встречаться с человеком взглядом.
   - Контора, - сказал Артем утвердительно.  -  Кто  заказывает,  тот  и
платит.
   - Естественно, не принято являться в дом с пустыми  руками.  -  Гуров
расплатился, одну бутылку протянул Дурову, другую сунул в карман  плаща,
и они вышли из магазина.
   - Езжай домой, Артем Григорьевич, я прибуду через несколько минут,  -
сказал Гуров, нажимая кнопку  на  брелоке  и  снимая  защиту  со  своего
"Пежо". - Вроде никого не было, но я прокачусь  по  переулку  на  всякий
случай.
   Артем проводил взглядом отъехавшую машину,  отпер  "Жигули",  сел  за
руль, задумался. Скрываться  глупо,  да  и  гордость  не  позволяет.  По
внешности и машине - мужик гэбист, а по говору - свой, ментовский. Да  и
манера  ментовская,  прямая,  без  прикрытия,  гэбэшники  вечно   кем-то
прикидываются.
   Он  жил  в  однокомнатной   квартире,   как   говорится,   улучшенной
планировки. Квартиру построили вместе с женой десять  лет  назад,  когда
цены на кооперативы были  еще  приемлемые.  Жена  работала  в  торговле,
ментовский оклад ее просто смешил.  Артем  жить  на  "левые"  деньги  не
хотел.  Все  это  можно  было  выяснить  до  женитьбы,   но   молодость,
темперамент и постель помутили разум. Когда страсти поутихли, жена  ушла
к  директору  базы,  однокомнатную  "клетушку"   оставила   милиционеру,
скандалов, даже разговоров о разделе не было.
   Артем вошел в квартиру, сунул бутылку в  морозилку,  огляделся,  даже
взял тряпку, чтобы смахнуть пыль, неожиданно  разозлился:  "Я  никого  в
гости не приглашал, решили  поговорить,  пожалуйста.  За  мной  никакого
криминала". Артем отлично понимал, было  бы  что  серьезное,  решили  бы
навесить сегодняшнее убийство, так никакой водочки  и  конспирации,  под
руки в машину и в кабинет. Да еще могли в машине навешать для острастки.
   Звякнул звонок, Артем открыл дверь, впустил гостя, кивнул на вешалку:
   - Раздевайся, проходи, покажи свою ксиву.
   - А  чего  на  нее  смотреть?  -  Гуров  повесил  плащ,  вытер  ноги,
осмотрелся. - Как и я,  бобылем  живешь.  -  Он  протянул  руку.  -  Лев
Иванович.
   - А, знаменитый Гуров! - Артем  ответил  крепким  рукопожатием.  -  Я
совсем плохой стал, должен  был  догадаться.  По  возрасту,  уверенности
понял, что полковник. В МУРе такого  не  встречал,  должен  понять,  что
главк. Коли пришел, садись. - Он отодвинул стул, достал тарелки,  вилки,
поставил стаканы, начал резать хлеб.
   - Тебя по какой статье уволили? - спросил Гуров, положил свою бутылку
в холодильник.
   - Я номер статьи не  помню,  выгнали  за  пьянку,  записали,  как  по
служебному несоответствию.
   - Ясное дело, ты не соответствуешь. - Гуров взял со стола  полотенце,
протер стаканы. - Ну, и как тебе в казино, нравится?  Ты,  наверное,  не
знаешь, но  я  сам  уходил,  служил  в  фирме,  платили  хорошо,  однако
вернулся. Ты сколько в сыске отпахал?
   - Пятнадцать. А ты, полковник, никак меня обратно зазывать будешь?  -
Артем разлил водку, выпил, не чокаясь.
   Гуров лишь пригубил, посмотрел хозяину в глаза, спросил:
   - Как дальше жить собираешься?
   - Не ходи кругами, вербовать решил?
   - В розыске больше двадцати лет, знаю, кого можно вербовать,  кого  -
нет. А назад в ментовку приглашать я тебя по своей должности не могу.  -
Он взболтнул в стакане водку и выпил. - У  меня  положение  хреновое,  у
тебя и того хуже. Рука болит?
   - Терпимо. - Взгляд Артема стал цепким. - Так это ты меня прикрыл?
   - Станислав.
   - Полковник Крячко?  Такой  плотненький,  круглолицый,  под  простака
работает?
   - Он не нарочно, у Станислава это врожденное.
   - Так получается, вы мне жизнь спасли, и ты пришел должок получить? -
Артем снова налил и быстро выпил.
   - Я в долг только даю, никогда ни у кого возврата  не  требую.  Хочет
человек расплатиться, дело его. Я человек негордый, возьму.
   - За горло берешь! Усов сволочь, но я его не отдам.
   - Оставим разговор, я Павла без тебя возьму. У тебя  курят?  -  Гуров
достал сигареты и зажигалку.
   Артем взял с телевизора пепельницу, переставил на стол.
   - Говенные дела. Кто убил Сабирина и забрал деньги?
   - Мне тоже интересно. - Гуров закурил. - Ты не отвлекайся.  Я  вопрос
задал, ты не ответил. Как дальше жить собираешься?
   - С  Усовым  и  компанией  завяжу,  буду  служить  в  казино,  платят
прилично, работа не пыльная.
   - Сколько в розыске? Пятнадцать? Мог бы и подучиться за столько лет.
   - Что ты хочешь сказать? Не выпустят? А чего на меня есть?
   - У них на тебя ничего, а у тебя на них - достаточно.
   - Много ты знаешь! - возмутился Артем. -  Догадки  у  меня  и  ничего
конкретного.
   - Они могут считать иначе. Пока ты в упряжке, ты для  них  безопасен,
как уйдешь, все переменится. Но тебя в нейтральной воде долго держать не
станут, замажут в мокрое. Ты можешь убить человека, к примеру меня? Либо
заставят, либо подставят.
   - Ты зачем пришел? - вспылил Артем. -  Чего  ты  меня  пугаешь,  чего
хочешь?
   - Хочу, чтобы ты понял, между двух стульев не усидеть. Нельзя служить
в бардаке и оставаться девственницей.
   - Тогда надо из России уматывать! А я в другой стране жить не могу!
   - Тогда обнимемся и поплачем друг у друга на груди! Все! Я на  правах
старшего объявляю перерыв. Давай поедим  и  поговорим  о  женщинах.  Вот
ответь мне на вопрос.  Почему  мы  с  тобой,  нормальные  мужики,  живем
бобылями?
   - Ну ты даешь, полковник! Это не простой,  самый  сложный  вопрос.  У
меня есть остатки щей, давай подогреем?
   - Меня после первого в сон клонит, -  ответил  Гуров.  -  Есть  яйца?
Сделаем яичницу.
   Они поели, выпили кофе, всячески оттягивали разговор.
   Артем понимал: полковник Крячко спас  его  по  двум  причинам.  Артем
Дуров  хоть  и  бывший,  но  опер,  человек   свой.   Конечно,   о   нем
предварительно  навели   справки,   выяснили,   что   он   был   хорошим
оперативником  и  уволен  незаслуженно.  В  Крячко   сработало   чувство
милицейской  солидарности.  Человек  опытный,  он  понимал,  что  бывший
коллега попал в переплет, его хотят захватить и вывезти из  города.  Чем
это кончается, известно. Но у полковника был и второй, не менее  важный,
мотив. На данный момент Дуров еще не совершил преступления, значит,  его
можно использовать как  источник  информации.  Потому  и  заявился  этот
холеный Гуров, видимо, он вербовщик лучше, чем улыбчивый Станислав.  Они
все рассчитали, понимают, силой Артема  не  взять,  человек  не  тот,  и
конкретного компрматериала не имеется. Потому и водочка, и  разговор  по
душам, напоминание, что он пятнадцать лет был  честным  опером,  и  свои
спасли ему жизнь. Усову, бывшему  полкашу,  верить  нельзя,  он  гнилой,
будет иметь выгоду, продаст. Но это не  значит,  что  он,  Артем  Дуров,
должен продать Усова. Каждая продажная сука имеет для  себя  оправдание.
Не веришь человеку - не имей с ним дела, раз связался - не продавай.  Но
тот, улыбчивый, что под простака работает, один ввязался в бой.
   Гуров знал все, о чем думает хозяин, хотел ему помочь, но  не  видел,
каким образом. Сказать умному, опытному человеку, который  сам  вербовал
неоднократно, что цель  оправдывает  средства?  Сказать  такое,  значит,
потерять  все,  в  первую  очередь  потерять  уважение,  которое  Артем,
возможно, пока испытывает к своему бывшему коллеге.
   - Я не знаю, что тебе сказать, капитан, - произнес Гуров негромко.
   - Мне следует уехать, скрыться, они не станут меня искать, -  ответил
Артем, потянулся за бутылкой.
   - Они? - повторил Гуров, почувствовал, мигнул огонек,  который  можно
разжечь. - Ты не знаешь человека, который вышел на связь с  Усовым?  Тот
человек фигура небольшая, но  представитель  верхов.  Усов  хотел  стать
сборщиком долгов, собрать армию, стать  командующим.  К  нему  пришли  и
объяснили, армия уже есть, полководцев хватает,  ему,  коррумпированному
менту, могут предложить небольшую должность. Так?
   - Похоже. - Артем налил и выпил. - Моего положения это не  меняет,  я
впрягся с Усовым, теперь должен лямку тянуть или порвать и уйти.
   -  Они  собирают  наличные  деньги,  необходимые   для   предвыборной
кампании. У них на счетах сотни миллионов, но нужны наличные доллары. Вы
разработали меховщика Сабирина, ты рисковал жизнью. Когда  доллары  были
собраны, меховщика  убили,  деньги  забрали,  вас  из  дела  практически
выкинули. Вы лишь исполнители и вас будут держать исполнителями, тебя  в
первую очередь. Они вам,  конечно,  заплатят.  Они...  Они!  Ты  с  ними
никакого уговора не имел, ничего  не  должен.  Тебя  кто  с  позором  из
милиции выгнал? Они! Сейчас они рвутся к власти.  И  снова  ты  рискуешь
шкурой, а они считают деньги.
   - Да я их и не знаю, не видел никогда.
   - А такие, как мы с тобой, их никогда не знаем. Сабирина и  охранника
застрелили в упор. Думаешь, стрелки долго проживут?
   - Такие, как мы с тобой? - Артем взглянул насмешливо. -  Вроде  мы  с
вами в одной лодке? Ох и хитры вы. Лев Иванович.
   - Я не Станислав, простачком не прикидываюсь.  -  Гуров  почувствовал
под ногами землю, ощутил свою правоту.  -  Пашка  предавал  нас  и  кого
хочешь предаст, он меня больше не интересует. Мне  нужны  ОНИ,  те,  кто
выше. А Пашку, помяни мое слово, свои зарежут. Все переговоры ведутся на
даче министра, за высоким  забором.  Ментам  такое  дело  не  по  зубам.
Коррупция в высших сферах -  дело  контрразведки...  -  Гуров  замолчал,
глянул на Артема оценивающе. - Так-так, налей-ка мне граммов несколько.
   Артем налил, подвинул Гурову стакан, сыщик выпил, закурил, повторил:
   - Дело контрразведки. Это надо разжевать. Я тебе вопрос подброшу,  не
удивляйся.
   - Ну-ну, господин полковник. - Артем был заинтригован.
   - Ты в контрразведку опером пошел бы?
   - Агентом или официально, на должность?
   - Контрразведчики работают  под  различными  прикрытиями.  Должность,
звание, все как  положено.  Ну  а  документы  у  тебя  могут  быть  хоть
водопроводчика или, как сейчас, охранника казино.
   - Мысль интересная, только вряд ли меня возьмут. Анкетка грязная.
   - Я могу кое  с  кем  переговорить.  Дело  перспективное,  гэбэшникам
сейчас, перед выборами, раздолбать такой змеюшник очень кстати. И самому
Президенту, и всем людям доказать, что  они  делом  занимаются,  не  зря
деньги получают.
   - Ерунда! - Артем ударил кулаком по столу. - Никто не возьмет  в  ФСК
человека, уволенного из милиции за пьянство!
   - Много ты знаешь, капитан. - Гуров  шагнул  в  прихожую,  взял  свой
плащ. - Требуй за свою работу долю. Требуй  у  Усова  выхода  на  верха,
говори, что ты хочешь иметь гарантии. Будь здоров. Я найду тебя.
   Он   спускался,   насвистывая,   неизвестно   почему   подумал,   что
торжествовать  рано.  Найти  решение  -  не  значит,  что  его   удастся
реализовать, а жизнь полосатая, как пижама, удача в большинстве  случаев
- предвестник неприятностей.
   Сыщик остановился в подъезде и на улицу не  вышел,  не  хотелось.  Он
верил в свою интуицию, похвалил, что оставил машину за  углом,  поднялся
на пролет выше, выглянул в окно,  осмотрел  грязный  двор,  проржавевшую
водосточную трубу, свой чистый плащ. "Мальчишество, полковник", - укорял
он себя, прыгая на подоконник.
   Труба затрещала, но выдержала, через несколько секунд он спрыгнул  на
асфальт, прошел двором и, выждав, когда мимо подворотни проходила группа
подростков, выскользнул в переулок. Сказав "А",  следует  говорить  "Б",
переулок следовало осмотреть. Был конец рабочего дня, людей  в  переулке
было достаточно. Это хорошо, можно затеряться, и  плохо,  трудно  засечь
наблюдение. Но, видно, оперативники уже порядком устали или не верили  в
нужность своей  работы.  Хотя  начало  уже  темнеть  и  людей,  как  уже
говорилось, по переулку шло много, Гуров увидел  "наружку"  почти  сразу
же. Двое сидели в машине и перекусывали, чтобы не пронести мимо рта, они
оставили дверь приоткрытой и салон был освещен.  Третий  стоял  у  двери
булочной напротив подъезда, в котором жил Артем Дуров, и тоже  жевал.  С
ними должна быть женщина, подумал сыщик, но искать ее не  стал,  свернул
за угол, сел в машину и уехал.
 
*** 
 
   Крячко еще находился в кабинете, увидев друга, хотел что-то  сказать,
но Гуров махнул на него рукой, снял трубку, набрал номер Артема.
   - Слушаю, - послышался в трубке недовольный голос.
   - Слышь, дружбан, я тут намедни заскакивал к тебе. - Гуров на блатной
манер растягивал слова, и Артем его не узнал.
   - Кто говорит?
   - Ну вот. Тема, как водку за мои  бабки  трескать,  так  нормалек,  а
теперь не узнаешь, - укоризненно произнес Гуров. - Небось все допил?
   - Осталось, сержант, - ответил Артем. - Может, заглянешь, прикончим?
   - Я бы рад, да моя  половина  сильно  не  в  духе,  пасет  меня,  как
скотину. Понял?
   - Чего не понять, и со мной случалось.
   - Ну, бывай, не кашляй, она уже прислушивается, с кем это я  калякаю.
- Гуров  положил  трубку,  подмигнул  Крячко.  -  За  Дуровым  выставили
"наружку", полагаю,  чисто  профилактическое  мероприятие.  Но,  значит,
господа относятся к нему серьезно, имеют виды.
   - Когда ты их засек?
   - Уже после встречи, при выходе из его дома.
   - Ты их засек, а они сквозь тебя глядели? Гуров снял плащ, повесил на
плечики, начал чистить.
   - Я через окно во  двор  по  водосточной  трубе  спустился,  -  Гуров
рассмеялся, - словно пацан.
   Крячко шутливого тона не принял, смотрел на друга серьезно, спросил:
   - А кто тебе подсказал из подъезда не выходить, а лезть через окно?
   - Станислав, ты мне не веришь?
   - Верю, понять не могу. - Голос у Крячко стал тусклый.
   - Ты чего скуксился? - Гуров был весел, сегодня все  складывалось.  -
Понимаешь, я придумал один ход,  позже  расскажу,  в  общем,  Артем  нам
поможет. Вышел от него, радуюсь, и тут мне увиделась полосатая пижама...
Подумалось, что в жизни все хорошо не  бывает.  -  Он  с  каждым  словом
говорил все неувереннее, запинался. - В общем, я в дверь не пошел, вылез
через  окно...  Потом  проверил,  они  на  месте,  перекусывают,  видно,
проголодались.
   Гуров совсем смутился, сел за свой стол, подвинул календарь:
   - Мне кто звонил?
   Крячко сидел насупившись, молчал,  затем  провел  пятерней  по  лицу,
словно паутину сгреб.
   - Если бы ты не увидел пижаму и  вышел  в  подъезд,  то  Артема,  как
помощника, можно было хоронить,  -  сказал  он,  после  небольшой  паузы
добавил:
   - А может, вообще хоронить и как человека. Почему ты видишь полосатую
пижаму, а  я  только  грудастых  девиц?  Несправедливо...  Тебе  звонили
разные. Михаил с Масловки звонил, не признался, я по голосу узнал.
   - Ну-ну, рожай. Мишка зря звонить не станет.
   - Велел передать, что тебе стоит встретиться с Акимом. Где его найти,
ты знаешь. Это Леонтьев - Лёнчик, он вроде в большие авторитеты вышел? -
спросил Крячко.
   - Конечно, нам это в цвет, но Михаил сукин сын, неймется ему.  И  что
он о Лёнчике мог узнать, они совсем разной масти.
   - Ты опер или пионервожатый?
   - Ладно, Станислав, не изображай,  я  тоже  про  тебя  кое-что  знаю.
Сказать?
   - Не надо! - быстро ответил Крячко. - Едем на Речной?
   - Можно. - Гуров взглянул на часы. - Только ты за рулем.
   - Бензин за твой счет.
   - Перебьешься. - Гуров поднялся.
   - Ладно, дорогой расскажешь, как тебе удалось вербануть битого опера.
   Когда они отъехали от министерства, Гуров сказал:
   -  Станислав,  я  говорю  серьезно,  перестань  употреблять  слово  -
вербануть.
   - Хорошо, как ты его уговорил?
   -  Дело  не  в  слове,  а  в  сути.  Хотя  и  слово   плохое,   давно
скомпрометировано. Подумай, как легко находят
   Друг друга преступники, жулье, вообще  люди  плохие,  как  легко  они
объединяются.
   - Взять наш парламент, - вставил Крячко.
   - Хотя бы и парламент.
   - Жулье  объединяет  жадность.  Каков  принцип  большинства  подобных
объединений? Создать мощный  кулак,  силу,  как  можно  больше  хапнуть,
отнять.  Причем  каждый  из  такого  объединения  думает:  вот  отнимем,
создадим общак, потом между собой разберемся, кто есть кто.
   - Когда я в криминальной среде ищу помощника, то в первую очередь ищу
единомышленника. Почти в любом человеке можно отыскать  нечто  для  себя
близкое, понятное.
   - Далеко не в каждом, -  усмехнулся  Крячко.  -  И,  главное,  ты  же
склоняешь человека к предательству. Предатель, он и  есть  предатель,  и
никакой он тебе не единомышленник.
   - Не прикидывайся прямолинейным и дураком,  -  рассердился  Гуров.  -
Каждый человек - это целый мир, и  он  сложен.  Артем  Дуров  предатель?
Сильный  и  честный  человек,  которого   оскорбили   и   выбросили   за
ненадобностью. Вот Павел Усов действительно предатель. Хотя если  в  нем
как следует покопаться, то можно отыскать нечто стоящее и ухватиться.
   - Постригись в монахи, прими сан, исповедуй, -  сказал  Крячко.  -  А
сейчас готовься к встрече с матерым уголовником.
   - Аким уголовник, слов нет, но сам никогда  не  убивал  и  других  на
убийство не посылал, значит, имеет совесть. В нем силы с избытком, но он
в себе не помещается, ему требуется пар спустить...
   - Ладно, ты его год не видел, как бы он не пар, а курок не спустил. -
Крячко  свернул  с  Ленинградского  шоссе,  подкатил  к  зданию  Речного
вокзала.
 
Глава 10 
 
   На стоянке было  несколько  машин,  среди  них  выделялся  сверкающий
"БМВ", в котором сидел водитель.
   - Куплен на пожертвования прихожан, - усмехнулся Крячко. -  За  рулем
сидит инок, который сначала стреляет, потом спрашивает, чего тебе надо.
   - Не гунди. - Гуров дернул друга за рукав, пошел в здание.  -  Раньше
ресторан был на втором, а на первом - заведение типа рыбацкой таверны. -
Он переложил пистолет в карман плаща.
   - Готовишься отпускать грехи...
   - Заткнись. Смотримся мы с тобой классно, два типичных мента.
   - Менты - не люди? Не могут в свободное время зайти, рюмку выпить?
   - Я сегодня уже выпил. - Гуров поднимался на второй этаж. -  Так  что
это ты изображай.
   В ресторане полагалось раздеваться, швейцар преградил  дорогу,  молча
указал на гардероб. Крячко снял плащ, перекинул через руку.
   - Уважаемый, а где традиционное русское "пожалуйте, господа"?
   - Мы на минуточку, хозяин. - Гуров тоже  снял  плащ,  прошел  в  зал,
который был почти пуст. - Как говорится, на посошок и в стойло, - сказал
он швейцару, который тоже вышел в зал.
   - Вот тут и присядем. - Крячко подошел к столу,  второму  от  дверей,
сел так, чтобы видеть и зал, и вход одновременно.
   Швейцар мялся, он чувствовал,  мужики  не  простые  гуляки,  либо  из
ментовки, либо деловые, а в зале сидел Лёнчик с бабой и своими ребятами.
   - Иди, иди, родной, - сказал Крячко. - Нервы береги, мы люди мирные.
   За одним из столов гуляла изрядно выпившая шумная компания  молодежи,
парни  и  девчонки,  чувствующие  себя  хозяевами,   в   стороне   сидел
Аким-Лёнчик с дамой. Даже со стороны было понятно, что разговор у них не
амурный, чисто деловой. За соседним  столом  расположились  три  коротко
стриженных качка, все в коже. Они разом повернулись, взглянули на  вновь
вошедших, затем на  хозяина.  Аким  тоже  увидел  оперативников,  что-то
сказал, и охранники отвернулись.
   Крячко заказал сто пятьдесят водки и салат из крабов, Гуров  -  чашку
кофе. Официантка к скромному заказу отнеслась спокойно, даже  улыбнулась
и обронила:
   - Хоть чай заказывайте, только не стреляйте.
   -  Какой  ужас!  -  Крячко  даже  схватился  за  голову.  -   Неужели
случается?
   Дурашливость гостя опытную официантку не обманула. Она поджала  губы,
улыбка с лица исчезла.
   - Вам все одно, а у меня двое.
   - Дожили, мать твою, - сказал  Крячко,  когда  официантка  отошла.  -
Словно в Грозном живем.
   Сыщики ждали, Аким их видел, ему и решать, подойти, вызвать из  зала,
может, вообще не узнать. Крячко выпил водку, ковырял вилкой салат и тихо
матерился:.
   - Цены капиталистические, остальное - как