тей.  Учтите,  что
среди самых, казалось бы, крутых ребят каждый десятый чей-нибудь  агент,
неустанно повторял Трунин. Даже если на твоих глазах  человек  обворовал
или зарезал, отнюдь не значит, что он человек верный,  а  следует  лишь,
что он вор и убийца и тем быстрее, вымаливая снисхождение, продаст. Если
уж так случилось, что попал в  компанию,  ведь  не  в  консерваторию  же
ходить, завязался разговор,  рядом  бахвалятся  подвигами,  запоминай  и
молчи. А если молчать становится опасно,  жалуйся  на  жизнь,  природную
трусость, терпи унижения, только не выступай.
   И вот однажды, три месяца назад, ближайший сподвижник Трунина  пришел
и рассказал, что накануне вечером был в компании солидных  кооператоров.
Все было пристойно: пили, ели, трепались о женщинах. Тогда-то к столу  и
подсел мужик лет сорока, сильно поддавший, кого-то из присутствующих  он
знал. Судя по манерам и  речи,  мужик  битый,  явно  посещал  "хозяина".
Незваный гость говорил много, жаловался на  судьбу,  на  деловых  людей,
мол, сегодня у них  ни  совести,  ни  чести.  Недавно  один  из  главных
авторитетов  объявил,  что  продает  миллионы  зеленых,   собрал   сотни
миллионов деревянных, а всех носильщиков сдал ментам. Ну  этого  гнилого
авторитета вмиг зарезали, но деньги не нашли. А вот недавно  этот  мужик
узнал, что провернул  операцию  не  покойник,  зарезали  исполнителя,  а
главный - жирует и веселится, над дедовыми потешается.
   Это человек, который мне нужен, понял Трунин. У человека есть валюта,
его не защитит государство и мафия.  Золотой  теленок,  только  как  его
найти? Довольно быстро удалось установить, что зарезан был некто Лебедев
Юрий  Петрович,  который  последний  год  находился  в  тесных   деловых
контактах    с    Волиным    Русланом    Алексеевичем    -    директором
советско-австрийского совместного  предприятия.  В  прошлом  году  Волин
уехал в Вену, где в настоящее время и проживает. Возможно, Волин? Трунин
нанес  визит  в  офис  московского  отделения  совместного  предприятия,
представился коммерсантом, который хотел бы поместить некоторую сумму  и
хотел бы в связи с этим ознакомиться с положением дел. Он провел в офисе
два дня, ничего не понимая, просматривал  документацию,  познакомился  с
секретаршей и бухгалтером, как и положено, подарил цветы  и  французские
духи. За обедом Трунин жаловался, что Деньги у него есть,  но  делец  он
начинающий, если девушки помогут ему советом, он в долгу  не  останется.
Прошел  один  обед,  назавтра  второй,  вечером,   естественно,   вместе
поужинали, Кирилл Владимирович был щедр, корректен, сыпал комплиментами,
обронил, что у него есть друг - холостяк и миллионер,  если  "красавицы"
не возражают, то они вчетвером  могут  прокатиться  на  пароходе  вокруг
Европы. "Красавицы", естественно, были девушки битые, уже  давно  никому
не верили и поначалу хотя держались просто, но липшего не  болтали.  Они
никак не могли понять, что нужно этому проходимцу, так они  между  собой
называли любого мужчину, который в первый же день дарил подарки и угощал
обедом. "Красавицы" пребывали в недоумении: новый знакомый  вопросов  не
задавал, - шутил, сыпал комплименты, щедро платил, в койку не  тащил.  В
отношении последнего  девушки  не  обманывались,  конкуренцию  на  рынке
знали, с такими деньгами мужик  мог  купить  товар  и  получше.  И  если
секретарша вечером, при соответствующем освещении, еще как-то  годилась,
то бухгалтерша и в кромешной тьме, даже  боком  ни  в  какие  ворота  не
проходила. Трунин все отлично понимал, внешне был все так же любезен, но
про себя посмеивался. Женщина существо  любопытное,  известно,  что  эта
слабость сгубила даже хитрую и осторожную кошку. И долготерпение Кирилла
Владимировича на второй день, вечером, после обильного ужина, когда  они
зашли в валютный бар гостиницы "Космос",  было  вознаграждено  сторицей.
Трунину и в голову  не  могло  прийти,  что  последней  каплей,  которая
переполнила чашу девичьего терпения, были  его  дымчатые  очки.  Похожие
носил Руслан Волин, и, глядя на  них,  секретарша  постоянно  вспоминала
исчезнувшего шефа. Сравнение было отнюдь не в пользу  нового  знакомого.
Русланчик интереснее и ростом выше, а уж про костюм - и говорить нечего.
Перед расставанием, когда шеф раз, наверное,  в  десятый  повторял,  что
будет платить зарплату с учетом инфляции  за  безделье  и  молчание,  он
неожиданно  расчувствовался  и  трахнул  свою   ненаглядную   прямо   на
письменном столе. В принципе, ничего нового не произошло, но  шеф,  даже
занимаясь любовью, очки не снял, а новый знакомый снимал их каждый  раз,
как присаживался к  столу  и  начинал  разговаривать  с  дамой.  Женщина
пригубила оплаченный валютой коньяк, взглянула на  очки  и  не  к  месту
заявила, что бывший шеф - проходимец, офис их днями закроется,  и  лучше
деньги пропить, чем вкладывать в эту лавочку.  Бухгалтерша  возмутилась,
затрясла  бюстом,  обозвала  подругу  сучкой,   в   общем,   "красавицы"
сцепились. Тут впервые Трунин услышал о каком-то  депутате,  здоровенном
мужике по  кличке  Патрон,  выяснилось,  что  молодой  шеф  был  фигурой
подставной, заправлял всем именно Патрон, которого от тюрьмы спасла лишь
депутатская неприкосновенность.
   Много интересного услышал Кирилл Владимирович  в  валютном  баре:  не
спрашивая, узнал фамилию, имя и отчество Патрона, министерство,  где  он
служит, и  должность,  даже  служебный  телефон.  В  конце  вечера  дамы
напились и помирились. Трунин стал молчалив и рассеян, по домам  развез,
распрощался холодно, больше "красавицы" его не видели.
   Сутки  он  не  выходил  из  квартиры,  обдумывал  ситуацию.  Депутат,
начальник управления союзного министерства,  негласный  хозяин  СП,  под
которым ходил бухгалтер Корпорации Лебедев. Именно он поддерживал  связь
с регионами, собирал деньги многомиллионной валютной  операции.  Старика
впопыхах зарезали, деньги исчезли. Трунин чувствовал, что вышел в цвет и
нужен ему именно  Константин  Васильевич  Роговой.  Теперь  как  к  нему
подступиться?  Около  месяца  Трунин  прослушивал  телефонные  разговоры
Патрона, техникой оборудовали как служебный, так и домашний  аппарат.  И
как ни был старик осторожен - беседы с Берлином и Веной носили, казалось
бы, самым невинный характер, - сообразительный Трунин без особого  труда
уловил криминал. Ну зачем, спрашивается, нужно чуть  ли  не  через  день
разговаривать  по  международному,  который  стоит  бешеных   денег,   о
здоровье, болезнях  и  сложностях  бытия.  Слишком  часто  в  разговорах
употребляются слова "дорога", "лекарства" и "время". Сложив все  вместе,
Трунин понял окончательно,  что  Роговой  именно  тот  человек,  который
захватил  миллионы  Корпорации,  и   сейчас   он,   видимо,   занимается
наркотиками, то есть ворочает миллионами долларов.
   Потом произошло то, что и должно было произойти  -  старый  хищник  и
молодой охотник  встретились.  Сначала  молодой  одержал,  казалось  бы,
полную победу, но сразу же  допустил  стратегическую  ошибку.  Следовало
взять  одноразово  сколько  можно,  оборвать  связь  и  уйти.  Физически
беззащитный,  ошарашенный  напором  и  беспределом  Роговой  изыскал  бы
наличность. Но Трунин посчитал, что схватить даже очень крупный  слиток,
но оставить в земле золотую жилу неразумно, решил стать партнером, войти
в долю. Молодость имеет колоссальные  преимущества  при  атаке,  штурме,
кровавой драке - в позиционной же, затяжной борьбе начинает  брать  верх
опыт. Начнем с того, что главный козырь Кирилла Владимировича Трунина  -
угроза физической расправы над Роговым как назидание  для  потомков  был
блефом.  Захватить  Патрона,  замучить  и  уничтожить  действительно  не
представляло труда. Но, во-первых, такую акцию Трунин никогда не стал бы
афишировать: такое сотворить равносильно тому, что спустить с цепи свору
хорошо обученных собак, которые тут же  бросятся  на  охоту.  Пусть  они
долго будут искать след, но жить и знать, что твой  след  ищут,  Трунина
отнюдь не прельщало. Во-вторых, и главное, совершить рискованную акцию в
назидание кому? Есть  люди,  хотя  бы  один  человек,  могущий  заменить
Патрона? Значит, убить можно, но толку от этого  ни  на  грамм,  а  блеф
проходит лишь сиюминутно, при умелой игре можно  продержаться  несколько
дней, максимум недель. Не более.  Уже  через  месяц  Трунин  понял,  что
Патрон его раскусил, с каждым днем боится все  меньше,  власть  забирает
все больше. Еще некоторое время Патрон при встречах, обсуждая дела, лишь
ухмылялся, а последний раз, положив тяжелую ладонь  молодому  содельнику
на плечо, сказал:
   - Слушай, Трунин Кирилл Владимирович. Ты работаешь на меня  со  своей
бандой из десяти процентов  чистой  прибыли.  Я  плачу  вам  значительно
больше, чем вы стоите, но к старости я  становлюсь  сентиментальное.  Ты
все понял? Обращаться ко мне либо - Патрон, либо по имени и отчеству, по
пустякам прошу не беспокоить.
   "Каким же образом старая сука установил меня?"  -  думал  Трунин.  Он
хоть и работал в розыске, но  сыщиком  так  и  не  стал.  Как  и  многие
молодые, он недооценивал людей зрелых и многоопытных, записывая в разряд
"стариков" людей, отживших свое, потерявших потенцию. Роговой, много лет
прослуживший народным депутатом, номенклатурный товарищ,  имел  обширные
связи, были у него приятели и должники и  среди  начальников  московской
милиции.  Отношения  руководителей  различных  ведомств  между  собой  в
большинстве случаев основаны не  на  взятках,  а  на  взаимных  услугах,
оказываются они элегантно, услугу не  обещают,  обращаются  за  помощью:
мол, ноша тяжела, мы должны  помогать  друг  другу.  И  хотя  Константин
Васильевич Роговой и сошел со столбовой дороги, так сейчас многие сошли,
а связи остались. Он полистал свой поминальник, отыскал в нем полковника
милиции,  которому  помогли  строить  дачу,  и  коротко  рассказал,  что
работает теперь в новых коммерческих структурах, связался со  скользкими
партнерами и просит старого  приятеля  помочь  ему  установить  личность
последнего. У полковника как раз дочка замуж  выходила,  возникли  новые
бытовые проблемы, и укрепить дружбу с таким мощным хозяйственником,  как
Роговой, было отнюдь  не  липшим.  Когда  Патрон  по  звонку  выехал  на
очередную  встречу,  за  ним  последовала  машина  с   наружкой,   позже
переключилась на Трунина, дальнейшее было делом несложной техники.
   Пауза затягивалась, Трунин вздохнул, невольно наклонил голову.
   - Я с радостью отмечаю, молодой человек, что вы  быстро  и  правильно
оцениваете ситуацию, - Патрон толстым пальцем почесал  за  ухом.  -  Все
данные о тебе, фотографии, пальцевые отпечатки находятся в сейфе. Если я
исчезну, случайно попаду  под  машину,  действительно  случайно  мне  на
голову свалится кирпич, я тебе уже ничем помочь не смогу, - без  всякого
перехода продолжал:
   - У меня в Москве застряла партия товара на миллионы долларов, ты мне
поможешь, получишь свою долю, и мы расстанемся.
   Они распрощались. Патрон не собирался отдавать  долю,  а  Трунина  не
устраивали десять процентов, каждый  решил  выждать,  сегодня  друг  без
друга не обойтись. С тех пор прошло два месяца,  стечение  обстоятельств
мешало Патрону  переправить  двадцать  килограммов  чистого  героина  за
пределы страны. Сначала Трунин не знал, где находится  товар,  когда  же
выяснил, решил  товар  из  страны  не  выпускать,  захватить  здесь,  за
кордоном он, Трунин, окончательно потеряет инициативу...
   Он сварил кофе, налил чашку, вернулся к телефону, не  хотелось  ни  о
чем думать, но мозг работал автономно, волевому усилию не подчинялся.
   Надо признать, что он, такой умный,  в  решающий  момент  лопухнулся,
дело казалось таким простым, не хотелось  привлекать  умных  гвардейцев,
они быстро бы разобрались что к чему и запросили бы солидную  долю.  Как
говорится,  жадность  фрайера  сгубила,  он  решил   обойтись   услугами
шестерок, но те напортачили, и теперь приходится  разгребать.  Тогда  он
призвал на помощь самого  лучшего  исполнителя,  тут  сказочно  повезло,
официальная крыша у исполнителя была именно в этом цирке.  Но  не  может
долго сиять солнце, его  обязательно  сменит  непогода,  жизнь  человека
словно пижама:  полосочка  светлая,  рядом  темная.  Лучший  исполнитель
оказался в самом нужном месте, но здесь же, непонятно почему и  с  каким
заданием, объявился и сыщик Гуров. Трунин не  знал,  зачем  сюда  прибыл
полковник,  однако  был  убежден,  из  такого  калибра  по  воробьям  не
стреляют.
   Телефон вздрогнул, тренькнул, зазвонил уверенно, Трунин снял трубку.
   - Ну?
   - Все в порядке, ложись спать.
   - Если бы в порядке, не надо было мальчишку  убивать,  -  раздраженно
ответил Трунин. - Тебя водкой не пои, дай  человека  зарезать.  Расскажи
подробнее, как и что, о чем спрашивали?
   -  Ясный  день,  менты  новых  путей  не  прокладывают,  двигают   по
нахоженной дорожке. Собрали в контору, растащили  по  кабинетам,  пытали
каждого, кто когда пришел, ушел, где в какое время находился, не  видели
ли посторонних.
   - Надеюсь, ты не начал наводить тень на плетень: мол, кто-то толкался
и прочая?
   - Я всегда правду говорю, - убийца говорил абсолютно  серьезно.  -  Я
никого не видел. Все нормально, у них ничего нет, ложись спать.
   - А москвич, он принимал участие в допросах?
   - Нет, потолкался с полчаса у трупа и ушел. Слушай, а ты уверен,  что
он...
   - Да. Абсолютно,  -  перебил  Трунин.  -  И  не  дай  Бог  тебе  тоже
убедиться. Если он тобой займется, то тебе до камеры окажется ближе, чем
груднику до материнской сиськи...
   - Так, может, его...
   - Не может, - вновь перебил Трунин. - Все, иди спать,  не  пей,  мать
твою, понял? А я буду думать. Все, до завтра.
   - Все ты перепутал, шеф, завтра уже давно наступило. Трунин отодвинул
кофе, вытащил из бара бутылку водки, налил тонкий стакан, выпил  залпом,
раскинулся в низком кожаном кресле. "Одно хорошо, - успокаивал он  себя,
- раз они такого волка прислали, значит у них агентурных подходов к  нам
нет, шарят в кромешной тьме. А парень хорош, отчаянный", -  переключился
Трунин на своего исполнителя-убийцу. Гурова предлагает убрать... Следует
парню в глупую башку вбить прочно, что, если Гурова было  бы  так  легко
убрать, он бы не стал полковником, умер бы  давно.  Главное,  если  даже
изловчиться и прихлопнуть, то завтра в городе на каждом углу встанет  по
оперу. Придется быстро из города смотаться, о деле забыть навсегда.
   Если существовал на свете человек, которому бы Трунин доверял, то это
был, конечно, Ленька Федосеев, патологический убийца, жестокий,  хитрый,
живущий в двух различных мирах. Сегодня ему катило к полтиннику,  первое
убийство он совершил в шестнадцать,  засветился,  но  взять  не  успели,
Ленька исчез, сменил документы и окраску, появился совершенно  в  другом
обличье. О его истинной профессии в разные периоды жизни знал порой лишь
один человек - заказчик. Никому не ведомыми путями Ленька узнавал,  кому
из  людей  богатых  срочно  понадобился  гробовщик,  выходил  на  связь,
договаривался, выполнял работу, брал деньги и растворялся в  бестолковом
мире   нормальных   людей.   Он   обладал   феноменальной   способностью
мимикрировать.  Ему  было  вполне  достаточно  знать,  что  он  обладает
состоянием, может лишить жизни любого, признание и  уважение  окружающих
ему совершенно не требовались. Люди годами, десятилетиями жили  рядом  с
обаятельным, беспомощным смешным человеком, который не скрывал слабостей
и посмеивался над собой вместе с приятелями, а последних у  Леньки  было
много. Он великолепно стрелял, в  совершенстве  владел  ножом,  удавкой,
разбирался в ядах.
   Шесть лет назад, когда Трунин только собирал свою гвардию,  стоял  на
ногах непрочно, у него на хвосте повис шантажист, начал отравлять жизнь.
Вскоре раздался телефонный звонок, Трунин услышал тихий вежливый голос:
   - Молодой человек, я слышал, что некто мешает вам спать?
   - Допустим, кто говорит? - поинтересовался Трунин.
   - Филантроп, люблю оказывать помощь.
   - И сколько ваша филантропия стоит?
   - Пустяки, у меня установлен порядок: сначала услуги, потом  паршивые
деньги.
   - Странно, - Трунин задумался. - Попробуйте, только ведь  могу  и  не
заплатить.
   - Сомневаюсь, - ответил неизвестный и положил трубку. Через несколько
дней шантажист напился и повесился в своей  квартире,  а  вскоре  Трунин
вновь услышал мягкий вкрадчивый голос:
   - Кирилл Владимирович, слышал, вас можно поздравить, все уладилось.
   - Верно, - ответил Трунин. - Как говорится, не было  бы  счастья,  да
несчастье помогло.
   - Ну и дай Бог, - убийца хихикнул. - Переведите ему десять тысяч, - и
продиктовал фамилию, имя, отчество и почтамт, до востребования.
   В те годы десять тысяч были серьезные деньги, Трунин возмутился.
   - Я знаю Бога, который подобные услуги оказывает за одну штуку.
   -  Прекрасно,  в  следующий  раз  к  нему  и  обратитесь,  а  сегодня
переведите десять, - в голосе убийцы отчетливо слышались смешки.
   Трунин сам любил повторять: дешево,  значит,  плохо,  потому  замялся
лишь на мгновение и спросил:
   - Может, мы встретимся, ведь жизнь сегодня не кончается?
   -  Вероятно,  я  тоже  консервативен,  предпочитаю   иметь   клиентов
постоянных. Вы переводите деньги, я вас позже найду.
   Трунин, конечно, заплатил, и через месяц они  встретились,  насколько
такие люди способны дружить, сблизились, многое  узнали  друг  о  друге.
Любому человеку порой требуется высказаться, сбросить фальшивую  шкурку,
остаться голеньким, как мама родила.  За  профессиональными  услугами  к
убийце Трунин обращался лишь  дважды,  а  виделись  они  раз  в  два-три
месяца, а то и чаще. Как  люди,  приговоренные  к  пожизненной  каторге,
скованные одной цепью, они не могли обходиться друг без друга, приезжали
порой без предупреждения, большинство встреч проводили на  рыбалке.  Оба
не уважали сети, кружки, всякие спиннинги, зимой и летом  ловили  только
на удочку, говорили мало, лишь напиваясь.
   Трунин вновь выпил,  но  алкоголь  не  действовал,  сон  цеплялся  на
мгновение, тут же улетал, наваливались воспоминания. В такие ночи, а они
случались довольно часто, он признавался  себе,  что  порой  побаивается
партнера. Однажды, когда после сильной поддачи они проснулись около пяти
утра, опохмелились,  почувствовали  ни  с  чем  не  сравнимую  легкость,
эйфорию свободы, Трунин сказал:
   - Признайся, меня ты тоже можешь?
   Убийца, послюнявив пальцы, привязал крючок, поднял  голову,  взглянул
своими ясными глазами, задумался, после долгой паузы ответил:
   - Нет, наверное... Невыгодно, - снова взглянул, - ну если  только  за
очень большие деньги, - мило улыбнулся. - Никто за тебя таких  денег  не
даст. Извини, ты же нищий, а миллионы платят только  за  миллионеров.  И
потом, я уже связи растерял, без тебя останусь без работы, скучно, кровь
стынет, сопьюсь.
   - Ну, спасибо, - растерянно пробормотал Трунин.
   - Не за что, свои люди, - убийца смотал удочку и направился к двери.
   Ненормальный он человек, безусловно  больной,  ничего  святого.  Себя
Трунин считал абсолютно нормальным,  здоровым  человеком,  имеющим  свои
принципы и идеалы.
 
*** 
 
   Не спали в эту ночь и соседи  Гурова  -  супруги  Соснины.  Обычно  и
Ольга, и Сергей на  сон  не  жаловались,  но  в  ситуации  экстремальной
нервишки  у  них  сдали.  Накапливалось  взаимное  раздражение,  рвалось
наружу. Но беседовали они тихо,  употребляли  слова  ласковые,  так  как
каждый считал себя интеллигентом.
   - Мне казалось,  дорогой,  что  ты  человек  более  ответственный,  -
холодными бесчувственными пальцами Ольга почесала  мужа  за  ухом.  -  Я
всегда вела себя честно, вступая с  тобой  в  брак,  слова  о  любви  не
говорила. Ты гарантировал мне определенный,  честно  сказать,  невысокий
уровень жизни, я согласилась. Катя со своим благоверным сейчас  отдыхает
на