сли бы он и сейчас работал, но сгодится  и  уволенный,
желательно несудимый. - Крячко задумался, покачал головой.  -  А  может,
лучше судимый?
   - Вопрос спорный, - ответил Гуров. - Еще нужен  молодой,  головастый,
управляемый бандит, имеющий авторитет среди "отмороженных".
   - У них нет авторитетов.
   - Есть, Станислав. Другое  дело,  что  они  долго  не  живут.  Состав
окружения понятен, мы, может, и ошибаемся,  но,  думаю,  ненамного.  Как
говорится, возможны варианты. Я полагаю, что  главарь  русский.  Прибалт
исключается, украинец или белорус в Москву  не  полезет,  азербайджанец,
любой кавказец - это национальные распри. Русский в уголовной среде  как
бы не имеет национальности.
   - Хорошего ты о нас мнения.
   - Это не я о нас, а мы о себе,  -  усмехнулся  Гуров.  -  К  тебе  за
помощью обращается человек, ты ему протянешь руку только потому, что  он
русский? Нет. А чечен - чечену, абхазец - абхазцу и так далее  протянут,
да не одну руку, а обе. Нас много, империя была Российской, бывший  Союз
ходил под Москвой,  потому  русские  объединяются  не  по  национальному
признаку, а по интересам. В  общем,  это  сложный  вопрос,  считаю,  что
главарь преступного новообразования русский.
   - От тридцати пяти до сорока пяти лет. - Крячко сунул в рот жвачку. -
"Орбит" без сахара. Тебя не раздражает, что я жую?
   - Ты, главное, думай. Я бы допустил и тридцать лет. Сейчас  банкирами
становятся и в двадцать пять.
   - Пусть тридцать, но не старше сорока пяти.
   - Не семейный, я имею в виду жену и детей, родители  могут  быть,  но
живет отдельно.
   - Не факт, но скорее всего. - Гуров перестал расхаживать,  присел  на
угол стола. - Он человек закрытый, хотя изображать способен невесть что,
обязательно тщеславный, с комплексом неполноценности.
   - У каждого человека, даже у тебя, имеется комплекс неполноценности.
   - Имеется, имеется, - голос у Гурова словно треснул, даже оттянуло  в
хрип. - Я похож на рыбу, которая не любит воду, но жить в иной среде  не
может.
   - Не понял? - Крячко чуть не подавился жвачкой.
   - Я русский и живу в России. Не будем об этом. Еще я сыщик и  терпеть
не могу свою профессию. Так что у меня комплексов выше крыши!
   - Ладно, прекрати, не  наговаривай  на  себя.  -  Крячко  растерялся,
подвинул телефон, начал набирать номер, положил  трубку.  -  На  чем  мы
остановились?
   - На том, что ты меня уговариваешь жениться на
   Марии, а я не могу забыть Татьяну, которую убили по моей вине.
   - Я сказал тебе - прекрати! Нельзя все мерзости жизни  взваливать  на
свои плечи.
   - Человек без памяти не человек, а манкурт.
   - Давай выпьем и на сегодня закончим.
   - Я больше не держу в кабинете спиртное.
   - Поехали к тебе,  ты  принципиальный,  а  я  обыкновенный,  живой  и
слабый. Я выпью, а ты будешь наливать и упиваться своей силой.
   Крячко собрал со стола бумаги, убрал в сейф.
 
*** 
 
   Трагедия произошла минувшей весной. Гуров приятельствовал  с  молодой
обаятельной женщиной, режиссером телевидения Татьяной. Они были  близки,
подумывали о женитьбе, но событий не  форсировали,  жили  и  жили,  люди
взрослые - понимали, что штамп в паспорте значения не имеет.  Гуров  вел
очередную разработку,  разыскивал  огромную  сумму  фальшивых  долларов,
которую заслали в  Россию  через  Италию.  В  розыске  принимал  участие
Интерпол. Параллельно с МВД и ФБР фальшивые банкноты искали и российские
авторитеты, которые напали на след Гурова, оказавшегося ближе  других  к
цели.
   Однажды поздним вечером Татьяна уговорила Гурова разрешить  ей  сесть
за руль "Жигулей", так как машин в это время на улице было  мало,  сыщик
уступил просьбам. И надо же такому случиться, что именно в этот вечер на
Гурова напали. Если бы он сам сидел за рулем,  то  наверняка  в  зеркало
заднего вида увидел бы быстро догонявшую их "девятку",  а,  находясь  на
правом сиденье, он момент нападения упустил. Из "девятки"  полоснули  из
автомата, видимо, машину Гурова знали, били по водителю...
   Пересказывать кровавую бойню, которая произошла  сразу  после  первой
автоматной очереди, не имеет смысла. Сыщик расправился с нападавшими, но
Татьяна погибла, и Гуров в смерти женщины винил себя. У Татьяны осталась
дочь, девочку забрала к себе родная тетка. Гуров, бывший уже  на  пороге
семейного благополучия, вновь остался один. Все попытки Крячко  вытащить
друга из "берлоги" кончались неудачей. Станислав позвонил телевизионному
ведущему Александру Турину, грубо напомнил, что не так  давно  полковник
Гуров спас "звезде"  жизнь,  и  потребовал  помощи.  Александр  оказался
парнем приличным, стал приглашать сыщика на светские  вечера,  премьеры,
презентации, в модные клубы, в которые модного  телеведущего  приглашали
непрестанно. Гуров вяло отказывался, порой соглашался. Когда понял,  что
бестолковая суета светских сборищ отвлекает его, а порой и смешит, начал
сопровождать Турина с удовольствием. Особенно сыщик  развлекался,  когда
его начали принимать за телохранителя  и  шофера  и  "коллеги"  поучали,
давали советы, порой делали замечания, мол, при интимном разговоре  шефа
с дамой нашему брату присутствовать не  следует.  Или  наоборот.  Гурову
указывали, что он отпустил "хозяина" в туалет одного, чего делать  никак
нельзя.  После  чего  сыщику  рассказывались   страшные   истории,   как
однажды... Гуров слушал внимательно, всегда соглашался,  а  так  как  на
подобных сборищах  бывали  одни  и  те  же  гости,  а  соответственно  и
охранники,  то  полковника-важняка  вскоре  считали  за  своего   парня,
сочувствуя, что в солидном возрасте, а возраст выдавали седые виски,  и,
видимо, в прошлом начальник, занимается черной работой.
   На одном из таких вечеров Гуров  и  познакомился  с  Марией.  Актриса
театра, лет тридцати пяти, она была хороша собой, в кино снималась мало,
на  телеэкране  почти  не  показывалась,  ее  знали  и  узнавали  только
профессионалы, а широкая публика особенно и не реагировала. Познакомился
Гуров с Марией, можно сказать, случайно.
   Был а-ля фуршет, и далеко не бедные и уж точно не голодные люди  вели
себя у стола довольно агрессивно. Гуров в схватке участия  не  принимал,
взял бокал шампанского, которое не любил, и сел в сторонке, с  интересом
наблюдая за происходящим. Он забыл спросить у Турина, по  какому  поводу
банкет, и сейчас пытался определить, кто же виновник торжества.
   - Интересно? - спросила женщина, присаживаясь на соседнее кресло.
   - Очень. - Гуров, взглянув на соседку, отметил, что она красива, но в
данный момент раздражена, спросил:
   - Вам что-нибудь принести?
   - Благодарю. - Женщина глянула на Гурова вызывающе. - Если  вы  столь
любезны, угостите сигаретой.
   Гуров открыл портсигар, щелкнул вмонтированной в него зажигалкой.
   - Спасибо. - Соседка  пыхнула  сигаретой  неумело.  -  Портсигар.  Вы
старомодны?
   - Видимо, - ответил Гуров, не мог же он сказать, что носит  портсигар
с собой, так как на его полированную поверхность удобно снять  пальцевые
отпечатки.
   - Завтра по телевидению покажут премьеру  фильма,  где  я  снялась  в
главной роли. На экране я красивая.
   - Вы и в жизни красивая и прекрасно об  этом  осведомлены,  -  сказал
сдержанно Гуров, пододвигая пепельницу поближе к женщине.
   - Спасибо, вы в театре бываете?
   - К сожалению, нет. - Гуров пожал плечами и  улыбнулся,  так  как  за
столом два популярных артиста сражались за блюдо с заливной осетриной  и
изощрялись в остроумии.
   - Вы улыбаетесь, неужели вам не противно?
   - Люди, - Гуров вновь пожал плечами. - Взрослые  и  непосредственные.
Интересно.
   - Это Жорка-то непосредственный? Вы дитя. - Соседка протянула руку:
   - Мария, - и назвала свою фамилию.
   Гуров понял, что от него  ждут  соответствующей  реакции  -  судя  по
всему, фамилия Марии должна была произвести на него впечатление, и Гуров
встал, поцеловал руку.
   - Рад знакомству. Гуров Лев Иванович.
   - Гуров... Гуров... Простите, вы где снимались?
   - Я юрист, уголовное право, - ответил Гуров.
   - Как же вы оказались на этой тусовке?
   - Пригласил приятель.
   - Кто? Или это секрет?
   - Саша Турин. Он тоже не артист, хочет договориться об интервью, а  я
лишь сопровождающий.
   - Вроде телохранителя?
   - Почему вроде? - Гуров не  смотрел  на  актрису,  понимал,  что  это
невежливо, но что-то  мешало  ему  поднять  взгляд,  да  и  не  хотелось
изображать заинтересованность. - Я профессиональный охранник.
   - Я вам совсем не нравлюсь? - неожиданно спросила она.
   - Простите, я как-то об этом не думал. - Гуров понимал, что хамит, но
остановиться не мог, взглянул на актрису. - Последний раз я  влюбился  с
первого взгляда в классе девятом.
   - У вас красивые глаза, но взгляд недобрый. -  Актриса  абсолютно  не
смутилась, говорила легко. - Однако человек вы, по-моему, незлой.
   - Я разный, и хватит обо мне, лучше расскажите,  какой  фильм  завтра
покажут по телевизору.
   - Глупости, я брякнула со злости. Я не люблю кино, потому что кино не
любит меня.
   - Машенька, куда ты запропала? - спросил подошедший  к  ним  мужчина,
взглянул на Гурова безразлично, кивнул, обронил:
   - Извините, - и взял актрису  под  руку.  -  Пойдем,  Мария,  я  тебя
покормлю.
   - Увидимся, - сказала актриса Гурову и пропала в толчее у стола.
   Гуров  попытался  разыскать  Турина,  увидел,  что  тот  беседует   с
известным актером, не подошел и уехал. Сыщик забыл о новой знакомой, как
взрослый  мужчина  забывает  красивую  актрису,  увиденную  на   экране.
Красивая чужая женщина, не имеющая к нему никакого отношения.
   На следующий день Александр Турин позвонил Гурову на работу, но сыщик
торопился на встречу с агентом, и разговора не получилось. Гуров сказал,
что сейчас занят, вечером будет дома. Александр ответил, что позвонит, и
Гуров окунулся в круговерть оперативных забот, а о звонке забыл.  Однако
вечером Турин позвонил вновь, сказал, что находится неподалеку, попросил
разрешения зайти. Вскоре он входил в квартиру Гурова, да не  один,  а  с
Марией.
   Вторая встреча разительно отличалась  от  первой.  Актриса  была  без
яркого макияжа, держалась спокойно, даже застенчиво. Гуров  ухаживал  за
гостями.  Турин  рассказывал  телевизионные  байки,   старался   создать
непринужденную обстановку, но актриса  и  сыщик  молчали,  лишь  изредка
роняя короткие фразы. В конце концов телеведущий  выпил  рюмку  водки  и
сказал:
   - Все! Мой запал кончился, мне надоело. Я  вас  познакомил,  вы  люди
взрослые, разберетесь. Каждый из вас одинок, вы  оба  умные,  порядочные
люди,  нравится  -  дружите,  не   желаете   -   расставайтесь.   Я   не
массовик-затейник, даже не ведущий развлекательной программы. Маша, этот
мужик неопасен, я с чистой совестью покидаю тебя.
   Когда Турин раскланялся и ушел,  Мария  скинула  Туфли,  по-домашнему
поджала ноги, устраиваясь в мягком кресле удобнее, и сказала:
   - Налей мне водки. Мы будем разговаривать на "ты", не бойся, это тебя
ни к чему не обязывает.
   - Меня обязать  сложно,  -  ответил  Гуров,  наполнил  рюмку,  сделал
бутерброд, подал гостье.
   - Лев Иванович, ты не пьешь в принципе? - спросила  Мария,  выпила  и
закусила.
   Гуров тоже выпил и усмехнулся:
   - Я как раз в принципе пью. У  меня  есть  друг,  который  год  назад
сказал, что я злоупотребляю.
   - Понятно. - Мария протянула свою пустую рюмку. - А ты  действительно
знаменитый сыщик?
   - При жизни сыщики знаменитыми не  бывают.  -  Гуров  наполнил  рюмку
гостьи. - Я живой сыщик, а это немало.
   - Понимаешь, сыщик, мою квартиру сейчас занимает человек, которого  я
видеть не хочу. Саша мне сказал, ты живешь один, не  уступишь  мне  твой
диван на пару дней,  пока  я  со  своим  постояльцем  не  разберусь?  Я,
конечно, могу устроиться у подруги, но, честно сказать, очень не хочется
вести бабские разговоры. Я тебя не шокирую?
   - Оставайся, - просто ответил Гуров, взглянул на гостью внимательно и
добавил:
   - Ты мне сегодня нравишься.
   - Спасибо. Я постараюсь уладить свои дела побыстрее и тебе не мешать.
   - Ладно. - Гуров кивнул, принес из спальни подушку,  чистое  белье  и
пижаму, оставшуюся в его доме после Татьяны.
   Мария развернула пижаму, вопроса не задала, уложила все на диван.
   - Ты во сколько ложишься? - Она начала убирать со стола.
   - По-разному. Я порой не ночую, буду предупреждать звонком.  Если  не
сумею позвонить, в двенадцать запирайся на  засов,  двери  стальные,  на
звонки в дверь не открывай, к телефону не  подходи,  я  буду  звонить  с
интервалом два. Понятно?
   - Понятно.
   - Мой номер никому не давай. Ключи  я  тебе  дам,  постарайся  их  не
потерять.
   - Ключи я у тебя не возьму, обычно я возвращаюсь поздно, откроешь.
   - А если я не приду?
   -  Не  волнуйся,  совершеннолетняя,  я  не   хочу   доставлять   тебе
неудобства.
   - Как знаешь. - Гуров взглянул на часы. - Укладывайся, ванная  рядом.
- Он указал на дверь. - Я немного  почитаю,  уляжешься,  свистни,  зайду
пожелать тебе спокойной ночи.
   - Хорошо. - Мария отнесла посуду на  кухню,  начала  мыть  и  сказала
Гурову, который стоял на пороге:
   - А фильм мой сейчас кончился. Между прочим, я впервые снялась в кино
в главной роли. Режиссеры меня  почему-то  не  привечают,  говорят,  нет
индивидуальности, мол, просто красивая баба. Интересно, в театре я играю
характерные роли, а в кино у меня нет индивидуальности.
   - Какие твои  годы,  еще  наиграешься,  -  сказал  равнодушно  Гуров,
вытирая тарелки и думая о своем.
   - Тридцать семь, вроде немного, но для героини  достаточно.  -  Мария
видела, что хозяин не слушает, говорила,  чтобы  не  возникала  неловкая
пауза. - Хотя Гурченко после "Карнавальной ночи" не снималась  сто  лет,
сегодня она звезда. Я с Людмилой талантом не  равняюсь,  но  ведь  такую
актрису чуть не закопали. Мне надо попасть в  команду.  У  всех  больших
режиссеров своя команда... Мне один мафиози сказал... Назови  режиссера,
дорогая, - Маша начала говорить с кавказским акцентом, - только имя  его
скажи, я обещаю, он тебя будет снимать.
   - И теперь этот "продюсер" живет в твоей квартире?  -  Гуров  взял  у
Марии мокрую тарелку.
   - Мои проблемы - это мои проблемы.
   - Как знаешь. - Гуров повесил полотенце и ушел в спальню.
   Он зажег торшер, взял томик Азимова и сел в кресло.  "Удружил  Сашка,
сукин сын, только подобной головной боли  мне  и  не  хватало.  Девчонка
хорохорится, но у нее беда, ясно, как таблица умножения! А я не пожарная
команда,  черт  побери".  Он  накручивал  себя  как  мог,  клялся,   что
ввязываться в чужую жизнь не станет, своих неприятностей хватает.
   - Лев Иванович, я устроилась, а  свистеть  не  умею!  -  крикнула  из
гостиной Маша.
   - Свистеть я тебя научу. - Гуров опустился в кресло, стоявшее рядом с
диваном, закурил. - А жить не научу, так как сам не умею.
   - Ты очень сильный, тебе проще.
   - Серьезно? - Гуров взял со стола пепельницу.  -  Кому  проще,  тебе,
примадонне театра, или  студентке  первого  курса  ВГИКа?  Ее  взяли  на
эпизод, уже успех.
   - Ты прав, - Маша села, подоткнула  одеяло,  -  на  каждого  верблюда
грузят столько, сколько он может унести. Дай сигаретку.
   - Не дам, - Гуров убрал пачку в карман. - Ты не куришь и  не  к  чему
учиться. Спокойной ночи. Он включил торшер, погасил верхний свет.
   - А прощальный поцелуй?
   - Завтра утром. - Гуров ушел в спальню и закрыл за собой дверь.
   Маша выключила торшер, не  спала,  размышляла  о  том,  что  напрасно
полагает, мол,  знает  мужчин,  хозяин  -  экземпляр  редкий,  ранее  не
встречавшийся. И дело не в том, что не лапает, не лезет в  койку.  Гуров
совершенно не играет, не пытается произвести впечатление,  он  абсолютно
естествен. Уж это она, женщина и актриса, чувствует точно. Мужчины в  ее
присутствии ведут себя по-разному. Одни становятся развязными,  начинают
хохмить, говорить без  умолку,  другие  замыкаются,  молчат,  изображают
равнодушие. Распространена категория мужчин, дающих понять:  ты  хороша,
не спорю, но и такие, как я, на дороге не валяются, будем проще, валяй в
койку.  Мужчины,  они  тоже  разные,   но   практически   каждый   хочет
понравиться, произвести впечатление, а  милиционеру  наплевать,  как  он
выглядит и что она, известная актриса, о нем думает. Остаться на  ночлег
он разрешил из вежливости, не скрывает, что присутствие в  доме  женщины
хозяина в восторг не приводит. И при этом он не скрывает,  что  незваная
гостья ему нравится, он не прочь с ней  переспать,  но  первым  руку  не
протянет. "Ну-ну, господин сыщик, посмотрим, надолго ли вас  хватит".  С
такими мыслями Мария и заснула.
   Утром они почти не разговаривали, быстро позавтракали - чашка кофе  и
бутерброд, вместе вышли из дома.
   - Тебе куда? - спросил Гуров. - Если недалеко, подброшу.
   - Не беспокойся, я доберусь, - ответила Маша.
   - Ты не ответила на вопрос.  -  Гуров  отключил  охранное  устройство
стоявшей у тротуара иномарки.
   - Так и держишь машину, не боишься? Какая это марка?
   - "Пежо". Франция.
   - Довези до Маяковской,  -  Мария  села  в  машину.  -  Надеюсь,  это
недалеко?
   Он не ответил, сел за руль, спросил:
   - Когда ты думаешь вернуться?
   - Спектакль заканчивается в десять. - Она назвала свой театр.
   - Я тебя встречу. Если буду занят, тебя встретит мой друг. Его  зовут
Станислав.  А  в  принципе  это  неудобно,  следует   вопрос   с   твоим
возвращением решить. Мало ли что может случиться, мы можем быть заняты.
   Мария видела, мужчина думает о своем, раздраженно ответила:
   - Я постараюсь подстраховаться, если в десять минут одиннадцатого вас
не будет, поеду к подруге.
   - Договорились.
   - Ты всегда ездишь так аккуратно?
   - Всегда.
   Марии захотелось вывести Гурова из себя, заставить разозлиться:
   - Интересно, сколько стоит такая машина  и  на  какие  деньги  ты  ее
купил?
   - Сколько она стоит, я не знаю, машину мне подарили.
   - Просто взяли и подарили? Вроде взятки?
   - В знак благодарности. - Гуров постоянно смотрел в  зеркало  заднего
вида, на язвительную соседку не обращал внимания.
   - Кто же тебе так благодарен? Или это секрет?
   -  Не  секрет.  Машину  мне  подарило  ФБР.  Мы  вместе  работали,  я
американцам немного помог. - Гуров выехал на Садовое кольцо.  -  Значит,
если ничего не случится, в десять я тебя встречу.
   В министерство Гуров приехал  злой,  весь  день  писал  бессмысленные
отчеты, справки, запросы, затем  коротко  обрисовал  ситуацию  Крячко  и
спросил:
   - Мне это надо?
   - Надеюсь, она хороша собой? - спросил Крячко.
   - Хороша, хороша, - раздраженно ответил  Гуров.  -  Но  она  актриса,
привыкла к вниманию, а я человек свободный...
   - Извини, - перебил Крячко. - Давай встретим ее у театра,  отвезем  в
ее квартиру, постояльца выселим. Если актриса врет, оставим  с  хахалем,
пусть разбирается. Ты не пожарная команда.
 
Глава 2 
 
   Гуров был действительно не пожарная команда, но мужик обыкновенный, и
через три  дня  совместного  проживания  в  одной  квартире  с  красивой
женщиной понял, что если не влюблен,  то  увлечен  серьезно.  Мария  это
мгновенно почувствовала и, ни слова не говоря, перебралась  с  дивана  в
спальню.
   Около  месяца  они  жили  словно  новобрачные,  разговаривали   мало,
отношений не выясняли. Серьезного дела у Гурова  в  настоящее  время  не
было, он утром отвозил Марию на  репетицию,  вечером  забирал  ее  после
спектакля или концерта, был сдержан, но внимателен, дарил  цветы,  порой
ходил на спектакли. Мария  чувствовала,  что  Гуров  чего-то  напряженно
ждет, вопросов не задавала, так как поняла: сыщик не  любит,  когда  ему
досаждают вопросами.
   "Терпи, - говорила себе Мария, - терпи и жди. Вцепись, держи  крепче,
таких мужиков уже давно не делают, если ты, дура, его потеряешь,  будешь
жалеть всю оставшуюся жизнь". Он был статен, интересен, умен, но все это
было не главное. Никогда в жизни Мария не чувствовала