ется.  Имеется  множество
поводов, по которым человек высокопоставленный, равно как и самый что ни
на есть простой, не хочет говорить из своего кабинета. - Орлов глянул на
Гурова, осуждающе покачал головой. - Мне  более  чем  странно  объяснять
тебе столь очевидные вещи. Ты ищешь валетов, тебе хочется, чтобы  Стогов
звонил именно им.
   - Я тебе докладывал, повторяю. - Гуров старался  говорить  как  можно
спокойнее. - Как ведет себя  очень  крупный  чиновник,  если  спецслужба
лезет в его жизнь? Или если  начинают  расспрашивать  о  нем  близких  и
просто знакомых, постоянно преследуют его машину? Человек жалуется. Если
же он занимает пост, имеет  прямую  связь  с  министром,  то  не  просто
жалуется, а закатывает скандал. И кстати, будет абсолютно  прав,  потому
что никто не имеет права вмешиваться в его жизнь, постоянно  действовать
на нервы. Стогов же терпит и молчит.
   - Замаран в наркотиках, вот и молчит, - сказал Станислав.
   - Погоди, дай мысль закончить, - огрызнулся Гуров.
   - Твои мысли, слава Богу, не имеют конца, - не умолкал Станислав.  Он
был  согласен  с  Гуровым,  но  отлично  знал:  ему  следует  возражать,
упираться, тогда старшой прибавляет, думает быстрее, выражается четче.
   - Так заткнись же ты наконец! - Гуров рубанул рукой воздух.
   - Младшего обидеть просто.  Молчу.  -  Станислав  опустил  голову  на
грудь, зыркнул на начальника хитрым глазом.
   Гуров взгляд перехватил, шумно выдохнул и  подумал,  сколько  же  раз
можно наступать на одни и те же грабли?
   - Ясно, Стогов не просто молчит, чего-то ждет. Он не может бесконечно
терпеть произвол каких-то ментов. Властям он не жаловался, мы бы узнали.
В конце концов, у него достаточно  связей  и  денег,  чтобы  элементарно
нанять людей, преградить  путь  Нестеренко,  пересчитать  ему  ребра,  а
машину сжечь. Потом  доказывай  причастность  к  происшедшему  чиновника
Стогова.  В  городе  беспредел,  кого  интересует  мелкое  происшествие?
Кстати, Нестеренко раскатывает без всякого прикрытия, я ему  приказал  в
вечернее время из города не выезжать, в  темные  переулки  не  соваться.
Стогов ничего не предпринимает, не показывает зубы, чего-то ждет.  Петр,
ты генерал и опытный сыщик, скажи,  если  чиновник  не  рассчитывает  на
вмешательство валетов, то чего он ждет?
   - Чего? Чего? - Орлов почесал в затылке. - Ты сам-то бережешься, тебя
не шлепнут из-за угла?
   - Берегусь, хотя убежден, валеты не  мальчики  и  не  бросятся  сломя
голову. Меня каким-то образом должны подставить, - ответил Гуров. -  Без
наружного  наблюдения  они  могут  знать  лишь  мой  подъезд   и   двери
министерства. "Наружки" за мной нет, да валетам  и  негде  ее  взять,  а
подъезд дома - это для банкиров и журналистов.  Ловить  профессионала  в
его  подъезде  могут  лишь  отморозки  с   "Калашниковыми",   никак   не
профессионалы.  Забыл  главное,  Петр.  -  Гуров  вытянул  руку,  указал
пальцем.  -  Сегодня  же  нам  необходимо   современное   прослушивающее
устройство.
   - Будет, - Орлов черкнул в блокноте. - Что еще?
   - Терпение. Дай нам Бог терпения, - ответил Гуров.
   Валеты  объезжали  кафе  и  небольшие  рестораны.  Они  лишь  мельком
заглядывали в зал, тщательно  обследовали  подсобные  помещения,  задние
двери, через которые доставляют  продукты.  Валеты  искали  то,  что  им
нужно. Несколько лет назад они в Риме ликвидировали в ресторане крупного
мафиози, которого тщательно охраняли, и отлично помнили,  как  там  были
расположены различные подсобки, кладовки и комната  хозяина.  У  русских
все  было  устроено  иначе.  Наконец  они  остановились   на   небольшом
ресторанчике, расположенном в доме прошлого века. Оглядывая его,  валеты
представились коммерсантами  из  провинции,  желающими  у  себя  открыть
ресторан и оборудовать его по последнему  слову  техники,  но  недорого.
Хозяин был рад помочь коллегам, водил их по  подсобкам,  показывал  свое
нехитрое хозяйство.
   Валетам все понравилось, особенно их устраивало, что из кухни имелось
две двери в кладовку, также два выхода имелись из здания,  один  вел  во
двор, другой - в переулок.
   Иван вновь вернулся к раздаточной, из которой был виден зал.
   - Столик у левой стены удобнее всего, - сказал Иван.
   Кирилл не ответил, осмотрел диспозицию, отступил вовнутрь, прошел  во
двор, вернулся, через другую дверь вышел в переулок.
   - Машину оставим здесь, - Кирилл указал  место.  -  Сколько  у  мента
может быть охраны? Ну трое  максимум.  Самого  и  одного  из  охранников
уберем сразу, значит, сюда в крайнем случае выскочат двое,  ну  трое.  У
нас будет от пяти до десяти секунд на отъезд. Нет проблем.

   День начался обычно. Гуров поднялся  рано,  в  начале  седьмого,  все
делал не торопясь,  несколько  заторможенно.  Силовая  гимнастика,  душ,
бритье, у зеркала он задержался, долго смотрел на свое отражение, словно
не узнавая, думал, что надо сходить в парикмахерскую,  седые  волосы  на
висках торчали. Он долго  и  особенно  тщательно  причесывался,  выводил
пробор, но зрелый мужик, смотрящий на  него  с  некоторым  любопытством,
моложе от этого не стал.
   Погладил брюки, повесил костюм на плечики и позвонил Орлову домой.
   - Здравствуй, Петр, я, кажется, приболел,  задержусь,  может,  вообще
останусь дома.
   Генерал был опытный сыщик, все понимал с полуслова.
   - Мандраж? Нормально, главное, не оставайся равнодушным.  Прислать  к
тебе Станислава? Парень тебя развлечет, главное, не пей ни рюмки. - Петр
помолчал. - Может, откажемся, черт с ними, с  валетами,  всех  убийц  не
перехватаешь?
   - Не говори ерунду, Петр, - раздраженно  ответил  Гуров.  -  Это  моя
работа.
   - Уверен, ты не выйдешь из дома, не позвонив, ты достаточно  взрослый
мальчик, - сказал Петр.
   - Взрослый, почти старый. Пока. - Гуров положил трубку.
   Ситуация  складывалась  не  новая,  но  каждый  раз   она   предельно
раздражала сыщика.  Близкие  люди  начинали  вести  себя  фальшиво.  Все
заботились  о  его  здоровье   и   жизни,   призывали   к   максимальной
осторожности, даже к отказу от операции. А ведь они прекрасно знали, что
Гуров  не  умеет  пятиться  и  никогда  не  свернет  в  сторону.  Зачем,
спрашивается, пустые слова говорить? Будто они  страхуются  и  в  случае
плохого  исхода,  то  есть  если  его  убьют,  могут  сказать  себе:  "Я
предупреждал, просил, предлагал отказаться, но ведь Гурова не убедишь, и
он имеет только переднюю скорость".
   Да он бы с радостью отказался, давить на газ и рисковать надоело,  не
десять или двадцать лет назад, когда острая ситуация  лишь  подбрасывала
адреналина в кровь.
   Сыщик налил себе вторую чашку кофе, закурил первую  сигарету.  Хватит
размазывать кашу по тарелке, сосредоточься и думай. Ведь удавалось порой
просчитать ходы противника и встретить его неожиданно. Поставить себя на
место киллеров. Думай, думай.
   Положение валетов незавидное, но если они не откажутся  и  пойдут  на
ликвидацию, значит, имеют козырь в рукаве. За  ними  колоссальный  опыт,
выбор времени и места. У них, безусловно, случались схожие ситуации. Что
же они предпримут? Засада в  подъезде  или  около  дома?  Отпадает,  они
прекрасно знают, кто я, мой опыт, послужной список. В  момент,  когда  я
сажусь в машину? Допустим, у них  имеется  пособник  из  спецслужбы,  им
сообщили место, где стоит "Пежо". Маловероятно, однако, допустим.  Узкий
переулок, милицейский пост у посольства. Ты, сыщик Гуров,  стал  бы  там
устраивать засаду? Машина ставится  в  пятидесяти  метрах,  трогается  с
места, когда я подхожу к своей тачке. А я что,  стою,  ничего  не  вижу,
жду, пока убийцы подъедут? Две секунды. Целых две секунды! Да,  и  не  в
стиле серьезного киллера. Они должны поставить меня, как мишень, скорее,
посадить. Ресторан, кафе, казино? Место выбрано заранее, проверены  пути
отхода. В практике работы киллеров подобное случалось тысячи раз. Однако
работает. Так ликвидируют политиков, финансистов, соперников. Все данный
прием знают, но систематически  попадаются.  Почему  попадаются?  Жертва
считает  себя  умнее  охотника?  Либо  все  происходит,   когда   жертва
совершенно спокойна и нападения не ждет. В моем случае это отпадает. Они
знают; я охочусь за ними так  же,  как  они  за  мной,  рассчитывают  на
опережение.
   Станислав приехал без звонка. Гуров, разглядывая  друга  в  "глазок",
громко сказал:
   - Кажется, вас не приглашали.
   - Ехал мимо, решил заглянуть. Не выгоните?
   Станислав проскочил в квартиру, скинул на  ходу  туфли,  бросился  на
диван.
   -  Здорово,  когда  непосредственный  начальник  твой   друг!   Жизнь
окрашивается в голубые и розовые тона.
   - Слушай, если меня убьют, тебе станет неуютнее, - сказал Гуров.
   Станислав  по  тону  понял,  что  друг  с  утра  в   раздрае,   решил
предложенного тона в разговоре не принимать, наигранно ответил:
   - С одной стороны. С другой, я получу повышение и наконец  вылезу  из
огромной тени, которую отбрасывает твоя суперличность.
   Все относительно, Лев Иванович! Все относительно!
   И хотя Петр запретил  спиртное,  Станислав  видел,  другу  необходимо
расслабиться, решил взять грех на  свою  душу.  Он  соскочил  с  дивана,
прошлепал в носках на кухню, вытащил из холодильника бутылку.
   - Я не буду, - сказал Гуров.
   - Не пей, кто неволит? А я такой момент  пропустить  не  могу,  -  он
налил две стопки, уселся за стол.
   - Ты провокатор. - Гуров сразу взял свою рюмку и выпил.
   - Обязательно! Каждый стоящий мент иногда провокатор,  без  этого  не
проживешь. - Станислав быстро наполнил рюмки  и  вновь  молча  выпил.  -
Самое страшное в выпивке - это перерывы.
   - Тебе следует обратиться к наркологу. - Гуров тоже выпил, достал  из
холодильника бутылку боржоми, глотнул из горлышка, затем  вытянул  руки,
взглянул на кончики пальцев, прищурившись. - Пока только десять.
   Станислав убрал бутылку, упал на пол, начал отжиматься:
   - Вызываю супер, слабо принять пари и отжаться два к одному?
   -  Ты  возьми  у  олимпийского  спринтера  восемьдесят  метров  форы,
наверняка выиграешь.
   Гуров опустился на пол, начал лениво отжиматься.
   - Ладно, сдаюсь, - Станислав сел, тяжело перевел дух. - Исключительно
в порядке подхалимажа.
   - Полагаю, они проявятся не раньше завтрашнего дня, - сказал Гуров. -
Мы рано начали гореть, в нужный момент пороха не окажется. Все, нервы ни
к черту, я становлюсь шизофреником.
   - Глупости! - Станислав поднялся на ноги,  отряхнулся.  -  Нормальный
человек с абсолютно нормальными реакциями.
   Зазвонил телефон, Гуров снял трубку и услышал:
   - Они будут сегодня в  восемнадцать  в  ресторанчике  "Обломов",  что
возле Сретенки. Это все, что я могу сделать для тебя, сыщик, - голос был
мягкий, уверенный, абонент  положил  трубку.  Гуров  выслушал  несколько
гудков.
   Гуров дал команду, Станислав начал действовать. Через два часа  в  их
кабинете  собрались  восемь  старых  сыщиков.  Они  выслушали  сообщение
Гурова, один из оперов, соратник еще по службе в МУРе, спросил:
   - И ты веришь своему доброжелателю?
   - Как и каждый опытный розыскник,  Николай,  я  не  играю  в  очко  с
шулером, не отгадываю на рынке, под каким  колпачком  спрятан  шарик,  -
ответил Гуров. - Но не реагировать на звонок я не могу.
   Они подъехали к ресторанчику "Обломов" на трех машинах,  как  обычно,
остановились в двух кварталах, оперативники мгновенно растворились среди
прохожих. Гуров наблюдал за четкой, слаженной работой сыщиков со щемящей
ностальгической любовью. Вот они, последние из могикан; даже он,  Гуров,
знающий каждого в лицо, через минуту потерял друзей из вида, хотя  людей
в переулке было не так уж и много.
   Трое прошли во двор, двое в ресторан, остальные  остались  на  улице.
Они не блестящие стрелки и совсем  уж  не  кулачные  бойцы,  они  сыщики
высочайшего класса.
   - Санэпидстанция, хозяин, мы  тут  у  тебя  посмотрим,  а  ты  готовь
шашлыки и по сто граммов,  иначе  мы  можем  у  тебя  найти  такое,  сам
удивишься.
   - Люблю людей прямых, - хозяин рассмеялся.
   Сыщики искали неторопливо, тщательно, словно не здоровенных киллеров,
а тараканов. Они ходили мягко, постоянно прислушиваясь  и  страхуя  друг
друга. Оружия никто не вынимал, но  пистолет  у  каждого  находился  под
рукой.
   - Хозяин, - позвал один из оперов. - А эта лестница куда ведет?
   - Второй этаж, - равнодушно  ответил  хозяин.  -  Бухгалтерия  и  моя
комната отдыха.
   - Проводи, посмотрим, - опер начал подниматься  по  лестнице,  хозяин
шел следом.
   Они  остановились  у  двух  дверей,  одну  хозяин  отпер,   пригласил
проходить. Опер не торопился, ждал, пока пройдет хозяин.
   - Вежливый, - хозяин понимающе кивнул, прошел  в  комнату  отдыха.  -
Только если вы из санэпидемстанции, то я токийский император. Ищите, я в
чужие дела не лезу.
   Оперативник прошел к окну, взглянул на переулок.
   - Небось баб водишь? - спросил он, думая совершенно о другом.
   - А чего их водить? - усмехнулся хозяин. - У каждой пара ног имеется.
   - Оно конечно, - опер стукнул кулаком в стенку. - А здесь что?
   - Бухгалтерия, - ответил хозяин, вывел оперативника на площадку, пнул
ногой железную дверь. - Ключ только у самой. Она у меня строгая.
   Опер осмотрел сейфовый замок, понимающе кивнул.
   -  Солидно,  молодец,  -  и  пошел  вниз.   Через   несколько   минут
оперативники, осматривавшие  ресторан,  собрались  в  зале,  присели  за
столик. Пришли Гуров со Станиславом.
   - Лев Иванович, ты  совершенно  напрасно  вылез,  -  сказал  один  из
оперативников. - Пулю схлопотать даже  не  секундное  дело.  Быстрее.  А
стрельнуть можно из любого окна.
   Кроме пяти оперативников, в зале ресторана находилось всего несколько
человек, которые ели, пили и мирно беседовали. Настроение у сыщиков было
благодушное,  вспоминали  молодость  и  случаи,  как   сегодня,   когда,
похолодев, бросались на добычу и хватали воздух.
   Хозяин  принес  шампуры  с  шашлыком  и  бутылку.  Наполнили   рюмки,
следовало что-то сказать, но  слова  не  складывались.  Наконец  кто-то,
шумно вздохнув, сказал:
   - Ну, ребята, за наше здоровье. Выпили, занялись шашлыком. Лишь Гуров
сидел напряженно, смотрел  в  сторону  кухни.  Что  происходит?  Он  уже
несколько дней ждет, что затащат в какое-нибудь кафе и расстреляют,  как
мишень в тире.  И  вот  он  сидит  в  этом  ресторанчике,  пьет  и  ест,
благодушествует, вспоминает молодость. Ведь именно этого он и ожидал.
   - Станислав, - еле слышно сказал сыщик, -  выйди  на  улицу,  проверь
посты, оставайся там.
   Станислав взглянул удивленно, но безропотно отложил шашлык и вышел из
ресторана.

   Валеты находились на втором  этаже  в  комнате  бухгалтера.  Стальная
дверь и солидный сейфовый замок были для них преградой смешной.
   Кирилл доел бутерброд, отряхнул ладони, достал "беретту".
   - Пошли.
   Иван тоже достал оружие, равнодушно спросил:
   - И как ты все представляешь?
   - А чего представлять, я знаю. Они готовились, напрягались, теперь не
могут уйти из ресторана и не выпить, не поговорить. Выстрелим и уйдем  в
переулок. Может, там еще раз выстрелим. Все просто.
   Киллеры вышли из бухгалтерии, начали спускаться по лестнице.

   У Гурова задрожали руки, ноги стали ватными,  он  собрался  и  твердо
произнес:
   - Парни, валеты здесь, у нас несколько секунд.
   - Где здесь? - пережевывая кусок сочной баранины, спросил седой опер.
- Лева, очнись.
   - Слушать! - Мандраж прошел, Гуров ощутил спокойный, хорошо  знакомый
холод, в голосе у него зазвучал металл. -  Слушать  и  выполнять.  Я  не
знаю, как они прошли, но киллеры здесь. Всем достать оружие, внимание на
кухню.
   - А ты не командуй, опустись на  пол.  -  Сидевший  рядом  с  Гуровым
старый сыщик вдруг выхватил из-под него стул.
   Переход от мирного застолья к боевой позиции произошел мгновенно.  Не
ожидавший рывка, Гуров мягко свалился под стол. Пуля шлепнула в стену.
   Кирилл увидел, что промахнулся, секунду смотрел на  опустевший  стул,
на место, где только что находился мент, и сказал:
   - Уходим.
   За спиной загрохотали выстрелы, пули вспороли занавеску.
   Иван выстрелил несколько раз вслепую  и  рванулся  к  задним  дверям,
которые почему-то  оказались  открытыми.  Автомобильные  фары,  довольно
тусклые при свете уходящего дня, освещали дверной проем. Со  двора  тоже
шарахнули выстрелы, пули вспороли дверной косяк.
   Валеты  передвинулись  к  другим  дверям,  здесь  киллеров   встретил
прицельный пистолетный огонь. Со стороны зала раздался уверенный голос:
   - Бросьте оружие и выходите! Кирилл сунул пистолет за  ремень,  вытер
лицо ладонями, словно умылся, хрипло, но спокойно сказал:
   - Мы промахнулись. Рано или поздно, конец был один.
   - Надоело, - ответил Иван. Пуля ударила в стену рядом с его  головой,
стреляли со стороны зала из-за портьеры.
   Вспыхнувшие было крики обслуги утихли. Наступила гнетущая  тишина.  С
улицы донесся звонкий, нахальный, даже веселый голос:
   - Козырные, кончайте валять дурака! Мы хоть и не великие стрелки,  но
ложку мимо рта не пронесем!
   Вновь стало тихо, раздалось два негромких хлопка.
   Станислав стоял во дворе, смотрел на дверной проем, понимал:  кому-то
надо идти. Жутко не хотелось. Чтобы подбодрить  себя,  он  начал  громко
считать:
   - Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ноль!  Станислав  прыгнул  в  дверной
проем, упал на пол, откатился в сторону.
   Валеты   лежали   рядом,   раскинув   ноги   и   почти   соприкасаясь
простреленными головами.
   - Убийцы, конечно, однако мужики, - сказал кто-то.
   Сыщики не задерживались у трупов,  некоторые  сыщики  даже  не  стали
смотреть. Уж чего-чего, а трупы в своей жизни они видали.
   - Лев Иванович, звони следователю, вызывай с Петровки  группу,  пусть
пишут бумаги, занимаются привычным занудством.
   Все ушли в зал, Гуров остался у трупов один.  Периферийным  сознанием
сыщик отметил, что убийцы лежат почти в тех же позах,  что  и  Веткин  с
Сотиным. Никакой радости, даже облегчения  Гуров  не  ощущал.  Он  знал:
свобода вернется не раньше завтрашнего дня. Завтра. Магическое слово,  в
которое верит человек со дня своего рождения.

Эпилог

   Генерал Орлов  выровнял  лежавшую  перед  ним  папку  с  материалами,
взглянул на курившего у окна Гурова, откашлялся и сказал:
   - Полковник, вы  работу  по  делу  закончили.  Все  материалы  ведено
передать в контрразведку.
   - Интересно. А Стогов? Я имею возможность доказать...
   - Лева! - перебил Орлов. -  Лично  ты  имеешь  возможность  отдохнуть
неделю. Это приказ... И не мой. Я тебе говорил, что хочу к тебе в гости?
Вот и выполняй, иди готовься.
   Станислав, молча сидевший на своем стуле, поднялся, взял  Гурова  под
руку.
   - Идем, Лев Иванович, ты здесь ничего не найдешь.  Власти  не  отдают
своих людей, и ты это знаешь.



   Николай ЛЕОНОВ
   БЕСПРЕДЕЛ



Пролог

   Абасов Рафик Асад-оглы, статный тридцатипятилетний красавец, одевался
элегантно на английский лад и походил бы на британца,  если  бы  не  был
смугл и черноволос. Он говорил по-русски в совершенстве, на английском и
французском с легким акцентом.
   Отец Рафика долгие годы работал в  представительстве  Азербайджана  в
Москве. Мальчик закончил московскую школу,  затем  университет,  работал
два года под началом отца, отучился в аспирантуре, защитил  кандидатскую
диссертацию и улетел в Англию, в Оксфорд.
   Благополучие  отца  и  сына  Абасовых  объяснялось  не   столько   их
способностями, сколько родственными  связями.  Брат  отца,  родной  дядя
Рафика, был секретарем ЦК, его ценили в Москве, принимали  в  Политбюро.
Отсюда и возможность продолжить образование в Англии.
   Блестяще образованный молодой человек вернулся в Россию,  где  прожил
сознательную часть  своей  жизни  вдали  от  Баку,  на  азербайджанском,
конечно, говорил, но больше любил русский и Москву, да и друзья его жили
здесь, и он понимал: историческая родина не примет его с  р