велели,
пожалуйста.
   Нина взяла пакетик, пошла за деньгами, обронив:
   - Подожди, сейчас принесу.
   - Опосля, опосля. - Мышка махнула сухонькой  ручкой  я  скатилась  по
ступенькам. - Знаю, вы божий человек, не обидите.
   Нина захлопнула дверь, вынула  из  пакетика  миниатюрный  магнитофон,
вернулась в комнату. Академик глаз не сводил с магнитофона, не удержался
и спросил:
   - Что это такое?
   - Возможно, ничего, а возможно - ответ на главный  вопрос.  Кто  есть
кто? Зачем? И почему? Господин полковник прихватил нашего  мента  Ваську
Михеева, продержал ночь, потом отпустил. Он вернулся утром домой,  здесь
запись его разговора с женой, - объяснила Нина, включая магнитофон.
   - Какая техника! - воскликнул Академик. - Высоко летаете, мадам.
   - Стараемся. - Нина увеличила громкость. После взаимных приветствий и
общих житейских разговоров женский голос произнес:
   - Василий, ты мне голову не морочь, чую, бабу завел.
   - Ты, Дуня,  умом  двинулась,  -  невнятно  ответил  Василий,  тяжело
сглотнул, брякнул посудой. - Я что, первую ночь на работе?
   - Ой ли,  Вася?  -  Женщина  захлюпала,  высморкалась.  -  Я  звонила
дежурному, он сказал, что никаких происшествий, где капитан Михеев - нам
неизвестно. И ешь ты, Вася, через силу, кормленый ты, я же вижу.
   Женщина заплакала, брякнула  посуда,  что-то  стукнуло,  может,  стул
упал, раздались шаги.
   - Перестань хлюпать, нету у  меня  никого.  -  Голос  у  Василия  был
растерянный. - Для нас стараюсь, мы с тобой  как  убогие,  кругом  такие
дела проворачивают, живут люди. А у нас -  картошка,  каша,  капуста  да
хлеб. Надоело.
   - Василий! - взвизгнула женщина. - Ты чего? Воровать решил?  Посадют,
как жить, как людям в глаза смотреть?
   - Меня посадят, а она думает, что  соседи  скажут.  Дуняша,  люблю  я
тебя, но баба ты и есть баба. Ты же меня знаешь. Я на  службе,  и  конец
разговору, с соседями не трепись, беду накличешь. Ладно, все, жена  мужу
верить обязана, если он что делает, значит, то и правильно. А  пальтишко
я тебе новое вскорости сварганю, не сомневайся.
   Раздались шаги, хлопнула дверь.
   Нина выключила магнитофон, сказала:
   - Пальтишко сегодня от десяти штук и выше, и дежурный не  знает,  где
капитан Михеев. Ваше мнение, Павел Николаевич?
   - Сложно сказать, - осторожно ответил Академик. - Но чувствуется, что
мент поехал налево.
   - Он  служит  господину  полковнику,  который  к  нам  прибыл  не  со
специальным заданием, а по личным коммерческим интересам.
   - Возможно, но где наш бульон?
   - Понимаете, Павел Николаевич, - Нина решила  приоткрыть  карты,  так
как Академик был единственным человеком, который мог начать переговоры с
суперменами и представить Нину в новом  качестве,  -  они  прилетели  на
встречу с человеком по неизвестному нам  делу.  Но  человек  не  прибыл.
Может, мы способны заменить этого человека и войти в дело?
   - Кто это - мы?
   - Тимофей Тимофеевич, я и вы.
   - Моя роль?
   - Посредник между полковником и мной.
   Тимоша  появился  бесшумно,  совершенно  трезвый,  в  костюме,  белой
рубашке и галстуке, с широко открытыми глазами, в глубине которых тускло
светились патроны. Нина  поняла,  он  не  пил  и  слышал  весь  разговор
полностью.  Тимоша  остановился  напротив  Академика,  тот   моментально
вскочил.
   - Паша, ты мне веришь? - миролюбиво спросил ТТ.
   - Тимофей Тимофеевич, обижаешь!
   - Паша, одно слово на сторону, особливо Мустафе, и ты станешь тяжелее
на восемнадцать грамм. Две пули я засуну тебе в брюхо, ты будешь умирать
долго.
   - Тимофей! - Академик прижал ладони к груди и опустился в кресло.
   Тимоша развернулся, походил на крупного зверя, уставился на Нину. Она
привычно  вздернула  голову,  глаза  ее  покрылись   ледком,   и   вдруг
почувствовала, что сейчас не выдержит страшного взгляда, сломается,  как
все, тогда ее  власти  конец.  Но  Тимоша  так  привык,  что  девка  ему
неподвластна, что за секунду до своей победы веки опустил, взял со стола
бутылку вина, взглянул на этикетку, скривился и сказал:
   - Нинель, с твоим умом и счастьем  ты  еще  поживешь.  Никому  бы  не
простил, тебе можно, ты особого разлива.
   Нина пришла в себя, ноги уже не подгибались, голова была ясная.
   - Как это тебе удалось выбрать и завязать галстук?  -  Она  поправила
Тимоше галстук. - И недурственно завязал, надо сказать.
   - Девочка, принеси из спальни коньяк и поведай глупым мужикам, что им
следует предпринять.
 
*** 
 
   Академик  вышел  на  улицу  около  двух  часов,  распогодилось,  люди
перестали сутулиться, у многих даже просветлели лица. Магазины  сверкали
пустыми прилавками, коммерческие  ларьки  -  иностранными  этикетками  и
астрономическими ценами.
   Настроение у Академика было сродни настроению человека,  летящего  по
американским горкам. Подъем, восторг, ощущение свободы и  полета,  сразу
обвал, сердце замирает. Только на горках человек понимает, что  все  это
понарошку и  скоро  кончится.  Академик  знал,  что  полетел  всерьез  и
неизвестно,  где  приземлится.  Рядом  остановилась  машина,   открылась
дверца, высунулась несуразно большая голова Мустафы.
   - Садись, подвезу, - сказал  он  и  открыл  заднюю  дверцу.  Академик
попятился, уткнулся спиной во что-то твердое, даже не стал выяснять,  во
что именно, ссутулился и сел в машину.
 
Глава седьмая 
ПОЧЕМУ ТЕБЯ НЕ УБИЛИ? 
(Продолжение) 
 
   Когда Гуров сбил Василия  с  ног,  отобрал  пистолет  и  заявил,  что
терпеть не может, когда неизвестно кто,  да  еще  с  оружием,  болтается
рядом, у капитана Михеева в буквальном смысле слова перехватило дыхание,
глаза затянуло кровавой пленкой.
   Дитер взглянул на полковника недоуменно, вскочил, схватил Василия под
мышки, легко поставил на ноги. Сыщик  выключил  магнитофон,  положил  на
стол пистолет оперативника и сказал:
   - Ну, извини. Немножко нервно, зато запись получилась отличная.
   -  Это...  Это...  -  Василий  хватал  воздух  ртом,   опустился   на
подставленный Дитером стул и заплакал.
   - Бесчеловечно, - подсказал  Гуров.  -  Такая  у  нас  работа.  -  Он
старался не смотреть на утирающего слезы оперативника. - Мы  не  актеры,
как такую сцену сыграть? Я же сказал - извини.
   - Господин полковник! -  Дитер  набычился,  собрался  продолжать,  но
Гуров его перебил:
   - Инспектор Вольф, принесите из кабинета бумагу и  ручки,  сейчас  мы
будем писать сценарий. А ты, капитан, подбери нервы, выпей рюмку водки и
не вздумай говорить глупости: что ты со мной больше работать не будешь и
прочую чушь. Ты оперативник, если не убьют, станешь сыщиком, способности
у тебя есть. А молодость - недостаток, который, как известно,  с  годами
проходит.
   Они долго мучились над  сценарием,  оказалось,  что  вспомнить  самые
простые  слова  очень  непросто,  репетировали,   получалось   фальшиво,
приходилось переписывать заново.
   Когда они прослушали последний  вариант,  убедились,  что  голоса  их
звучат достаточно естественно, Гуров сказал:
   - Вася, знаешь, почему тебя не убили? Скажу. Они  у  тебя  дома  либо
вмонтировали, либо собираются подложить такой же  магнитофон.  Вася,  ты
любишь свою жену?
   Василий покраснел и забормотал нечленораздельное.
   - Если тебя убьют, жене туго  придется?  -  Гуров  протянул  капитану
листок. - Изучи перед сном или утром, на свежую голову. - Он взглянул на
часы:
   - Немного и  осталось.  Ты  все  это  скажешь  не  ради  нашей  богом
проклятой работы, а ради любимой жены, которая не должна стать вдовой.
 
*** 
 
   Дитер и Василий спали в одной  комнате,  а  полковник  Гуров  полежал
немного, понял, что не заснет, и спустился на первый этаж, где вскипятил
воду, выпил чаю, подремал, сидя за столом, положив голову на  скрещенные
руки. Он не пытался заглянуть в наползающий день,  зная  наверняка,  что
люди непредсказуемы, пытаться отгадать ход противника и заготовить ответ
практически невозможно. Он, полковник Гуров, сделал ход, теперь  следует
ждать, умение терпеть и ждать - качества для сыщика не менее важные, чем
сообразительность и интуиция.
   Известно, что заставить себя не думать о предстоящем  экзамене,  дело
абсолютно безнадежное, не справился с ним и сыщик Гуров.
   Утром явится  Нина,  пококетничает  с  Дитером,  заберет  магнитофон,
отнесет хозяину, они вместе прослушают  запись,  начнут  думать,  искать
решение. Рискнут звонить Буничу? Если да, то что Лев Ильич  им  ответит?
Гуров заявил, что через сутки улетает,  если  авторитеты  активности  не
проявят, придется улететь, любой шаг к сближению  со  стороны  гостей  -
попытка с негодными средствами. Преступники скорее всего уйдут на дно, а
если не выдержат нервы,  то  начнут  стрелять.  Кто  заправляет  местной
группировкой? Кто отдает команду открыть огонь,  поджечь,  разграбить  -
понятно. Кто является мозговым центром? Кто установил связь с  Мюнхеном,
командировал наемника? Где убийца сейчас?  Возможно,  его  ликвидировали
сразу по возвращении? Никто не режет курицу, которая несет золотые яйца.
Они хотят вступить с нами в переговоры, игру,  доказательством  является
магнитофон и отравление, а не убийство Василия. Павел Николаевич  Фокин,
по  кличке  Академик?  Единственная  кандидатура,  которая  хоть  как-то
подходит на роль идейного руководителя. Единственный, но  не  годящийся,
он не  ферзь,  лишь  пытается  играть  ферзя.  Наверняка  и  кличку  сам
придумал, а серьезный человек  себя  Академиком  не  назовет.  Майор  из
отделения милиции?  Даже  не  смешно.  Нина?  Девочка  очень  непростая,
несколько раз Гуров ловил ее на том, что Нина пытается казаться  глупее,
испуганнее, вульгарнее, чем  есть  на  самом  деле.  Симптом  настоящего
лидера. За всю свою жизнь в сыске Гуров знавал лишь одну  женщину-лидера
- Елену Качалину. И ту лично не знал, приехал к трупу  и  восстанавливал
ее  жизнь  по  кусочкам,  восстанавливал  со  слов  друзей  и  недругов,
подданных  королевства,  которое  женщина  создала,   которым   правила.
Качалина жила в Москве,  зрелая  женщина,  красавица  и  умница,  тонкий
стратег, безжалостный игрок. Нина официантка ресторана, живет в  городе,
который не  на  всякой  карте  найдешь.  У  нее  высшее  образование,  в
совершенстве владеет иностранным языком, хорошая внешность, она не  едет
в Москву, живет  в  богом  забытом  городишке,  работает  официанткой  в
блатном кабаке. Тут не складывается, причем абс олютно не  складывается.
И главное, любой человек, женщина особенно, хочет казаться значительнее,
интереснее, умнее. Нина изображает проституточку  с  претензиями.  Умна,
незаурядно умна, понимает, что в Москве она встанет в строй, и  если  не
крайней, то уж совсем не в первые ряды, а тут она королева и ждет своего
часа!
   Сыщик, тебя занесло. Он в полудреме поднял голову, вытер мокрые губы,
ребенку ясно, что  самая  умная  женщина  не  способна  держать  в  узде
разрозненные  вооруженные  группировки.  Одна  не  способна,   полковник
окончательно проснулся, тряхнул головой, а если рядом мужчина с  быстрым
пистолетом, то и способна. И держать всех в одной упряжке необязательно,
достаточно очертить круг влияния и отстреливать каждого, кто  переступит
черту.
   Теперь, когда он добрался, возможно, ему лишь кажется, что  добрался,
до сути, Гуров захотел спать по-настоящему. Он поднялся в свою  комнату,
стянул одежду, сунул "вальтер" под подушку, и свет погас.
 
*** 
 
   Гуров всегда запирал дверь и оставлял ключ в замке.  Сыщик  проснулся
от телефонного звонка, знал, кто звонит, трубку не снял, отпер  дверь  и
снова лег. Через несколько минут постучали.
   - Дитер, заходи, - сказал он и сел в постели.
   - Доброе утро, господин полковник. - Дитеру  непривычно  было  видеть
полуголых начальников, но к русским манерам начинал привыкать и глаз  не
отвел, вновь отметив, какая рельефная у полковника мускулатура.
   - Доброе, Дитер. - Гуров обхватил руками поджатые колени.  -  Звонила
Нина, сказала, что хочет навестить. Я буду спать, скажи  Василию,  чтобы
не спускался, ты  девушку  примешь  один.  Она  не  задержится,  заберет
магнитофон, ты помоги, отлучись на минутку. Когда она  упорхнет,  ложись
отдыхать, в ближайшие сутки не произойдет ничего,  возможно,  произойдет
так много, что нам понадобятся все силы и еще  чуть-чуть.  В  двенадцать
пусть Василий заедет домой, вернется назад к четырнадцати. Все ясно?
   - Так точно, господин полковник.
   - Тогда с богом, и будь умницей, не суетись, изображай  озабоченность
и недовольство русским полковником. Хотя последнее изображать  тебе  нет
нужды, ты и в действительности мной недоволен.
   - Все значительно сложнее, господин  полковник,  -  ответил  Дитер  и
вышел.
   Гуров запер дверь и, сетуя  на  сложность  окружающих  и  собственную
простоту, лег, казалось, заснул, но  мысли  вынырнули  из  небытия.  Что
ответит Бунич? Правильно ли он, Гуров,  поступил,  открыв  свое  звание?
Бунич  не  подведет,  ответит  размыто,  неопределенно,  звание   открыл
правильно, так как даже паршивый майор из отделения  наверняка  имеет  в
Москве приятелей и стоит лишь позвонить, как он получит  справку  -  кто
есть Гуров Лев Иванович. Казалось, все равно они должны активизироваться
и пойти на контакт, а версия Гурова  прочна,  не  подкопаешься.  Но  под
утро, в самом глубоком сне, у полковника  появилось  чувство  опасности,
более того,  уверенность,  что  он  допустил  ошибку.  Такую  аляповатую
огромную ошибку, что она закрыла собой свет и потому не видна.
   Его начало знобить, ни о каком сне не могло быть и речи. Он поднялся,
начал делать гимнастику: отжимался, качал  пресс,  приседал  до  полного
изнеможения, затем стоял под душем - холодным, горячим, снова холодным и
снова горячим, обтирался полотенцем чуть не до  крови.  Мандраж  удалось
снять, но он не исчез, лишь  затаился,  готовый  вернуться,  как  только
полковник начнет искать ошибку и думать об опасности.
 
*** 
 
   Он слышал, как приехала  и  вскоре  уехала  Нина,  но  не  спустился,
новостей быть  не  могло,  а  разговаривать  с  Дитером  и  Василием  не
хотелось. Прикинул, сколько времени нужно на  дорогу,  на  прослушивание
пленки, на  сомнения,  рассуждения  и  споры,  решил,  что  если  Буничу
позвонят, то после двенадцати.
   В час полковник сел за стол, поставил перед  собой  аппарат  и  начал
терпеливо крутить диск. Частые гудки прерывали его занятие  то  в  самом
начале, то в конце, наконец он услышал уже знакомый голос секретаря и не
терпящим возражений тоном произнес:
   - Добрый день, говорит Гуров, соедини с хозяином.
   Через несколько секунд ответил Бунич:
   - Мне бы не хотелось с вами разговаривать, полковник.
   - Прекрасно,  значит,  звонили,  -  сказал  с  облегчением  Гуров.  -
Говорила женщина?
   - Не помню.
   - Раз не удивился, значит, женщина. Теперь слушай  меня  внимательно.
Ты, новоявленный капиталист, имеешь  совковое  мышление.  Во  всем  мире
бизнесмены, не замазанные коррупцией, готовы сотрудничать с  полицией  в
борьбе с мафией. Лишь у нас хотят заниматься бизнесом, не имея дел ни  с
уголовниками, ни со спецслужбами. Тезка, нельзя перейти реку и  ноги  не
замочить. Я занимаюсь группой,  которая  пытается  создать  бюро  добрых
услуг. Только они поставляют не врачей, не рождественские подарки,  даже
не девочек, а убийц. Уже есть жертвы. Между  прочим,  им  могут  сделать
заказ на ликвидацию Льва Ильича Бунича.
   - Не пугай, говори, что тебе надо, - устало сказал Бунич.
   - Вопрос, который тебе задали, мне известен, мне нужно знать дословно
твой секрет.
   - Умный, честный, крайне опасный, но свое слово держит.
   - Спасибо. Повторяю, если тебе в рамках  закона  потребуется  помощь,
звони, я приду. Удачи. - И положил трубку.
   Все верно, как надо, но где-то я допустил ошибку. Грандиозную ошибку!
Провел ладонью по лицу, пальцы слегка дрожали.
 
*** 
 
   Обедать сели около трех, молчали.  Дитер  и  Василий  поглядывали  на
Гурова опасливо,  казалось,  он  постарел  на  десяток  лет,  в  глазных
впадинах залегла чернь, при своей блестящей выправке полковник  чуть  ли
не сутулился.
   - Господин полковник, мне кажется, вы нездоровы, -  сказал  осторожно
Дитер.
   Василий попытался решить вопрос российским способом:
   - Лев Иванович, разреши сто грамм принять, ну, душа требует.
   - Спасибо, Дитер, за заботу, но мне никто, кроме меня самого,  помочь
не в силах. А ты, Василий, шепни своей  душе,  что,  если  она  с  телом
расставаться  не  спешит,  пусть  угомонится.  -  Гуров  заставил   себя
улыбнуться, но получилось так неудачно, что молодые оперативники, словно
по команде, отвернулись.
   Ребятишки,  глядя  на  них,  думал  полковник,  я  в   любом   случае
выкарабкаюсь, а нет, так за ошибки положено платить. Коли вас убьют, как
я жить буду? А вслух он довольно естественным тоном сказал:
   - Нам остается только ждать, а  дело  это  противное,  предлагаю  его
несколько скрасить. Предлагаю игру, каждый коротко изложит свой  вариант
событий на ближайшие два часа. По велению души Василия приз  объявляется
- сто грамм. Но! - Полковник поднял  палец.  -  Приз  вручается  завтра,
перед посадкой в самолет.
   - Господин полковник, - разочарованно сказал Василий, - завтра я  вас
провожу  и  без  всяких  призовых  бутылку  ошарашу.  Не  согласен,  как
говорится, закон - тайга, медведь - хозяин, а в игре - деньги на бочку.
   - Я поддерживаю коллегу, - сказал Дитер, - потому как для  любого  из
нас сто грамм...
   - Что слону дробина, - вставил Василий.
   - А завтра, - продолжил Дитер, - понятие относительное.  Я  побеждаю,
вечером землетрясение, и я без призов.
   - Алкоголики, - подвел итог Гуров. - Уговорили. Кто начинает?
   - Могу я,  -  сказал  Василий.  -  В  ближайшие  два  часа  раздастся
телефонный звонок.
   - А солнце всходит на Востоке, - добавил Гуров.  -  Кто  звонит,  что
говорит?
   - Звонит Нина и приглашает поужинать в "Алмазе", - ответил Дитер.
   - Вы решили сто грамм разлить на двоих? -  поинтересовался  Гуров.  -
Звонит Павел Николаевич Фокин, а насчет "Алмаза" согласен.
   - Значит, разливаем на троих, - подвел итог Василий.
   - Фигушки, - по-детски ответил Гуров. - Если звонит Нина, выиграли вы
и делите как хотите, если Академик, выиграл я.
   - Вы полковник, вам и решать, кто выиграл, - обиделся Дитер.
   - А что, несправедливо? -  удивился  Гуров.  -  Телефонный  звонок  и
приглашение в "Алмаз" напрашиваются сами собой. Вопрос - кто приглашает,
главное же, что мы отвечаем.
   Он увлекся разговором, лицо ожило, тени под глазами поблекли, Дитер и
Василий переглянулись, последний даже подмигнул и недовольно заявил:
   - Все объясни, на все вопросы ответь, и все за  сто  грамм!  Господин
полковник, у "Гастронома" вас бы просто не поняли, извините за грубость,
обозвали бы жлобом.
   - Что выросло, то выросло, - парировал Гуров. - Так что мы отвечаем?
   - Едем, - решительно сказал Дитер.
   - Конечно, куда же нам деваться? - поддержал Василий. -  Вы  идете  в
кабак, я вас страхую на улице.
   - Мальчики, мысли у вас, как у Буратино, короткие-короткие...
   Телефонный звонок прервал полковника. Он взглянул на Дитера,  кивнул,
мол, сними трубку. Инспектор взял трубку и на немецкий манер сказал:
   - Здесь Дитер Вольф. - Услышав ответ, повернулся  к  Гурову,  прикрыл
трубку ладонью. - Спрашивают полковника Гурова. Мужчина.
   - А вы говорили - купаться, а я говорю - вода холодная. - Гуров  взял
трубку:
   - Слушаю.
   - Здравствуйте, господин полковник.
   - Здравствуйте, Павел Николаевич, - спокойно  ответил  сыщик.  -  Чем
обязан?
   - Не знаю, с чего начать, - смешался Академик, по его  представлению,
гость на обращение "господин полковник" должен был реагировать иначе.
   - С  существа  дела.  А  если  не  решили,  так  проконсультируйтесь,
определитесь и перезвоните.
   - Только не вешайте трубку, - быстро сказал Академик. -  Я  приглашаю
вас отобедать в ресторане.
   - Невозможно, -  ответил