ь.
   Что это она на одном пункте помешана? Возможно, была в этой  квартире
девушкой для развлечений. Потому мужчины и боятся ее:  вдруг  заговорит?
Черт знает что, такая красивая девчонка.
   - Я до вечера с вами расставаться не  собираюсь,  -  ответил  Лева  и
добавил:
   -  А  если  серьезно,  так  при  других  обстоятельствах   знакомства
встретился бы с вами с большим удовольствием.
   - А при теперешних обстоятельствах? Нельзя? Начальство не велит?
   - Не велит, - признался Лева. - А если еще серьезнее, то, пожалуйста,
объясните, зачем вы вырвали страницу?
   Когда Вера сердилась, то обращалась к Гурову на "ты".
   - Ты то ничего, то милиционер. Такой вот мент  обыкновенный,  который
не только трешку заберет, но еще обязательно поиздевается всласть.  Чего
тебе надо? Ты конфетку в руке держишь и пытаешь, какова она на  зуб.  Ты
разверни, попробуй, узнаешь, сладкая она или кислая.
   Лева  бумажный  комочек  не  разворачивал,  добивался,   чтобы   Вера
рассказала сама. Если она заговорит, расскажет значительно  больше,  чем
написано. Гурову очень хотелось Веру  разговорить,  "хотелось"  -  мягко
сказано, это было просто необходимо.
   Если она к убийству не причастна, то может  провести  через  лабиринт
запутанных  взаимоотношений  незнакомого  ему  микромира.  Однако   Лева
чувствовал, Вера понимает его не правильно,  полагает,  что  он  смакует
свою  победу  лично  над  ней,   поэтому   придется   отступить,   иначе
гнешь-гнешь, да и сломаешь.
   - Вот чего искренне не хотел, так  это  вас  обидеть.  -  Гуров  взял
бумажный комочек, осторожно развернул, прогладил ладонью.
   На  сегодняшний  день  у  Качалиной  было  намечено  пять  телефонных
звонков. Фамилии и имена Леве ничего не говорили. В тринадцать  часов  -
"Бабкин". Так, видимо, она  называла  Толика  Бабенко.  Значит,  Качалин
говорил правду и Толика ждали в  тринадцать,  а  он  отрицает.  Вот  это
фактик! В запасник его, на потом. Что о Вере? О Вере нет ни слова  Гуров
быстро взглянул на девушку. Она сидела потупившись, зажав  ладони  между
колен. Гуров перевернул листочек:  на  обратной  стороне  расписан  день
вчерашний. Опять телефонные звонки... Парикмахерская... "Арагви"... Вот.
Ясно. На семнадцать часов намечено: "Заплатить  -  нецензурное  слово  -
Верке за дела постельные".
   И хотя  для  Гурова  запись  Качалиной  не  была  неожиданностью,  он
болезненно поморщился и сразу поднять взгляд на Веру не сумел. Не красна
девица, не вчера родился, убери с лица брезгливость, чистоплюй,  отдавал
быстрые команды Лева. Не найдешь нужных слов - потеряешь девчонку, а она
может помочь. Сделай шаг первым, ты мужчина, помоги  ей,  она  на  грани
истерики. Ничего ты о ней не знаешь, ни как жила раньше,  ни  как  живет
теперь,  хорошо  жить  с  папой  и  мамой  в  тепле  и  любви  и   слыть
высоконравственным... Лева  посмотрел  на  Веру  доброжелательно,  вслух
очень медленно прочитал запись  Качалиной  на  сегодняшний  день,  затем
удивленно произнес:
   - Не понимаю, Вера, здесь о вас ничего нет. -  Он  положил  листок  в
карман. - Вам, простите за совет, пить не надо. Нервы.
   Вера медленно подняла голову, лицо у нее было в  ярких  пятнах,  губы
дрожали, на ресницах повисли готовые хлынуть по щекам слезы.
   - Ну вот, Верочка, поздравляю, - ласково сказал Лева. - Очень рад  за
вас.
   - С чем поздравляете?
   - Плыли, плыли, добрались благополучно.
   Вера всхлипнула, махнула на Леву  рукой,  отвернулась,  чтобы  он  не
видел ее заплаканных глаз. Значит, нервничаешь  ты  из-за  этой  записи,
потому и листочек вырвала, подвел итог Лева. Следовательно,  к  убийству
ты никакого отношения не имеешь, в противном случае тебя бы  пустяки  не
волновали. Ты была бы сосредоточена на одном:  узнают,  не  узнают.  Все
остальное васильки и ромашки.  А  ты  вот  носик  покрасневший  прячешь,
потому что некрасивой показаться боишься. Нет, все-таки глупость и такая
непосредственность тоже имеют  положительные  стороны.  Молодец,  Гуров,
похвалил он себя, не напрасно так долго сидел и терпел. Теперь вперед.
   Гуров вновь подал Верочке воды, переставил на диван пепельницу.
   - Трудно вам сегодня, понимаю.  -  Он  кивнул,  добавил  в  свой  тон
деловитости. - Как вы верно подметили, я человек и милиционер. Сейчас, к
сожалению, на службе. Скажите, как вы узнали, что Качалину убили?
   Сменив задушевный тон  на  деловой  и  задав  быстрый  вопрос,  Гуров
рассчитал правильно. Вера ответила тоже быстро, даже радостно,  так  как
готова была говорить о чем угодно, только бы не о записи в ежедневнике.
   - А чего ей падать? - Она слизнула юркую слезинку. - Или я  мадам  не
знаю? Ее и здоровый мужик с ног не собьет.
   - А чего все говорят о несчастном случае? - наивно спросил Лева.
   - Дэник, святая простота, так по телефону сказал.
   - Сергачев? - уточнил Лева. - Он вам нравится?
   Верочка дернула плечиком, задумалась.
   - Дэник добрый и честный, только очень слабый.
   - Он слабый? - возмутился Лева, подзадоривая, добавил:
   - Ничего вы в людях не понимаете.
   - Вы много понимаете! - отрезала Вера. - Рекорды - это одно, а  жизнь
посложнее будет. Бесхитростный, как большой ребенок, будто его маленьким
в консервную банку запрятали, много лет продержали и в жизнь выпустили.
   - Вот видите, Сергачев хороший, а вы говорите: гадюшник, террариум, -
Лева пытался вывести разговор на Качалина и Бабенко исподволь.
   - Дэник один и есть, и все над ним потешаются. Он думает о  себе  бог
знает что, а за его спиной подсмеиваются, - убежденно сказала Верочка.
   - Кто подсмеивается?
   - Все. Эти. - Она кивнула на стенку, за которой была кухня.
   - А почему они вас побаиваются?
   - Правильно делают, я им... - Верочка сжала кулачок. - Вор на воре, и
все благородных изображают.
   "И как я сам не додумался!" - возмутился  Лева.  Конечно,  девочка  -
невольный свидетель  деловых  махинаций.  Так,  с  этим  вопросом  ясно,
повернем в сторону.
   - Во сколько вы заступаете на дежурство?
   - В семь я заступаю, если не опаздываю.
   - Сегодня не опоздали?
   - Сегодня нет.
   - Кого вы сменили?
   - Тетю Машу. Марию Григорьевну, вот фамилию не помню.
   - Чем вы занимаетесь, когда заступаете на дежурство?
   - Чем занимаюсь? - Вера приходила в себя, появлялись капризные нотки.
- Чайник ставлю на плитку, с жильцами здороваюсь, они на работу тянутся.
Кто в аквариум заглянет, потреплемся.
   - У вас на двери цифровой код. Как часто он меняется? - Гуров задавал
ничего  не  значащие  вопросы.  Казалось  бы,  пустяковые.  Когда   Вера
успокоится, привыкнет легко и бездумно отвечать, он спросит о главном.
   - Раз в месяц, в два месяца, по-разному. - Девушка пожала плечами, на
ее лице появилась насмешливая гримаска.
   - Бабенко к вам в аквариум заходит?
   - Случается.
   - Сегодня зашел?
   - Нет, пробежал, такой деловой. Ужас. Ручкой махнул и в лифт.
   - А когда уходил, тоже не зашел? - Лева начал возиться с  сигаретами,
глаза опустил, боялся, что они его выдадут.
   - Да зачем вам? - возмутилась Вера. -  Нужен  мне  этот  Бабкин,  как
собаке "здрасьте".
   - Действительно, глупости  спрашиваю  какие-то,  -  пробормотал  Лева
смущенно. - Качалин уходит на работу рано?
   - В восемь тридцать, минута в минуту. - Вере доставляло  удовольствие
быстро и точно отвечать на вопросы.
   - Обедать он приезжает?
   -  Редко.  Сегодня  заехал,  уехал,  наверное,  брал  что-то,  быстро
обернулся.
   - Качалин приезжал до прихода Бабенко или после него?
   - Подождите. - Вера  задумалась.  -  А  зачем  вам?  -  В  ее  голосе
послышалась настороженность. - Чего это вы у  меня  выпытываете?  Вы  их
подозреваете?
   -  Это  дело  следователя,  мне  же  рапорт  писать.  -  Леве  пришла
спасительная мысль, он продолжал вдохновенно:
   - Я время наступления  смерти  должен  указать  точно.  Сергачев  нам
позвонил в четырнадцать десять, мы приехали в пятнадцать двадцать? Так?
   - Ну? - девушка нахмурилась, пытаясь обнаружить в словах  милиционера
подвох.
   - Так. - Лева кивнул. - Во сколько вы сюда пришли?
   - Как пришла, так и заорала.
   - Понятно. Значит, примерно в четырнадцать часов вы обнаружили  труп,
теперь надо выяснить, кто последним и в какое время виделся с Качалиной.
   - Это конечно, - согласилась Вера. Мысли  в  ее  хорошенькой  головке
ворочались неумело: хотелось возразить, чтобы московский  милиционер  не
думал, будто он самый умный. Наконец она набрела на достойный ответ:
   - Вы спросите у Игоря и Толика, когда они приходили,  когда  уходили,
так все и построится.
   - Который сейчас час? - быстро спросил Гуров. - Не смотрите на часы.
   - Ну, сейчас, - Вера запрокинула  голову,  уставилась  в  потолок,  -
сейчас шесть часов. - Взглянула на часы и ойкнула:
   - Только пятнадцать пятого.
   - Видите, определяя время, человек часто  ошибается.  Я  вас  спрошу,
Качалина спрошу, Бабенко спрошу, выведу среднее, время это будет  близко
к истине.
   Беседа с Верой затягивалась, но Гурова это вполне устраивало. Девушку
нужно разговорить, сделать союзницей. Кроме того, Гуров ждал возвращения
своего подчиненного,  который  сейчас  выступает  в  роли  ассенизатора.
Возможно, его командировка принесет  результат,  который  сразу  выведет
Гурова на финишную прямую.
   Вера уже очень помогла.  И  Качалин  и  Бабенко  сегодня  в  квартире
побывали, оба молчат, что может объясняться причинами  различными.  Один
убил, другой обнаружил труп и убежал. Почему?  Боялся,  как  и  истинный
убийца, что подозрение падет на него?
   - Вера, постарайтесь вспомнить, Качалин приезжал до Бабенко или после
него?
   - После, после, - сказала Вера. - Сразу же, я  еще  подумала,  они  у
дома, наверное, встретились. Игорь уехал,  немного  погодя  я  позвонила
мадам. Она трубку не берет, я  решила,  что  она  в  ванной  разлеглась,
часами мокнет. Пены напускает и мокнет. Правда,  она  телефон  в  ванную
забирает. Вот так, дальше вам все известно.
   Значит, точно, подвел итог Гуров. Либо Качалин убил, либо видел труп.
Потому и  не  пошел  в  гостиную  взглянуть  на  жену,  картина-то  была
знакомая.
   Вера сидела задумавшись, выглядела,  какой  и  была  на  самом  деле,
молоденькой, хорошенькой девушкой, попавшей в беду и растерявшейся.
   Что могло связывать ее с хозяйкой  дома?  -  думал  Лева.  И  вообще,
какова она была, Елена Сергеевна Качалина? Зачем она  держала  при  себе
Толика Бабенко? Ребята из  УБХСС,  раз  они  занимаются  хозяином  дома,
наверняка знают ответ на многие вопросы.
   Хозяин. Игорь Петрович Качалин. В начале второго он  приезжал  домой,
данный факт скрывает, почти сразу  после  его  ухода  Вера  поднялась  в
квартиру и обнаружила труп.  Вклиниться  между  Качалиным  и  Верой  мог
только сосед. Если не  сосед,  то  хозяин.  Гуров  описал  полный  круг,
замкнулся на изначальной точке. Гуров был уверен: когда  убийцу  выявят,
то ситуация окажется простой до глупости. И мотив преступления на  виду,
и сам преступник здесь, рядом, практически в  руках.  Я  не  могу  найти
убийцу в трехкомнатной квартире, обо  мне  в  МУРе  станут  рассказывать
анекдоты. Спасибо вам, коллега полковник,  большое  спасибо,  Константин
Константинович.
   И Лева вновь побежал по замкнутому кругу. Было четверо. Теперь  трое.
Если двое скажут правду, преступник останется один,  его  защищает  лишь
ложь. Следует отделить правду от лжи.  Допустим,  Вера  говорит  правду.
Тогда  наиболее  уязвим  Качалин.  Трудно  предположить,  что  сосед   в
считанные минуты  между  уходом  хозяина  и  приходом  девушки  зашел  в
квартиру, убил и вернулся к себе. Если бы убийство совершили  с  заранее
обдуманным намерением, такое могло быть реальным.
   Качалин видел труп? Качалин убил? Почему он так наивно скрывает,  что
заезжал домой? Он же человек умный, в подъезде у дверей сидит  дежурная,
Качалин видит дежурную здесь, понимает, что ее будут допрашивать. На что
рассчитывает Качалин?
   - Вера, вы пока отдыхайте. - Гуров вышел из-за стола.
   Девушка согласно кивнула и прилегла на диван.
   В холле Леву встретил врач, завел в гостиную, прикрыв дверь, спросил:
   - Долго ты нас собираешься держать? Может, мы поедем?
   - Следователь приедет и решит, у него к вам могут быть вопросы.
   -  Когда  прибудет  господин  следователь?  -  недовольно   пробурчал
эксперт. Он сидел на диване и любовно поглаживал свой чемодан.
   - Господин эксперт, в "дежурке" вас ждет отложенная партия в  домино?
- Лева взглянул на  часы.  -  Я  позвонил  лишь  двадцать  минут  назад.
Дежурный следователь может быть на  выезде,  начальство  знает,  что  вы
здесь, цвет отечественной криминалистики...
   - Ладно, Лева, не заводись. - Врач взял Гурова под руку,  заглянул  в
лицо. - Хочешь валерьяночки или чего еще?
   - Чего еще. - Лева взял у врача  несколько  желтеньких  драже  и,  не
поинтересовавшись, что это такое, проглотил.
   - Может, я пока вызову карету и поеду на вскрытие? - Врач  кивнул  на
прикрытое простыней тело.
   - Доктор, - Лева ругаться не умел,  над  этим  его  редким  качеством
порой подшучивали, - решайте сами.
   - Хорошо, Лева, хорошо. Я решу, главное, не волнуйся, ты иди, иди.  -
Разговаривая с  Гуровым,  словно  с  тяжело  больным  пациентом,  доктор
выставил его за дверь.
   - Что произошло за истекшие пятнадцать минут? - спросил Гуров,  входя
на кухню. - Вскипел чайник, угостят милиционера кофе?
   Качалин и Бабенко сидели  не  только  по  разные  стороны  массивного
стола, но и у противоположных углов, по диагонали, создав таким  образом
между собой максимальное расстояние. Таково положение на самом деле  или
таким мне его хотят представить? - подумал Лева.
   Хозяин был в одной рубашке и без галстука: руки и  шея  у  него  тоже
были в веснушках, гладкая, туго натянутая кожа блестела. Толик  Бабенко,
наоборот, сидел вялый, рыхлый, какой-то пришибленный. Светлый  чесучовый
пиджак Толик тоже снял, но не повесил, держал на коленях.  И  сейчас  он
выглядел мятым и изжеванным, а не энергичным и молодым нахалом,  который
вошел в квартиру меньше часа назад.
   - Кофе? - Качалин упруго поднялся, поставил перед Левой чашку, достал
из холодильника запотевшую бутылку боржоми.
   Гуров благодарно кивнул. Кофе  придвинул,  а  от  боржоми  отказался.
Начну потеть, разомлею,  решил  он.  Хотя  глотнуть  холодного  хотелось
очень. Качалин, как змей-искуситель, налил воду  в  хрустальный  стакан,
который сначала заискрился, потом запотел,  притягивая  к  себе,  словно
магнит.
   Обходя стол, Лева  умышленно  замешкался,  усадив  Качалина  рядом  с
Бабенко, сам сел напротив, спиной к окну, напротив  входной  двери,  так
как видеть одновременно хозяина, гостя и дверь психологически удобно.
   - Игорь Петрович, какие мысли посетили  вас  за  истекшие  пятнадцать
минут? - Лева отпил кофе. - Вы мне ничего не хотите сказать?
   - Сказать? - Качалин вздернул бесцветные брови. -  Если  у  вас  есть
вопросы, пожалуйста. Я понимаю, смерть, горе, но протокол протоколом, вы
на службе.
   - Тогда, пожалуйста, расскажите, во  сколько  вы  утром  ушли  и  чем
занимались до нашей с вами встречи?
   - Вышел из дома, как обычно, в восемь тридцать, сел в машину.  Гаража
у меня нет, машина стоит у дома. В контору приехал,  -  Качалин  пожевал
веснушки - они у него были рассыпаны даже на  губах,  -  раньше  девяти.
Минут тридцать, может сорок, возился с бумагами.  В  десять  позвонил  в
главк. А вас что конкретно интересует?
   Толик Бабенко, сидевший безучастно, ожил, зыркнул  глазенками,  начал
слушать внимательно.
   Гуров не ответил, лишь неопределенно покачал головой: мол, я и сам не
знаю, продолжайте.
   - После десяти я уехал на объект, в  четырнадцать  часов  вернулся  в
контору, началось совещание, на котором меня и застал звонок Дэника... -
Качалин тут же поправился:
   - Дениса Сергачева.
   - В тринадцать тридцать вы на несколько минут заезжали домой. Зачем?
   Бабенко привстал, крутил  головой,  стараясь  видеть  одновременно  и
Качалина и Гурова.
   - Ты еще! - рыкнул  Качалин,  и  Толик  притиснулся  к  стене.  -  Я?
Приезжал? - Качалин уперся пальцем в свою залитую упругим жиром грудь. -
Такого не было.
   -  Вы  это  повторите  на  очной  ставке  с  Верой   Азерниковой?   -
поинтересовался Лева.
   Качалин ответил спокойно, несколько удивленно:
   - Вера не станет говорить не правду, зачем ей?
   - Действительно, зачем? - Задавать вопросы  легче,  чем  отвечать  на
них. Гуров глянул насмешливо.
   - Ну, у нас образовались отношения сложные. - Качалин смешался.
   - Стерва она, Верка, чего угодно заявить может, - вмешался в разговор
Толик.
   Давайте, друзья, городите огород, как вы из него вылезать  будете?  Я
готовлю ловушку не человеку, а преступнику, пусть невольному, но убийце,
подумал Лева и вступил в игру.
   - Вас никто не обвиняет, зачем оправдываться, Игорь Петрович?
   - Я лишь удивляюсь, - парировал Качалин.
   - Уточним. - Лева выдержал небольшую паузу. - Вы сегодня ушли из дома
в восемь тридцать и лишь после звонка Сергачева вернулись. Так?
   Казалось бы, без необходимости Лева сел спиной к окну, лицом к двери,
однако позиция оказалась правильной. Вера стояла  в  холле  за  выступом
стены и слушала. Девушку  Лева  видеть  не  мог,  она  открыла  дверь  в
кабинет, и ее тень Гуров заметил сразу. Он и повторил свой вопрос, чтобы
Вера услышала ответ Качалина.
   - Совершенно верно, я утром уехал, только сейчас вернулся. -  Качалин
говорил размеренно, очень спокойно.
   - Прекрасно.  -  Лева  сделал  глоток  кофе.  Чем  больше  ты  будешь
отрицать, тем труднее тебе из лжи выкарабкаться.  Ты  считаешь,  девушка
говорит одно, я - другое Один на один,  недоказуемо.  Хотя  бы  в  одном
месте тебя наверняка видели: у дома, в вестибюле,  лифте.  Невозможно  в
таком людном доме пройти туда и обратно  и  быть  никем  не  замеченным.
Такой свидетель, даже свидетели, есть, и мы их непременно найдем. Я тебя
не оставлю с девушкой один на один,  такой  дешевый  номер  не  пройдет.
Теперь ты, Толик Бабенко, давай сюда, в мешок. Ты  рад  услышать  ответы
Качалина и поучиться? Ты уверен, милиционер  совершает  ошибку,  беседуя
сразу с двумя, а не поодиночке. Уверен?
   - Анатолий, в котором часу вы должны были прийти к Качалиной?
   - Я ничего не должен, - огрызнулся Бабенко. - Не на службе.
   Лева заметил на лице Качалина усмешку, поправился:
   - Извините, на какой час вы с Качалиной уговаривались о встрече?
   - Ни о какой встрече не уговаривались, ехал мимо, знаю,  мадам  дома,
заглянул.
   - Не уговаривались?
   - Не уговаривались. - Толик глядел нахально.
   Считаешь свою позицию неуязвимой? Тогда ныряй глубже,  решил  Лева  и
спросил:
   - Значит, сегодня вы приехали в первый раз?
   - Ясное дело. Тут не мой дом, чтобы на дню по пять раз захаживать.
   - Хорошо, тогда как вы объясните...
   - Надо так врать? - перебила Вера, входя на  кухню.  -  Чего  вы  оба
лжете? Или я вас обоих не видела?
   Качалин не шелохнулся, бровью не повел, его веснушки словно  застыли.
Толик же, наоборот, подпрыгнул, сел, снова встал, выпятил грудь:
   - Кого ты видела? Ты чего такое говоришь? Кого ты видела?  Кто  тебе,
проститутка, поверит?
   Лева вздрогнул, как от слов Бабенко, так и от  неожиданной  мысли.  А
если я ошибаюсь в оценке этой девочки? Если она совсем не  наивна  и  не
глупа? И она лжет, что эти двое здесь сегодня были. Все  просто,  совсем
просто. Вера  пришла  получать  деньги  за  "дела  постельные",  женщины
поссорились, хозяйка сказала оскорбительное... Удар... Страх... Вся чушь
с инсценировкой, потом выпила, вырвала из  календаря  листочек,  позвала
Сергачева. Я же уже думал, что по своей несуразности очень  похоже,  что
действовала женщина. Теперь твой ход, Гуров, времени нет, сейчас стрелка
вздрогнет, и флажок упадет.
   - Успокойтесь, Вера, когда вы понадобитесь, - Лева взял  девушку  под
руку, провел в кабинет, - я вас позову.