стретившись взглядом с Гуровым, Нестеренко отвернулся, Котов смотрел
безучастно, а Станислав кивнул.
   - А ты понимаешь? - спросил Гуров.
   - Я все понимаю, полковник. Абсолютно все! - неожиданно повысил голос
Крячко. - Капитан, хорошее дело задумано, но в петлю лезешь.  Пойдешь  в
отказ, мы ни полслова не скажем.
   - Ты жену пугай. А в хорошей компании лучше петлю  заглянуть,  чем  с
дерьмом бронзулетки получать.

***

   - Машину вытащить, труп извлечь,  идентифицировать  по  науке.  Чтобы
бумажка к бумажке. Ну и встречайся с этим Тихоном, чтобы он  не  вздумал
слинять, - говорил наставительно генерал-полковник Зудин.
   - Можете не волноваться, главное  -  мадам  в  сознание  привести,  -
ответил полковник Мусин.  -  Думается  мне,  что  она  как  узнает,  что
благоверный преставился, так и закончит дурочку валять.
   - А этот монах человек верный? - спросил генерал-полковник.
   -  Простите,  Илья  Яковлевич,  верных  людей  не  бывает.  -   Мусин
скривился. - Ему изнасилование несовершеннолетней можно пришить,  у  них
там всякое бывало. А потом, он же живых денег не увидит: подпишет нужные
бумаги, и с концами. И на Сергеевой он не жениться не может. Повезло нам
с Платоном, дальше все  пойдет  как  по  маслу.  У  меня  и  адвокат,  и
нотариус, и там и тут, ни одна служба не придерется.  Подобная  операция
для нас огромадная, а для их банков - рядовая.
   - Дай бог! Дай бог! - Зудин неожиданно перекрестился. - Как закончим,
только нас с тобой в России и видели.
   Мусин молчал, ему не нравилось, что еще не поступило подтверждение об
идентификации трупа, обнаруженного в раздавленной машине.
   Мусин додумать не успел, как на столе включилась громкая связь:
   - Господин генерал-полковник,  дежурный  по  городу  докладывает.  Вы
несчастным случаем на "Москве-Сортировочной" интересовались.
   - Докладывайте, полковник, - сказал Зудин и расстегнул  пуговицу  под
галстуком.
   - Экспертиза не нужна: когда машину разрезали,  труп  частями  выпал,
врач утверждает, что покойнику суток пять минимум, так что он  к  аварии
отношения...
   Зудин вырубил связь и заорал на Мусина:
   - Как вас понять, полковник?
   -  Подменили,  -  прошептал  Мусин.  -  Дайте  команду  пограничникам
аэропортов, вокзалы нам не удержать. Вокзалы потом, по ходу  следования.
Россия большая...
   - Ты мудак огромный! - Зудин схватился за телефон.

***

   ...На аэродром опустился туман, и вылет нескольких рейсов отложили.
   Платон Викторович давно прошел таможенный контроль, заполнил листочек
для пограничников и  мялся  в  небольшой  очереди  к  кабинке.  Рядом  с
безучастным видом стоял Станислав. Котова  и  Нестеренко  за  таможенный
контроль не пустили. При желании они могли бы пройти, но Крячко приказал
толкаться в зале, смотреть фээсбэшников. Если  они  прибудут,  то  особо
скрываться  не  станут,  оперативники  предупредят  Крячко,  он   уведет
бизнесмена к машине, и они из аэропорта умотают.
   - А чего ты нервничаешь,  Платоша?  -  скрывая  собственный  мандраж,
ерничал Станислав. - Не дадут улететь, будешь жить  в  Москве.  Неплохой
город, я люблю Москву, и мэр у нас мужик мировой.
   - Вам хорошо, вы ничем не рискуете... - шептал Платон Викторович.
   - Не  воруй,  живи  на  зарплату,  ни  одна  шавка  к  тебе  даже  не
принюхается.
   Объявили посадку на самолет. Пограничники окаменели лицами,  глаза  -
лазеры. И какая-то особая значимость появилась в фигуре, даже у девушек.
   - Ну, давай, - сказал зачем-то Станислав. Сергеев  Платон  Викторович
прошел паспортный контроль, расправил плечи и направился в бар.
   - Мудак, - вымолвил  Станислав,  зная,  что  с  территории  аэропорта
бизнесмена выдернут, как редиску из сырой земли.
   Но так как рейсы  задерживались,  из  накопителя  людей  подгоняли  к
ведущему в самолет  рукаву.  "Еще  две  минуты,  из  самолета  взять  не
посмеют, чужая территория, хозяин - капитан", - думал  Станислав,  глядя
на торопливо приближающихся к пограничникам парней.  Стас  уступил  даже
одному из них дорогу и пошел на выход.
   Нестеренко с Котовым  смотрели  обеспокоенно,  но  Стас  подмигнул  и
сказал:
   - И быстро отсюда. Не надо дразнить гусей.

Глава последняя

   На следующий день Веру выписали, Линда на такси довезла ее  до  дома,
собралась уезжать, но подруга остановила:
   - К чему? Сам отбыл в  очередную  командировку,  мы  полные  хозяева.
Пошли.
   - Вера Кузьминична! Так быстро?  -  Горничная  распахнула  дверь,  но
плащи с женщин снимать не торопилась и даже сказала:
   - Ну проходите.
   - Как тебя понять? - Вера собралась  залепить  девушке  пощечину,  но
горничная мягко руку хозяйки перехватила, усмехнулась:
   - Платон Викторович уехали  и  наказали  мне  за  квартирой  следить,
чувствовать себя хозяйкой. Они меня нанимали, они мне платят, я  обязана
слушаться. Не знаю, какая между вами кошка пробежала,  только,  пока  вы
между собой разберетесь, вы мне не хозяйка, а жиличка.
   - Чего? Да я законная жена Платону! -  взвизгнула  Вера.  -  Квартира
моя! И чтобы  ноги  твоей  тут  с  сегодняшнего  дня  не  было!  Поняла?
Собирайся в момент!
   - Тут хозяйки-то и до вас появлялись, да не задерживались.  Расчетная
книжка у меня, за квартиру я плачу, будете хулиганить - кликну  вахтера,
он участкового пригласит.
   - Сейчас разберемся, сука! - Вера, скинув на пол  плащ,  побежала  на
свою половину.
   Но ни  брачного  свидетельства,  ни  контракта,  а  главное  -  своих
драгоценностей она не нашла.
   Линда, житейски опытная, вмиг поняла, что, не имей горняшка силы, она
бы ни в жизнь так говорить не стала. Неужели кранты? -  подумала  Линда.
Загс! Бланки, печати, подпись, нотариус. Все говно. Заплатил. Было и  не
стало. Она посмотрела на горничную даже с симпатией. Не  выпендривается,
живет тихо и будет жить. Она улыбнулась, даже подмигнула ей и сказала:
   - Не обращайте внимания.  У  нее  с  головой  плохо.  Не  откажите  в
любезности,  дайте  нам  выпить,  закусить,  накрывать  не   стоит.   Мы
скромненько, на кухне. А Платон Викторович вернутся, может, и по-другому
ляжет. Вы меня поняли?
   - Я гостям всегда рада! - Горничная помогла Линде  снять  плащ.  -  А
кухня наша больше любой столовой.
   Линда прошла на кухню, спросив разрешения,  достала  из  холодильника
бутылку  водки,  налила  стакан,  отломила  кусок  сыра,  выпила   стоя,
закусила.
   Горничная смотрела на нее с одобрением:
   - Чувствуется, свой человек, - и тоже немного выпила, протянула руку.
- Валентина.
   - Линда. - Она плеснула себе еще,  когда  издалека  донесся  истошный
вопль:
   - Воровка! Убью падлу!
   Вера влетела на кухню, женщину  трудно  было  узнать.  Губная  помада
размазана по лицу, кофта почему-то расстегнута, словно она вела с кем-то
бой.
   - Успокойся и выпей, - сказала рассудительная Линда. - Валентина твои
побрякушки не брала. А Платон Викторович на то право имеет.
   - Платон не возьмет! Никогда! Валька, сука, сперла! Я милицию вызову.
   - Вызывай. - Валентина пожала плечами.  -  Учти,  ты  здесь  даже  не
прописана. Менты придут, я  тебя  выгоню.  Вера  замахнулась.  Валентина
резко ударила ее по руке.
   - Я тебя, дура, не в психушку, в районную хирургию направлю. А  менты
и вот Линда свидетелями  будут,  что  ты  в  чужой  квартире  хулиганить
начала.
   Вера упала в кресло.
   - Паскуда, на "ты" со мной разговариваешь!
   - А ты ментов позови, они с тобой поговорят иначе. - Валентина уперла
руки в бока. - Будешь себя культурно вести, позволю жить до  возвращения
хозяина, даже тарелку щей налью, опохмелиться дам.
   - Деньги! - Вера выскочила из кухни.
   - Сейф заперт, - прокомментировала Валентина. - А в письменном  столе
хозяин денег не держит. Если она догадается его костюмы,  плащи,  пальто
обыскать, может, и найдет чего. Не догадалась я, надо было вынуть. - Она
вздохнула. - Да лежачего не бьют.  И  вообще,  Линда,  я  девка  добрая.
Платона люблю, а миллионы его мне и ни к  чему  совсем.  Всех  денег  не
съешь. Деньги человека в Сатану превращают.
   Линда напряглась, но Валентина расхохоталась и указала на дверь,  где
застыла  Вера.  Только   актриса   огромного   таланта   была   способна
одновременно сыграть и гнев, и горе, и полную растерянность.
   - Как же это? Как же это? -  повторяла  она,  опускаясь  безвольно  в
кресло. - Я же без копейки осталась. А я в банк обращусь! Он же  на  мое
имя счет открыл! У меня карточка специальная. Только где она?
   - Думаю, где остальное, там и карта, - жестко сказала Валентина. -  А
счет Платон наверняка закрыл. Он в денежных вопросах человек аккуратный.
   - Шубу продать...
   - Черт его знает, - сказала Валентина. - Даже  не  знаю,  имею  ли  я
право разрешить вещи из дома выносить. Одна  шубу  возьмет,  другая  еще
чего присмотрит. Не знаю.
   Раздался  звонок  в  дверь,   Вера   кивнула   горничной,   Валентина
усмехнулась:
   - Верно. В чужой квартире дверь открывать не положено, -  и  пошла  в
прихожую.  Набросив  цепочку,  приоткрыла   дверь,   увидела   красивого
элегантного мужчину и сказала:
   - Здравствуйте, Платон Викторович в командировке.
   - Здравствуйте, красавица, я к Вере  Кузьминичне,  -  ответил  Тихон,
обаятельно улыбаясь.
   -  Даже  так?  Она  уже  гостей  приглашает?  -  Валентина  дверь  не
открывала, ей нравилось, что такой интересный мужик стоит за  дверью.  -
Они с сегодняшнего дня здесь не проживают.
   - Не понял? - Тихон перестал улыбаться.
   - Не живет, я сказала. Чего непонятного? - Валентина усмехнулась.
   К двери подлетела Вера, захлопнула дверь, хотела сорвать цепочку,  но
Валентина была сильнее и дверь снова приоткрыла.
   - Девки, тихо! - Подошла Линда, взяла горничную под руку. -  Дорогая,
советую данный вопрос решить раз и навсегда. Все равно, пока  хозяин  не
вернется, порядка не будет. Парня пусти, он приличный, я  отвечаю,  -  в
тоне Линды вдруг зазвучал металл.
   И хотя Валентина ничего не поняла, она мгновенно отступила,  и  Тихон
вошел. Он оглядел собравшихся, разделся, прошел  на  кухню,  налил  себе
рюмку водки. Линда обняла его за шею и шепнула:
   - Последняя.
   Тихон не спорил, выпил, сел в кресло и коротко сказал:
   - Рассказывайте.
   - Ты бы лучше, Казанова,  не  матку  женщине  вправлял,  а  мозги,  -
сказала Линда и коротко объяснила ситуацию.
   - А вернуть его к алтарю? - спросил Тихон.
   - Не выйдет, - неожиданно заявила Валентина. -  У  вас,  родные  мои,
больше вообще ничего не выйдет.
   Поняла ее только Линда, спросила:
   - Ты уверена? Беру в долю.
   - Нет. Я уверена. За четыре года насмотрелась. Я ведь здесь уже  пять
лет живу. Платон нормальным мужиком стал. Точно.

***

   Полковник Мусин шел к генералу  как  на  плаху.  Он  недавно  получил
справку пограничников, что Сергеев Платон Викторович  вылетел  вчера  из
аэропорта Шереметьево рейсом... по маршруту  Москва  -  Рим  в  двадцать
часов. Рейс прошел благополучно.
   Почему-то Мусина больше всего  выводила  из  себя  эта  сделанная  на
официальном бланке от руки приписка: "Рейс прошел благополучно". Видимо,
чиновник, к которому поступил запрос, решил успокоить высокопоставленных
офицеров из МВД: мол, не волнуйтесь, ваши ребятки  приземлились  в  Риме
вовремя.
   Мусин одернул китель, собравшись с силами, пересек приемную уверенно,
привычно кивнул секретарше - он был в этой приемной своим  человеком,  и
уже  взялся  за  резную  ручку  тяжелой  двери,  когда  секретарша   его
окликнула:
   -  Виктор  Иванович,  подойдите  ко  мне,  пожалуйста.  Он  щегольски
развернулся, подошел к столу, поклонился.
   - Весь внимание, Марина Сергеевна.
   И тут он заметил в глазах немолодой женщины презрение или насмешку, в
общем, что-то необычное, постороннее. Она не  протянула  ему  листок,  а
подтолкнула розовым ногтем, листок зацепился за другую бумагу, и женщине
жест пришлось повторить.
   На вырванном из настольного календаря листке почему-то не  ручкой,  а
жирным синим карандашом было написано трехзначное число.
   - Вас просят срочно зайти, - набирая номер, сказала секретарша.
   Все реакции Мусина сегодня были замедленны. По голосу, взгляду Марины
Сергеевны, по тому, как она толкала листок, даже по синему карандашу  он
должен был понять: "крыша" обвалилась.
   - Хорошо, - промямлил он, вышел в  коридор,  разглядывая  несерьезное
послание. Он подобных бумажек с молодости в руках не держал.
   В большом кабинете стояло три  стола.  Молодой,  но  сильно  лысеющий
капитан громко спросил:
   - Полковник Мусин?
   - Я.
   - Садитесь, - капитан указал на обшарпанный стул. И Мусин сел, как-то
неуверенно, словно опасаясь, что стул под ним сейчас обвалится.
   - Значит, так, Виктор Иванович. - Капитан открыл лежавшую  перед  ним
тоненькую желтую папочку в картонной  обложке.  -  Среднее  образование,
училище, отличником не были, два года начальником  паспортного  стола  в
отделении... Высшая школа. А  как  это  вы,  извините,  после  двух  лет
службы, да еще в паспортном столе, и сразу в Высшую школу?
   Капитан повернул папку, прочитал косо наложенную резолюцию,  состроил
гримасу, сказал:
   - Ну, им виднее... В школе тоже не блистали, досрочно получили звание
майора, направлены в кадры министерства. Инспекция по  личному  составу.
Дальше ясно. - Капитан папку закрыл. - Значит, на практической работе не
служили.
   - А я не выбирал, капитан, служба. Куда партия направит...
   - Не надо, полковник, наверняка работу в розыске предлагали.  Ну,  то
дело ваше. Рассказывать вам, что согласно приказу министра мы  сокращаем
чиновничий аппарат, не буду. До выслуги вам  осталось...  всего  ничего,
потому заслуженный отдых мы вам  не  предлагаем.  Сдавайте  дела,  идите
домой, временно  находитесь  в  распоряжении  Управления  кадров.  Будет
вакансия - пригласим. Предупреждаю, на Москву не  рассчитывайте.  Сейчас
не то время.
   В кабинет вошел лощеный полковник,  а  вышел  лысеющий  офицер,  даже
китель на нем сидел уже иначе. О таких говорят "б/у", что значит  бывший
в употреблении.
   Он направился к вестибюлю,  хотя  следовало  идти  в  кабинет.  Из-за
дальнего угла коридора  вышел  высокий  штатский  и,  звонко  ступая  по
паркету, двинулся навстречу.  Только  шагов  с  пятнадцати  Мусин  узнал
Гурова, который шел быстро, явно спешил.
   - Привет! - сказал Гуров,  проходя  мимо,  и  остановился.  -  Виктор
Иванович? Не узнал. А чего ты на  этом  этаже  делаешь?  Или  дивчину  в
машбюро завел?
   - Гуляю, - растерянно ответил Мусин, почувствовал, что  лицо  у  него
вспыхнуло, налилось кровью. Он, не отдавая себе отчета, сказал:
   - Еще не все кончилось.
   Гуров взял полковника за рукав и добродушно спросил:
   - Что кончилось? Не понимаю.
   - Поймешь. - Мусин отдернул руку, и они пошли в разные стороны.

***

   Вера и Тихон вошли в вестибюль банка; людей было мало, они  оказались
словно на сцене. Охранник взглянул вопросительно, и Вера чересчур громко
спросила:
   - А где тут выдают деньги?
   - Туда, пожалуйста, - охранник указал на ряд окошек, у которых никого
не было.
   - Валюту получить можно? - спросила Вера у девушки, которая тщательно
полировала ногти.
   - У вас счет в нашем банке? - спросила кассирша, слюнявя ноготь.
   - Естественно!
   - Шестое окно, пожалуйста.
   - Много не бери. Тысяч двадцать, - сказал Тихон.
   - Разберусь.
   Вера протянула паспорт, девушка взяла и мило улыбнулась.
   - Деньги в России, это похвально. Вы у нас впервые. Счет срочный  или
обыкновенный?
   - Обыкновенный. - Верочка положила на стойку  очень  дорогую  кожаную
сумочку, это кассир мгновенно отметила и мило сказала:
   - Нет, получать валюту вы будете в другом окошке, - и махнула  ручкой
в глубину зала.
   Она открыла паспорт Веры и быстро застучала по клавишам, взглянула на
экран, улыбнулась и сказала:
   - Простите, сбой, - и снова застучала по клавишам,  секунду  смотрела
на экран и спросила:
   - Вера Кузьминична, вы не  ошиблись,  перевод  сделан  именно  в  наш
банк?
   - Не ошиблась. -  Вера  почувствовала  озноб,  облокотилась  на  руку
Тихона.
   - Дорогая, значит, задержка. Спасибо,  мы  зайдем  завтра,  -  сказал
Тихон и повел Веру к дверям.
   Соседка девушки, которая работала с Верой, тихо сказала:
   - Они больше не придут.
   - Это почему?
   - Я сказала, что больше не придут.

***

   Планы были грандиозные, а обвалились, словно карточный домик. Никаких
миллионов. Срочно забрать "зелень", полученную случайно от  чучмеков,  и
бежать.
   Тихон вошел в свою квартиру, услышал из комнаты матери пьяные  крики,
плотно  закрыл  за  собой  дверь.  Открыл   платяной   шкаф,   отодвинул
центральную стенку и достал из  нехитрого  тайника  целлофановую  пачку,
перетянутую резинкой, развернул пакет, вынул из него десять упаковок  по
десять тысяч долларов. Это были деньги, которые  Тихон  получил  в  свое
время от чеченов за их неудачный наезд на пьянчужку. Затем он  вынул  из
кармана пачку потоньше, несколько  купюр  положил  в  карман,  остальные
вновь сунул в пакет, перетянул резинкой.
   - Не миллионы, но деньги. - Он прикинул вес пачки на руке, улыбнулся.
   В комнате матери раздался шум; похоже, кого-то сильно толкнули, и  он
ударился об стенку.
   Из-за  шума  Тихон  не  услышал,  как  дверь  открылась,  и  один  из
костоломов бизнесмена Касаткина возник в проеме.  Больше  самодеятельный
Сатана ничего не видел.
   Заточка вошла в горло легко, мягко, словно не  в  тело,  а  в  масло.
Тихон еще не успел упасть, как убийца выхватил у него из  руки  пакет  с
деньгами и вышел из комнаты.
   Он спустился не торопясь, даже закурил, вышел  на  улицу.  Нестеренко
сильно ударил его стволом пистолета  чуть  выше  ремня.  Бандит  схватил
воздух широко открытым ртом. Котов  застегнул  на  нем  наручники.  Ноги
убийцу держали плохо, но до машины было всего два шага.

***

   - Плохо! Очень плохо легла  карта!  -  выслушав  подчиненных,  сказал
Гуров. - По моим подсчетам, за деньгами должен был прийти сам  Касаткин.
Тогда бы мы вышли на Мусина.
   - И на господа  бога,  -  продолжил  Станислав.  -  Молодцы,  ребята,
сработали чисто. А этого человека вы не слушайте, он всегда недоволен.

***

   Прошло три дня. Гуров и Станислав сидели на  своих  местах  и  лениво
ругались.
   - Чего он тянет, не пойму? Может, тебе случайно наткнуться на него  в
коридоре?
   - Он здесь не сидит, и его не встретить. Ты думай  о  другом,  может,
излишне самонадеянны мы? Может, вернуть мою машину в переулок  или  даже
поставить со стороны бульвара?
   Зазвонил телефон, оперативники бросили на пальцах, кому брать трубку.
Выпало Станиславу. Счастливчик!
   - Крячко  слушает.  Какая  Мария?  Может,  вы  еще  скажете,  что  вы
знаменитая красавица актриса Мария Строева? Скажите. Так вот, должен вас
огорчить, она на гастролях.
   Гуров уже давно держал трубку.
   - Здравствуй, Маша. Ты  где?  Дома?  Еду.  Оперативники  вылетели  из
подъезда.  "Мерседес"  взвизгнул  и  пропал  за  поворотом.  Когда   они
остановились у дома, то увидели, как Марию усаживают в "Волгу".
   - Мальчики! Надо доснять один план, скоро буду.
   - "Скоро" на вашем языке - это "долго"? - спросил Стас.
   - Нет, - ответил Гуров. - Это при нашей жизни.
   ...У входа в министерство Станислав  неожиданно  крутанул  головой  и
исчез. Гуров, думая  о  жене,  любви,  жизни  вообще,  закурил.  Подошел
подполковник из особки. Так называли службу собственной безопасности.
   - Ты приехал или уезжаешь? - спросил подполковник.
   - Приехал. Я запамятовал, мы когда с тобой на "ты" перешли?
   - Лев Иванович, не будьте занудой, - усмехнулся подполковник.
   - Дело не в занудстве, Николай. Работаем мы рядом  давно,  верно,  но
только в одном здании. На дело вместе не ходим, из-под  ствола  ты  меня
никогда не выбивал. Не помню, мы с тобой водку хоть раз пили?
   - А я непьющий!
   - Молодец! Но ты меня пока на "вы" называй.
   Они вошли в министерство, п