озволим  кристальных  людей  обливать  грязью.
Сегодняшние власти дорого заплатят за изувеченную судьбу вашего супруга.
   Когда многоречивый парень  ушел,  Валентина  Алексеевна  решила,  что
произошла ошибка или это какой-то злой розыгрыш. Павел не  раз  говорил,
что у нега много врагов, но, зная тщеславие и подозрительность мужа, она
ему не верила.
   А вскоре позвонил муж и сдержанно сказал:
   - В моей жизни намечаются  перемены.  Я  не  стал  говорить,  что  мы
расстались,  предупредил,  чтобы  вас  не  беспокоили,   но   они   люди
неуправляемые, могут и заявиться. Я в отъезде, ты ничего не знаешь.
   - Уже были, я так и сказала. Ты бы зашел, объяснил, что происходит.
   В   принципе   Усов   подобного   ответа   и   ждал,   но   изобразил
нерешительность.
   - А стоит ли, дети... Ты так легко поверила, что я подонок...
   - Я знаю тебя двадцать лет, меня не обманешь, Я не говорила,  что  ты
подонок. Паша, ты просто  человек  тщеславный  и  слабый.  Зайди  завтра
утром, поговорим.
   И вот Усов расхаживал по своей квартире,  вспоминал,  как  неожиданно
получил ее, потому что генерал, которому  она  предназначалась,  проявил
гонор, заявив, что его не устраивают смежные комнаты. А майор  Усов  был
очередником, что более важно, секретарем  партбюро  управления.  На  эту
"стенку" деньги он занимал, а потом втаскивал ее на третий этаж, так как
лифт не работал.
   Валентина ходила следом за мужем, останавливалась на пороге, скрестив
руки под высокой  грудью,  смотрела  на  некогда  бравого  оперативника,
который всегда носил под мышкой пистолет. Только позже она выяснила, что
его коллеги носили пистолет лишь в случае  необходимости  и  терпеть  не
могли наплечные кобуры.  Она  прекрасно  понимала,  что  муж  оттягивает
момент объяснения, так как правду сказать не захочет, а врать он жене не
умел.  Странно,  но  факт.  Павел  врал  постоянно,  легко   и   просто,
большинство людей ему верили,  но  стоило  ему  солгать  жене,  как  она
улыбалась, и Усов замолкал. Валентина первой узнала, что у  мужа  роман.
Когда разразился скандал, она сразу поверила,  что  муж  брал  взятки  и
виной тому была именно женщина.
   - Полковник, - во время ссоры она всегда называла мужа по  званию,  -
все вещи на местах, ничего не пропало,  ты  можешь  сесть,  я  тебе  для
храбрости налью.
   - Я уже давно не полковник. - Он сел за свой стол.
   Жена принесла начатую бутылку коньяку,  рюмки,  вазочку  с  печеньем.
Чутьем  оперативника  Усов  понял,   отпираться   бессмысленно,   но   и
признаваться следует не во всем.
   - Я перед тобой виноват, но если ты найдешь мужика, который  ни  разу
не изменял, значит, он импотент. Баба  была,  остальное  пришили.  -  Он
выпил. - Служебных нарушений полсейфа наберется, так на них вся ментовка
держится.
   И женщина поверила. Что муж утаивает от нее,  она  не  поняла,  но  в
искренность поверила. Она сердцем  чувствовала,  он  говорит  правду,  и
глазом не косит, как обычно. Ну что баба? Все мужики одинаковые. Если бы
за каждую измену мужчин держали в тюрьме по четыре месяца, то на  Москву
не хватило бы Черемушек. Подумав так, она даже фыркнула.
   - А с того дня, как взяли, у меня ни одной женщины!  -  И  он  широко
перекрестился.
   - Воды, я запивать привыкла.
   Валентина пошла на кухню, но нужна ей была не вода, надо  было  взять
себя в руки, так как в ее жизни мужчина появился.
   - Расскажи, кто и в  какую  Думу  тебя  выдвигает?  -  спросила  она,
возвращаясь.
   Здесь легенда была готова. Усов излагал ее гладко, насмешливо.
   - Я на правительственной даче, охранником, - начал он и снова  выпил.
- Народ там разный бывает, но в основном оттуда, - указал он на потолок.
- Ну, хозяин, естественно, знал, кто я такой, видно,  сболтнул  кому-то,
похвастался,  что  у  него  ворота  бывший  полковник   открывает.   Ну,
прикинули, для пенсии мужик молодой, стали расспрашивать,  я  как-то  за
стаканом и брякнул, мол, большие начальники личным обустройством заняты,
им на простых людей плевать, а я человек невыдержанный, возьми да  заяви
прилюдно. Ну, мне уголовщину начали шить, в  тюрьму  заперли...  Извини,
Валентина, приврал я крепко, но кому-то мой  рассказ  шибко  понравился.
Там к моим россказням столько добавили, мне в век не  сочинить.  Замы  и
даже  министр  стали  при  встрече  за  руку  здороваться.  А  кто-то  и
обмолвился, что Павел Петрович Усов пострадал от антинародного режима  и
истинный правозащитник, человек смелый и  принципиальный,  юрист.  А  на
Руси испокон веков пострадавших от властей уважают и любят, давайте  его
двинем в Думу. Я посмеялся, а оно вон как повернулось.
   Валентина чувствовала, муж говорит правду, да и что греха таить, одно
дело - жена милиционера, иное -  супруга  депутата.  Она  была  умная  и
честная, однако человек живой, к тому же женщина достаточно тщеславная.
   - Выходит, что бог делает, все к лучшему. Тебе вернуться  необходимо,
кандидату в  депутаты  сторожем  служить  не  положено,  -  сказала  она
решительно, опомнилась и спросила:
   - Партия-то какая?
   Он назвал, вопроса этого он ждал и заготовил ответ.
   - Паша, так это же настоящие фашисты! - ахнула жена.
   - Ты, родная, лучше молчи. Вспомни, мы с тобой в какой  партии  много
лет состояли и членские взносы платили, и голосовали.
   - Иначе нельзя было, да и от наших поднятых рук ничего не зависело.
   - Думаешь, меня зовут решать чего? Кнопки нажимать. И ничего от  моей
кнопки не изменится. А я тебе как профессионал  скажу:  банда  -  всегда
банда, законы везде одни. А Дума - лишь большая банда.  Цвета  и  одежда
разные, а мысль одна - как себе урвать.
   - Мы здесь живем и ничего менять не будем, - решительно заявила жена.
   - Ты пока не депутатша, а жена уволенного мента, недавнего арестанта,
и хвост раньше времени не поднимай. - Усов удивился, с  какой  легкостью
победил своенравную супругу, наполнил рюмки, чокнулся, сказал:
   - Давай за нас, двадцать лет прожить и не  поссориться,  так  лишь  в
сказках случается.
   Она  увидела,  что  муж  ее  неуловимо  изменился,  в  нем  появилась
уверенность, незнакомая ей до сегодняшнего дня, твердость. А у него ведь
теперь ни мундира, ни служебной машины, ни любимого пистолета.
   Наступал вечер. Казино наполнялось  народом.  Артем  Дуров  сидел  за
стойкой, пил сок, сортировал прибывающих  гостей.  Он  не  разбирался  в
моде, в ценах костюмов и галстуков, классифицировал  людей  по  походке,
сложению, когда парни приближались к стойке, определял по выражению лица
и глазам. Ну, и по тому, что люди заказывали и как платили. Он уже давно
понял, что люди богатые не держат деньги  в  карманах  брюк,  купюры  не
мнут, не бросают, и чаевые дают умеренные, некоторые забирают со  стойки
даже мелочь. За время работы в казино он стал лучше относиться  к  людям
богатым. Они были спокойнее, доставляли меньше хлопот, редко  напивались
и скандалили.
   В обязанности  охранника  входило  следить,  чтобы  среди  гостей  не
появлялись карманники, и улаживать  возникающие  конфликты.  Так  как  в
молодости Артем работал оперативником на  рынках,  вокзалах,  в  больших
магазинах, то определить карманника  для  него  не  составляло  большого
труда. Но если в милицейском прошлом  его  задачей  было  взять  вора  с
поличным, то сегодня все стало значительно проще. Задача охранника кражу
не допустить,  подозреваемого  потихоньку  из  казино  выпроводить.  Для
опытного опера увидеть карманника, понять, что человек совершает  кражу,
дело не сложное. Бывают, конечно, мастера,  которые  нарушают  стереотип
поведения, имеют свой стиль и  почерк,  тогда  происходят  скандалы,  но
подобное случается исключительно  редко.  Обычно  карманник  приходит  с
напарником, реже с женщиной, выпивает у стойки и часто здесь  же  выдает
себя. Он непроизвольно следит за тем, как люди достают деньги и куда  их
кладут. Затем вор переходит в игровой зал, но почти никогда  не  садится
за карточный стол, проходит к рулетке.  Определить  намерения  человека,
когда он стоит среди зрителей и наблюдает за игрой, оперативнику  совсем
просто. Карманник за шариком практически  не  следит,  выбирает  жертву.
Определив намерения, Артем дальше не  ждет,  отзывает  подозреваемого  в
сторонку, перебрасывается незначительными фразами. Опер и  щипач  узнают
друг друга практически сразу, после чего Артем обычно сразу  спрашивает,
имеется ли у человека на выпивку или его угостить?
   В большинстве случаев на этом инцидент  обычно  исчерпан.  Случается,
что "гость" разыгрывает недоумение, редко возмущается, но так как  Артем
никогда  не  позволяет  себе  обвинить  человека,  тому  и   возмущаться
практически нечем. И, поболтавшись для приличия по залу, он уходит.
   Артем сидел у самого края стойки, позвякивал льдом в стакане с соком,
автоматически наблюдал за публикой,  отметил,  что  пышная  блондинка  с
вываливающимися из глубокого выреза  грудями  уже  изрядно  набралась  и
может начать скандалить, и вспоминал свой  разговор  с  Гуровым.  В  тот
вечер, получив  от  полковника  предупреждение  о  "наружке",  Артем  не
выдержал и выбрался на улицу. Он засек "топтунов" почти сразу,  признал,
что  если  бы  не  был  предупрежден,  то  вполне  мог  бы  "наружку"  и
прошляпить. Собака, если не охотится, теряет нюх,  оправдывал  он  себя,
купил в палатке банку  сосисок,  вернулся  домой  и  выпил.  Предложение
милицейского полковника было заманчивым,  но  нереальным.  Гэбэшники  не
возьмут в штат человека с такой биографией, а тут еще "наружка" повисла.
Правда, сегодня утром Артем наблюдения не заметил,  возможно,  охранники
после  убийства  Сабирина  проводили  обычную  профилактическую  работу,
наблюдая, не начнет ли объект дергаться, проверяться, не встретится ли с
лицом незнакомым. Все возможно, только с каждым днем, а их прошло  после
встречи с Гуровым уже четыре, Артем все  меньше  верил,  что  кто-нибудь
выйдет к нему на связь.
   Он получил от Усова тридцать тысяч "зеленых", деньги неплохие, но  по
сравнению с ожидаемыми пустячные. Использовали и  перевели  на  запасные
пути, рассудил Артем.  В  случае  необходимости  вновь  обратятся,  дело
дрянь, могут  завязать  в  мокрое,  тогда  дороги  назад  не  будет.  Он
нервничал. Хозяин, Борис Петрович Гай, от разговора уклонялся,  ссылаясь
на занятость, - все несерьезно,  главное,  опасно.  Усов  совсем  с  ума
сбрендил, поверил сказочкам, готовится к предвыборной кампании в Думу.
   К бару подошла незнакомая пара, мужчина заказывал выпивку, а  женщина
приблизилась  к  Артему,  придвинула  пепельницу,   безразличным   тоном
сказала:
   - Скучаете, Артем Григорьевич? - Она достала из сумочки пачку сигарет
и зажигалку, протянула ее охраннику. - Поухаживайте за дамой.
   Артем взял зажигалку, почувствовал  в  руке  то  ли  записку,  может,
визитку,  щелкнул  зажигалкой,  переложил  ее  в  другую  руку,   вернул
незнакомке, сказал:
   - Здравствуйте, мы  рады  видеть  вас  в  нашем  скромном  заведении,
заглядывайте чаще.
   Женщина молча кивнула и вернулась к  своему  спутнику.  В  это  время
бармен снял телефонную трубку, ответил, взглянул на  Артема,  кивнул  на
дверь в служебные помещения. Ну вот, то никого, то  все  разом,  подумал
Артем; на ощупь в руке у него была визитка, он положил ее в карман брюк,
где лежала складная дубинка, - пистолета он принципиально не носил.
   Хозяин, как обычно, разговаривал  по  телефону,  вошедшему  охраннику
кивнул, указал на кресло. Артем взглянул на тяжелые  шторы,  закрывающие
окна, демонстративно отдернул одну, вернулся на место, только потом сел.
Хозяин закончил разговор, положил трубку, сцепил тонкие пальцы,  молчал.
Артем начал разворачивать жвачку.
   - Сегодня у меня был заказчик, благодарил, сказал, что вопрос улажен.
- Гай говорил через силу, чувствовалось, разговор ему крайне  неприятен.
- Надеюсь, вы теперь смените место работы.
   - Я данный вопрос не решаю, - ответил Артем. - Да и вам  ни  к  чему,
лучше меня вы не найдете.
   - Знаю. - Хозяин откинулся на спинку кресла, закрыл глаза,  лицо  его
выглядело усталым. - Мне такие дела не по нраву, я делец, и только. - Он
выдвинул ящик стола, достал конверт, протянул  через  стол.  -  От  меня
лично, в знак симпатии.
   - Спасибо. - Артем опустил конверт в карман. - Учтите,  я  вам  ничем
помочь не могу. Вы попали в систему,  выйти  из  нее  сложно.  В  машине
лишних  шестеренок  не  бывает,  если  шестеренка  выпадает,  машина  не
работает.
   - Меня можно заменить, я же фигура фиктивная! Как декоративный колпак
на колесе автомобиля.
   - Защищаете от грязи, главное, блестите, придаете внешний вид.  После
происшедших событий в определенных кругах ваш  авторитет  увеличится.  -
Артем смотрел на бизнесмена, с одной стороны, жалел, с другой  -  думал,
вот отличный кандидат на вербовку.
   - Кого-то убили? - спросил хозяин так тихо,  что  Артем  понял  смысл
лишь по движению его губ. - Виктор Сергеевич, когда отменял свой  заказ,
был сильно не в себе. Да и вы пропадали, потом ходили с повязкой.
   - Мы ведем бессмысленный разговор. - Артем поднялся. - Я пока работаю
у вас, свои обязанности выполняю честно.
   Он поклонился, прошел в туалет, закрылся в кабинке, достал полученную
визитку, прочитал: "Кулагин Павел Юрьевич" и номер телефона, ни  адреса,
ни должности указано не было. Комитет, понял Артем, и различных  визиток
у этого человека хватает на все случаи жизни. Значит, Гуров  свое  слово
сдержал и определенного успеха добился. Иначе  бы  ему,  бывшему  оперу,
никаких визиток не передавали бы. Значит, с  ним  решили  встретиться  и
поговорить, значит, еще не Крест, и я чего-то стою.
   Он вышел в зал,  оглянулся,  связная  со  своим  партнером  играла  в
рулетку. Артем  встретился  с  женщиной  взглядом,  понял,  что  следует
подойти. Когда он оказался у них за спиной, услышал ее беспечный голос:
   - Дорогой, надеюсь, завтра с утра ты мне позвонишь.
   - Обязательно, - ответил мужчина и сделал ставку.
 
*** 
 
   Обычно Гуров встречался  с  Михаилом  Захарченко  у  касс  кинотеатра
"Варшава". Два года назад  Мишка,  тогда  еще  совсем  сопляк,  с  тремя
приятелями напал на сыщика у двора его дома. Это была детская,  неумелая
затея,  Гуров  одного  "бандита"  оглушил,  двоих  шуганул  из  газового
пистолета, а  главаря  Мишку  захватил.  Они  проговорили  всю  ночь,  в
результате сыщик приобрел помощника, который оказывал небольшие  услуги.
Михаил на Плющихе, где жил, пользовался авторитетом, но связи его Гурову
были  неинтересны,  толкать  парня  в  более   серьезную   среду   сыщик
посовестился, и последний год они не виделись.
   И вдруг неожиданный звонок в отношении Акима-Лёнчика,  который  очень
не понравился Гурову во время последней встречи в  ресторане  на  Речном
вокзале. Сыщик решил выяснить,  как  Мишка  мог  узнать,  что  авторитет
Лёнчик ищет встречи с полковником Гуровым, позвонил парню  на  квартиру,
сказал, что ждет где всегда.
   У кинотеатра стояло много машин, так как  через  дорогу  располагался
вещевой рынок. Торгаши-одиночки толкались и по эту сторону улицы.  Мишка
вышел из-за машины и деловито прошествовал мимо. Гуров достал  сигарету,
щелкнул  зажигалкой,  повернулся,  якобы  прикрывая  огонек  от   ветра,
присмотрелся к окружающим.
   В такой сутолоке наблюдение заметить трудно, и Гуров пошел следом  за
Михаилом  неторопливо,  отпуская  парня  все  дальше  и  дальше.   Мишка
Захарченко выглядел совсем взрослым, черное кожаное пальто  чуть  не  до
пят, модный шарф, хорошо подстрижен, просто деловой,  да  и  только.  "А
почему он не в армии?" -  подумал  Гуров,  глядя,  как  Михаил  отпирает
сверкающий "Мерседес". Судя по модели, "мерсу" было лет двенадцать,  но,
если иномарку хорошо мыть, она всегда смотрится шикарно.  Новенький,  но
изрядно заляпанный  грязью  "Пежо"  Гурова  стоял  неподалеку,  выглядел
значительно скромнее.
   Гурову  торговая  суетня  не   нравилась,   здесь   невозможно   было
определить, ведется ли за Михаилом наблюдение  или  нет.  Когда-то,  два
года назад, сыщик и агент встретились здесь впервые. В то время  никакой
торговли не было, площадка перед кинотеатром просматривалась  прекрасно.
Нельзя сказать, что сыщик чувствовал,  что  за  Михаилом  наблюдают,  но
исключить слежку тоже было неразумно. Он  достал  из  кармана  сканер  -
устройство,   определяющее   наличие   следящей    или    прослушивающей
электроники, -  прошел  мимо  "мерса"  Михаила,  увидел,  что  аппаратик
заработал. Значит, телефон парня прослушивается, об  их  встрече  знают,
оторваться от наблюдения можно, но это расшифрует, что  само  наблюдение
выявлено. Уголовники раньше не  пользовались  подобными  методами,  либо
времена  изменились,  или  Михаил  Захарченко  попал   в   поле   зрения
спецслужбы, думал сыщик,  выбирая  носки,  которые  действительно  хотел
купить. Он стоял так, что, сидя за рулем,  Михаил  сыщика  видел,  подал
условный сигнал, "встреча отменяется",  купил  носки,  сел  в  "Пежо"  и
уехал.
 
Глава 11 
 
   Гуров давно не был в  кабинете  замминистра  Бардина,  только  вошел,
отметил, что здесь ничего не  изменилось.  Серебристый  палас,  огромный
стол напротив входных дверей, два кресла для гостей слева от окна, вдоль
которых темный сверкающий стол для совещаний.  Николай  Ильич  Бардин  в
штатском, что Гурову нравилось; обычно гражданские, пришедшие на высокие
должности,  получив  соответствующее  звание,  щеголяли  в  генеральских
мундирах. Бардина новичком назвать было нельзя, он пришел в министерство
около трех лет назад, но и  поначалу  мундир  надевал,  лиши  являясь  к
министру. Зато генерал Орлов, который пришел вместе с Гуровым и  Крячко,
был в форме, что вызвало у его друзей и подчиненных удивление.
   - Здравствуйте, господа, присаживайтесь. - Бардин указал на стол  для
совещаний.  -  Лев  Иванович  может  курить.  -  Замминистра   дописывал
документы, закрыл папку, вышел к гостям, каждому пожал руку.
   - Ждем иностранцев, - шепнул Крячко, указывая взглядом на стоявшие на
столе бутылки со спиртным и вазы с фруктами.
   Орлов сердито засопел, дел невпроворот и рассиживаться с гостями было
непозволительной роскошью.
   - Петр Николаевич, не сердитесь,  что  попросил  вас  надеть  мундир,
сядьте, пожалуйста, рядом  со  мной,  два  кресла  оставьте  свободными.
Станислав, не пристраивайтесь на "Камчатке", и вы. Лев Иванович, займите
место рядом с генералом. Мы ждем высоких гостей из Интерпола, а  пока  я
хотел бы выслушать все, что вам удалось  сделать  по  делу,  которым  вы
сейчас занимаетесь. Петр Николаевич, я просил вас захватить материалы. -
Бардин сел во главе стола, налил себе воды.
   - Николай Ильич, ему бумаги не нужны, так помнит. - Орлов взглянул на
Гурова сердито. - Докладывай.
   - Розыск организации, которую мы условно назвали "Бюро добрых услуг",
мы начали девятнадцатого  сентября.  Наши  аналитики  пришли  к  выводу,
что...
   - Простите, Лев Иванович, это можно опустить, - сказал Бардин.
   -  Докладывай  лишь  о  сделанном,  как  мы  промазали,   никого   не
интересует, - буркнул Орлов.
   - Тогда получится, что мы две недели  сидели  в  кабинете,  играли  в
"морской бой", - заметил Крячко. Бардин рассмеялся.
   - Не прибедняйтесь, кого-то вы выявили.
   - Усов Павел Петрович известен, выявлять не требовалось. Дуров  Артем
Григорьевич, бывший капитан милиции, старший опер. Гай  Борис  Петрович,
очень интересен, ныне хозяин казино, подробнее скажу позже. Ямщиков Яков
Семенович, известен давно, уголовный авторитет.  Аким  Леонтьев,  то  же
самое.  Новая  фигура  некто   Самойлов   Виктор   Сергеевич,   скромный
телемастер, дал взаймы два миллиона долларов. Он не наш человек,  клиент
налоговой полиции. Мы вышли на некоего Сабирина, его убили.
   - Известно. - Бардин кивнул. - Почему не рассказываете о покушении  в
Проточном переулке?
   - Не ваш уровень, Николай  Ильич,  -  ответил  Гуров.  -