,
он улыбнулся, - вышел в одиннадцать ноль восемь, у  нас  остается  почти
сорок минут. За такое время бог знает что могло произойти.
   Гуров подмигнул Отари  и,  передразнивая  его,  махнул  расслабленной
рукой перед лицом.
   - Ва! Сорок минут! Давай рассказывай, дорогой!
   - Ничего не произошло, - Рамиз тоже махнул  рукой,  но  все-таки  сел
рядом.
   - Да нет, произошло, ты только внимания не  обратил,  -  Гуров  вновь
обнял парня за плечи. - Я тебя немножко рассержу, ты все вспомнишь.
   Гуров не раскрывал секрета своих занудных  и  бесконечных  бесед.  Он
добивался не подробностей и  воссоздания  зачастую  совершенно  ненужной
обстановки,   стремился   довести   собеседника   до   такого   нервного
возбуждения, чтобы он мог вспомнить каждую секунду исследуемого времени.
   Оперативник устал, и опытный сыщик это отлично  видел.  Худой  парень
еще больше осунулся, на виске у него пульсировала жилка, как бы  подавая
сигнал тревоги. Но Гуров  неустанно  двигался  к  своей  цели,  и  Отари
перестал на друга злиться, начал слушать с интересом.
   Час  назад  лейтенант  категорически  утверждал,  что  с  десяти   до
одиннадцати на улице не было ни души, а теперь выяснилось, что  проехало
три машины и велосипедист, прошел почтальон, пробежали  две  девушки  из
санатория и проковылял какой-то старик под огромным черным зонтом.
   Гуров тоже устал и вытер лицо ладонью.
   - Зонт был большой?
   - Большой, - лейтенант вздохнул.
   - И лица ты этого человека не видел?
   - Не видел.
   - А почему ты решил, что это старик?
   - Сутулый, шаркает.
   - Значит, ты его ноги видел, а лицо нет?
   - Так точно.
   - А он твои ноги, значит, тоже мог видеть, - Гуров отметил  форменные
ботинки оперуполномоченного, как только тот вошел.
   - Мог и видеть.
   - А куда старик пошел, вниз по переулку? - Гуров  провел  пальцем  по
чертежу.
   - Нет, в этот дом зашел, - Рамиз  ткнул  пальцем  в  нарисованный  им
план.
   - В дом или во двор?
   - Сначала за забор, а потом во двор.
   - Значит, ты видел, как человек вошел во двор, входил он  в  дом  или
нет, ты видеть не мог. Так?
   Отари вскочил, пробежался по кабинету Гуров тяжело  вздохнул  и  тоже
встал.
   - Поехали, взглянем на место. Щель в  заборе  нашли  сразу,  следы  в
раскисшей земле ничего дать не могли.
   - Идите в дом, лейтенант,  ищите  своего  старика  с  большим  черным
зонтом, - Гуров перешел на "вы" и смотреть в лицо оперативника перестал.
   - Я его убью, - сказал Отари, - или он приведет мне этого старика.
   - Никого он не приведет, - перебил Гуров. - У человека был  складной,
скорее всего японский, зонт. Курортники здесь не живут, местные с такими
зонтами не ходят. Он  постоял  здесь.  Увидел,  как  прошел  Зинич,  как
двинулся следом твой парень, и пошел в другую сторону.
   Конечно, никакого старика с зонтом в доме не оказалось  Гуров,  чтобы
как-то смягчить ситуацию, напросился к Отари в гости. Майор  всю  дорогу
молчал. Накрывал на стол, готовил еду, делал кофе, тоже молчал, поставил
перед Гуровым тарелку с горячей картошкой и овощами, сел за стол.
   Лицо у майора было как у ребенка, которого поставили в угол.
   - Я говорил, - Гуров ел, обжигаясь,  -  предположений  у  нас  много,
фактов мало, сегодня очень серьезный факт прибавился.  Человек  ниоткуда
взяться не может и исчезнуть в никуда не может. Утром этот  человек  был
лишь плодом нашей фантазии.
   - Твоей фантазии, - поправил Отари. - Я тебе не верил.
   - Сейчас мы имеем  реальную  фигуру.  Вяжется  цепь  особняк,  Зинич,
неизвестный, звонок твоему начальству. Значит, мы ничего не придумываем,
мы пока не можем что-либо доказать.
   - Ты говорил, надо переходить в наступление.  На  кого  наступать?  -
Розыскник идет по следу, - ответил Гуров. - Такая наша профессия. Сейчас
необходимо определить, куда направляется преступник, и встать  на  пути.
Выжидая, мы можем наткнуться на труп.
   Отари долго молчал.
   - Я не знаю, за кем бегу, как могу пересечь дорогу?
   - Необходимо найти человека с зонтом.
   - Смеешься? Как русские говорят? Иголка в стоге сена?
   - Для розыскников это плохой пример. Надо, и я найду иголку  в  стоге
сена. Нужны люди, которые не боятся работать и уколоться, перебирая стог
руками, иголка никуда не денется, она стальная и острая.
   - Кого искать? Где? Ты фанатик! Я много  спрашиваю,  мало  предлагаю.
Слушай меня. В республике идет следствие по делу наших бывших  "князей".
Они у нас жили, отдыхали, безобразничали Верно? - Отари  пожал  широкими
плечами. - Видно в твоей гостинице живет свидетель, которого он  боится.
Этому, с зонтом,  сказали,  убери  свидетеля,  он  людям  спать  мешает.
Человек себя любит, руки пачкать не хочет, боится. Правильно  рассуждаю,
а? Пусть они убивают друг друга, нам меньше работы.
   "Что я здесь делаю? - думал Гуров. - Не Москва, здесь свои  обычаи...
Вчера майор Антадзе говорил,  что  он  начальник  уголовного  розыска  и
обязан. Сегодня передумал. Какое мне  дело?  Ну,  не  получился  отпуск,
улечу в Москву, пойду с женой в планетарий".
   - Слушай, - сказал Отари, - а если дать в  прокуратуру  телеграмму  с
указанием примет Зинича и Артеменко  и  спросить,  не  разыскивается  ли
такой человек?
   - А что сделает с тобой за это начальство?
   - Слушай, моя шкура, моя забота! - вспылил Отари.
   -  Как  говорит  мой  любимый  начальник:  прыгай,  здесь  неглубоко.
Подойдем к вопросу с другой стороны. Необходимо найти человека с зонтом.
   - Ты уже подходил с другой стороны, - угрюмо ответил Отари. - Я  могу
дать телефонограмму, взять людей из других служб я не могу.
   -  Десять  человек  у  тебя   есть,   розыскники   подчиняются   тебе
непосредственно, - начал Гуров. - Конечно, нужно человек сто,  но  когда
нет гербовой бумаги, пишут на простой. Я, фантазируя, могу и  ошибиться,
но работу надо выполнить. Запоминай. Москвич, лет шестидесяти, одинокий,
живет не в гостинице и не в пансионате, снимает либо комнату с отдельным
входом, либо, скорее всего, изолированную квартиру. Приехал  в  город  в
одно время с Артеменко,  днем  раньше  или  позже.  Живет  под  легендой
человека, приехавшего с Дальнего Востока или  Севера,  возможно,  выдает
себя за золотоискателя. Среднего роста, среднего телосложения, возможно,
носит  дымчатые  очки  и  золотой  перстень.   Квартира   находится   от
"Приморской" в трех - десяти кварталах. Ищите.
   - Откуда все придумал?
   - Долго объяснять, это моя кухня. С Зиничем москвич контакт  прервал,
из города не уехал, будет  искать  связи  с  Артеменко.  Надо  узнать  у
администратора, интересовался ли кто, в каком номере живет  Артеменко  и
номером его телефона.
   Гуров встал, пошел с веранды, остановился, взглянул на Отари.
   - Быстро - хорошо не бывает, - и я упустил: он должен где-то  есть  и
пить. Пошли двух человек в кафе и рестораны. Их в данном районе  не  так
много...
   Дождь иссяк, его сменил холодный ветер. Гуров застегнул куртку, сунул
руки в карманы.  "Отари  обиделся,  ну  и  пусть,  отойдет,  не  красная
девица", - рассуждал он, направляясь к центру. И увидел Таню, которая  в
плаще с капюшоном, с гвоздиками в руках шла  по  другой  стороне  улицы.
"Вот напасть, - подумал Гуров, - этой девчонке вообще нет места  в  моей
схеме".
   На главной улице было немноголюдно.  Гуров  пошел  быстрее,  Таня  не
отставала. Он зашел  в  книжный  магазин,  взглянул  на  противоположную
сторону через витрину, - девушка стояла у телефона-автомата. Неужели она
следит за ним? Тоже Пинкертон нашелся в ярко-голубом плаще и с  красными
гвоздиками в руках! Флаг бы еще взяла, а лучше транспарант.
   Гуров пересек улицу, подошел к Тане, спросил:
   - Вы звонить?
   - Нет, жду, пока вы выйдете из магазина, - без тени смущения ответила
девушка. - Десять минут иду за вами по улице, думаю, соизволит  заметить
или не соизволит?
   - Если хотите чтобы вас видели,  держитесь  не  за  спиной,  а  перед
глазами, - без всякого юмора сказал Гуров. - Проще и быстрее.
   - Скучный вы, Лев Иванович. Ну, чего мы стоим?  Вам  звонить  некуда,
мне не надо пригласите на чашку кофе.
   - Приглашаю. -  Гуров  взял  девушку  под  руку  и  случайно  зацепил
сумочку. Она оказалась неестественно тяжелой.
   Таня заметила взгляд Гурова, щелкнула замочком:
   - Не пистолет, бутылка.
   - Уверен, с минеральной водой. - "Нет, не проста девушка,  -  подумал
Гуров. - Сумочку  открыть-то  открыла,  а  содержимое  прикрыто  носовым
платком. И почему тебе пришла мысль об оружии? И "пистолет" - не женское
слово"...
   Однажды Артеменко вышел из "Националя" с приятелем, и тот, указав  на
высокого парня в нейлоновой куртке, который стоял на  улице  Горького  и
кого-то ждал, спросил:
   - Как ты думаешь кто этот молодой мужик?
   - Я не гадалка, - Артеменко взглянул на мужчину безразлично,  отметил
скромную курточку, непритязательный шарф туфли нефирменные.  -  Денег  и
вкуса у него точно нет.
   - Но с головой все в порядке, - рассмеялся приятель.  -  Подполковник
из МУРа, один из лучших сыщиков современности. Последнее, конечно, треп,
но на прошлой неделе он выступал в университете. Мы  были  поражены  его
отличной реакцией, чувством юмора. Нашего записного острослова  подрезал
влет, мы обхохотались.
   Увидев  Гурова  в  гостинице,  Артеменко  узнал  его  сразу  и  решил
познакомиться. Скука, а тут интересный человек. И потом  вообще  смешно,
он, Артеменко, и подполковник милиции за  одним  столом  сидят  и  пьют,
гуляют по  набережной,  философствуют  о  добре  и  зле.  При  ближайшем
знакомстве милиционер разочаровал неглупый, но  вялый,  рассеянный,  как
говорится, человек без изюминки. Молодой, уже подполковник,  а  волевого
напора не чувствуется, предложи ему сидеть  -  сядет,  позови  гулять  -
пойдет, все ему безразлично.  Мужики  на  Майю  реагируют  остро,  а  он
ухаживает, улыбается, слова говорит - и все без души и азарта, будто  по
обязанности.
   Когда произошла история  с  угоном  и  катастрофой,  Гуров  неуловимо
изменился, лицо его стало твердым, взгляд  не  скользил,  а  упирался  в
каждого. Артеменко ни разу не заметил,  чтобы  Гуров  за  ним  наблюдал,
следил или подсматривал, но чувствовал - его изучают. "Совсем он мне  не
нужен, - подумал Артеменко. - Иметь по  соседству  пусть  и  не  лучшего
сыщика вселенной, но человека в розыске профессионального  и  обученного
ни к чему". Сегодня после звонка шефа Артеменко думал  о  Гурове  уже  с
открытой  неприязнью  и  страхом.  Правда,  Юрий  Петрович  сказал,  что
приятель из МУРа уберется из  гостиницы  если  не  сегодня  вечером,  то
завтра утром. Но это еще вилами по воде писано...
   Артеменко заказал обед, слушал Майю, отвечал на ее вопросы,  шутил  и
думал, думал.
   Петровичу из Москвы хорошо  командовать,  распоряжаться  и  убеждать.
Слово-то какое придумал - ликвидировать. Что ни  говори,  а  Петрович  -
гений, сидит в Москве и знает, чем местная  прокуратура  располагает,  а
чем - нет. И что подполковник Гуров живет в  гостинице,  тоже  знает.  А
откуда? Артеменко хоть и двадцать с лишним  лет  назад,  а  в  следствии
работал,  понимал  -  информация  ниоткуда  не  поступает,  всегда  есть
источник. Какой источник? О подполковнике знает он,  Майя,  бухгалтер  и
физкультурник. Ну, естественно, местная милиция.  Но  даже  если  там  и
приятель Петровича служит, какой ему резон рассказывать,  что  сотрудник
МУРа живет в гостинице, и даже называть номер? Где связь?
   - Володя, ты можешь не слушать меня,  но  человек,  который  вошел  в
ресторан, поймет тебя не правильно, - сказала Майя. -  Даже  я  вижу,  у
тебя серьезные неприятности Лев Иванович увидит значительно больше.
   К их столику подходили Таня и Гуров.
   - Здравствуйте, - сказала Таня. - Лев Иванович  решил  угостить  меня
чашкой кофе.
   Артеменко подозвал официантку, распорядился и  решал,  каким  образом
сообщить Гурову, что его профессия не секрет.  Ведь  Кружнев  или  Зинич
могут проболтаться, розыскник начнет анализировать поведение  Артеменко,
а это совсем лишнее.
   Девушки разговаривали между собой -  рассуждали  о  том,  что  раньше
поклонники дарили брильянты,  рысаков,  стрелялись  и  из-за  несчастной
любви, удалялись в кельи.
   - Милые дамы, - сказал Артеменко, - можно подумать, вам лет  эдак  по
сто. Лучше отправьте нас, несчастных, на поиски Грааля.  Только  учтите,
леди, вам в этом случае должно еще не исполниться осьмнадцати.
   Гуров отключился. Необходимо,  как  выражаются  шахматисты,  идти  на
материальные  потери  и  организовать  атаку  на   королевском   фланге.
Несколько минут назад королем стал Артеменко.
   Придя в гостиницу, промокшие и озябшие, Таня и Гуров зашли к  Леве  в
номер. Девушка сняла плащ, Гуров переодевался, когда зазвонил телефон.
   - Ты прав, -  сказал  Отари,  -  сегодня  около  пятнадцати  мужчина,
русский,  позвонил  администратору  и  спросил,  в  каком  номере  живет
Владимир Никитович Артеменко и как ему позвонить.
   - Находись все время у телефона, буду думать, - ответил Гуров.
   -  Рыцарей,  которые  в  присутствии  своих  прекрасных  дам  мечтали
неизвестно о чем, закалывали в постели! - сказала Таня.
   - Легче отравить, - поддержала Майя.
   - И не цианином, а мышьяком, чтобы помучился!
   - Так у вас  в  сумочке  бутылка  с  мышьяком?  -  спросил  Гуров.  -
Доставайте, разольем на всех.
   Таня смутилась "Ну куда я лезу, ведь решила, что его трогать  нельзя,
он бьет всегда неожиданно и больно".
   - Ладно, живите, -  Таня  покраснела.  Официантка  принесла  закуску,
коньяк.
   - Владимир Никитович, - начал Гуров, - ходят кошмарные слухи, что вас
утром официально допрашивали. Якобы машина была испорчена  и  катастрофа
запланирована. Это правда?
   "Сейчас. Лучшего момента не представится", - решил Артеменко.
   - Товарищ подполковник, - он смотрел Гурову прямо в  глаза,  -  погиб
человек, готовилось покушение, вы знаете об этом значительно больше, чем
мы.
   Гуров опешил.
   - Я в нокауте, не бейте лежачего, дайте встать на ноги.
   - Лев Иванович, я случайно тебя  знаю  по  Москве,  присутствовал  на
твоем творческом вечере в университете.
   - Было, - признался Гуров.
   - Мы тебя разыгрывали, - Артеменко обаятельно улыбнулся. -  Интересно
взглянуть на известного сыщика в домашней обстановке.
   - Лева, хоть ты и подполковник, должна тебе честно  сказать,  что  ты
личность довольно заурядная, - сказала Майя.
   - Подожди, Майя, сейчас не до шуток, - Артеменко довольный,  что  так
легко  разрешил  щекотливую  ситуацию,   понял   -   теперь   можно   не
оправдываться, а атаковать. - Лев Иванович, ты, конечно, разговаривал  с
местными властями. Что несекретного ты можешь рассказать нам? Согласись,
история не из приятных.
   - Милиционеры, как все  нормальные  люди,  лишней  работы  не  любят.
Уголовное дело возбудили по факту угона, - ответил Гуров.
   - А правое переднее колесо? - вмешалась Майя.
   - Открученные гайки к делу не подошьешь, - ответил Гуров. - Появилась
мысль, что вы.  Майя  Борисовна  решили  страховочку  за  старую  машину
получить.
   - Вы что там, совсем? - Майя покрутила пальцем у виска. - Я решила за
страховочкой в ущелье нырнуть или туда своего мужа будущего отправить?
   - А вы тем утром Кружнева за цветами налаживали, - гнул свое Гуров.
   - Леня псих, факт очевидный, - вспыхнула Майя. - Я  очень  похожа  на
женщину-вамп?
   - Не знаю, - Гуров отвечал Майе, а смотрел на Артеменко. - На Красную
шапочку ты точно не похожа.
   - Подполковник, а дурак!
   - Майя!
   - Я не у него в кабинете! - Майя махнула на Артеменко рукой. - Это он
за моим столом сидит.
   - Извините, мне нужно сходить  в  номер.  -  Гуров  встал.  -  А  ты,
девушка, остынь, не плюй в колодец, может, еще захочешь напиться.
   - Майя! - донесся окрик Артеменко, дальнейшего Гуров  не  слышал.  Он
торопился  в  номер  позвонить   Отари,   сообщить   вновь   открывшиеся
обстоятельства и согласовать план оперативных действий.
 
"НЕ СТРЕЛЯТЬ!" 
 
   Гуров закончил разговор с Отари, положил трубку и  остался  сидеть  в
кресле, поглаживая мягкие плюшевые подлокотники.
   "Артеменко  изначально  знал  о  моей  профессии.  В  университете  я
выступал, но как туда мог  попасть  Артеменко?  Трудно  представить,  но
допустим, всякое случается, так почему он в первый  день  не  сказал,  а
признался  сегодня?  Не  размениваться  на  мелочи,  сосредоточиться  на
главном", - приказал себе Гуров, оттолкнул плюшевое кресло и  направился
в ресторан. Приказы отдавать легко, да сознание не всегда подчиняется. И
выскочил совершенно никчемный вопрос: что находится в  сумочке  у  Тани?
Если она ушла, значит, я прошляпил и вообще напрасно  отодвигаю  девушку
на второй план.
   Таня не ушла, за столом появились Зинич и Кружнев, команда  оказалась
в полном составе.
   - Здравия желаю! - Толик встал, щелкнул каблуками.
   - Можете сидеть, - серьезно ответил Гуров,  увидел,  что  сумка  Тани
висит на спинке стула и, занимая свое место, отстранил сумку, якобы  она
ему помешала.
   Таня подняла на него спокойный взгляд, укоризненно покачала  головой,
как бы говоря: кончайте ваши штучки, ничего  в  моей  сумке  интересного
нет.
   - Ну, ошибся, ведь живой человек, - ответил Гуров вслух, кроме  Тани,
никто ничего не понял.
   - На твоей работе ошибаться нельзя, - сказала Майя.
   - Оставь меня в покое, я в отпуске, - миролюбиво ответил Гуров.
   - Вы-то в отпуске, - Кружнев смотрел воинственно, - а милиция  творит
безобразия. Зачем ни в чем неповинную девушку допрашивали? Вчера ночью к
ней домой приезжали.
   Гуров услышал  какой-то  звонок,  напрягся,  но  не  понял,  что  так
насторожило,  -  мешало  общее  внимание.  Артеменко,  Майя  и   Кружнев
наблюдали за ним открыто, Таня и Зинич смотрели исподволь,  все  чего-то
ждали.
   - Будете приставать, я уйду, - раздраженно ответил Гуров. - Я  потому
и  не  признавался,  где  работаю,  чтобы  не  отвечать  за  все   грехи
человеческие.
   К столу подошла женщина и тихо сказала:
   -  Владимир  Никитович,  вас  междугородная,  на  первом   этаже,   у
администратора.
   - Прошу прощения, - Артеменко поднялся и быстро пошел к выходу.
   "Не вовремя Петрович позвонил, но, слава богу. Междугородная, значит,
он в Москве, а то мне уж невесть что мерещится",  -  подумал  Артеменко,
подходя к стойке администратора, и взял лежавшую трубку.
   - Слушаю! - и услышал частые гудки. - А  вам  этот  человек  днем  не
звонил, мой номер не узнавал? - спросил  Артеменко,  опуская  трубку  на
аппарат.
   - Сейчас женщина звонила по междугородному, - ответила администратор.
- А после четырнадцати вами интересовался мужчина по местному.
   - Точно?
   - Я работаю двенадцать лет, междугородный звонок от местного отличаю.
   - Извините. Если дама снова будет звонить, пожалуйста,  попросите  ее
позвонить мне в номер после двенадцати или завтра утром.
   Администратор  кивнула  и  сделала  запись.  Артеменко  не  торопился
вернуться к столу и увидеть умные,  с  легкой  смешинкой  глаза  Гурова,
облокотился на стойку. "Так, значит, я непуганая ворона, Петрович здесь.
Он сказал, что подполковник сегодня вечером, самое позднее завтра утром,
уберется в Москву. Так ли это? Какую игру ведет Петрович за моей  спиной
и с кем он связан? Кружнев или Зинич? Не может же он получать информацию
от парня и требовать, чтобы его и убили. Таня? Кто такая, почему от  нас
не отходит?"
   Гуров стоял в двух шагах, любовался Артеменко. Задумчивость  пожилого
героя-любовника очень нравилась подполковнику.  Для  того  и  провел  он
простенькую комбинацию с  вызовом  Артеменко,  чтобы  тот  призадумался.
Никакая женщина ему не звонила,  а  организовал  все  Отари  по  просьбе
Гурова.
   - Поговорили? - Гуров подошел вплотную.  -  Успех  у  женщин  -  дело
опасное.
   Артеменко внимательно изучал рисунок на ковре, боялся поднять  взгляд
и выдать свое смятение. Сколько  времени  сыщ