить, присутствующие замолкали слушали  затаив  дыхание,  то
есть вели себя разумно, как  ведут  себя  все  смертные,  когда  говорит
Референт  или  Помощник  -   ведь   известно,   что   судьбой   смертных
распоряжаются они, а не Сам Лично  у  которого  забот  и  без  мелочевки
хватает. Референт открывал рот редко, лишь по указанию Самого Лично, был
внимателен, умен, прекрасно слушал и обладал незаурядной памятью.
   Итак,  в  закрытом  для  других  ресторане  международного  аэропорта
неторопливо обедали генерал МВД, миллионер, Патрон и Референт.
   Патрон говорил, и фразы  его,  простые  и  тяжеловесные,  прерывались
длинными паузами, когда он позволял себе что-нибудь глотнуть либо слегка
откушать.  В  отношении  того,  что  именно   глотнуть   или   откушать,
распространяться не следует, ясно, что как смешные  запретные  таблички,
так и ресторанное меню к нашим героям никакого  отношения  не  имеют.  А
если секрет их застолья раскрыть, то у некоторых может появиться соблазн
бросить работу вместе с перестройкой и податься в  мафию-корпорацию.  Мы
никого напитками и яствами не соблазняем, но если всякие дурные мысли  у
претендента появятся, предупреждаем, что Корпорация - не партия, туда  с
характеристиками на простой бумаге не принимают.
   - Ты с возрастом глупеешь, - Патрон смотрел на  Лебедева  ласково.  -
Тебе следует отдохнуть, подумать о душе. Сейчас  мы  тебя  отпустить  не
можем. Инфляция, следует обезопасить себя от чужой глупости. Какую сумму
ты  можешь  предоставить?  Учитывая  всех  должников,  долевых,   левых,
правых... Нас интересует не точная цифра, а порядок.
   Патрон проглотил коньяк, отвлекся на осетрину, а Лебедев задумался.
   Порядок?  Значит,  плюс-минус  миллион  его  не   волнует,   рассудил
финансист и сказал:
   - Один и пять. Миллиарда. Но сконцентрировать такие  деньги  в  одном
месте я не в силах.
   Патрон огладил бороду, взглянул на Референта, который, казалось, и не
слушал, а все свое внимание сосредоточил лишь на  том,  чтобы  аккуратно
разрезать яблоко. Но взгляд Патрона он  почувствовал  мгновенно,  поднял
голову  и  согласно  кивнул,  подтверждая,   что   Цифра   соответствует
действительности.
   - Хорошо, - Патрон снова  огладил  бороду.  -  У  тебя  есть  неделя,
Эффенди и генерал, - он кивнул  на  Потапова.  -  Собери  в  один  кулак
максимум и отправляйся на отдых. Как ты сам  говаривал:  домик,  молодая
жена и герань на подоконнике. Тебя никто не тронет, я гарантирую.
   Лебедев знал, что Патрон  слово  свое  держит  всегда,  и  благодарно
кивнул.
   Патрон принялся за горячее, все молчали.  Мгновенно  расправившись  с
котлетой по-киевски, Патрон перевел взгляд на Потапова.
   - Только сопляк мог своровать девок у оперативника. Я не знаю,  какое
место он тебе дверью прищемил, и знать не желаю.
   Потапов головы не поднимал, человек не трусливый, он  боялся  Патрона
больше, чем некогда  замминистра  -  генерал-полковника.  Последний  мог
разжаловать, уволить, оставить без пенсии, а этот бровью поведет - и  ни
один археолог твоих костей не найдет.
   - Ты понимаешь, что  люди,  даже  милиционеры,  к  нам,  финансистам,
настоящего зла не  имеют.  Многие,  даже  самые-самые  принципиальные  и
глупые, неосознанно испытывают  уважение,  так  как  мы  умнее,  ловчее,
оперативнее. Но если мы начнем убивать женщин, на нас поднимутся миром.
   - Виноват. Однако, Константин Васильевич, -  Потапов  всегда  называл
Патрона по имени-отчеству, - все закончилось благополучно.
   Патрон ничего не ответил, лишь покосился на Референта, который тут же
ответил тонкой понимающей улыбкой.
   - Что  с  тобой  прикажешь  делать?  -  Патрон  смотрел  на  генерала
внимательно, и это был не блеф, не  поза,  его  действительно  волновала
судьба Потапова. - Ты кругом засветился, знаешь слишком много.
   -  Видимо,  мне  придется  уйти  на  пенсию,  уволиться,  -   ответил
нерешительно Потапов.
   - Без погон тебе цена - целковый. На пенсию тебе не прожить,  начнешь
крутиться, глупости делать. Морока, - Патрон вздохнул.  -  Будем  решать
неприятности по мере их поступления. Затихни, помоги министру  финансов,
он кивнул на Лебедева. - Подумаем.
   - Спасибо, - Потапов привстал и поклонился. Патрон согласно кивнул  и
продолжал:
   - Я просил найти этого спортсмена...
   - Дениса Сергачева, - подсказал Референт.
   - Где он?
   - Нашли, установили связь, - ответил Потапов. - Но возникли некоторые
сложности.
   Патрон не ударил кулаком по столу, лишь опустил на  него  ладонь,