ь? Может, Серега Бестаев подбросит какую мыслишку?
   Ясно одно: ошибка совершена, и пока он, сыщик-важняк, не разберется в
мотивах убийства, двигаться дальше невозможно. И не потому, что  опасно,
а потому, что он изначально ошибся в оценке Агеева и его отморозков.
   Вернулась Мария, она уже переоделась,  от  нее  пахло  не  кровью,  а
французскими духами.
   - Решила не оставаться с Настей. И не оттого, что устала, соседки  ей
ближе, понятнее, я там лишняя. - Она провела ладонью по лицу Гурова,  не
погладила, крепко провела. - Уверена, ты  не  держишь  на  меня  зла,  я
человек эмоциональный.
   - Пустое.  -  Гуров  тронул  машину.  -  Заскочим  домой,  ты  будешь
распаковываться, я приму душ и вернусь в контору.
   Мария закурила и не ответила, после долгой паузы спросила:
   - Встречаются немотивированные убийства?
   - Сколько угодно, но сегодняшнее не из их числа. Совершенно точно.
   - Откуда ты знаешь? - раздраженно спросила Мария.
   - Ниоткуда, я просто знаю. Как  ты  преображаешься  в  Марию  Стюарт?
Становишься другим человеком, и все,  объяснений  нет.  Тут  и  опыт,  и
техника,  и  талант,  вдохновение,  злость...  Нет,   это   очень   даже
мотивированное убийство.
   Нам повезло, убийцы ошиблись, зарезали не тех, кого им заказали.
   - Повезло? - Мария чуть не задохнулась. - Ты совсем с ума сбрендил.
   - Обязательно. Если работаешь ассенизатором,  сколько  ни  мойся,  от
тебя все равно дерьмом пахнет.
   Гуров припарковался у дома,  вспомнил,  что  дорогой  не  проверялся,
переложил "вальтер" в карман пиджака, вышел  из  машины,  пригляделся  к
прохожим и потоку машин и впервые в жизни понял, что  хочет  кого-нибудь
убить.
   Когда он вышел из душа, было  уже  начало  десятого,  сыщик  позвонил
Петру. Услышав голос генерала, сказал:
   - Я сейчас подъеду.
   - Где ты был столько времени, черт  тебя  подери!  Шубин  не  уходит,
ждет, - не свойственным ему раздраженным тоном сказал Орлов.
   - Так мне сначала к тебе или к нему?
   - У Шубина на погонах больше звезд, следует уважать. Я подожду  тебя.
Лева, ты не забывай, что разговариваешь с первым заместителем министра.
   - Еду, буду помнить об этом всю дорогу, а в кабинете - как  сложится.
Гуров положил трубку, коснулся сухими губами волос Марии. - Запри  дверь
на засовы, не открывай никому.
   - Хорошо. - Мария кивнула и продолжала раскладывать вещи. Видимо,  ей
необходимо себя занять, не оставаться с увиденным один на один.
   Кабинет  генерал-полковника,  как   всегда,   поражал   размерами   и
монументальностью   мебели.   Предшественник    Шубина    был    человек
большевистской закваски, старался раздавить человека сразу.  Сегодняшний
хозяин ничего не тронул, лишь убрал со стены аляповатую картину, оставив
только портрет Президента.
   Гуров вошел,  доложил  о  прибытии  сугубо  официально,  обращаясь  к
хозяину по полному званию. У стола для совещаний примостился Орлов, судя
по  всему,  генералу  не  понравился   тон   друга,   и   Петр   явился,
приготовившись к роли громоотвода.
   - Присядьте, Лев Иванович, - Шубин кивнул на место рядом с Орловым. -
Я не спрашиваю, где вас столько времени носило, догадываюсь, не цветочки
собирали, однако о начальстве забывать не следует.
   - Я о вас думаю круглосуточно, но у меня на место  преступления  жена
приехала, со съемок вернулась. Я ждал, пока она квартиру  замоет,  затем
домой отвез, - ответил Гуров, не обращая внимания  на  недовольное  лицо
Орлова.
   - Вы живете с актрисой, как ее...
   - Мария Строева, не как ее, а личность, - перебил Гуров. - Вы сегодня
смотрите "Летят журавли", видите Татьяну Самойлову, а кто был в те  годы
министром, не знаете, да и Генсека, наверное, вспомните  с  трудом.  Они
работают в вечность , а мы с вами, извините, приходим и уходим.
   Шубин, хоть и партийный функционер  в  прошлом,  был  мужиком  умным,
сдержался, сухо сказал:
   -  Вы  правы,  но  мы  офицеры,  мне  неприятно  выслушивать   доклад
начальника МУРа в то время, когда инициатором разработки  являетесь  вы,
полковник Главка.
   -  Вам  доложили,  вы  в  курсе,  мне  добавить  нечего.  Виноват   в
происшедшем я, завтра отпишу  рапорт,  генерал-лейтенант  Орлов  наложит
резолюцию, вы, генерал-полковник, примете решение.
   - Вас, полковник, мое решение, судя по всему, не волнует?
   Гуров реагировал мгновенно, ответил:
   - Мне ваше решение не безразлично, волнуют же меня вопросы иные.
   -  Ваша  хваленая  честность,  Лев  Иванович,  в  конкретном   случае
обыкновенное хамство. Я не стану вам рассказывать,  кто  звонил  мне  по
данному вопросу сегодняшним вечером, что  пришлось  мне  выслушать.  Вас
волнуют жертвы и убийцы.  Соблаговолите  ответить,  что  вы  собираетесь
предпринять? - Шубин сел напротив, подтолкнул Гурову пепельницу.
   - Я ошибся в оценке этих ублюдков, мой план операции следует  менять,
сейчас  я  к  ответу  не  готов.  Нам  с  Петром  Николаевичем   следует
переговорить, переспать ночь, утром решать. - Гуров  вздохнул.  -  Я  не
говорю комплиментов начальству, судя по всему,  вы,  Василий  Семенович,
мужик стоящий, потому позволю себе неуставные  слова.  Пошлите  вы  этих
звонарей по известному адресу, даже если они  бьют  в  главный  колокол.
Операция не масштабная, но принципиальная.  Победим  -  будем  в  седле,
промажем - затопчут, разговоры для чиновников, им больше делать  нечего.
Как я  понимаю,  все  началось  с  подачи  мэра.  Он  мужик,  ему  нужен
результат, хотя бы относительное спокойствие в городе. Мы в седле -  мэр
рядом, мы в грязи - он проехал мимо.  Я  его  совсем  не  осуждаю,  ведь
преступность - одна из проблем, для нас она единственная, а у него всего
хватает. Он лишь человек, у него две руки и только двадцать четыре  часа
в сутки.
   - Выпить хотите? - спросил неожиданно Шубин.
   - Хочу, но не буду. Спасибо.
   - Не за  что.  -  Шубин  встал.  -  Удачи,  рапорта  подадите,  когда
освободитесь. Свободны.
   Орлов выбрался из-за стола, пожелал хозяину спокойной ночи и вышел из
кабинета.   Гуров   щелкнул   каблуками,   поклонился,   последовал   за
начальством.
   - Ты что высиживаешь? А ну марш домой! - якобы рассердился  Орлов  на
своего секретаря. - Полуночница, тебе замуж надо и рожать!  Дай  нам  по
чашке кофе и выметайся! Я тебе дам свою машину.
   Когда они получили кофе, Орлов вынул из шкафа бутылку хорошего виски,
сказал:
   - Лева, ты не так глуп, как выглядишь, держался неплохо, но все время
на грани фола. Шубин неплохой мужик, но он на год тебя моложе, звезд  на
погонах у него тоже три, только погоны другие. Их просто так не дают. Ты
сам умный, хотя и не очень. Выпьем, и выкладывай.
   Они выпили, Гуров закурил, на традиционное место к окну не пошел,  за
ночь кабинет проветрится. Они знали друг друга так давно,  что  понимали
все с полуслова.  Свои  сомнения  Гуров  уложил  буквально  в  несколько
коротких фраз.
   Несмотря на возраст, позднее время,  естественную  усталость,  угрозу
провала  операции,  которая  проводилась  под  давлением   мэра,   Орлов
чувствовал себя прилично. Гуров ему сегодня нравился, Генерал любил Леву
всегда, а нравился он Петру Николаевичу сравнительно редко. Характеры  у
них были разные.
   - С одной стороны, ты абсолютно прав. - Орлов выпил и перевернул свою
стопку, что означало, что можешь продолжать,  я  закончил.  -  С  другой
поражаешь какой-то наивностью, даже глупостью.
   - Я тебя тоже люблю. - Гуров выпил и убрал спиртное и стопки.
   - Тебе не двадцать лет, ты человек со здоровой психикой.  Так  какого
черта  ты  ставишь  себя  на  место  отморозков,  пытаешься  их  понять,
предугадать их действия? Тебе этого  не  дано.  Я  могу  высказать  лишь
предположение:  твои  действия  оскорбили  пацана  Агеева,  унизили.  Он
самоутверждается,  доказывает  себе  и  окружающим,  что  не  пешка,  не
шестерка, а карта козырная.
   Генерал не знал, что, выстрелив навскидку, попал в десятку.
   - Не играй с ним, не разгадывай, прими его  правила.  Говоришь,  сила
смеется над всем? Так покажи ему силу, размажь  по  асфальту.  Глупости,
что они живут по  закону  джунглей.  Там  правила  существуют,  и  очень
жесткие правила.
   Отморозки творят беспредел.
   - Не пойму, ты призываешь меня ответить  беспределом?  Прокуратуру  я
обману, а себя, тебя? Они же мальчишки!
   - Российские мальчишки в тяжелые времена ложились  под  танки,  а  не
резали женщин, детей и калек.
   - Я тебя не совсем понимаю,  ты  мне  заранее  выдаешь  индульгенцию?
удивился Гуров.
   -   Не   передергивай,   -   раздраженно   ответил   Орлов.   -   Они
совершеннолетние бандиты и убийцы. А ты опер утро, так действуй согласно
закону, останови беспредел, а не думай о том, сколько лет преступнику.
 
*** 
 
   Толик Агеев  мгновенно  узнал,  что  подручные  убили  не  тех,  кого
следовало.
   Он поутру вышел на улицу и по тому, как шедший  навстречу  участковый
быстро перешел на другую сторону, понял, о происшедшем уже  известно.  В
момент убийства он находился в кафе с двумя помощниками,  десяток  людей
могли данный факт подтвердить. Он самодовольно улыбнулся  и  двинулся  к
рынку,  эпицентру  района,  новостей,  криминала,  слухов  и   последних
известий. Его  сторонились  уже  давно,  но  сегодня  это  чувствовалось
особенно отчетливо; по нормальной человеческой логике, Толик должен  был
насторожиться, даже испугаться. Совершенно  ненормально,  что  убийство,
совершенное у в другом конце  Москвы,  люди  мгновенно  связали  с  ним,
Анатолием Агеевым. Если мелкая уголовная шушера да участковый ведут себя
подобным образом, то уж  уголовка,  тот  же  знаменитый  Гуров,  должны,
лязгнув зубами, ощетиниться. А ведь два дня назад говорили, мол,  сопляк
и мелко плаваешь,  серьезные  люди  и  внимания  на  тебя  не  обращают.
Обратили? Не  старые  времена,  когда  можно  было  на  основании  стука
схватить человека, затащить в подвал и ломать ему ребра.
   Вы так хотели демократии, господа, что извольте  соответствовать.  Он
зашел в квартиру к Анне, дверь открыл афганец,  встретил  равнодушно,  в
этом мужике ничего не изменилось. Георгий предложил гостю  кофе,  прошел
на кухню, наполняя чашки ароматным напитком, сказал:
   - Спасибо, что пригрел. Анка девчонка отличная,  но  я  скоро  съеду,
здесь становится слишком горячо. Может, ты еще не слышал, - он  взглянул
насмешливо, - здесь два дня сыскари полковника Гурова суетились...
   - Да я сам тебе о том и говорил, - перебил Толик.
   - Говорить - одно, сыскари что-то ищут, у них такая работа. Но  вчера
в квартире одного из сыскных женщину  и  ребенка  зарезали  и  калеку  в
коляске тоже порешили. Видно, видел лишнее.
   - А где это, у нас? - спросил Толик.
   - Нет, далеко, на краю Ойкумены.
   Так ведь сыщик не дурак, последние дни он вынюхивал здесь. В квартире
ничего не взято, грабеж отпадает. Значит, месть.
   Либо твои парни, или мужики Капитана. Но он, я слышал,  от  криминала
отходит, лезет в бизнес. Ему лишняя  кровь  не  нужна.  Да  он  и  мужик
головастый, сообразил бы убийство грабежом прикрыть.
   - А вы, Георгий, откуда все знаете? - спросил, как бы  между  прочим,
Толик.
   - Сюда в восемь утра два гонца от Капитана заявились, спрашивали, где
я вчера около шести вечера находился.
   Я допросы не люблю, нервный, одного пришиб, второй все  и  рассказал,
пояснил Тулин.
   - Они по совместительству в ментовку стукачами устроились?
   - Агенты так грубо себя не ведут.
   Капитан о своем бизнесе беспокоится.
   Ему такая история ни  к  чему.  Мне  присоветовали  место  жительство
сменить.
   - Если ты соскочишь, первым подозреваемым станешь, - рассудил Толик.
   - Молодой ты, Толик, хотя и не дурак,  -  ухмыльнулся  афганец.  -  В
сыске не одни придурки да пьяницы служат. Прежде чем мой след брать, они
моим вчерашним днем поинтересуются. А я, как на  грех,  вчера  запил,  с
Анной в "Фиалке" целый день обретался.
   Да и по характеру и биографии к  такому  делу  не  прикладываюсь.  Ты
сам-то чист?
   - Я не дебил, кровь не люблю. Об убийствах  от  тебя  первого  слышу!
возмутился Толик.
   - В прокуратуре расскажешь подробнее, тебя точно не обойдут. -  Тулин
помялся, вынул из холодильника бутылку, хлебнул из горлышка.
   - А девка где? - спросил Толик, думая о  том,  что  совершил  крупную
накладку, приказав ничего из квартиры не  брать.  Он  стремился  нагнать
страху, если где-то квартиру ограбили, жильцов  прирезали,  так  сегодня
это рядовая история. Слушая афганца, Толик понял, что  сработал  излишне
прямолинейно.
   - Я велел Анне  вещички  собрать,  она  со  мной  уезжает,  -  сказал
Георгий, смотрел удивленно. - Вот не думал,  что  присохну  к  общаковой
девке.
   - Чужое брать без разрешения грешно, - чужие слова Толик  выговаривал
легко. - Люди не поймут. Вы, конечно, сильны, слов нет, но  против  лома
нет приема, могут подстрелить.
   - Угрожаешь? - Тулин опустил тяжелые расслабленные руки.
   - Не дай Бог! - Толик азартно перекрестился. - Я  не  скрываю,  хотел
помощь от вас получить, не выходит. Сейчас по-дружески предупреждаю. Что
Толик Агеев  группу  контролирует,  бабская  болтовня.  Одеваюсь  чисто,
говорю культурно и спокойный. Остальное выдумали, накрутили, авторитетом
пользуюсь, не спорю! - он включил заднюю скорость, понял, заехал слишком
далеко. - Я этим дебилам не начальник,  вот  они  людей  порезали,  меня
никто не спрашивал. И в вас могут выстрелить от скуки, от  страха,  ради
забавы. Я вам настоятельно советую сразу не уезжать.
   На самом деле никуда уезжать Тулин и не собирался,  сделал  вид,  что
задумался, словно очнувшись, быстро спросил:
   - Значит, все-таки убили твои?
   - Не знаю я! - Толик ударил себя в  грудь.  -  Не  знаю!  Но  как  вы
описываете, действовали отморозки. Может, и местные,  может,  и  другого
района.
   - Я бы на твоем месте встретился с полковником Гуровым. Он,  конечно,
мужик опытный, твоим байкам особо не поверит,  однако  разговор  должное
впечатление произведет, он в тебя особо упираться не станет,  -  как  бы
рассуждая, произнес Тулин.
   - А как я его найду? И пойдет ли он на встречу? - спросил Агеев.
   -  Найти  его   просто.   Звонишь   нольдва,   говоришь,   необходимо
переговорить с дежурным  по  министерству.  Дежурному  объясняешь,  себя
можешь  не  называть,  просишь  номер  полковника  Гурова,  мол,  имеешь
сообщение. Дежурный телефон даст, он к таким звонкам привык.  Как  решит
полковник? Он сыщик, ему знакомство с тобой  интересно.  Согласится,  не
сомневайся.
   - Он меня вербовать начнет.
   - У тебя звездная болезнь, пока ты конкретного материала не дашь,  ты
не интересен.
   - За совет спасибо. - Толик замялся. - Вы с отъездом обождете?
   - Раз просишь, обожду, - как бы неохотно согласился Тулин.
   Толик почти дошел до  рынка,  когда  рядом  остановилась  "шестерка",
дверь приоткрьшась. Он узнал одного из парней Капитана.
   - Привет, Толик, тебя просят заглянуть в "Фиалку", разговор имеется.
   - Лещ,  тебе  скоро  четвертак,  а  ты  все  на  посылках,  -  сказал
презрительно Толик, усаживаясь на заднее сиденье "Жигулей".
   В "Фиалке" его сразу провели в кабинет, где в одиночестве  пил  водку
Капитан.
   - Привет, присаживайся, - сказал он, отирая лицо салфеткой. - Загудел
я, совсем не вовремя. Хотя запой к месту не случается.
   - Здорово, командир. - Толик сел напротив, налил  себе  минералки.  -
Чем могу?
   - Ты хоть видом и культурный, а  сука  безмозглая!  -  Капитан  снова
выпил. - Зачем на Солянке людей порешил?
   - Ты выражения  подбирай!  Не  секретарь  райкома,  сам  обыкновенный
бандит. Водкой-самопалом прикрылся, налоги платишь,  полагаешь,  в  Думу
изберут и все забудут? Я к твоей Солянке никаким краем! Мало  отморозков
в Москве? Может, и местные, так я для них  лишь  интеллигентик.  Сыскарь
засветился, они за ним протопали, адрес выяснили, семью порешили, меня и
не спрашивали.
   - Лапшу варить следует, а не на  уши  всем  вешать.  Ты  один  умный,
остальные из деревни приехали? Хорошо хотя бы, что твои  дебилы  бабу  с
дитем перепутали, не семью  сыскаря  вырезали,  родственников  порешили.
Капитан задыхался от злости. - Так все одно, к нам  понаедут,  жизни  не
станет. Тебя, мудака, на подвиги потянуло,  желаешь  авторитетом  стать?
Тебя не то что ментовка,  любой  солидный  вор,  как  клопа,  по  стенке
размажет, только вонь останется. Ты полагаешь,  бессмысленная  мокрятина
кому нужна? Ментов злобить, принимать огонь на себя?
   - Пьяный ты. Капитан, потому сижу и слушаю. - Толик  уже  понял,  что
совершил ошибку, но доказательств нет ни у кого. Исполнители  уехали  на
пару дней, выжидают. - Я твоих людей не трогал, за беспредел в Москве не
в ответе. Мне ваши нравоучения поперек горла! - он  провел  пальцем  под
подбородком.
   - Все нормальные люди уходят в легальный бизнес, отмывают  деньги.  А
вы, как шакалы, рыскаете стаей, убиваете слабых, себе на зуб не хватает.
Я тебя, Толик, добром прошу, мотай из Москвы месяца  на  два,  отморозки
без тебя поутихнут, некоторых посадят.  Ты  вернешься,  я  тебя  к  делу
пристрою, смелые толковые парни всегда  нужны.  Ну,  и  как?  -  Николай
Иванов взглянул с надеждой.
   - Щас! - Толик согнул руку в локте, уперев его в  живот.  -  Спешу  и
падаю! К тебе в подручные. Щас! Я власти желаю!
   - Желаешь, так бери. -  Капитан  покачнулся,  чуть  не  завалился  на
диванчик. - Поглядим, куда ты ее дотащишь, свою власть.
 
*** 
 
   Убийцы из группировки Толика Агеева  жили  в  деревне  неподалеку  от
Москвы. Звали пацанов просто - Лешка и Витька, клички у  них  тоже  были
незатейливые - Шестерка и Червь. Деревенька  домов  с  дюжину  стояла  в
стороне от шоссе, осенью и весной до слепых, вросших  по  слепые  оконца
хат можно было добраться только на тракторе. Но имевшийся  в  деревеньке
трактор ржавел в межсезонье под дырявым навесом, а тракторист пьяно спал
у толстожопой Нюрки, единственной молодой бабы, оставшейся на земле и не
уехавшей в столицу. Нюрка тракториста  любила,  мечтала  выйти  за  него
замуж, мыла в баньке по-черному, сама стригла, когда он  мог  сидеть  за
столом,  кормила  щами,  жареной  капустой.  Поев  горячего,  тракторист
ненадолго приходил  в  сознание,  голубые  глаза  его  становились  даже
красивыми, и дня три, случалось и неделю "он возился с трактором.
   Оживив железного друга, выслушав в сотый раз, что,  когда  подсохнет,
они отправятся в Москву, где у Нюрки имелась комната, поженятся, всласть
отоварятся в магазинах и вернутся в деревню пахать, когда Нюрка уставала
говорить, тракторист начинал искать свои сапоги, чтобы бежать на волю. В
критический  момент  Нюрка,  согласно  кивая,  подсовывала  ему  стакан,
говорила, мол, на дорожку  необходимо,  иначе  не  будет  удачи.  Мужик,
человек здоровья необыкновенного, выпивал стакан, второй, третий, дальше
никто не  считал.  Через  день  заваливался  на  огромную,  еще  дедову,
кровать, вставал лишь до ветру да принять сызнова, от головы.
   Витька и Лешка поселились рядом, у бабки Червя,  полуслепой  старухи,
которая гостям была неимоверно рада.
   Живя одна,  она  сутками  голодала,  неделями  молчала,  перекинуться
словом было не с  кем.  От  голодной  смерти  старуху  спасала  соседка,
приносившая судки с едой.
   Убийц доставили в деревню на "Додже" с цепями  на  колесах.  Затарили
избу жратвой и водкой, сказали, как дорога подсохнет, заберут  парней  в
Москву.
   Через пару дней беспробудного пьянства они очухались, сообразили, что
отрезаны  от  людей  намертво,  пехом  двадцать  верст  до  шоссейки  по
глинистому киселю им не одолеть.  Они  увидели  Нюрку,  которая  присела
помочиться  у  соседней  хаты,  с  трудом  преодолели  тридцать  метров,
ввалились в хату, попытались оживить тракториста. Когда они  установили,
что эта затея безнадежна, то остаканились, трахнули равнодушную Нюрку  и
начали ждать апреля.
   Так и жили, пили, трахались и ждали. О женщине, ребенке  и