ь, дом прибрала, жратву дорогую закупила, а мужик  переночевал,
а на второй день съехал, да и не заплатил.  Считай,  Валюшка  на  тысячу
баксов попала, да с дорогим клиентом разругалась.
   Гуров ощутил знакомый озноб, предчувствие удачи.
   - Вика, а ты этого клиента видела?
   - Мельком, на улице. - Вика пожала плечами.  -  А  чего  он  тебе?  У
Валентины глаз  верный,  она  мне  сказала,  клиент  культурный,  не  из
деловых.
   - Культурный, не из деловых, а Лёнчик человека рекомендовал. -  Гуров
не собирался говорить это,  вырвалось  непроизвольно.  -  А  почему  он,
культурный,  неожиданно  уехал?  Может,  между  ним  и  твоей   подругой
что-нибудь произошло?
   - Ерунда. - Вика рассмеялась, подвинула свою рюмку. - Налей еще.  Да,
и вчера Аким за приятеля заплатил. Ночью, поднялся  уходить,  подошел  к
Валентине, дал штуку баксов, сказал, что друг внезапно из Москвы улетел,
вроде к семье вернулся. Валюша полагает, вранье. Мужик  точно  холостой,
никакой семьи у него нет, и живет он за бугром. Мы, Лев Иванович, сыщики
хоть куда, женатого от холостого мигом отличим.
   - Почему же он уехал? - Гуров спросил скорее себя, чем Вику. - Тысяча
долларов - деньги, Аким заплатил за человека другой окраски.
   - Ну и мысли  у  тебя.  Лев  Иванович.  -  Вика  улыбнулась,  она  не
привыкла, чтобы мужчины не обращали на нее внимания, и спросила:
   - Полковник, как женщина я тебе совсем не нравлюсь?
   - Не мешай, - задумчиво произнес Гуров, очнулся, взглянул  лукаво.  -
Как женщина. Вика, ты мне очень даже нравишься. Но, видишь ли, у меня на
жен и девушек моих друзей - аллергия.
   - Артема имеешь в виду? Да он десятки раз видел,  как  я  с  мужиками
уезжаю.
   - Меня это не  касается,  ты  Артему  серьезно  нравишься.  Давай  не
отвлекаться. Я тебя спросил, твоя подруга и ее гость не поссорились?  Ты
в ответ рассмеялась. Почему? Что ты смешное вспомнила?
   - Я тебя спрашиваю, какая я женщина? Можно сказать, в койку  лезу,  а
ты черт-те о чем!
   - Вика, я тебе ответил вразумительно! - Гуров рассердился, взял  себя
в руки и пошутил:
   - И на такую роскошную женщину у меня нет денег. Я не граблю,  взяток
не беру. Что ты смешного вспомнила?
   - Репей! И  все  тебе  надо!  Мужик  тот  носит  парик.  Он  в  койке
разошелся, Валентина его за волосы схватила, они и сползли набок.
   - Интересно. - Гуров  тяжело  вздохнул,  словно  доволок  непосильную
ношу. - А он какой масти?
   - Брюнетистый, а на самом деле, видимо, плешивый.
   - Ты телефон своей Валентины помнишь?
   - Ну? - Вика взглянула на часы. - Она еще в казино, наверное. Фраеров
раскручивает. Сейчас самый ход.
   - Ты ей позвони на всякий случай. - Гуров  переставил  телефон,  снял
трубку. - Какой номер?
   Вика взглянула на хозяина печально, так смотрят на больного.
   Артем  вернулся   в   загородную   резиденцию   министра   в   начале
двенадцатого. Открывший ворота сторож недовольно сказал:
   - Тут прибыли, а вас нет. Они недовольны.
   - Как это нет? - удивился Артем. - Вот он я!
   Овчарки  метнулись  из  кустов,  радостно  повизгивая,  кинулись   за
машиной.
   У парадной лестницы стояли две машины, "БМВ"  и  "Мерседес".  "Волга"
хозяина отсутствовала, и Артем  облегченно  вздохнул,  не  то  чтобы  он
боялся министра, но все-таки лучше, что хозяин отсутствует. А гости, кто
бы они ни были, только гости.
   В холле Артема встретил лакей, которому опер  однажды  задал  трепку,
после чего молодой и, как оказалось, вполне приличный парень проникся  к
начальнику охраны уважением.
   - Артем Григорьевич, сначала позвонил хозяин, сказал, гости прибудут,
велел принять, разместить в третьей и четвертой спальнях,  они  ночевать
останутся. Они сейчас в каминном зале. С ними Виктор,  помощник  Степана
Митрофановича, приехал, но они его вроде спровадили, ужинают одни. Когда
я захожу прислужить, они недовольны.
   - Государственные мужи, большие секреты. - Артем усмехнулся. - Небось
о девках травят.
   Каминным  залом  именовалась  комната  метров  тридцати,  конечно,  с
камином и почти без мебели. Тем не менее она была уютна, в  углу  стояло
пианино, на котором никто в  семье  не  играл,  окно  закрывали  тяжелые
вишневые портьеры.
   - Добрый вечер, господа, извините, отъезжал по  хозяйству,  -  сказал
Артем, войдя в комнату, направился к кабину, поправил поленья,  задернул
поплотнее штору.
   Он не обращал внимания, что гости молчат, привык,  оглядел  овальный,
красного дерева стол.
   - Меня  зовут  Артем,  -  отчества  своего  он  никогда  не  называл,
вытряхнул в камин пепельницы, протер полотенцем, один  из  гостей  курил
сигары, другой - сигареты. - Я местная охрана и прислуга за все, в вашем
распоряжении молодой человек, который болтается у входных  дверей;  меня
вы можете вызвать, нажав вот  эту  кнопку.  -  Он  указал  на  бронзовую
подставку, стоявшую на мраморной доске камина, переставил  подсвечник  и
включил систему прослушивания.
   Гости глухо молчали, причем один из  них  отвернулся  от  огня,  даже
прикрыл лицо ладонью, якобы слишком жарко. Артем не удержался и спросил:
   - Может, стол отодвинуть, слишком близко к огню?
   - Не беспокойтесь, все в порядке, - неожиданно мягко ответил  мужчина
постарше, лет  пятидесяти,  с  сильной  сединой.  -  Артем,  пожалуйста,
распорядитесь принести бутылку водки, я не люблю виски.
   - Сей момент нарисуем. Решите идти отдыхать -  вызовите.  В  спальных
комнатах немного отопление барахлит, я покажу, как с ним управиться.
   Артем  увидел,  что  молодой  достал  сигару,  выхватил   из   камина
головешку, на изящном кованом совке поднес гостю.
   Тот кивнул, прикурил и невольно показал лицо, Артем узнал популярного
телевизионного комментатора.
   -  Водка  сейчас  будет,  на  горячее  возьмите  мясо,  рыба  сегодня
неудачная. Желаю хорошего аппетита и не прощаюсь.
   Артем быстро вышел, сердито сказал:
   - Чего у тебя водители  в  машинах?  Пригласи  в  дом,  накорми,  раз
хозяева ночуют, ребятам выпить дай и спальню им угловую  прогрей,  а  то
холодина в доме. Да, забыл, водки гостям подай, чего  ты  русским  людям
виски суешь, да и сам глотни, а то замерз, вижу.
   - Холодновато, Артем Григорьевич, ветер северный, и вообще  отопления
на такой домино не  хватает,  -  ответил  повеселевшим  голосом  парень,
понимая, что слово "глотни" очень обтекаемо.
   Домик Артема был мал, отапливался прекрасно, он  первым  делом  запер
дверь,  накинул  на  скобу  здоровенный  крюк,  зажег  свет  и   включил
прослушивание. Громко звякнуло, видно, вилка о тарелку.  Артем  уменьшил
звук.
   - Кто у вас командует эфиром, что давать в программу, что не  давать?
- спросил старший, и голос его совсем не был мягок.
   - Смотря какой материал, когда  поступил.  Кто  в  данный  момент  из
начальства на месте, - ответил молодой. - Главный редактор ИТА,  а  если
очень громкое дело, то директор ОРТ.
   - Вы получили официальное сообщение, что в  метро  произошел  сильный
взрыв. Катастрофа! Сотни человеческих жизней унесло. У вас пять минут до
выхода в эфир, вы бежите получать разрешение? Сообщать? Не сообщать?
   "Значит, метро! - подумал Артем. - Для фашистов решение естественное.
А люди, которых презрительно называют "народ"? Эти-то сами  в  метро  не
ездят".
   - Вы политик, прекрасно знаете, - ответил молодой. - Если  что-то  не
сделал, могут выговор  влепить.  Коли  сделал  неположенное,  инициативу
проявил - башку оторвут.
   - Вы сообщаете о происшедших событиях без всяких комментариев,  голый
факт, так сказать.
   - Главный комментатор у нас Александр  Турин.  Может,  выпьем?  Водку
просили принести вы.
   Наступила пауза, в которой можно  было  расслышать  различные  звуки:
слабый стук, звяканье посуды.
   - Ваше здоровье, - сказал молодой.
   - Спасибо. Не надоело служить в холуях у демократов?
   - Как сказал классик: служить готов, прислуживаться тошно. -  Молодой
телевизионщик довольно хохотнул. - А мне едино, демократы, консерваторы,
честно сказать, я вас не различаю. Простите,  мне  кажется,  вы  и  сами
путаетесь.
   - Случается, многие мечутся, в глазах рябит. Ты парень взрослый,  сам
понимаешь, как говорил Ульянов: все решает вопрос власти.  Каждый  хочет
сидеть в лодке, которая первой придет к берегу.
   - Я тоже не идеалист, от рождения дальтоник, цвета не различаю.
   - Некоторые  люди  хотят  чужую  лодку  потопить,  свою  подтолкнуть.
Сегодня шаткое равновесие, если произойдет взрыв...
   - В прямом или переносном смысле слова?
   - Сначала в одном, потом и во втором. Нынешняя власть стоит на  краю,
достаточно легкого толчка.
   - И кто толкнет?
   - Найдутся люди, твое дело о толчке сообщить.
   - И что я буду иметь?
   - Ты окажешься в нужной лодке.  В  комнате  Артема  раздался  звонок,
оповещающий, что приехал хозяин.
   - На ночь глядя! - пробормотал Артем, схватил куртку  и  выскочил  на
улицу.
   В темноте у ворот лаяли собаки.
 
*** 
 
   Кажется невероятным, но сотрудник уголовного  розыска,  которому  шел
пятый десяток, проработавший сыщиком почти четверть века, впервые пришел
в казино. Мальчики с белыми карточками на груди встречали еще на улице у
стеклянных дверей, затем касса, где  пришлось  заплатить  свыше  двухсот
тысяч, к счастью, такие деньги у полковника оказались, они вполне  могли
и отсутствовать, предъявлять удостоверение отнюдь  не  входило  в  планы
Гурова. На контроле парни, повыше и поплотнее полковника, провели  щупом
вдоль всего тела, даже предложили повернуться  спиной,  хорошо,  Вика  о
предстоящем осмотре предупредила,  и  он  оставил  "вальтер"  в  тайнике
машины.
   У Гурова создалось впечатление, что он  пришел  не  в  увеселительное
заведение, а пересекает границу перед посадкой в самолет. К  тому  же  в
аэропорту полковника, как правило, провожают и  встречают,  и  процедуру
личного досмотра он наблюдает лишь со стороны.
   Войдя в игровой зал, сыщик удивился количеству посетителей и вниманию
со стороны профессиональных девочек, стоявших стайкой у дверей. Как Вика
и объяснила, слева от входа располагался бар, перед  которым  находилось
несколько столиков. Он взял сок, занял угловое кресло и закурил.  Зал  с
этого места просматривался плохо, лишь ближайшие три игровых  стола,  но
зато сыщик имел гарантию, что никто не  подойдет  сзади.  Он  никого  не
искал, рассчитывать, что здесь появится человек, неожиданно съехавший  с
квартиры проститутки, было более чем  глупо,  -  разглядывал  публику  с
интересом и, надо  сказать,  был  разочарован.  Гуров  представлял  себе
посетителей дорогого ночного заведения более респектабельными. Почему-то
он считал, что галстук  в  ночном  казино  обязателен,  видимо,  вычитал
где-то; мятые, несвежие воротнички мужчин на консервативного  полковника
производили неприятное впечатление. Куртки,  свитера,  нечищеная  обувь,
много небритых, казалось, даже грязных. Возраст примерно от двадцати  до
сорока.  Конечно,  попадались  мужчины  в  нормальных  костюмах  и   при
галстуках, но их было явное меньшинство, а уж ни о какой элегантности  и
подтянутости не было и речи. Судя по всему,  в  мужчинах  ценились  лишь
деньги, на все остальное плевать с высокой горы. Гуров подумал,  что  по
количеству денег занимает среди присутствующих одно из последних мест.
   Сыщик не хотел, чтобы Вику и его видели вместе,  они  вошли  порознь,
договорились, что полковник будет ждать у первого бара. Вика отправилась
искать свою подругу. Неожиданно сыщик поймал себя  на  мысли,  что  если
Валентину убили, значит, он вышел на след террориста.
   Обозвав  себя  подонком,  сволочью  и  более  грубыми   словами,   он
переключил  свое  внимание  с  мужчин  на  женщин  и   тут   же   поймал
заинтересованные взгляды. Гуров привык к тому, что нравится женщинам, но
в настоящий момент не обманывался. Женщин в общепринятом понимании этого
слова в обозримой части зала не было. Малое количество подруг, возможно,
жен, держалось своих мужиков,  либо  играли  за  столами,  либо  болели.
Подавляющее количество женского пола составляли профессионалки, которые,
грубо говоря,  делились  на  две  категории.  Девочки  лет  шестнадцати,
максимум двадцати, одеты  достаточно  строго,  почти  без  косметики,  и
девицы старше, чей возраст определить было невозможно, раскрашивались  и
оголялись безмерно. Никого из них абсолютно не  интересует  моя  фигура,
стать, голубые глаза, я  для  них  лишь  потенциальный  клиент,  который
отутюженным костюмом, белой рубашкой и сверкающими туфлями смахивает  на
иностранца. То-то Вика улыбалась, глядя, как я переоделся для  выхода  в
свет.  Меня  осталось  заспиртовать  и  поместить  в  прозрачную  банку.
Многоопытный сыщик, называется, хорошо, из коллег меня сейчас  никто  не
видит, особенно Станислав.
   Гурову приглянулась скромная  девчушка,  с  чистым  светлым  лицом  и
заинтересованным взглядом красивых глаз. Было бы интересно с ней  выпить
по рюмке и поболтать. Но он не рискнул пригласить девушку к столу, сыщик
прекрасно знал, насколько внешность профессионалок обманчива.  Они  и  в
служебном кабинете порой позволяют себе произносить  слова,  почерпнутые
не из словаря Даля. Здесь,  на  своем  поле,  выяснив,  что  мужчина  не
клиент, девица в лучшем случае замкнется, будет молчать. Главное  же,  в
любой момент может появиться Вика, и он будет вынужден,  без  объяснения
причин,  подняться  и  уйти.  Подумав  все  это,  сыщик  чуть  было   не
рассмеялся, так как в последнюю очередь сообразил, что у него просто  не
хватит денег на угощение, следовательно, он решил  сложнейшую  задачу  -
стрелять ему или не стрелять из ружья, в котором нет патронов.
   Он обменялся с профессиональной очаровательницей прощальным  взглядом
и переключился на работу.
   Если у Валентины провел сутки разыскиваемый террорист и тихо  съехал,
за жизнь девицы можно не опасаться. Решив  ее  убить,  он  убрал  бы  ее
сразу, не передавал бы через Акима деньги, не  упоминал  об  отъезде  из
Москвы.  Он  профессионал,  не  хочет  оставлять  на  своем  пути  труп,
привлекать внимание розыскников. Они люди любопытные, а первый вопрос  у
трупа женщины  известен.  Есть  ли  у  покойной  муж,  любовник,  просто
знакомый мужчина? Раз сутки  жил,  значит,  вполне  могут  объявиться  и
свидетели, назовут приметы незнакомца, который  ночевал.  У  проститутки
почти каждую ночь мужчина, но тем любопытнее соседи, и  преступник  это,
конечно, знает, он не должен был  оставлять  девушку  в  живых.  Значит,
данный след ложный? Сыщик  почувствовал  разочарование,  и  тут  же  его
охватил стыд. Хороший я человек, нравственный,  готов  заплатить  жизнью
другого человека, лишь бы убедиться,  что  находишься  на  верном  пути.
Собственную жизнь в качестве  приманки  не  подставляешь,  любишь  себя,
сукин сын. А  как  подставить  себя,  заставить  преступника  броситься,
проявить свою суть? А может, все это бред, и след действительно  ложный?
Слишком много совпадений. Наличные деньги добывали  через  Акима.  Связь
казино с Усовым,  который  служит  в  охране  резиденции  министра,  где
собираются     политические     лидеры     профашистской     ориентации.
Профессиональная  ликвидация  Сабирина,  затем  убийство   исполнителей,
наконец, ликвидация самого  Акима.  Пресловутый  принцип  домино,  когда
выстроенные в ряд костяшки падают,  сшибая  друг  друга,  если  толкнуть
крайнюю. Но в такой ситуации девицу  не  могли  оставить  в  живых.  Она
прекрасно знает террориста в лицо, случайно узнала, что он носит  парик.
Зачем парик? Брюнет. Черный. Для россиян,  москвичей,  все  кавказцы  на
одно лицо, они черные. Угрозы  Басаева,  что  он  доберется  до  Москвы.
Чечня. Теракт! Какой же я тупой, подумал Гуров. Девицу оставили в  живых
потому, что был жив Аким-Лёнчик. Труп девицы  -  казино  -  Лёнчик  -  и
клубок разматывается,  и  спецслужба  выходит  на  след.  Сейчас,  когда
Лёнчика нет, они могут и должны ликвидировать проститутку.
   Гуров словно проснулся и тут  же  увидел  проходившую  мимо  столиков
Вику, которая зыркнула на сыщика сердито. Видно, она  не  в  первый  раз
проходит, понял Гуров, и зашагал на выход. В  гардеробе  он  взял  плащ,
чаевых не дал, и не то чтобы десятки было  жалко  -  снявши  голову,  по
волосам не плачут, а уж больно нелюбезны совковые лица у  гардеробщиков;
увидел на стойке телефонный аппарат, хотел было позвонить Станиславу, но
в  зеркальных  дверях  мелькнула  серебристая  шубка   Вики,   и   сыщик
заторопился следом.
   Только он  отошел  от  раздевалки,  как  гардеробщик  оживился,  снял
трубку, набрал номер, сказал:
   - Гость вышел. Это он, и один.
   Гуров ехал в засаду.
 
*** 
 
   Эта  пятница,  по-черепашьи   переползавшая   в   субботу,   тянулась
бесконечно не только для Гурова, Крячко и Артема Дурова.
   Телефонный звонок разбудил Павла Петровича  Усова  в  семь  утра.  Он
поднимался в этот час, работая в милиции, и  в  последние  месяцы,  неся
службу в загородной резиденции министра, вставал тоже около семи.  Всего
две  недели  назад  он  стал  кандидатом  в  депутаты  Госдумы  и  начал
просыпаться в девять. Правда, и ложился он глубокой ночью, к тому  же  в
большинстве случаев выпивши. Он просыпался в семь свыше четверти века, а
отвык за несколько дней, парадокс, да и только. Верно  люди  говорят,  к
хорошему привыкаешь быстро. Он  не  шарил  рукой  в  поисках  телефонной
трубки, сел, включил стоявшую на тумбочке лампу, затем не торопясь  снял
трубку.
   - С добрым утром,  Павел  Петрович,  извините  за  ранний  звонок,  -
произнес мужской голос. Усов мгновенно узнал майора Сухова  и  про  себя
матюгнулся. Усов считал, что отношения со службой на время  предвыборной
кампании прерваны.
   -  Здравствуйте,  Олег  Артемьевич,  -  сдержанно   ответил   он.   -
Действительно, раненько, у меня распорядок дня изменился.
   - Простите, оторвем вас сегодня от государственных дел. Если я  заеду
за вами через час, не будет слишком рано?
   - В квартиру не поднимайтесь, в восемь я  буду  ждать  вас  у  своего
дома, - ответил Усов и положил трубку.
   Вежливость и вопросительные интонации  майора  не  обманывали  Усова.
Бывший полковник прекрасно понимал, что, хотя подписку у него не  брали,
псевдоним не присваивали,  он  стал  агентом  КГБ,  и,  коли  пройдет  в
депутаты и если поднимется выше, останется агентом, переступившему через
эту черту обратной дороги нет, так было всегда.
   Стоило ему выйти на улицу,  как  подкатила  черная  "Волга",  значит,
стояла неподалеку, ждала. Майор  выскочил  из  машины,  распахнул  перед
Усовым заднюю дверцу, большому начальству ездить рядом  с  водителем  не
принято.
   - Еще раз здравствуйте и извините, - сказал майор, усаживаясь  рядом.
- Знаю, вчера с журналистами малость  засиделись.  Жизнь  такая,  бежит,
скорее скачет галопом. Обрадовать  вас,  уважаемый  Павел  Петрович,  не
могу, станете народным избранником, жизнь полетит еще быстрее.
   Майор болтал. Усов не слушал и не думал,  куда  и  зачем  его  везут,
теперь он слуга, мало чего решает, значит, и думать не имеет смысла.
   Вышли они у гостиницы "Украина",  поднялись  в  номер,  где  их  ждал
официант и накрытый на двоих стол. Усов  оглянулся,  думая,  что  сейчас
появится некое лицо, к которому кандидата и привезли.
   - Присаживайтесь, Павел Петрович, будем  завтракать.  -  Майор  помог
Усову снять плащ.
   Неожиданно бывший полковник подумал, что этот разбитной парень отнюдь
не майор и не  "шестерка",  а  он.  Усов,  просто  старый  пень.  Сейчас
министрами в тридцать становятся, советниками Президента.
   - Благодарю, Олег Артемьевич. - Усов сел за стол, накрыто было ловко,
без икры, но с достатком. - Вы  что  же,  повышение  получили  или  моим
куратором изначально замысливались?
   - Для вас я майор и коллега, Павел Петрович. - Хозяин налил по стопке
водки. - А кто я на самом  деле,  так  сегодня  сам  черт  не  разберет,
признаться, я и сам толком не знаю. Сейчас