ра.
   Инспектор Вольф не знал, что ему просто повезло, он попал  на  связку
Гуров - Орлов, которые работали вместе двадцать лет и абсолютно доверяли
друг другу, терпеть не могли  писать  бумаги  и  вообще  были  абсолютно
нехарактерными русскими полицейскими.  И  пойди  дело  Дитера  не  через
полковника Гурова, а через канцелярию министра, то инспектор  Вольф  еще
сидел бы в Москве, ходил по кабинетам с одного совещания на другое. Были
бы стенографистки, компьютеры, мозговой центр, комплектовалась бы группа
захвата, составлялись планы, один  грандиознее  другого,  ручейки  бумаг
сливались  в  реки,  образовалось  бы  бумажное  море.   Скорее   всего,
интеллигентный генерал в отлично сидящем  мундире  пожал  бы  инспектору
руку, пожелал счастливого пути и заверил, что, как только будет  получен
результат, немецких коллег немедленно известят.
   Опер Михеев  был  парень  не  робкий,  однако  растерялся.  Вот  так,
запросто, поговорить с начальником главка, а завтра о  капитане  Михееве
узнает министр! Полковник-важняк, имеющий чрезвычайные полномочия,  хотя
и смотрит неласково, но, судя по всему, считает  опера  Михеева  стоящим
человеком,  иначе  бы  в  Москву  не  звонил.  Немец   неизвестно   кто,
прикидывается, мол, по-русски не волоку, сам  все  отлично  понимает.  И
чего им  нужно  в  российской  глубинке,  какая  нужда  закинула  их  за
тридевять земель?
   Полковник Гуров в присутствии людей заниматься серьезным анализом  не
умел, мысли перескакивали с одного на  другое,  сбивали  вершки,  летели
дальше. Удалось выйти на Академика, Мустафу, майора, главное  -  на  ТТ.
Опыт хорошо, талант еще лучше, но везение, фарт в розыскном ремесле дело
чуть ли не первейшее. Глава местечковой банды в прошлом не из спецслужб,
оперативным мышлением не обладает,  это  хорошо.  С  другой  стороны,  и
опасно,  логически  не  мыслит,  значит,   непредсказуем.   Ты   шахматы
расставляешь, а он кувалдой по голове, сыщик таких  встречал.  Если  ему
человек непонятен, разбираться не стоит, легче  убить,  все  неизвестное
опасно и подлежит уничтожению.
   Нина, хорошенькая, умненькая, в совершенстве владеет немецким. Убийца
выезжал в Германию. Совпадение? Немецкий язык...  Германия...  Полковник
сдавил ладонями голову, словно пытался удержать ускользающую мысль.
   Дитер поднялся и уже привычно начал убирать со стола.
   - Посуду моет Василий, - сказал Гуров. - Такова участь младшего.
   - Простите, господин полковник, но Василий наш  гость,  -  на  чистом
русском языке возразил Дитер.
   - Здесь один гость - инспектор Вольф, второй гость - полковник Гуров,
а Василий - хозяин. Он моет посуду и  повествует  о  печальной  истории,
которая произошла с ним недавно и  закончилась  счастливым  отравлением,
хотя должна была закончиться скромным надгробием.
   - Конечно, конечно!  -  Василий  вскочил  а  начал  собирать  грязную
посуду. - А чего рассказывать. Виноват,  господин  полковник,  прикупили
меня, как зеленого фрайера, на женщину. Свернул  я  на  Красноармейскую,
две дамочки, одна вроде в положении, дорогу перебегают и  прямо  мне  на
капот. - Василий тяжело вздохнул, помолчал. - Лопухнулся, в общем.  Одна
машина на улице. Чего под нее кидаться? Так ведь быстро все... Ну, я  по
тормозам, выскакиваю, и тут мне  в  лицо  чем-то  брызнули.  Этой  химии
развелось, спасенья нет.
   - Значит, тебя отравили, когда ты стоял рядом с  машиной?  -  спросил
неожиданно Дитер. - Как же ты за рулем очутился?
   Дитер понимал, что вмешиваться в разговор, который  ведет  полковник,
неэтично, но ему надоело быть безмолвной пешкой, и он не выдержал.
   - Верно, - одобрительно сказал Гуров. - И остановили тебя на углу,  а
машина стояла в центре улицы.
   Василий развел руками, произнес нерешительно:
   -  Чудится  мне,  что,  когда  я  падал,  меня  очень  сильные   руки
подхватили.
   - Похоже, не могли двум женщинам такую  операцию  доверить.  -  Гуров
вытянул ноги, с хрустом потянулся. -  Один  из  них  был  мужчина,  тебя
сунули в машину, потом ее перегнали. Только нам это ничего не дает. Лица
совсем не запомнил.
   -  Длинноволосые,  лохматые,  парики,  конечно,  -  виновато  ответил
Василий.
   - На такой номер кто угодно попасться может, - успокоил  оперативника
Гуров. - А вот как ты не заметил, что тебя ведут?
   - Не было за мной никого, отвечаю. Господин полковник, вы наши  улицы
вечером видели, ведь каждая тачка светится, а я проверялся.
   - Разрешите, господин полковник? - Второй раз  вмешаться  в  разговор
Дитер не решился.
   Гуров улыбнулся, кивнул и включил портативный магнитофон, который все
время крутил в руках.
   - А по машине тебя не могли определить? - спросил Дитер. - Ты на  чье
имя машину взял?
   Для немца взять машину напрокат - дело естественное, для  русского  -
непонятное.
   - Я у друга взял, - ответил Василий.
   - А он где работает? - быстро спросил Гуров.
   - У нас, в хозу.
   -  А  ты  оперативник!  -  Гуров  махнул  рукой.  -  Вася  ты,  а  не
оперативник. Ладно, не расстраивайся, может, мы из твоей  ошибки  еще  и
кашу сварим. Дитер, какой главный вопрос мы с тобой не задали?
   - Не знаю,  -  после  паузы  ответил  Дитер.  -  Мне  вся  история  с
женщинами, отравлением, машину переставили, не нравится. Это  не  работа
профессионалов, а кино.
   Василий порывался сказать, что все именно так и произошло, но,  глядя
в сосредоточенное, замкнутое лицо полковника, лишь вздыхал. Естественно,
что молчание нарушил Гуров:
   - Дитер охарактеризовал ситуацию  правильно,  вопрос  возникает  лишь
один. - Полковник посмотрел Василию в глаза:
   - Почему тебя не убили?
   Дитер смутился, вопрос звучал как прямое обвинение  в  предательстве.
Василий сначала опешил, затем вскочил, но  Гуров  его  опередил,  подсек
ногу, перехватил руку, отобрал пистолет, швырнул  оперативника  на  пол,
спокойно сказал:
   - Твоя пушка пусть побудет у меня, не люблю, когда  рядом  неизвестно
кто, да еще с оружием.
 
Глава шестая 
ПОЧЕМУ ТЕБЯ НЕ УБИЛИ? 
 
   Тимофей Тимофеевич, он же Тимоша, он  же  ТТ,  завтракал  в  квартире
своей любовницы  -  официантки  ресторана  "Алмаз"  Нины  Лозбенко.  Она
недавно вернулась  со  свидания  с  Дитером,  принесла  магнитофон,  они
прослушали запись и теперь молча обдумывали услышанное.
   Квартира Нины даже по московским  масштабам  была  обставлена  вполне
достойно, не шикарно, не дорого, именно достойно, только специалист  мог
бы определить, что простая мебель, главное, простор, обилие света в этой
небольшой двухкомнатной квартире  стоят  больших  денег.  Весь  пол,  за
исключением кухни, был застлан светло-серым паласом, белые стены  мягкой
фактуры, мебели  было  мало,  всякие  стенки,  горки  отсутствовали,  их
заменяли различные поделки из  натурального  дерева,  видно,  кто-то  из
поклонников хозяйки мастерил по дереву.
   В гостиной у журнального столика в низких  обтянутых  ситцем  креслах
сидели Нина и глава преступной группировки  города  Тимофей  Тимофеевич.
Женщина пила сок, мужчина пил молоко, хрустел сухариками. Они следили за
фигурами, а так как обоим приходилось вечерами  выпивать,  то  днем  они
придерживались  строгой  диеты.  Нина,  в  скромном  платье,  почти  без
макияжа, без злата и каменьев, совершенно не походила на официантку,  ее
строгое красивое лицо было задумчиво, даже романтично.
   А Тимофей Тимофеевич, хотя и  имел  грозную  кличку  ТТ,  походил  на
Тимошу - то ли плюшевую игрушку, то ли персонаж  из  мультфильма.  Вроде
все в нем было пропорционально и на месте - и фигура,  средняя  по  всем
параметрам,  и  лицо  с  правильными  чертами,   русые   волосы   хорошо
пострижены, а  впечатление  человек  производил  размытое,  несерьезное,
таких людей порой называют - мужчинка. Только не стоит  смотреть  ему  в
глаза. Там, за счет глубокой темноты  или  из-за  полного  отсутствия  в
глазах какого-либо выражения и мысли, они походили на стволы пистолетов.
Кто заглядывал в них, это ощущение знает, кто не заглядывал - все  равно
не поймет. Человек, встретившийся с Тимофеем Тимофеевичем взглядом, враз
понимал, почему - ТТ, что это не  аббревиатура  имени-отчества,  а  суть
хозяина и стоимость твоей жизни, человека,  заглянувшего  в  пистолетные
стволы. Тимоша своим взглядом не управлял, смягчить не мог и,  чтобы  не
выдавать своей сути, смотрел всегда в пол  или  прикрывал  веки,  отчего
лицо его казалось слепым и беспомощным.
   Тимоша был неумен,  жесток  и  тщеславен,  Нина  -  умна,  красива  и
тщеславна, они дополняли друг друга, понимали, что порознь стоят мало  и
цели никогда не достигнут. Их цель была стара как мир - золото.  Но  как
из российской глубинки выйти на настоящие  деньги?  В  городе  жили  два
миллионера, у Тимоши появилась идея содрать с них кожу, все отнять. Нина
тогда холодно ответила, мол, мы проживем  максимум  несколько  суток,  у
финансистов есть друзья и партнеры, Тимофей Тимофеевич отлично известен,
и против одного ТТ выставят десять "Калашниковых".
   В финансово-деловые круги любовников не пускали, они попросту были не
нужны, мужчина - обыкновенный  бандит,  а  женщину  за  длинные  ноги  и
атласную грудь в дело не берут, платят наличными.
   Мустафа  и  Академик  платили  дань,  но   деревянные   рубли   нужны
контейнерами, а валюты у местных авторитетов попросту не было, требовать
с них больше неразумно, можно  лишиться  всего.  И  мужчина,  и  женщина
хотели прорваться в Германию,  где  Тимоша  рассчитывал  либо  захватить
чужой, либо создать собственный клан,  Нина  собиралась,  имея  наличный
капитал, соответствующую внешность,  свободно  владея  немецким,  купить
небольшой магазинчик, а позже будет видно. Оставалось за малым - достать
конвертируемую валюту. Они скупали валюту за  рубли,  но  то  были  лишь
слезы.   Когда   в    городе    появлялись    немцы,    Нина    работала
экскурсоводом-переводчиком, наводила мосты, и недавно им  повезло.  Один
немец, напившись в дробадан, проболтался, что бизнес у  него  небольшой,
однако вполне достаточный, только нет житья от  местных  рэкетиров.  Вот
если бы удалось нанять русского... Утром немец, кстати, был он совсем не
немец, а  итальянец  немецкого  происхождения,  от  всего  открещивался,
надувал  щеки,  хватался  за  голову,  но  Нина  дело  знала,  заставила
опохмелиться,  позже  выяснилось,  что  человек  с  утра  пил   впервые,
заласкала, разговорила. Немецкого итальянца  понесло,  появился  Тимоша,
Нина еле успевала переводить.
   Убедившись в очередной раз, что Тимоша  если  не  полный  кретин,  то
человек ума небольшого, Нина сказала:
   - С этим переводом замучаешься, ты, Тимофей, покури,  а  я  с  гостем
потолкую, потом тебе объясню, О'кей? - И не дожидаясь ответа,  принялась
за гостя вплотную.
   Никто не видел, как разделывал бог черепаху, Нина разделывала туриста
мастерски. Жесткие, конкретные вопросы перемежались лестью,  кокетством,
комплиментами в адрес несуществующих  у  него  мужских  достоинств.  Что
собой  представляет  человек,  которого   следует   ликвидировать?   Его
положение в обществе? Наличие охраны?  Носит  ли  он  оружие?  Водит  он
машину сам или у него водитель? Марка машины? Адрес? Расположение  дома?
Распорядок дня? Употребляет алкоголь? Каковы отношения с полицией? Имеет
ли любовницу и интересуется ли женщинами в  принципе?  Посещает  клуб  и
какой именно?
   К концу разговора гость абсолютно протрезвел  и  смотрел  на  Нину  с
искренним уважением.
   - Хорошо, - закончила допрос Нина, - мы беремся за это дело. Так  как
я уверена, что вы останетесь довольны нашей работой и еще  обратитесь  к
нам, цена будет не высокой -  пятьдесят  тысяч  марок.  -  И  неожиданно
жестко сказала:
   - Ваш паспорт, пожалуйста.
   Гость, словно завороженный, протянул  паспорт,  Нина  переписала  все
данные, вернула.
   - И запомните, герр Валенский, мы, хотя и русские, люди серьезные.
   У  Тимоши  имелось  несколько  парней,  которые  не  за  валюту,   за
деревянные либо от хорошего отношения к  хозяину  готовы  были  замочить
человека. Однако Германия - не Россия, задание деликатное, судимого, тем
более беглого, не пошлешь, Тимоша нужного человека не нашел,  а  у  Нины
подходящий человек давно имелся. Но о нем чуть позже.
   Когда наемник вернулся, выложил деньги и начал  флегматично  излагать
свои  подвиги,  выяснились  крайне  печальные  подробности.   Во-первых,
человек, который его нанимал, от всего отказался,  наемника  передали  в
другие руки, затем в третьи, потом он вообще попал  к  земляку,  который
явно имел на родине не одну ходку, поил гостя пивом, утверждал, что ни о
каких делах ничего не  знает,  знать  не  желает,  помощь  земляку  дело
святое, ешь, пей к мотай в немытую Россию.  И  наемник  поблагодарил  за
гостеприимство, за бензин  и  двинул  в  сторону  Польши,  вот  тут  его
притормозили люди серьезные, отвезли невесть куда, в жизни тот подвал не
найти, двое суток не давали спиртного, переодели, выправили документы.
   Значит, главная  часть  плана  Нины  рушилась,  заказчик  неизвестен,
шантажировать некого. Когда же Нина узнала, что парень расстрелял семью,
да еще и ребенка, она чуть ли не схватилась за голову, вынесла приговор:
   - Все! Немцы с нами больше на контакт не пойдут! А на наши марки,  за
вычетом расходов, можно жить в Жмеринке, а не в Европе!
   Такова была предыстория, и пребывали любовники  в  меланхолии,  и  уж
конечно, не по невинно  убиенным,  а  оттого,  что,  казалось,  ухватили
золотую ниточку и клубочек начал разматываться, да ниточка враз лопнула.
   И  вдруг  в  захолустье,  в  грязи  и  темноте,  среди   покосившихся
подслеповатых домов появляются два супермена, причем один из них  немец.
Когда Нина увидела эту пару, то села в подсобке  и  попросила  у  подруг
валидол. Эти два супера не могли  оказаться  здесь  случайно.  Либо  они
прибыли для установления контакта, либо Олег, так звали наемного убийцу,
в Мюнхене засветился и они - сыскари и приехали за ним. А  от  Олега  до
меня так далеко - только руку протянуть.  Вот  теперь  и  решай  -  люди
привезли золото или наручники.
   Обслуживая гостей, Нина сразу поняла, что главный из них - русский. И
человек он крайне опасный. Но и Мюнхен, и Москва  не  пришлют  сопляков,
должны прибыть волкодавы, они и прилетели. Как решать,  что  делать?  Ни
Академик, ни, тем более, Мустафа ничего не ведали об убийстве в  Мюнхене
и планах Нины. Они, конечно, знали, что Нина  не  просто  официантка,  а
любовница  и   подельница   ТТ,   значит,   лицо   неприкасаемое.   Нина
распорядилась гостей проверить, но ни в коем случае не убивать. Проверка
ничего не дала, но удалось установить, что  связным  у  незваных  гостей
известный своей неподкупностью опер Михеев. "Замочить немедля", -  изрек
Мустафа. Тимоша лишь взглянул и снял  телефонную  трубку.  Нина,  словно
разъяренная кошка, бросилась на дурных мужиков, Мустафе  разбила  голову
бутылкой, а телефонный аппарат шарахнула об пол.
   - Кретины! Недоноски! - кричала она в истерике. - Если эти мужики  из
Интерпола,  то,  прежде  чем  умереть,  они  уничтожат  половину   ваших
ублюдков. На следующий день сюда спецрейсом прибудет две дюжины таких же
парней и от вашего гадюшника не останется мокрого места!  "Коза  ностра"
из Хаципетовки, сидите по теплым сортирам и не двигайтесь!
   - Слушай, Тимофей, я тебя уважаю, но твоя баба... - начал  велеречиво
Академик, закончить мысль не успел, так как пистолет Тимоши уткнулся ему
в живот.
   Дальнейшие события известны,  установили  портативные  магнитофоны  а
квартире гостей и в комнате капитана Михеева и стали ждать.
   Утром Нина созвонилась с Дитером, заглянула к  нему  на  чашку  кофе.
Русского, которого Нина остерегалась, не было, забрать магнитофон из-под
крышки стола не  представляло  трудности,  после  чего  она  "неожиданно
вспомнила", что у нее через час деловое  свидание  в  городе,  кокетливо
чмокнула немца в щеку, взглядом пообещала, что все впереди, и улетела.
   Сейчас она с Тимошей прослушала запись,  размышляла,  ничего  путного
придумать не могла, главное, не понимала, кто есть кто, и с какой  целью
они прилетели. И посоветоваться не с  кем,  Тимоша  убийца  и  блестящий
организатор, Нина уверена, что он обладает огромной гипнотической силой,
потому мужики подчиняются ему беспрекословно, но аналитик, мыслитель  он
никакой. Академик мозговитый, но посвящать его в дело, значит,  брать  в
долю. Мустафа - тот же Тимоша, только на два порядка ниже.  Надо  решать
самой. Если бы не русский полковник, то она бы в постели вынула из немца
все, до самого донышка. Нина лишь несколько раз встретилась  взглядом  с
полковником, поняла, с этим мужиком ничего не пройдет. А руководит делом
явно полковник, а немец представляет заинтересованную сторону и финансы.
   - Деточка, давай мотанем недельки на две в  Сочи,  -  сказал  Тимоша,
допивая свое молоко. - Эти парни из города уберутся, а если  Мустафа  их
замочит, то сам и ответит. Мы отсидимся в стороне.
   - Если мы не поймаем свой шанс, мы отсидимся в стороне от жизни до ее
конца, - стараясь не сорваться,  ответила  Нина.  -  Тебе  нравится  эта
жизнь?
   Тимоша посмотрел Нине  в  глаза,  хотя  и  знал,  что  это  абсолютно
бесполезно. На всех его взгляд действовал парализующе, лишь  девчонка  в
ответ только щурилась да смеялась. Наверное, поэтому Тимоша и  присох  к
девчонке, даже слушался, а дважды схлопотал  по  физиономии.  Нина  была
умница,  знала,  что  вожжи  все  время  натягивать  нельзя,  поднялась,
взъерошила мужику волосы, почесала за ухом, сказала:
   - Тимофей, ты прирожденный лидер, за что и люблю тебя. Но ты, извини,
слаще морковки ничего не  кушал,  а  я  в  Германии  два  года  прожила,
хлебнула, забыть не могу. Немцы тебя не примут, но  в  русской  колонии,
при твоих способностях, место найдется, узнаешь,  что  такое  нормальная
жизнь.
   - У нас есть марки, поехали, - пробурчал Тимоша.
   - Ты умный мужик, - польстила Нина, - но не понимаешь, что наши марки
здесь  деньги,  а  там  пустяки.  Новичков  принимают  осторожно,  долго
приглядываются. Нужна престижная квартира, машина, ты должен  приобрести
свой бизнес, уладить дело с префектурой...
   - У тебя там мать.
   - Верно, иначе мы бы  туда  и  сунуться  не  могли.  -  Нине  надоело
уговаривать дурака, и голос у нее зазвенел. - В любом случае потребуется
минимум полгода на акклиматизацию, и люди должны видеть,  что  деньги  у
нас есть, тогда нам будет другая цена. Кончай препираться,  давай  снова
прослушаем пленку, подумаем.
   Тимоша пробурчал нечленораздельное и ушел  в  ванную,  а  Нина  взяла
магнитофон,  включила  воспроизведение,  как  ей  казалось,   на   самом
интересном месте.
   - Почему тебя не убили? - спросил русский полковник.
   Наступила пауза, затем прозвучали удары, один тяжелый,  видимо,  упал
человек, и снова спокойный голос:
   - Твоя пушка пусть побудет у меня. Не люблю, когда  рядом  неизвестно
кто, да еще с оружием.
   - Господин полковник, не понимаю... - Иди умойся. Шаги, стук  мебели.
Пауза.
   Полковник обезоружил нашего мента, поняла Нина. Он ему  не  доверяет.
Почему не убили? Тут я действительно дала промашку. Либо  убивать,  либо
не трогать, с отравлением  получилась  хреновина.  Русский  это  зацепил
влет. Но в чем он заподозрил опера? Что Васька Михеев работает  на  нас?
Или если полковник крупнейший московский авторитет,  как  он  дал  вчера
понять в разговоре по телефону, а Васька  его  шестерка,  то  полковник,
почувствовав липу, заподозрил, что опер работает на контору, на местного
генерала?
   - Господин полковник, извините, но я  считаю,  что  вы  не  правы,  -
прозвучал голос немца, говорил он практически без акцента.
   Подлюга, прикидывается, что не понимает, Нина закурила.
   - А что ты в нашей  жизни  понимаешь?  Ты  приехал  с  поручением,  я
согласился помочь, береги мою спину и держи свое мнение при себе.
   - Я виноват, что меня не убили,