ий  никто  слушать  не  станет,  в  самом
лучшем случае  он  останется  нищим  и  безработным.  Рюкзак  необходимо
заложить только в день взрыва, что крайне опасно. Кобра просчитал, сыщик
может предполагать место теракта, но точно определить не способен.
   Так же, как и Гуров, террорист взял  приложения  к  "Неделе",  изучил
репертуар  театров,  посчитал,  что  его  должны  ждать  одновременно  в
двенадцати-пятнадцати местах, а опознавателей у полицейских только двое,
эти проститутки, будь проклят день, когда он с ними познакомился.
   Самое благоразумное от акции вообще отказаться,  из  России  улететь.
Если  Аббе  объяснить  обстановку,  он   доложит   по   инстанции,   там
профессионалы, они все поймут и  Кобру  оставят  в  живых.  Но  миллионы
придется  вернуть,  спецслужбы  его  забудут,  никаким  консультантом  и
посредником держать не будут, он окажется на иждивении жены.  Совершенно
неизвестно, как она поведет себя в такой ситуации.
   Отказываться нельзя, два миллиона слишком  большие  деньги,  придется
рисковать. Дошлого полицейского необходимо отвлечь, пустить  по  ложному
пути, вынудить сосредоточиться на одном объекте. Тогда и занести  рюкзак
не представит труда, остальное дело несложной техники. Он в аэропорт  не
поедет, из России не улетит, не больной. Он направится в глубь России, а
возможно, и в Петербург. Паспорт у него настоящий, с  фотографией  никто
не разберется, деньги есть, проживет спокойно  полгода,  когда  начнется
туристский сезон, интеллигентно выедет, тогда о нем если и  не  забудут,
то искать точно перестанут.
   Кобра взглянул на часы, шестое декабря, до  взрыва  еще  трое  суток.
Найти платную девочку, развлечься, решил он и  начал  переодеваться,  но
швырнул свежую рубашку в шкаф. Сначала необходимо решить с  полицейским,
заставить его работать в нужном  направлении.  Кобра  подвинул  телефон,
набрал номер, который дал ему русский, тот снял трубку сразу,  террорист
сказал:
   - Здравствуйте, я хотел бы вас видеть.
   - С удовольствием, но денег у меня пока нет, - ответил майор.
   - Я материальный вопрос решил, - сказал Кобра. -  Давайте  встретимся
через час на том месте, где недавно расстались.
   - С удовольствием.  -  Майор  положил  трубку,  облегченно  вздохнул.
Сообщение, что можно не заниматься взрывчаткой, привело Олега  Сухова  в
отличное настроение. Он не знал,  что  его  судьба  решена  и  жить  ему
оставалось не более двух часов.
 
*** 
 
   Когда шестого декабря, в среду, поздним вечером  Станислав  Крячко  в
кармане  пиджака  Артема  обнаружил  связку  ключей,  то  сразу   увидел
застрявший в кольце  синий  клочок  глянцевитой  бумага.  Он  готов  был
поклясться, что совсем недавно держал  похожую  бумагу  в  руках,  и  на
редкость легко вспомнил. В позапрошлое воскресенье жена с дочкой  ходили
во МХАТ на "Синюю  птицу"  и  принесли  домой  программку.  Она  и  была
изготовлена из очень похожей  бумаги,  глянцевитой  и  синего  цвета.  И
Станислав решил о своих предположениях молчать, съездить в театр,  взять
программку, отдать ее и клочок, застрявший в ключах, на  экспертизу.  Но
Петр с Гуровым вынудили Крячко признаться.
   Седьмого экспертиза предположения Крячко подтвердила, анализ бумаги и
красителя неопровержимо доказывали, что клочок был отозван от программки
МХАТа. Результаты экспертизы сообщили сыщикам по телефону.
   - Станислав, ты настоящий сыщик. - Гуров обнял друга за плечи.
   - Чистая случайность, мои девочки ходят в театр раз в год, -  ответил
Крячко. -  Но  МХАТ  на  Тверском  бульваре  вчера  проверяли,  похожего
служащего не нашли.
   - Что Кобра устроится на работу, лишь моя версия, - сказал Гуров. - Я
могу ошибаться. Возможно, он купил билет и пришел  на  спектакль,  чтобы
оглядеться, примериться.
   Гуров   выглядел   задумчивым,   и   Крячко   поглядывал   на   друга
вопросительно.
   - Главное, Кобру разыскать и перехватить в броске.  -  Гуров  немного
помолчал. - Но и одна человеческая жизнь - целый мир. Артема  убили,  он
был наш коллега и хороший парень. А мы доброго слова не скажем, считаем,
какие дивиденды можем от его смерти получить.
   - Мы устроим поминки, все добрые слова скажем, - возразил  Крячко.  -
Сейчас ты не должен отвлекаться, даже  если  убьют  Петра,  убьют  меня.
Гуров обязан перехватить Кобру.
   - Я всю жизнь обязан.
   - Да. Такова твоя жизнь, такой ее создал ты сам, никто не  навязывал,
изволь соответствовать. Гуров взглянул на друга, усмехнулся:
   - Я и не знал, что ты столь умный.
   -  Кончай  философствовать,  распоряжайся,  розыском  руководишь  ты,
полковник Гуров.
   - Как скажешь, дружище. Ты привозишь в Москву девушек,  позже  решим,
где их в театре разместить.
   - Может, он взрывное устройство уже пристроил и в  театре  больше  не
появится.
   - Это вряд ли, - ответил Гуров. - Но я отправляюсь к  Петру,  требую,
чтобы  он  дал  команду  все  отмеченные  театры   обыскать,   используя
специальную аппаратуру, собак, я не знаю, как это делается.
   - Все? Ты не веришь во МХАТ? - спросил Крячко.
   - Мы должны создать стократный запас прочности. А если Кобра, увидев,
что уголок программки оторван, место акции изменит?
   - Интересно, как программка попала в руки Артема? - спросил Крячко.
   - Он обнаружил ее в кармане плаща майора. Я считал, что никто,  кроме
Кобры, не знает  объект  теракта.  Убийство  майора  свидетельствует  об
обратном.  Иначе  его  убийство  не  объяснить.  Я  убежден,  майор  бьщ
напарником Кобры, период подготовки закончился, майор стал не  нужен.  -
Гуров говорил так убежденно, словно пытался  убедить  в  правоте  данной
версии не только друга, но и себя самого.
   - Не нравится мне такая история.  -  Крячко  явно  хотел  подзадорить
друга. - Прямую улику майор кладет в карман плаща...
   - Он мог сунуть ее в карман, еще  находясь  в  театре,  и  забыть,  -
перебил Гуров.
   - Артем, оперативник, обнаруживает программку и тоже кладет в карман,
- упрямо гнул свою линию Крячко. - Как Кобра узнает об этом?
   - Отпирая дверь дома, Артем достал ключи, программа зацепилась...
   - Ты так быстро отвечаешь, так как уже думал о несуразном совпадении.
- Крячко вздохнул. - Ты думал, и я думал, мне многое не нравится.  Зачем
Кобра приехал к Артему? Самое простое объяснение  -  понадобился  третий
человек. Но Кобра слишком профессионален и осторожен, чтобы без  крайней
необходимости засвечиваться перед лишним человеком.
   Гуров согласно кивал, сказал раздраженно:
   - Ты говоришь, хватит философствовать, надо работать.
   - Я лишь человек, потому существо противоречивое. Наши девочки уже  в
Москве,  ждут  моего  звонка.  Обыскивать  театры  можно  только  ночью,
генералу Орлову дать команду - лишь позвонить.  Другой  работы  даже  ты
придумать не можешь. Я  отлично  понимаю,  что  достаю  тебя  вопросами,
которые ты задавал себе всю ночь. Так убеди меня, заодно и себя, что  мы
не хватаем наживку.
   - У меня много вопросов, на которые я не могу найти ответов. Основные
ты задал. Я могу лишь предполагать, что Кобра хотел использовать  Артема
втемную с последующей ликвидацией. Программка явилась вновь  открывшимся
обстоятельством, сломавшим планы Кобры, и он был вынужден  ликвидировать
двух человек. Существует серьезный вопрос, до которого ты не  додумался,
я тебе его не подскажу. Так  как  из  нас  двоих  хотя  бы  один  должен
находиться в здравом уме.
   - Это я, полковник Станислав Крячко! - Стремясь разрядить обстановку,
он поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, надувая щеки и  выпячивая
грудь. - Я абсолютно здоров, моим лбом можно грецкие орехи колоть. А ты,
больной, попытайся найти ответы на возникшие вопросы.
   - Ты слышал о существовании доказательства от  обратного?  -  спросил
Гуров, сдерживая улыбку.
   - Только слышал, на том уроке не был, в кино ходил.
   - Если доказать, что посылка не может являться  ложной,  значит,  она
объективна.
   - Валяй дальше, это я понял.
   - Нам не могут МХАТ подсовывать, так как  никто  не  знал,  что  твои
девочки ходили в театр, и ты программку видел. Ферштейн?
   - Чего? - Крячко остановился.
   - Я израсходовал чуть не половину своего словарного запаса в немецком
языке. Ферштейн означает "понимаешь?". За произношение я не несу никакой
ответственности.
   - Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение.
- Крячко сел за стол. - Не тот урок я прогулял. Говоришь, доказательство
от обратного? Театр... Девочки... Программка... Верно, об этом знать  не
могли. Если бы нам театр подставляли, то  на  клочке  программки  должны
были бы иметься буквы...
   - Или часть рисунка, - продолжил Гуров. - Ты же не  бросаешь  в  пруд
пустой крючок? Рыба пройдет мимо.
   - Рыба не ходит, она плавает, - бормотал Крячко. - Ты  больной,  я  с
этим согласен, но мыслишь подходяще.
 
*** 
 
   Заместитель  министра  Николай  Ильич   Бардин,   как   всегда,   был
безукоризненно одет, держался с подчиненными предельно вежливо. Орлов  и
Гуров были людьми наблюдательными, видели, что  Бардин  сдерживается  из
последних сил, но вида не показывали.
   - Уважаемый Петр Николаевич, вы понимаете, о чем вы просите? - Бардин
кончиками пальцев тронул лежавший  на  столе  рапорт.  -  За  одну  ночь
тщательно обыскать такое количество театров? Я  не  убежден,  что  такая
возможность реально выполнима.
   -  Вы,  Николай  Ильич,  отдайте  приказ,  пусть   голова   болит   у
исполнителей.
   - Приказ. На основании чего я отдам подобный приказ?
   - На основании рапорта генерал-лейтенанта Орлова. - Он указал на свой
рапорт.
   - А что уважаемый генерал пишет? Цитирую. -  Бардин  взял  листок.  -
"Есть основания предполагать..." Такую операцию невозможно  сохранить  в
тайне. Меня поднимут на смех, порвут...
   - На стельки, - подсказал Гуров.
   - Что? - не понял Бардин.
   - Николай Ильич, существует выражение  -  "порвать  на  стельки".  По
телефонному   анонимному    звонку    ежедневно    проводят    проверки.
Предположение, что один из театров может быть заминирован, высказываю я.
И не анонимно, мой рапорт имеется, так что стрелочник у вас есть.
   - Я не хочу вас обидеть. Лев Иванович, но для газет и телевидения  за
девять  дней  до  выборов  в  Госдуму  вы,  извините,   слишком   мелкий
стрелочник. Я не хотел говорить, но  вынуждаете.  Сегодня  вы,  господин
полковник, отказались дать интервью двум  журналистам.  Вчера  вы,  Петр
Николаевич, в непозволительной форме разговаривали с высокопоставленными
чиновниками. Вам кто-нибудь что-либо сказал? Нет! Сегодня меньше  чем  с
заместителем министра никто,  в  особенности  пресса,  разговаривать  не
желает. - Он указал на телефон. - Я целый день объясняюсь и извиняюсь. А
у вас, как я понимаю, по вчерашнему убийству глухо.
   - Николай Ильич, у нас глухо не  только  по  вчерашнему  убийству,  -
сказал Гуров, вытаскивая свой ботинок из-под каблука  Орлова.  -  Я  вам
больше скажу...
   - Больше некуда, - вмешался Орлов.
   - Извините, Петр Николаевич, я говорю, что считаю  нужным.  Так  вот,
уважаемый Николай Ильич, я  предполагаю,  что  ни  один  из  театров  не
заминирован. Но проверку мы обязаны провести, иного выхода у нас нет.
   - Да взорвался ваш террорист, разлетелся на клочки  под  Ростовом!  -
повысил голос Бардин. - Я беседовал с профессиональными взрывниками, они
утверждают, что такое количество взрывчатки для  уничтожения  машины  не
закладывают.
   - Я тоже советовался с профессионалом, потому предупреждаю, что, если
вы не отдадите соответствующий приказ, я немедленно пойду к министру.
   - Вы мне угрожаете? - Бардин встал. Орлов и Гуров тоже поднялись.
   - Господин генерал-лейтенант, я вам не угрожаю, а докладываю.
   - Министра нет в Москве.
   - Я найду генерала Коржанова, если я к нему не пробьюсь, что вряд ли,
то я выступлю по телевидению и добьюсь, чтобы все театры и цирки  Москвы
были на ближайшие дни закрыты.
   - Святее папы римского? - Бардин взглянул на Гурова с ненавистью.
   - Николай Ильич, вы не одиноки, я тоже  терпеть  не  могу  полковника
Гурова. - Сыщик поклонился. - Так приказ будет?
   -  Хорошо,  я  сейчас  распоряжусь.  Полковник,  вы  свободны.   Петр
Николаевич, задержитесь.
   - Господин генерал-лейтенант, надеюсь, вы понимаете...
   - Пошел вон! Немедля! - закричал Орлов, перебивая Гурова.
   В ночь с восьмого на девятое декабря провели  осмотр  всех  названных
сыщиками  театров  и  цирков.  Как  Гуров  и   предполагал,   взрывчатку
обнаружить  не  удалось.  У  служебных  и  запасных   входов   выставили
оперативников. Во МХАТе на Тверском работала целая бригада.
   - Как мент ни маскируйся, опытный глаз определит, - сказал Крячко.  -
Коли ты. Лев Иванович, направление удара Кобры определил  правильно,  он
нас увидит и уйдет, откажется.
   - Если он может отказаться и имеет, куда уходить, - сказал Гуров.
   Крячко ответа не понял, взглянул вопросительно. Гуров отмахнулся.
   - Все не так, не правильно, я ошибаюсь. Объект  теракта  -  дети,  но
скорее цирк, чем театр.
   - А МХАТ, программка спектакля "Синяя птица"?
   - Идем к Петру, у нас остались  одни  сутки.  Орлов  оказался  занят,
пришлось ждать в приемной. Верочка вскипятила воду, но  сыщики  от  кофе
отказались,  сидели  молча,  как   посторонние.   Изредка   в   приемную
заглядывали розыскники, увидев, что "кореша" генерала ожидают, понимающе
кивали и удалялись.
   Наконец из кабинета вышли  двое  штатских,  судя  по  их  недовольным
лицам, беседа с генералом не доставила им удовольствия. На столе Верочки
прозвучал звонок, раздался голос Орлова:
   - Найди Гурова и Крячко.  Немедленно.  Сыщики  вошли,  поздоровались.
Станислав занял "свой" стул. Гуров открыл форточку, но не пристроился на
любимом  подоконнике,  сел  рядом  с  другом.  Орлов  выглядел  усталым,
сказывался возраст, генерал собрал лежавшие на столе  бумаги,  сложил  в
папку, запер ее в сейф, вернулся в кресло.
   - Что нового?  Как  ты  после  происшедшего  собираешься  работать  с
Бардиным? - Орлов потер ладонями лицо. - От головы что-нибудь есть?
   Крячко плеснул в стакан воды, бросил  в  него  таблетку  растворимого
аспирина, поставил на стол и сказал:
   - Но глоток коньяка лучше.
   - Перед Бардиным я готов извиниться, хотя и предупреждал, что  скорее
всего проверка ничего не даст, - флегматично сказал Гуров.
   - Извиниться никогда не мешает. - Орлов выпил лекарство,  поморщился.
- Пронести во МХАТ груз  в  пятьдесят  килограммов  с  сегодняшнего  дня
практически невозможно.
   - Никто и не понесет, я проглотил дезу, - ответил Гуров.
   - Что так круто? - удивился Орлов. -  Шарахаешься,  словно  мертвецки
пьяный. Я проверял вашу версию, вопросы существуют, но  в  основном  ваш
расклад верен, другого объяснения происшедшего я не вижу.
   - Я бы рад согласиться, но сейчас знаю точно, расклад  неверен,  иное
объяснение существует.
   - Докладывай короче, начни  с  конца.  -  Орлов  массировал  затылок,
закрыл глаза.
   - Можно и  с  конца.  -  Гуров  вынул  из  кармана  связку  ключей  и
театральную программу. - Она не застревает в кольце.
   - Не заговаривайся, мы сами вытащили клочок.  -  Орлов  навалился  на
стол, взял ключи и программу, сунул  кончик  между  неплотно  сдвинутыми
кольцами, вынул, бросил ключи.
   - Ты сказал, мол, короче, я доложил. Клок находился не с края кольца,
который отогнут, а в центре. С края бумажка вываливается, а к центру  не
продвигается. Я час с лишним тренировался, можешь не проверять. В  центр
кольца бумагу можно продвинуть,  если  кольцо  разжать  ножом,  и  никак
иначе.
   - Ты хочешь сказать, что мы попались на приманку? - возмутился Орлов.
   - Мы с тобой такой ход просчитывали, - вмешался Крячко.  -  Тогда  на
клочке должен иметься текст либо рисунок.
   - Мы, Станислав, считаем Кобру дураком, а он уверен,  что  мы  умные.
Чтобы криминальная полиция, получив клочок,  не  нашла  целое?  Вот  ты,
сыщик, разыскал бы? - Гуров посмотрел другу в глаза. - Ну?
   - Не простое дело, - начал мямлить Крячко. - Наверное...
   - Не размазывай по тарелке. Мне стыдно, я виноват, самонадеян, считаю
себя шибко умным, а другие люди так, как выражается Станислав, прохожие,
на чашку чая заглянули.
   - Опять я? Мы все хороши, - буркнул Крячко.
   - Все, это те, что во власти толкутся! - вспылил Гуров. - Никто ни за
что не отвечает, творится бардак. Розыском руководит полковник Гуров.
   - Не занимайся самобичеванием. Лева! - рассердился Орлов. -  Была  бы
жопа, а розги и рука найдутся.  Дело  не  в  том,  кто  виноват,  вопрос
извечный - что делать? Давай всю ситуацию в целом, не торопись.
   - Не стану воду в ступе толочь,  объяснять,  как  до  чего  допер.  О
главном. Кобра решил  нас  отбросить  в  сторону,  операцию  продумал  и
осуществил. Террорист такого уровня не имеет при себе оружия. Пистолет у
него был в кармане, значит. Кобра ехал убивать.
   - Тот вопрос, что ты давеча от меня скрыл? - спросил Крячко.
   - Да. Не мешай, Станислав, необходимо сосредоточиться. Подбросить нам
МХАТ он решил заранее, потому программка тоже была  наготове.  Петр,  ты
недавно сказал, что иметь рядом с собой чужого человека совсем  неплохо.
Майор рассказал Кобре об Артеме, о своих подозрениях.  Кобра  обмозговал
ситуацию, понял: через труп Артема можно протолкнуть дезу. Думаю, убийца
сначала хотел просто положить программу в карман Артема,  увидел  связку
ключей, решил  сделать  тоньше.  А  майор  был  больше  не  нужен,  весь
разговор. Что мы будем ожидать его на зрелищном мероприятии, Кобра понял
сразу. Он все просчитывал, так же, как и мы. Стадион не  годится,  театр
труднодоступен, полагаю, он выбрал цирк. Вы  знаете,  я  однажды  в  нем
работал, артисты  приезжают  и  уезжают,  большое  количество  ящиков  с
реквизитом, вообще цирк - проходной двор.
   - Цирк и представление для детей, -  подвел  итог  Орлов.  -  Это  же
кошмар!
   - У него такая задача, сегодня Россию потрясти сложно.  Я  невысокого
мнения о наших политиках, но, думаю,  людоедов  среди  них  нет.  Кто-то
решил  устроить  непосредственно  перед  выборами  грандиозный  скандал,
обратились  в  террористическую  организацию.  Связь  осуществили  через
какого-то продажного сотрудника спецслужбы, - рассуждал Гуров.
   - Доказательством тому служат трупы полковника Яшина и майора Сухова,
- добавил Крячко. - Оба цирка необходимо закрыть на сегодня и завтра. До
семнадцатого больше детских спектаклей нет. В цирках работал я,  они  за
последнее время новых людей не нанимали. - Он  неожиданно  замолчал,  но
Орлов и Гуров не обратили на друга внимания.
   -  Возможно,  знай  деятель,  который  затеял  это  дело,  к   какому
результату все придет, он бы волосы на голове  выдрал.  Он  честолюбивый
человек, не более,  -  продолжал  Гуров.  -  Когда  начинали  "защищать"
Афганистан, вводили  войска  в  Чечню,  тоже  никто  не  мог  предвидеть
результата. Тщеславие, неуемное стремление отличиться, а после нас  хоть
потоп. И нет людей, способных опустить шлагбаум, лечь на рельсы.
   - Потому ты так разговаривал с заместителем министра? - сказал Орлов.
   - У каждого человека свой Афганистан, своя Чечня.
   - Что ты предлагаешь?
   - Закрыть цирки - не выход. Как я понимаю,  Кобра  получил  деньги  и
ядерное взрывное устройство, обратного пути у него нет. Если мы  положим
свои погоны, устроим скандал в прессе, сделаем только  хуже,  взрыва  не
предотвратим. Загнанный в угол Кобра все равно бросится. Он увидит,  что
не может взорвать цирк, устроит взрыв в другом месте.
   - Что делать? - повторил Орлов.  -  Я  согласен,  скандал  в  прессе,
оцепление, привлечение  к  операции  тысячи  сотрудников  результата  не
дадут.  Наша  судьба  никого  не  интересует,  можно  сегодня  подать  в
отставку.
   - В субботу подать в отставку нельзя, - сказал Крячко, вытирая мокрое
от пота лицо. - Виноват только я, теперь это не имеет никакого значения.
В цирке на Цветном бульваре нескольк