и мне, что если Интерпол пойдет по  официальным  рельсам,
кроме трупов, мы ничего не получим. Все наши совершенно секретные  грифы
- для наивных людей.  Как  только  документы  будут  зарегистрированы  в
канцелярии,  начнется  утечка  информации.  Для  наших  авторитетов  что
фальшивые доллары, что настоящие - значения не имеет. Важна лишь  сумма.
Как могли фальшивые доллары быть использованы в создании "куклы"? Это же
бред!
   - Человек, который лепил  "куклы",  считал,  что  доллары  настоящие,
ответил Гуров. - Фальшивку изготовляло государство,  значит,  не  каждая
машинка фальшивку разоблачит.
   - Яшин получил их от Вероники Ждан?
   - Петр, Яшина работаешь ты.
   - Думаю, что это редкий случай, когда он не врет.
   - Как подступиться к этой даме? Очная ставка с Яшиным?
   - Можно,  но  Яшин  сгорит,  а  я  думаю,  что  он  ой  как  еще  нам
понадобится.
   - Ни одному слову Яшина верить нельзя. Я не могу понять, как  он  нам
может понадобиться. Ты - генерал, тебе виднее. Давай попробуем разложить
все по полочкам.  Миллиард,  фальшивый  он  или  настоящей,  -  огромные
деньги. Даже по объему груза это очень много. Пропасть такой груз  может
только в России. У нас составы пропадают. Изготовители отправили груз  и
охрану. Но охрана не может быть ни итальянская, ни  французская,  только
наша чучмекская. Ты знаешь, грузина от абхазца не отличу, а у нас  таких
народов никто не считал. Считается, все русские. Значит, прибыл  груз  в
пункт N. Думаю, там произошла разборка. И тот,  кто  груз  захватил,  не
знал, что именно захватил. Груз был среди других контейнеров, ящиков, не
знаю, как было закамуфлировано. Теперь  главный  вопрос,  каким  образом
валюта попала в руки человеку, который  изготовляет  "куклы"?  Кто  этот
человек? Почему он не знает, что доллары фальшивые? У  нас  единственный
выход на этого человека через мадам Ждан. Убежден,  что  это  не  прямой
ход. Теперь о том, что ты знаешь  лучше  меня.  Если  фальшивые  доллары
попали на компьютеры Интерпола,  значит,  они  попали  и  на  компьютеры
изготовителей и охраны. Следовательно - начнется смертоубийство.
 
Глава тринадцатая 
 
   Генерал Орлов сидел в своем кабинете и недобро смотрел на  полковника
Яшина, который ссутулившись приткнулся в кресле напротив.
   - И что прикажете с  вами  делать,  Егор  Владимирович?  Я  спрашиваю
серьезно, присоветуете? - На самом деле Орлов ответа не ждал -  понимал,
что ответ отсутствует. - Вы состоите в связи  с  женщиной  и  не  можете
никак повлиять на нее?!
   Орлов схватился за голову, тряхнул ее, словно таким образом  надеялся
получить ответ.
   - Я не докладываю о ваших подвигах, не прикрываю, на кой черт вы  мне
нужны? Ну выгонят вас сию минуту, будут судить или нет, мне без разницы,
мне больший резон дать делу официальный ход.
   Фигуристый Яшин вдавился  в  кресло,  пот  струился  по  его  вискам,
набегал на брови.
   - Дать  официальный  ход  -  провалить  дело.  Министр  вызовет  вашу
дамочку, она отопрется, и руби концы.
   - Извините, господин генерал-лейтенант, - с  трудом  выговорил  Яшин.
Вероника не просто дамочка, а супруга помощника Президента.
   И тут Орлов разразился  такой  матерной  руганью,  что  секретарь  не
выдержала и плотнее закрыла двойную дверь.
   - Ваша "кукла" в машине  Интерпола,  ФБР  держит  дело  на  контроле.
Миллиард либо сто миллионов  фальшивых  долларов  даже  для  Америки  не
шутка! Чья  она  жена?  А  ноту  послу  в  Вашингтоне  не  желаете?  Нас
обвинят!..
   Верочка  до  сегодняшнего   дня   считала   двойные   тяжелые   двери
звуконепроницаемыми, а о лексиконе, которым владел любимый начальник,  в
полном объеме не догадывалась.
   Вошедшие в приемную Гуров и Крячко переглянулись.
   - В приемную никого не пускать, - сказал Гуров, рванул дубовые двери,
взглядом приказал Крячко следовать за ним. Вошел в кабинет, рявкнул:
   - Тихо!
   Он молниеносным движением достал носовой платок, встал между  Орловым
и Яшиным, закрывая начальника собой, вытер ему лицо, умышленно  причинив
боль. Гуров глянул на Крячко, и тот достал  из  шкафа  коньяк,  налил  в
стакан.
   Выпил Орлов самостоятельно.
   Гуров вытянул Яшина из  кресла,  словно  не  здоровенного  мужика,  а
ребенка, одернул на нем  пиджак,  снял  с  рукава  невидимую  пушинку  и
зашептал:
   - Когда-нибудь полслова скажешь, зарежут в подворотне пьяным. Понял?
   - Понял, - кивнул Яшин и рухнул в кресло.
   - Так на чем я остановился, Петр Николаевич?  Докладывать  официально
несерьезно - набегут генералы, министры. Девочка не признается вовек!  А
не докладывать опасно. Интерпол не Бердичев, требуется отвечать.
   - Извините, я тут прохожий, на чай зашел, - неожиданно сказал Крячко.
Полагаю, первым делом надо от  истории  отсечь  генерала.  Не  знает  он
ничего. Гуров не доложил.  Отвечает  за  все  полковник  Гуров  и  некто
полковник Крячко. Первое. А ты, - он ткнул пальцем в Яшина, -  ответишь,
коль отвечать придется. Не мандражи, мы таких проколов не делаем.
   И тут Гуров понял, какой его друг высокий  профессионал.  Не  потому,
что именно он говорил. Гуров мог  придумать  не  хуже,  но  Крячко  взял
инициативу, мастерски держал паузу, заставляя себя слушать.
   - Ты, - Крячко ткнул пальцем в Яшина, - идешь к Веронике и  излагаешь
историю. Мол, Галей "куклу" принял, даже ее сучью душу отпустил, но  при
условии, что будет еще одна "кукла". Какие у  Галея  замыслы,  ты  не  в
курсе. Еще одна "кукла" - и ты, и Вероника свободны.
   - Она не поверит, - пробормотал Яшин.
   - А это уж твоя забота, мы же в конце концов тебя, сволочь,  спасаем.
Я вот сию минуту позвоню твоему генералу.
   - Не надо...
   - Мудак ты и есть мудак. - Крячко махнул рукой и тяжело выдохнул.
   Орлов, Гуров и Крячко  переглянулись.  Генерала  Коржанова  вообще  о
происходящем ставить в известность было нельзя. Решать  подобный  вопрос
мог только генерал Орлов, а так как его  от  операции  отсекли,  значит,
Крячко внаглую блефовал, и не понять это мог только полный кретин.
   - Станислав предлагает вариант не ах, но пока мы лучше  не  имеем,  -
сказал Орлов. - Только исполнитель мне не нравится. Не справится  он  со
своей любовницей.
   Яшин дернулся, попытался привстать, но снова тяжело осел в кресло.
   Гуров поднял палец. Орлов взглянул на него вопросительно.
   - Ну?
   - За долларами идет охота. Изготовители, которые  Русь  не  понимают,
как  бы  ни  говорили  по-русски,  все  одно  иностранцы.  А  иностранцы
светятся. Я больше боюсь наших авторитетов. Если они пронюхают, начнется
война. Сумма велика, а для них что  настоящая  валюта,  что  поддельная.
Бросят вперед бритоголовых с автоматами. Они идут по следу, мы  след  не
знаем,  но  можем  вычислить,  где  лежит.   Мы   имеем   принципиальное
преимущество. Мы знаем, что работает Интерпол, а авторитеты не знают...
   - Где доллары разыскивать? - спросил Крячко и дурашливо хмыкнул.
   - Не где, а как. - Гуров ткнул пальцем в Крячко. - Ты и скажешь.
   - Оно можно, -  ответил  Крячко  тоном,  каким  работяги  соглашаются
загрузить грузовик картошкой. - Пойду к мадам я, так  как  Гуров  -  это
слишком много, а Яшин может проорать. Задача:  вынудить  мадам  заказать
кейс с "куклами", проследить заказ, и тут наш главный  ход.  "Кукольник"
консультировался с кем-то по факту подлинности купюры, иначе бы материал
не попал в компьютеры Интерпола.
   Станислав Крячко почистил свой лучший костюм,  даже  погладил  брюки,
постарался подобрать носки и галстук в цвет, надел  белую  рубашку,  что
было для него совсем экстраординарным событием, и отправился к  Веронике
Ждан, с которой заранее договорился о встрече по телефону.
   Вероника  Ждан  была  настоящей  женщиной,  а  значит,  и  с  женской
интуицией у нее было  все  в  порядке  -  она  поняла,  что  простоватый
полковник совсем не так прост, как кажется,  и  на  этот  раз  предстала
перед ним примерной женой своего мужа - выглядела  скромно,  одета  была
изящно, без лишнего шика.
   - Вероника Андреевна, - Крячко почтительно раскланялся, - простите за
визит, он доставил бы мне удовольствие, если бы не необходимость  задать
вам несколько неприятных вопросов.
   - Ну что вы, как  говорится,  уже  свои  люди.  Заходите,  Станислав.
Кстати, почему  вас  все  зовут  по  имени  и  никогда  не  называют  по
отчеству?
   Крячко изобразил одну из самых своих добродушных улыбок.
   -  Понимаете,  Вероника,  Станислав  без   отчества   -   это   нечто
иностранное, а я тщеславен.
   Вероника прекрасно понимала, что перед ней разыгрывается кино  и  все
неприятности впереди.
   - Желаете выпить или вы при исполнении?
   - Желаю выпить, - ответил Крячко, - хотя и при исполнении.
   Вероника  открыла  шикарный  бар.  Крячко  сначала  хотел  изобразить
удивление и даже растерянность, но  потом  твердой  рукой  взял  бутылку
виски с черной этикеткой,  плеснул  себе  изрядную  дозу,  повернулся  к
хозяйке и спросил:
   - А вам?
   - То же самое, только меньше.
   Взяв бокалы, они  сели  в  гостиной,  и  Крячко  начал  реализовывать
заранее заготовленную схему.
   - Вероника, - сказал он. - Вы  мне  глубоко  симпатичны,  поэтому  не
будем крутить.  Вы  оказались  в  дерьме  по  самые  уши.  Сегодня  Яшин
отрицает, что кейс с "куклами" получил от вас, но это сегодня. А  завтра
будет завтра. И лучше, чтобы первой правду сказали вы.
   Вероника пригубила из стакана, оценивающе осмотрела  Крячко,  поняла,
что это герой не ее романа, а точнее, что она - не героиня его романа. И
спокойно произнесла:
   - Если можно, покороче, господин полковник.
   - Если совсем коротко, то нам нужен дубликат кейса, который вы выдали
Яшину.
   - А если я откажусь? - спросила Вероника.
   - Произойдет длинная история с неясным концом, - ответил Крячко.
   - А худший и лучший варианты этого конца?
   - Лучший вариант - вы остаетесь на свободе, но уже, конечно,  не  как
жена помощника Президента, а худший вариант - это вульгарная тюрьма.
   Вероника молчала долго, выкурила сигарету. Станислав ее  не  торопил.
Наконец Вероника погасила сигарету, криво улыбнулась и сказала:
   - Не знаю, где слышала, но  люди  говорят,  что  признание  облегчает
совесть, но удлиняет срок.
   - В большинстве случаев люди говорят правильно.
   - Так повторите, пожалуйста, что вы хотите?
   - Я хочу дубликат "куклы" такого же миллиона, какой вы в  свое  время
передали Яшину.
   - Я не знаю, о чем вы говорите. - Вероника вновь закурила. - Но  ради
любопытства спрошу: а если бы мне удалось достать такой дубликат, то что
бы я с этого имела?
   - Не знаю, как с совестью, - ответил Крячко, - но срока вы  не  имели
бы наверняка.
   - А какие гарантии?
   - Мое слово.
   - А сколько стоит ваше слово?
   - Позвоните полковнику Гурову, он подтвердит, что  мое  слово  -  это
слово.
   - Извините, - Вероника  растянула  губы  в  улыбке,  -  а  кто  такой
полковник Гуров?
   - Если вы не знаете полковника Гурова, то наш разговор теряет  всякий
смысл.
   Наступила долгая пауза. После чего Вероника спросила:
   - Если я возьмусь выполнить ваше поручение, я сильно рискую?
   В этот момент Станислав вспомнил одну из заповедей Гурова:  "Если  ты
не знаешь, что ответить, всегда  говори  правду".  Он  немного  помялся,
подбирая слова, и ответил:
   - Скажем так: вы рискуете, но меньше, чем в любом другом случае.
   Вероника снова выдержала паузу, допила свой виски и спросила:
   - Вы считаете, что у меня  есть  выбор?  Опять  же  памятуя  заповедь
своего начальника, Крячко сказал:
   - В принципе есть, но я бы вам советовал согласиться.
   - Когда вам нужны эти "куклы"?
   - Когда  вам  удобнее  их  спросить.  В  качестве  объяснения  можете
сказать, что  попали  на  мошенников,  которые  отдают  эти  "куклы"  за
настоящие доллары.
   - Если я сумею договориться,  мне  предупредить  вас  о  том,  что  я
отправилась  за  "товаром",  или  я  все  время  буду   находиться   под
наблюдением?
   - Мне кажется, - ответил Крячко, - что подобные мелочи не должны  вас
интересовать, вы можете поступить по своему усмотрению. Но  я  бы  вашим
телефоном в любом случае не пользовался.
   - Значит, никакого протокола  и  никаких  гарантий  -  только  личная
договоренность?
   - Если желаете, - ответил Крячко, - можем оформить протоколом,  но  я
бы вам этого не советовал.
   Когда Станислав сел в свой "мерседес", где его ждал  Гуров,  который,
естественно, слышал весь разговор, он показал  Крячко  большой  палец  и
сказал:
   - Хай класс! Еще два-три слова, и ты бы ее  передавил.  Теперь  будем
ждать результата.
   - Всегда рад, шеф,  -  ответил  Станислав,  приподняв  несуществующую
шляпу.
   - Ну, а теперь простенькая задача, найти этот чертов миллиард. Скажи,
Станислав, ты работал когда-нибудь на вокзале?
   - Лет сто назад было дело.
   - Ты помнишь прием "чемоданчиков"? Стоит этакая дамочка, ждет посадки
у своего вагона, рядом чемодан. Она его даже ногой все время  чувствует.
Глядь,  а  чемодана  и  нет,  а  вместо  ее  чемодана  -  какой-то  баул
неизвестный. И с воплем "Караул! Украли!" бежит  она  в  поисках  своего
имущества. А секрет прост: на ее чемодан надели чехол. Вот сдается  мне,
что пропажа этого  миллиарда  как  раз  и  заключается  в  том,  что  на
контейнер с валютой надели другой чехол.
   - А в таком случае, шеф, - ответил Крячко, -  нам  следует  выяснить,
как выглядит упаковка ста миллионов или миллиарда  долларов,  и  чем  ее
могли прикрыть.
   Ночью  Гуров  не  спал.  Татьяна,   которая   лежала   рядом,   порой
просыпалась, смотрела на него вопросительно, но сыщик  мало  походил  на
живого человека, тем более на  живого  мужчину.  Он  просчитывал  финал.
Когда  совсем  рассвело,  он  понял,  что  дело   можно   передавать   в
прокуратуру.
   Татьяна сначала обиделась, потом, походив  по  квартире  в  гуровском
халате, который был ей велик, она спросила у него:
   - Ну и что, полковник? Ты каждое дело заканчиваешь в таком похоронном
настроении?
   - Нет, Танюша, - ответил он. - Я просто не выношу жару. Ты видишь это
марево над камнем, который называется Москвой?  Эта  жара  сегодня  меня
доконает. Люди придумали правила для того, чтобы их нарушать: я  никогда
никому не даю ключи от своей квартиры, вот ключи - я уезжаю и  не  знаю,
когда вернусь. Будет настроение - будешь здесь, соскучишься по  дочке  -
поедешь домой.
   Гуров с тяжелым вздохом надел портупею  с  пистолетом,  пиджак,  даже
поправил галстук, поцеловал Татьяну в щеку и вышел из квартиры.
   Сегодня у Татьяны был свободный день, на телецентр ехать не нужно,  и
она занялась уборкой квартиры, которая  для  холостяцкого  жилища  имела
вполне приличный вид. Закончив  уборку  и  приняв  душ,  Татьяна  решила
пройтись по магазинам, так как недавно получила гонорар и у нее  имелись
кое-какие деньги.
   Она вышла на  Никитский  бульвар  и  попала  в  простенькую  ловушку,
которая известна любому оперативнику, но не режиссеру телевидения.
   На  переходе  она  налетела  на  мужчину,  который   стоял,   немного
ссутулившись, и закуривал сигарету. Она узнала своего бывшего любовника,
за которого несколько лет назад собиралась выйти замуж.
   - Михаил? - удивилась Татьяна. - Какими судьбами ты в этом районе?
   - Пытаюсь познакомиться с красивой женщиной. Ты же  знаешь,  красивые
женщины - это моя слабость.
   - У тебя серебрятся виски, а твоей слабости уже четвёртый десяток.
   - Ну, хватит шутить. Здравствуй, рад тебя видеть. В принципе  я  сюда
приехал по делу, но меня подвели, и поэтому  я  свободен,  как  ветер  в
поле. А ты куда?
   - Да вот хотела пройтись по магазинам.
   - Тоже дело. Чего-чего, а магазинов у нас хватает, были бы деньги,  .
А я слышал, что ты выходишь замуж за милиционера.
   -  Мысль  интересная,  но  для  меня  новая.  Как  быстро  по  Москве
расползаются слухи.
   - Ну это естественно, - рассмеялся Михаил. - Ты  известный  режиссер,
он известный мент, и я эту новость услышал еще вчера.
   - Значит, ты ее услышал ровно на сутки раньше, чем я.
   - По-моему, ты вышла вот из этого желтого дома. Что, там и живет этот
знаменитый сыщик?
   - Все тебе расскажи. - Татьяна  открыла  сумочку,  вынула  зеркальце,
мельком критически взглянула на себя и в этот момент поняла, что  забыла
портмоне с деньгами.
   - Ну я и хороша, - рассмеялась она. - Отправилась в магазин и  забыла
такую малость, как деньги. Так что извини, Михаил, мне надо вернуться.
   - А мне позволительно тебя проводить?
   - Если будешь вести себя прилично, то позволительно.
   - Обижаешь, подруга.  Я  даже  в  молодости  вел  себя  прилично.  Не
забыла?
   Они поднялись на третий этаж, у дверей Татьяна на  секунду  замялась,
не зная, удобно ли пустить в квартиру Гурова  постороннего  мужчину.  Но
Михаил так предупредительно распахнул перед ней дверь, что она вошла без
колебаний. Михаил шагнул следом.  Тяжелая  стальная  дверь  лязгнула,  и
Татьяна уже автоматическим жестом задвинула засов.
   - Я не был в бункере  у  Гитлера,  но  представляю,  что  это  жилище
несколько похоже на убежище фюрера.
   - Не надо завидовать, Миша. Сядь, покури. Я через минуту буду готова.
Татьяна зашла в  ванну,  и  в  этот  момент  Михаил  прилепил  под  стол
подслушивающее устройство.
   Через пару минут они уже покинули квартиру Гурова.
   Около  часа  они  ходили  по  Калининскому  проспекту,  заглядывая  в
многочисленные магазины. Михаил  болтал  ни  о  чем,  но  в  его  словах
проскальзывала ностальгия о прошлом, и он даже  позволил  себе  фразу  о
своей последней неудачной женитьбе.
   Гуров вернулся домой поздно, потный, усталый и злой. Татьяны не было,
для одного готовить ужин не хотелось.
   Идея о том, что сотни миллионов долларов  в  карман  не  положишь,  и
должна быть солидная охрана,  которую  не  сложно  найти  даже  в  таком
городе, как Москва, не подтвердилась. Гуров встретился  с  Ленчиком,  но
тот либо лгал, либо действительно был не в курсе того, что происходит  в
городе. И только прощаясь, Ленчик безразлично обронил:
   - А полкаша вашего из контрразведки убрали не мои  ребята,  а  приказ
был отдан откуда-то сверху, но не военными, там крутятся большие бабки.
   И вообще день, от  которого  Гуров  ждал  довольно  много,  прошел  в
бестолковой суетне и ничего конкретного не принес.
   Приняв душ и приведя  себя  более-менее  в  порядок,  Гуров  позвонил
Орлову, доложил, что пока тянут пустышку, спросил, есть  ли  новости  от
Еланчука; поленившись разогреть себе ужин, ухватил пару холодных котлет,
которые накануне приготовила Татьяна, и, по давней  привычке  раздевшись
догола, упал в кровать, успокаивая себя старой русской  пословицей,  что
"утро вечера мудренее"
   Станислав Крячко, как  всякий  нормальный  человек,  терпеть  не  мог
ждать. Но вот уже вторые сутки с небольшим перерывом на сон он  наблюдал
за подъездом  квартиры,  где  находился  телефон,  по  которому  звонила
Вероника с просьбой о встрече. Он просчитал, что  раз  Сергей  Сергеевич
такой опытный ас, то скорее всего  он  не  будет  звонить  по  этому  же
телефону и интересоваться, есть ли для него новости или нет, потому  что
сегодня телефону доверяют люди либо абсолютно  честные,  либо  предельно
наивные. Он заранее установил всех жильцов и  ждал,  когда  же  появится
человек, не живущий  в  этих  квартирах,  так  как  о  внешности  Сергея
Сергеевича данными не располагал и знал лишь,  что  человеку  лет  около
шестидесяти. И вот на вторые сутки  в  подъезд  вошел  мужчина  среднего
роста, одетый достаточно элегантно, с тростью,  без  головного  убора  -
волосы его отливали серебром.
   Конечно, никакой убежденности, что это искомый "кукольник", у  Крячко
не было, но когда мужчина вышел из подъезда буквально через пять  минут,
Крячко решил взять незнакомца под наблюдение. А когда  выяснил,  что  за
квартал от дома за углом в переулке стоят "Жигули" незнакомца,  был  уже
практически убежден, что