- Паша, ты нормальный сыщик. Сейчас занимаешь генеральскую должность,
лампасов не дают, ты комплексуешь.
   - Твой дружок, Петр Николаевич Орлов, держит. Мне в  кадрах  сказали,
как начальник управления представит, так мы не мешкая.
   - Петр мужик с норовом, тут я бессилен помочь. Наша дружба на  том  и
держится, что я ни разу ни о чем не просил. Я  днями  загляну  в  группу
захвата, познакомлюсь с людьми. Ты со мной поедешь?
   - А отдел? - Усов хлопнул ладонью по столу. -  Нет  уж,  я  не  опер,
уехать на целый день не могу.
   - Хорошо, - согласился Гуров, пытаясь говорить как можно мягче.  -  Я
съезжу один, позже расскажу, каково впечатление.
 
*** 
 
   В спортивном зале тренировались ребята, точнее,  мужчины  в  возрасте
двадцати  пяти  -  тридцати  лет.  Милиционерам  надоело   одалживаться,
обращаясь  в  "Альфу"  и  другие  спецподразделения  в  случаях,   когда
возникала необходимость задерживать вооруженную группу.
   Заместитель  министра  распорядился,  чтобы   начальники   управлений
выделили из числа оперативников  молодых,  физически  крепких  офицеров.
Среди присланных, учитывая, что ни один  начальник  не  отдаст  хорошего
парня, провели отбор, оставили двадцать  человек,  в  основном  недавних
спортсменов, пригласили  из  "Динамо"  тренеров  по  рукопашному  бою  и
стрельбе, подготовили свою группу захвата.
   На тренировку такой группы и приехал Гуров. Он заранее  созвонился  с
тренером, его визит не был  неожиданностью.  Гуров  надел  тренировочный
костюм, кроссовки, вошел в застланный  зеленым  паласом  зал,  присел  в
сторонке на шведскую скамейку, наблюдал за тренировкой.
   Картина была хорошо знакомая, раз в неделю Гуров  занимался  в  таком
зале. Сыщик мгновенно определил, что тренируются люди  сильные,  ловкие,
уже хорошо подготовленные. Но на горьком опыте Гуров давно убедился, что
прекрасная подготовка в спортзале порой мало помогает в боевых условиях.
Отличные парни, недавние чемпионы гибли от ножа  наркомана,  который  не
только ни одного приема не знал, а на ногах-то стоял плоховато.
   К Гурову подсел  тренер,  Юлий  Бочаров,  в  прошлом  призер  мировых
чемпионатов по дзюдо.
   - Как вам наши мальчики? - спросил он.
   - Как они, нам  жизнь  покажет,  -  ответил  Гуров.  -  Сегодня  меня
интересует, как они вам?
   - Мне что? - Бочаров пожал плечами. - Парни крепкие, азы усвоили, для
уличной публики вполне достаточно.
   - Полагаете, на улице легче, чем в зале?
   -  Я  не  полагаю,  господин  полковник,  знаю.  Я  по  улицам  хожу,
случается, меня шпана  достать  пытается.  Недавно  попался  здоровенный
амбал, килограммов  на  полтораста,  так  он,  падая,  чуть  асфальт  не
проломил.
   - Случается, - согласился  Гуров.  -  Выделите  парочку  ребят,  хочу
размяться, боевой контакт, до поражения.
   - Извините, господин полковник, вам сколько лет? Вы отдаете  отчет  в
своих действиях?
   - Мне сто лет, - ответил Гуров. - А  ты  действуй,  командуй,  готовь
врача.
   Бочаров глянул  насмешливо,  встал,  захлопал.  В  зале  стало  тихо,
тренировка остановилась.
   - Ребята, присядьте. - Он повернулся  к  Гурову  и  жестом  пригласил
подойти. - К нам приехал старший  оперативный  уполномоченный  по  особо
важным делам полковник Гуров Лев Иванович.
   - Он действительно Лев или это только имя? - спросил кто-то. Но Гуров
мгновенно говорившего засек, сказал:
   - Вы хотя сейчас и в спортивном зале,  но,  насколько  мне  известно,
младшие офицеры,  так  что  извольте  соответствовать.  -  Он  умышленно
создавал конфликтную атмосферу.
   - Извините, господин полковник. - Бочаров глянул на учеников  строго,
добавил:
   - Говорунов лично отлуплю. Лев Иванович  желает,  -  он  еле  сдержал
улыбку, - провести с одним из вас схватку, полный боевой  контакт.  Есть
добровольцы? Вес примерно восемьдесят.
   - Восемьдесят пять, - поправил Гуров.
   - Лейтенант Фатеев, - с пола поднялся один  из  парней,  -  разрешите
вопрос?
   - Валяйте, - кивнул Гуров.
   - Ежели боевой контакт, возможны травмы. Что будет лейтенанту,  ежели
он покалечит господина полковника?
   Гуров  узнал  в  лейтенанте  человека,  который  неудачно  пошутил  в
отношении имени сыщика, спросил:
   - Сколько вам лет, лейтенант?
   - Двадцать семь, господин полковник.
   - Когда вы пошли в школу, я один на один задержал Юрия Мельникова  по
кличке Митя Резаный. Ему грозила вышка, он был вооружен и очень не хотел
в тюрьму. Если вы решаете попробовать, выходите.
   Бочаров развел руками, мол, я за последствия  не  отвечаю,  отошел  в
сторону; полковник и лейтенант встали друг против друга.
   - Бой! - сказал Бочаров.
   Гуров сделал шаг в сторону, посмотрел лейтенанту за спину, спросил:
   - Что еще?
   Фатеев непроизвольно оглянулся. Гуров ребром стопы нанес резаный удар
по голени опорной ноги лейтенанта. Когда тот  вскрикнул  и,  согнувшись,
начал опускаться на пол, сыщик  ударил  его  чуть  ниже  уха,  лейтенант
отключился полностью.
   - Помогите бойцу, - равнодушно сказал Гуров. - Кто следующий?
   Шок  прошел,  в  зале  зашумели,   раздались   возмущенные   выкрики:
"Нечестно!", "Это подлянка!", "Дайте, я ему врежу!"
   Лейтенанту помогли подняться, повели из зала. Гуров стоял  в  центре,
спокойный, чуть насмешливый, сказал:
   - Кто желает врезать, может выйти.
   - Старший  лейтенант  Медовой.  -  На  ковер  вышел  оперативник  лет
тридцати, одного роста с Гуровым, но массивнее и тяжелее килограммов  на
десять.
   - Лев Иванович, -  вмешался  Бочаров,  -  Медовой  не  вашей  весовой
категории.
   - У нас не соревнования. - Гуров  отстранил  тренера.  -  Бандиты  не
интересуются весовыми категориями. - Он повернулся к противнику,  поднял
руку.
   Медовой смотрел недобро, мягко переступал с ноги на ногу.
   -  Старлей,  слушайте  меня  внимательно,  -  сказал  Гуров.  -   Бой
прекращается, только если я скажу слово "конец". Вы поняли?
   - Хватит, полковник, я за Бориску сейчас тебе выдам!
   - Намерение естественное и понятное, но я бы  вас  просил,  громко  и
отчетливо, чтобы ваши товарищи слышали, ответить,  понятны  вам  условия
схватки?
   - Мне все понятно!
   - Отлично. - Гуров повернулся к Бочарову:
   - Командуйте.
   - Бой! - выкрикнул тренер.
   Мягко пружиня. Медовой двинулся на Гурова, который легким  боксерским
шагом пошел по кругу.
   Если бы в зале появилась муха, все  бы  услышали,  как  она  потирает
лапки.
   Гуров пошел на сближение, сделал ложный выпад, отскочил, тяжелая рука
старлея схватила воздух. Гуров начал двигаться быстрее, лицо  заблестело
от пота, он сделал несколько ложных выпадов,  начал  задыхаться,  махнул
рукой и с трудом произнес:
   - Нет, не по годам. Сдаюсь! -  Он  повернулся  к  противнику  спиной,
затем развернулся и поднял руки.
   Медовой сплюнул под ноги, процедил:
   - Жаль, еще пару минут, и я бы до тебя добрался, начальник.
   - Наверняка, - ответил Гуров и протянул руки. Когда Медовой  собрался
их пожать,  Гуров  ударил  противника  в  солнечное  сплетение.  Старлей
всхлипнул, согнулся. Гуров ударил его ногой в голову, Медовой рухнул  на
ковер.
   - Спокойно, - без всякой одышки сказал Гуров. - Вы все  слышали,  как
человек отчетливо сказал, что условия боя понял. Слышали? Так чего у вас
морды, словно у цепных псов, которых подразнили  колбасой,  а  кусок  не
дали?
   Когда старшего лейтенанта увели, Гуров продолжал:
   - Всем  сесть,  молчать,  пытаться  меня  понять.  Оперативнички,  вы
полагали, что полковник, старший опер-важняк, приехал  к  вам  выяснять,
кто выше на стенку писает? Вы  знаете,  сколько  убили  ментов,  которые
купились на поднятые руки и возглас "Сдаюсь!"?  У  меня  служил  парень.
Крепкий парень, оперативник средний, самоуверенный. Однажды  задерживали
особо опасного, человек под вышкой ходил. Так вот мой, тоже старлей,  да
не  один,  их  трое  лопухов  было,  этого  бандита  достал.  Тот   руки
протягивает и говорит, мол,  не  стреляй,  давай  свои  "браслеты".  Мой
вместо  того,  чтобы  взять  руку  преступника  на  перелом,  полез   за
наручниками. А у Сони - такая ласковая кличка была у убийцы -  в  рукаве
нож. Хоронили старлея обыденно,  как  ментов  хоронят.  Мне  влепили  по
завязочку,  но  это  уже  другая   история...   Вы,   господа   хорошие,
тренируетесь, но на  улице,  в  боевой  обстановке,  все  эти  подсечки,
глупости со стрельбой по летящим  консервным  банкам  у  вас  из  головы
вылетят. Захват вооруженного  преступника,  которого  вышка  ждет,  дело
нервное. В момент огневого контакта вам одновременно  следует  учесть...
Что следует учесть? - Гуров указал на оперативника, сидевшего напротив.
   - Ну, - парень поднялся, -  стрелять  надо  по  ногам,  убьешь  -  не
отпишешься... Сначала предупредительный в воздух...
   - Понятно, садитесь. - Гуров махнул рукой. - В какой Хацепетовке  вас
разыскали, господа? Вы думаете, что работаете  в  подразделении  "Хватай
мешки - вокзал отходит"?  Так  вот,  в  момент  перед  началом  огневого
контакта в городе вы  должны  учесть,  не  находятся  ли  между  вами  и
преступником, за его спиной и за вашей спиной, люди посторонние. Никакое
задержание не  стоит  человеческой  жизни.  Вы  обязаны  исключить  риск
полностью, вплоть до того, что не отвечать на выстрелы преступника, если
за ним находятся посторонние люди. В это же мгновение вы должны  решить,
куда вы укроетесь, прыгнете, упадете и  покатитесь  либо  иным  способом
максимально себя обезопасите. Ваша собственная  жизнь  стоит  на  втором
месте, на первом, как я уже сказал, жизнь постороннего человека.  В  тот
же момент  вы  должны  решить,  в  зависимости  от  дистанции  и  вашего
мастерства, будете  ли  вы  вести  огонь  на  поражение  вообще  или  на
обесточивание вооруженной руки или ноги преступника. В основном все.
   Гуров сел на пол и жестом предложил оперативникам сесть рядом.
   - Вопросы?
   - Господин полковник, вы считаете, что сегодня, так  расправившись  с
нашими  товарищами,  поступили  правильно,  нравственно?  Было  в   этой
расправе что-то нечестное, жестокое.
   - Да, согласен, было нечестное и жестокое, - ответил Гуров. -  Однако
считаю себя абсолютно правым. Вскоре я вас поведу  на  захват  банды,  в
течение секунд, от силы минуты, может оказаться несколько трупов. И дело
не в том, что за жизнь каждого из вас я отвечаю, дело не в моем  ответе,
а в вашей жизни. Я убежден,  словами  человеку  объяснить  можно  крайне
мало. Я мог бы начать с такого разговора, а не, используя  свой  опыт  и
навыки, избивать ваших товарищей. Серьезных увечий я не причинил, боль и
кровоподтеки пройдут, память о сегодняшнем дне останется, возможно,  она
спасет кому-то из вас жизнь. Она, жизнь,  не  очень  честная,  предельно
жестокая штука.
   Гуров  замолчал,   вгляделся   в   лица   сидевших   вокруг   молодых
оперативников. Увидел на лицах некоторых сомнение, даже протест,  тяжело
вздохнул и продолжал:
   - Первый, лейтенант  Фатеев,  просто  мальчишка.  Старлей  Медовой  -
человек  опасный,  в  первую  очередь  опасный  для  самого  себя,   тип
самоуверенный, самовлюбленный и глупый. Уверен, он любит  бороться,  кто
кому руку на столе прижмет, всегда побеждает. Верно?
   Кругом заговорили, кто-то громко сказал:
   - Точно!
   - Я поговорю в управлении кадров, Медовому следует, пока  он  жив,  с
оперативной работы уходить. А уж из вашей группы его отчислят завтра. Вы
думаете, удар ногой по лбу его чему-нибудь научил? Ничуть! Он понял, что
глуп? Никогда. Он считает, что падла полковник,  сука  и  гад.  Разберем
ситуацию. Тебя как зовут? - Гуров положил руку на плечо сидевшего  рядом
белобрысого парня.
   - Женя... Евгений, - ответил белобрысый.
   - Скажи, Онегин, ты с наперсточником станешь играть?
   - Я не припадочный.
   - Отлично. Разберемся. Вам представляют  меня.  Старший  опер-важняк,
полковник. Он предлагает контактную схватку. Ваши первые  мысли:  мужику
за сорок, значит, больше  двадцати  в  сыске;  опер-важняк,  значит,  не
дурак. Так от такого  человека  никаких  предложений  принимать  нельзя.
Любое его предложение проиграно многократно. Выслушав своего  тренера  и
мое предложение, следовало минуточку подумать и ответить, мол,  господин
полковник, вы ошиблись, дураки живут в соседнем подъезде. Нет, мальчишка
Фатеев бросается на  амбразуру.  Готов!  Подумайте!  Попал  на  домашнюю
заготовку?  Да,  попал,  но   чертов   полкаш   предлагает   продолжить.
Следовательно? У него не одна домашняя заготовка. А когда они  кончатся,
полковник схватки прекратит, видно же,  что  не  дурак,  человек  битый,
опытный и не станет с молодыми вести открытый бой. Эх вы, оперативнички!
Группа захвата! Группа захвата! Вы себя за одно место ухватили.  Таблицу
умножения выучите, только тогда в университет ступайте.
   Послышались смешки и тихие комментарии по вопросу, есть у них в мозгу
извилины или они начисто отсутствуют.
   - Старлей Медовой не мальчик, опер со  стажем,  сначала  не  подумал,
урок с Фатеевым пропустил. Медовому было необходимо самоутвердиться,  не
просто положить руку  старого  полковника,  а  оторвать  ее  к  чертовой
матери. Он не хотел понять, уголовники с  ним  соревноваться  не  будут,
тихо подойдут сзади и перережут горло.
   - Хороший оперативник не допустит, чтобы  к  нему  подошли  сзади,  -
сказал кто-то.
   - Верно, должен не допустить. Но даже  хорошему  оперативнику,  я  не
говорю про Медового, сделать это порой крайне трудно.
 
*** 
 
   Гуров вел машину аккуратно, не обращая внимания на пролетавших  рядом
асов, чьи машины грудой металлолома громоздились у постов ГАИ.
   Сыщик вспомнил Бориса Вакурова, своего ученика, отличного парня,  уже
приличного опера, которого убили в упор  в  спину...  Вакурова  отвлекли
нападением на палатку:  парень  вел  машину  в  центре  города,  услышал
выстрелы, остановился, выскочил на тротуар и прозевал подъехавшего сзади
убийцу.
   Гуров хотел было  рассказать  молодым  об  этом  трагическом  случае,
происшедшем всего два года назад, но промолчал, не хотел трепать  имя  и
память погибшего товарища.
   Познакомившись с группой захвата, Гуров понял, что в случае стычки  с
налетчиками рассчитывать на помощь неразумно. Эти парни могут застрелить
человека  или  погибнуть,  захватить  серьезного  преступника   они   не
способны. Нужно несколько машин, и в каждой должен находиться  настоящий
сыщик. "Одну поведу я, затем Станислав,  Усов,  нужны  еще  двое,  и  мы
устроим "карусель". Никакая "наружка" нас не засечет".
   Приехав в контору, он поднялся на свой этаж, выйдя из лифта, услышал:
   - Лев Иванович, приветствую!
   К  Гурову,  протягивая  руку,  подошел  вечно  улыбающийся  полковник
Акулов, старший опер главка. Неплохой  сыщик,  Акулов  нравился  Гурову,
только  постоянная  улыбка  раздражала.  Не  может  нормальный   человек
постоянно находиться в хорошем  настроении,  значит,  Акулов  фальшивый,
изображает. Возможно, Гуров, сам человек сдержанный, улыбающийся  редко,
сталкиваясь  со  своей  противоположностью,  относится   к   Акулову   с
предубеждением.  Но  в  целом  коллега  Гурову  нравился,   ну   слишком
жизнерадостный, так во благо окружающим.
   - Привет, Костя! - Гуров пожал товарищу руку. - Как дела, ничего?
   - У нас делишки. - Акулов взял сыщика под руку, отвел  в  сторону.  -
Как смотрятся наши боевики?
   - Как боевики и смотрятся, - ответил Гуров. - Дерутся,  стреляют,  не
более того. А от кого ты узнал, где я был?
   - Обижаешь, старина, - развел руками Акулов, -  сыщик  не  разглашает
свои источники информации.
   - Костя, жизнерадостный ты мой, - сказал Гуров, когда  они  вышли  на
лестничную площадку и  закурили.  -  Мы  служим  в  организации,  где  в
основном имеют дело с секретной информацией, а течем, как дырявое ведро.
Полковник Гуров ездил проверять подготовку группы захвата. Вроде  секрет
не большой, но трепаться об этом не следует. Если сволочь умная, то  она
и из данного факта может сделать Определенный вывод. Гуров не  кадровик,
сыщик, раз проверяет, значит, готовится. К чему готовится? И так далее.
   - Лев Иванович, так я кому сказал? Тебе. - Акулов привычно улыбнулся.
   - А какое-то трепло сказало тебе, значит, может  сказать  и  другому.
Так я тебе задним числом скажу, что у меня трижды в засаду налетчики  не
пришли.  Так  и  работаем,  треплемся  на  каждом   углу,   преступников
предупреждаем, когда дело срывается, грешим на источник информации.
   Акулов с трудом погасил улыбку, сказал:
   - Ты прав, считай, я ничего не говорил.
   - Ладно. Слушай,  Константин,  я  тут  готовлю  операцию  по  захвату
группы, что грабит и убивает инкассаторов. Я придумал один номер,  позже
объясню, а мне не хватает сыщиков. Боевики,  которых  я  сегодня  видел,
могут только хватать и стрелять, мне нужны живые преступники.  В  каждом
экипаже должен быть ас. У меня имеется Крячко,  Усов,  ну,  я  сам.  Мне
нужно еще двоих. Ты не хочешь принять участие?
   - Ты за старшего? - Акулов улыбнулся. - С удовольствием, давненько мы
вместе не работали. Гуров вздохнул, покачал головой.
   - Мы знаем, что налетчики люди грамотные, следовательно,  знают,  что
статья их предусматривает и  высшую  меру.  А  у  них  как  минимум  два
"Калашникова", может, больше. Какое, к черту, удовольствие? У тебя вроде
семья?
   - Семья. - Акулов кивнул. - Но у меня еще и ты, и другие коллеги. Так
почему они должны лезть, а я нет?
   - Ты прав. - Гуров хлопнул сыщика по плечу. - Договорились. Я скажу о
тебе генералу, когда раздастся звонок, предупрежу.
   - Жду, можешь рассчитывать, - ответил Акулов. Сыщики  пожали  руки  и
расстались.
 
*** 
 
   Наступил  октябрь,  теплый,  в  общем,  бабье  лето.  Москвичи  сняли
промокшие плащи, девчонки вновь обнажили все, что могли, ну а порой  что
и не следовало  бы  людям  показывать.  Московские  бульвары  оделись  в
золотой наряд.
   Сыщикам уголовного розыска подобные радости были чужды, они выжидали,
когда затаившаяся банда продолжит свое кровавое дело.
   Полковник Усов сказал Гурову, что действительно в банде есть  парень,
который  ухлестывает  за  красоткой,  чьи  фотографии  можно  увидеть  в
журналах; недавно девчонку показывали по телевизору,  она  рекламировала
мыло или шампунь. Гуров об этом уже знал, но он  был  также  осведомлен,
что роман фотомодели с налетчиком дал  трещину,  и  сыщик  потерял  свой
источник информации. Он,  источник,  был  слабенький,  большой  роли  не
играл, все зависело от человека полковника Усова.
   Как оно всегда случается, звонок, которого напряженно ждали, раздался
неожиданно: "Московский городской банк на улице Щепкина. Валюту  повезут
куда-то на Щелковское шоссе.  Налетчики  собираются  в  полдень,  точное
время нападения и в каком месте оно произойдет - неизвестно".
   Но коли известны день и место, откуда пойдет  машина  с  валютой,  то
достаточно. Остальное - дело техники. Получив  сообщение,  Гуров  собрал
коллег. Присутствовали полковники Крячко, Усов, Акулов, начальник группы
захвата, тоже полковник, Мирский.
   - Завтра каждый из нас  возглавит  экипаж  из  трех  боевиков,  людей
отберет полковник Мирский, - начал совещание Гуров. - Официальная версия
- готовится захват бандгруппы в районе Звенигорода.  Много  говорить  об
этом не следует, оберегать как бы действительно секретную операцию. Тот,
кто нами интересуется, все равно узнает.
   Гуров расстелил на столе карту Москвы, на которой были  уже  помечены
улица Щепкина и Щелковское шоссе,  проложен  путь  следования  машины  с
валютой.
   - Прежде чем экипажи сядут в машины, предупредите, чтобы люди сходили
в туалет, так как позже, до конца операции, никто из машины  выпущен  не
будет. - Гуров оглядел собравшихся, отметил, что никто не улыбается, все
серьезны, спокойны, как и положено профессионалам. - Банда собирается  в
двенадцать, мы в этот час должны уже отъехать от подъезда, следовать  на
улицу Щепкина, где, по нашим св