дить
человека рассказать правду.
   - Я тоже не специалист, - сухо ответил Гуров.  -  И  кроме  обычного,
нудного допроса, иных методов расколоть преступника не знаю.
   - Вы разыщите исполнителя - правду он расскажет в другом кабинете.
   - Это вряд ли, господин госсекретарь.
   - Оставим. - Пурас провел ладонью по лежавшей перед ним папке, -  как
быстро вы можете обнаружить убийцу? На нас льют помои. -  Он  указал  на
журнальный столик, заваленный газетами. - И с каждым днем  помоев  будет
все больше. Не исключено, что раздастся второй выстрел?
   - Обязательно, - Гуров  кивнул,  -  не  думаю,  что  профессиональный
стрелок, вооруженный  пистолетом  с  глушителем,  находился  под  окнами
резиденции спикера парламента с целью убить горничную.
   - Вы так спокойны оттого, что не понимаете ситуации.
   - Мне это надоело, уважаемый Римас Антонович. Стоило заняться  делом,
как мне постоянно указывают, что я  не  понимаю,  В  вашем  распоряжении
колоссальный аппарат безопасности, так разыщите  в  нем  понятливого,  а
меня увольте.
   Неожиданно для Гурова  госсекретарь  рассмеялся,  дружески  улыбаясь,
махнул рукой:
   - Говорили, что вы с характером, господин полковник, но надо  и  меру
знать. Согласен, вы все понимаете, приношу извинения,  но  постарайтесь,
пожалуйста, ведь можно работать и быстрее.
   - Я не умею.
   - Скажите, Лев Иванович, вы хотели бы стать заместителем министра?  -
Госсекретарь улыбнулся, взглянул испытующе.
   - Конечно, нет! - ответил Гуров. - Мои клиенты  порой  говорят,  мол,
сильно выгадал: поменял такси на "черный ворон". Я  свободный  уважаемый
человек. А вы мне предлагаете кандалы и холуйство.
   - Каждый министр холуй?
   - Министр, который министр и дело знает, - хозяин и человек. А  любой
выдвиженец обязательно холуй.
   - Теория интересная.
   - Это не теория, а обыкновенная жизнь.
   - Значит, по-вашему, я холуй?
   - А по-вашему? - Гуров понял, что шагнул через край, сделал  неловкую
попытку исправить положение, сказал:
   - Не будем переходить на личности, господин госсекретарь, и  вернемся
к делу.
   Госсекретарь выдержал паузу, проглотив оскорбление, спросил:
   - Я могу вам чем-нибудь помочь?
   - Возможно, если ответите на мои вопросы.
   - Спрашивайте.
   - Почему делом занимается милиция, а не служба безопасности?
   - Не знаю, слышал, что так пожелала мадам Гораева. Якобы кто-то из ее
подруг назвал ваше имя.
   - Я тоже слышал, но мне данная версия не нравится, - сказал Гуров.  -
Кто из кандидатов имеет шансы стать президентом, если нынешний президент
и спикер выйдут из борьбы?
   - Как это выйдут? - удивился госсекретарь,  -  Президент  никогда  не
снимет своей кандидатуры.
   - Теоретически. Допустим.
   - Глупость, и допускать нечего.
   - Вы улавливаете мою мысль, господин госсекретарь? - спросил Гуров. -
Я пытаюсь определить лагерь, из которого дали команду. Убийство  наносит
ущерб президенту, следовательно, стрелка направили не вы и не кто-то  из
вашей команды...
   - Ну спасибо, господин  полковник,  премного  благодарен,  -  перебил
госсекретарь. - Хотя вас и  раздражают  упреки  в  некомпетентности,  вы
абсолютный  дилетант  в  политической  игре.  Убийство  в  доме  спикера
парламента дискредитирует исполнительную власть, создает из этого хама и
пролазы мученика. Ребенку ясно, что все это  чистой  воды  провокация  и
убийство организовали люди самого Гораева. Кстати, вот вам  и  ответ  на
вопрос,  почему  розыск  преступника  поручен  милиции,  а   не   службе
безопасности.
   - Безопасность подчиняется вам, а не спикеру,  -  возразил  Гуров.  -
Дайте команду...
   - Приказ подписан, - вновь перебил  госсекретарь,  -  прокуратуру  мы
тоже тряхнули. Но  этот...  Гораев  не  допускает  наших  людей  в  свои
владения.
   - Работы хватает и вне пределов заповедника.
   - Заповедник? - Госсекретарь улыбнулся. - Точно сказано, передам ваше
определение президенту, посмеемся. Так вы  поняли,  кто  приказал  убить
девушку?
   - Нет, господин госсекретарь, не понял.
   - Я же объяснил! Просто, как таблица умножения.
   - Это слишком просто, - Гуров понял,  что  его  пригласили  лишь  для
того,  чтобы  натравить  на  спикера.  Гуров   не   любил,   чтобы   его
натравливали,  словно  служебную  собаку,  и  рассердился.  -   Убийство
поставил блестящий математик, который  давно  забыл  таблицу  умножения.
Убийство девочки только начало, если мы не поймем ход мысли  противника,
не определим  его  конечную  цель,  то  превратимся  в  борзых,  которые
гоняются за механическим зайцем. Мы будем  бессмысленно  бежать,  терять
силы, авторитет, а он будет неумолимо приближаться к цели. Если мы ее не
определим, не прекратим гоняться, не пойдем на перехват, то проиграем. И
первой жертвой в политической борьбе станете вы, господин  госсекретарь.
- Полковник знал, что бьет ниже пояса, однако не удержался и добавил:
   - Возможно, сложится иначе, ведь политик я никудышный.
   Надо  отдать  должное  госсекретарю,  -  он  никак  не  выдал  своего
волнения,  все  так  же  склонив  голову  набок,  спокойно  смотрел   на
собеседника.
   - В худшем случае меня снимут, но место подыщут.  Что  будете  делать
вы, господин полковник?
   А я считал, что ты умный,  чуть  было  не  сказал  Гуров.  Меня,  как
говорили во время войны, дальше фронта не пошлют, парень. Сыщик  смотрел
на высокопоставленного чиновника с сожалением и молчал.
   - Хорошо. - Госсекретарь привычно погладил свою папку  для  бумаг.  -
Оставим, закончим, так сказать. Значит, вы полагаете, что убийство имеет
непосредственное отношение к предвыборной кампании?
   - Точнее, я  такой  вариант  не  исключаю.  Мы  должны  готовиться  к
худшему.
   - Вы сторонник президента?
   - Я гражданин России.
   - Странный вы человек.
   - Обыкновенный.
   - Что вы собираетесь предпринять?
   - Работать. И прошу мне не мешать, если  мне  понадобится  помощь,  я
обращусь.
   - Ко мне? - удивился госсекретарь. - Считаете, что это так просто?  -
Он достал визитную карточку и написал два номера. -  Один  прямой,  -  и
указал на аппарат, - второй домашний.
   - Спасибо, -  Гуров  положил  карточку  в  карман,  -  скажите  своим
ребятам, чтобы они на мне не висли. Они, конечно, не послушаются, но  вы
все равно скажите.
   - Как это не послушаются? - возмутился госсекретарь. - Я прикажу  вас
не беспокоить, обращусь лично.
   - Хоть к господу богу! - перебил Гуров, встал, поклонился и  пошел  к
дверям. - Не послушаются, и все!
 
*** 
 
   Когда Гуров  открывал  дверцу  своего  "жигуленка""  подошли  двое  в
штатском.
   - Здравствуйте, здравствуйте,  господа,  -  весело  сказал  Гуров.  -
Беседовать я с вами буду только в  кабинете  моего  начальника  генерала
Орлова.
   - Нам приказали...
   - Каждый офицер выполняет приказы своего начальства, - перебил Гуров.
- Я еду в министерство, меня ждет генерал  Орлов,  можете  следовать  за
мной.
   - Вы поедете с нами. - Коротко стриженный белобрысый  парень  с  шеей
профессионального борца положил широкую ладонь на дверцу "жигуленка".
   - Послушай,  парнишка,  -  Гуров  отступил,  создавая  дистанцию  для
маневра, - ты крепенький, я вижу, но  я  тебя  изувечу  так  быстро,  не
успеешь ахнуть. Второе. Я договорился с госсекретарем, что  вы  оставите
меня в покое.
   Второй штатский выглядел интеллектуальнее и, видимо, был поумнее.
   - Не будем ссориться, Лев Иванович, - сказал он миролюбиво. - Мы лишь
исполнители  и  не  уполномочены  вести  переговоры  с  генералами.  Нам
приказали вас доставить, предупредили, что вы человек с норовом...
   Оперативника перебила рация, которая запищала в кармане.
   - Минуточку, - он отошел в сторону, повернулся спиной.
   Гуров наблюдал за происходящим с легкой улыбкой, держался от блондина
подальше, видел, что парень очень хочет подраться и заломать строптивого
мента.
   - Вопрос решен, господин  полковник,  -  сказал  оперативник,  убирая
рацию, - желаю вам всего наилучшего, извините.
   Блондин недовольно заворчал,  Гуров  подошел,  ткнул  пальцем  ему  в
грудь:
   - Тебе повезло, сопляк. Учти, у меня прекрасная память на лица.
   Блондин хотел  схватить  палец  Гурова,  полковник  руку  отдернул  и
рассмеялся:
   - Ты тренируйся, мальчик, чую, мы с тобой  встретимся.  -  Он  сел  в
машину, прихлопнул дверцу и неторопливо тронулся с места.
 
*** 
 
   Орлов был в мундире, даже при орденах, в  таком  параде  Гуров  видел
друга лишь однажды, пять лет назад, когда они вдвоем парились "на ковре"
в ЦК, так как не могли раскрыть квартирную кражу в доме,  где  воровать,
по мнению властей, не положено.
   Когда Гуров вошел в кабинет, Орлов разговаривал по телефону:
   - Вам протокол известен, - он кивнул Гурову, даже подмигнул. -  Я  не
отказываюсь  от  сотрудничества,  только  данное  понятие  подразумевает
взаимопомощь, а не одностороннюю выдачу информации. Я знаю,  что  не  на
базаре, господин генерал, и не надо на меня давить, иначе я вас отошлю к
министру и вы захлебнетесь в  бумагах.  Что?  -  Орлов  прикрыл  трубку,
взглянул на Гурова:
   - Ты кого-нибудь из них бил?
   - Вранье. Они пытались насильно  усадить  меня  в  машину.  Я  никого
пальцем не тронул.
   - Господин генерал, сожалею, но ваши офицеры лгуны. И договоримся  на
будущее: если вам нужна информация, обращайтесь ко мне либо к  министру,
а полковника Гурова не трогайте. Что? - Орлов  вновь  прикрыл  трубку  и
вновь хитро подмигнул Гурову:
   - Очень нервный, острая форма ностальгии по Лаврентию  Павловичу  или
хотя бы по Андропову, - он слушал еще некоторое время и ответил:
   - В таком тоне мы разговаривать не будем. - И положил трубку. - Ну-с,
господин полковник, как будем жить дальше?
   -  Дружно,  господин  генерал,  -  ответил  Гуров,  присаживаясь   на
подоконник.
   - Хочу вас уведомить, кроме вас, у меня имеются еще кой-какие  мелкие
заботы. Обязанности,  так  сказать.  -  Орлов  схватил  себя  за  лацкан
мундира, взглянул на него с недоумением, даже неприязнью, вздохнул:
   - Лева, я стал старым брюзгой.
   - Нормально, Петр, такова жизнь. Молодой брюзга постарел,  ничего  не
поделаешь.
   - Рассказывай, - Орлов махнул на друга рукой, прикрыл глаза.
   Гуров коротко, без эмоций изложил свой разговор  с  госсекретарем,  о
более мелких чиновниках умолчал.
   - Значит, в смерти девочки,  компрометации  исполнительной  власти  и
президента заинтересован спикер парламента, - подвел итог Орлов. -  Тебя
пригласили лишь для того, чтобы данный вопрос прояснить?
   - А черт его знает! Политика. Они говорят одно, думают другое,  имеют
в виду третье. Не знаю, Петр, клянусь, не знаю!
   Я запутался. Конечно, я выстроил версию, ты меня сбил, я  согласился,
начал  создавать  другую...  А!  -  Гуров   достал   сигареты,   чиркнул
зажигалкой, не закурил. - Я не  могу  работать,  если  не  понимаю  сути
происходящего.
   - Начни от печки, - улыбнулся Орлов.  -  Убийца  либо  на  территорию
проник, либо там уже находился.
   - Интересное кино. Либо начальник охраны врет и  враг,  либо  говорит
правду. То же с моим  бывшим  седельником,  ныне  полковником,  Николаем
Авдеевым. Может, он белый, может, он  красный.  Конкретно  я  имею  лишь
шофера и его встречу с Юсовым.
   - Вот и занимайся.
   - Нужны люди, техника,  права,  в  конце  концов.  Станислав  Крячко,
конечно, сыщик, только у него ничего нет,  и  требовать  с  него  глупо.
Кстати, он тебе звонил, удалось добыть пальцы шофера?
   - Звонил, отпечатки получил, они  по  нашим  учетам  не  проходят,  -
ответил Орлов. - И не могли проходить, идея твоя была завиральная. Каким
образом судимый может возить члена ВС?
   - Не знаю. - Гуров смутился. - Так ведь  какие-то  задания  я  должен
давать? Петр, мы не должны  отпихиваться  от  службы  безопасности.  Там
работает много толковых ребят, и техника у них не чета нашей, да и  прав
поболе.
   - Порой и  ты  изрекаешь  разумное.  Самое  правильное,  если  шофера
Танаева и его связи будут разрабатывать "соседи". Я  бы  сказал  ему,  -
Орлов покосился на телефон, -  о  Танаеве.  Существует  маленькое  "но",
через которое не перепрыгнешь.
   - А они сами не назвали Танаева, не  предложили  помощь?  -  удивился
Гуров. - Так  не  бывает,  шофера  установил  начальник  охраны,  он  их
человек. Он что же, мне сообщил, а своему начальнику сказать забыл?
   - Вот и я про это, - кивнул Орлов. -  Конечно,  охранник  обязательно
рапорт написал. Он лишь забыл указать, что выполнял твое задание,  выдал
поездку за собственную  инициативу.  Безопасность  не  ведает,  что  нам
Танаев известен, и помалкивает, а нашу информацию хочет получить.
   - Ну и отдай им встречу Танаева и Юсова, пусть колупаются. Тебе  что,
жалко?
   - Нет, конечно. Разговаривал бы гэбист по-людски,  так  пожалуйста  -
общее дело, все поровну. А раз он такое говно, так пусть сам  в  себе  и
плавает. Нам с тобой лавры нужны? Да пошли они с этим делом  к  чертовой
матери! Я имею приказ министра. Пусть не нравится министр и не  нравится
приказ, я офицер. А раз он, - Орлов вновь взглянул на телефон, -  такого
говенного разлива, значит, не напарник, к нему не только  спиной,  лицом
поворачиваться опасно. Он нас с тобой измажет от ботинок  до  последнего
волоска на макушке, век не отмоешься. Защита  от  такого  паршивца  лишь
одна - мы должны иметь свой, конкретный, результат.
   - Я все понимаю, Петр, - ответил Гуров. - Но  понимать  и  мочь  суть
вещи разные. Я никогда не работал в такой среде, они люди непонятные...
   - Глупости, господин сыщик! - резко перебил Орлов. - Не ломай  голову
над их  моралью  и  философией,  партиями,  группировками,  течениями  и
направлениями. Не лезь в верха, ищи исполнителя, он твой старый знакомый
- убийца-профессионал. Твоя  задача  выявить  убийцу  и  обезвредить,  а
приведет он нас к заказчику и вдохновителю - дело десятое.
   - Я так не умею, Петр.
   - Не говори глупостей, - Орлов заговорил тихо, что  свидетельствовало
о его неподдельном гневе, -  побереги  нашу  дружбу,  Лева.  Ты  отлично
знаешь, я не карьерист, спасающий свою шкуру, но сейчас нам не до  жиру:
убийца - руководитель, и все концы.
   - Извини, я не хотел  тебя  обидеть.  Извини,  я  постараюсь.  Но  ты
знаешь, если сыщик не видит руку, то  не  может  разыскать  оружие.  Мне
просто трудно, я путаюсь, и это не поза,  а  лишь  конкретная  ситуация,
дрянная, надо сказать...
   - Ладно, ладно, я тоже не прав, - повысил голос  Орлов.  -  Не  будем
расшаркиваться и, как говорится, подобьем бабки, выясним, что мы имеем с
гуся. Оставим высшие  эшелоны,  мотивы  и  мотивчики,  тут  мы  с  тобой
дилетанты, как говорят в наших кругах, фрайера. Но, повторяюсь, убийца -
натуральный, живой, из плоти и крови.  Кто-то  где-то  его  разыскал,  и
стрелять человек научился не в клубе ДОСААФ, и оружие к нему не  с  неба
свалилось, и не правительство выдало.
   - "Вальтер", калибр 7, 65, мне сообщили - я  засомневался,  -  сказал
Гуров. - Пистолет не профессионала, затем подумал, что классный  стрелок
мог и воспользоваться "вальтером", уж очень удобен для сокрытия.
   - Согласен, - Орлов кивнул, - могу добавить, пулю уже  проверили,  по
картотеке она не проходит, значит, из данного пистолета убили впервые.
   - Полагаю, что больше из данного пистолета никого не убьют, и мы этот
"вальтер" никогда не увидим, его уже разобрали и  утопили,  такую  улику
профессионал хранить не станет.
   - Мы с тобой походим на депутатов, которые все критикуют, отрицают  и
ничего дельного предложить не могут.
   Гуров согласно кивнул и  не  ответил.  Друзья  долго  молчали,  порой
одному из них вроде бы приходила интересная мысль, и  он  уже  собирался
высказаться, лишь вздыхал, либо укоризненно качал  головой,  мол,  какую
чушь хотел сморозить, лучше промолчу.
   Игру в молчанку прервал телефонный звонок.
   - Я же просил, - недовольно пробурчал Орлов и снял трубку:
   - Орлов, - выслушал абонента и без энтузиазма ответил:
   - Отчего же, помню... Здравствуй. У меня, - он взглянул на Гурова,  -
что делаем? Ерундой занимаемся, думы думаем. Как?
   Орлов встал, дернул шнур,  чуть  было  не  сбросил  аппарат  на  пол.
Невольно поднялся и Гуров, шагнул от окна.
   - Он выезжает, - Орлов положил трубку. - Застрелился начальник охраны
Егоров. Следователь просит тебя срочно приехать.
   - Этого не может быть, потому что этого  не  может  быть  никогда!  -
сказал Гуров. - Как бы они убийство ни обставили,  но  это  убийство.  Я
Илью знал, меня на таком повороте не объедешь.
 
*** 
 
   Геннадий Артурович Бланк стоял в  центре  комнаты  и  раскачивал  над
головой рыжего кота пояс от халата. Кот был  мудрый,  на  провокацию  не
поддавался,  но,   чтобы   угодить   хозяину,   изредка   махал   лапой,
опрокидывался на спину, затем снова  садился,  поводил  лениво  головой,
провожая взглядом приманку, вновь махал лапой и валился без сил.
   - Да, Бакс, ты умен, слов нет, пустышку ловить не станешь. И Гуров не
схватит, а я и не рассчитываю. Однако, понимаешь, Бакс, дело в том,  что
я с тобой  играю  сегодня  и  буду  играть  завтра.  А  с  Гуровым  игры
прекратят, потому что правители не  желают  ждать  и  не  держат  котов,
которые мышей не ловят, - Бланк швырнул пояс на диван, сам  опустился  в
кресло. - И еще одна существенная разница... Ты лидер,  я  за  это  тебя
уважаю, понимаю тебя. Зачем умному коту бросаться на пустую приманку?  -
Бланк поднялся, подошел к холодильнику, открыл.
   Кот быстро сел, подобрал под  себя  лапы,  приготовился.  В  соседней
комнате раздались  негромкие  шлепки,  и  тут  же  на  пороге  появилось
несколько кошачьих голов.
   - Здоровые  инстинкты,  конкуренция,  рыночная  экономика.  Опять  же
Павлов, рефлексы на звук открывающегося холодильника.
   Бланк вынул из холодильника несколько кусков колбасы, один начал есть
сам, другой бросил  рыжему  Баксу,  который  схватил  колбасу  на  лету,
положил на пол, прижал лапой и свирепо ощерился на  стоявших  на  пороге
сотоварищей.
   - Верно, Бакс, личная собственность неприкосновенна, - Бланк жевал  и
одновременно улыбался, отчего лицо  стало  еще  комичнее  и  еще  больше
походило на кошачью морду.
   Он швырнул третий кусок за кошачьи  головы,  они  исчезли,  раздались
всхлипы, рыдания, шипение, понятно,  что  в  соседней  комнате  началось
сражение.
   Рыжий Бакс поедал свой кусок неторопливо и с достоинством.
   - Се ля ви, Бакс, ничего не поделаешь, - Бланк вернулся в  кресло.  -
Либо он смирится и охоту прекратит, либо мы его убьем.
 
Глава седьмая 
СЕ ЛЯ ВИ, БАКС! 
 
   На шоссе у ворот резиденции стояли три  "волги".  Гуров  подъезжал  к
воротам вплотную. Из боковой двери выскочил полковник  Авдеев  и,  узнав
"Жигули" Гурова, крикнул вглубь сторожки, ворота медленно открылись.
   Авдеев упал на переднее сиденье, схватил Гурова за рукав:
   - Я тебя ждал!
   - Николай, давай без нервов, - Гуров  отстранил  руку  полковника.  -
Высокое начальство прибыло?
   - Да. Заместитель генерального прокурора, два генерала  от  нас,  ваш
замминистра!
   - Понятно. Значит, работать начнем не скоро.
   - А чего работать? Все кончено, он застрелился!
   - Тогда прекрасно, значит, не будем работать, я лишь упакую  пожитки,
выпьем по рюмашке и разбежимся.
   - Ты можешь разбегаться, я обязан ждать команды, возможно,  и  самого
Гораева.
   Гуров  оставил  машину  за  хозяйственными   постройками,   зашел   в
отведенную ему квартиру и начал собирать вещи. Через несколько минут  он
бросил сумку на диван и вышел на крыльцо, закурил - решал, идти на место
происшествия или ждать, когда позовут. Дело было отнюдь не  в  гордости.
При чем здесь самолюбие? Да пока его никто ни в  чем  не  обвинил  и  не
оскорбил. Просто сыщик прекрасно знал,  что,  когда  съезжается  большое
начальство, царит неразбериха, рядовой розыскник  совершенно  никому  не
нужен,  может  пригодиться  разве  что  в  качестве  громоотвода.   Если