я
его суть. Нож всегда при нем. Если парня он искал и  мог  приготовиться,
то Фрищенко убийца встретил случайно. Нож всегда при  нем.  Сам  нож  не
улика, идентифицировать характер ранения с ножом нельзя. Точнее,  можно,
но лишь в случае, если на экспертизу будет представлен не такой же  нож,
а именно тот самый.  В  противном  случае  заключение  будет  общим,  не
уличающим: "Данным ножом могло быть нанесено смертельное ранение". Можно
этим, а можно и тысячью похожих ножей.
   Не крути,  сыщик,  задерживать  убийцу  с  ножом  в  кармане  нельзя,
бессмысленно, человек заявит, мол, время такое, ношу для самообороны - и
умоешься. Важно, какой нож и где держит. Судя по характеру ран, лезвие -
типа стилета, колющее и обоюдоострое, возможно,  лагерное  производство.
Лезвие выскакивает из рукояти, длиной не менее двадцати сантиметров, нож
не  игрушечный,  солидный.  Где  может  держать?  Удобно  пристегнуть  к
щиколотке, но так далеко и неудобно доставать. Брюки вообще не  годятся:
в кармане тяжело, а за поясом слишком явно, так как движение к ножу руки
настораживает.  Где?  Пиджак,  левая  пола,  там  бывает  кармашек   для
зажигалки, можно вдоль полы сделать кармашек побольше. Достал зажигалку,
прикурил, положил зажигалку на место и...
   Возможно. Не факт, но  очень  похоже.  Когда  ты,  сыщик,  перестаешь
фиглярничать и начинаешь думать, у тебя порой получается. Значит,  какой
нож и где он - знаем. Если замахнуться времени нет, то удар наносится от
пояса, то есть  снизу.  Перехватывать  его  следует  левым  предплечьем,
одновременно левой ногой в голень, тут же правой рукой... Если до правой
руки дойдет, ты, сыщик, победил. Вообще-то, ты  мужик  последовательный,
потому начал считать с конца. И правильно,  следует  сначала  убедиться,
как ты атаку отобьешь,  потом  решать,  как  атаку  вызвать.  При  каких
условиях убийца,  человек  легко  возбудимый,  схватится  за  нож?  Если
поймет, что я могу его разоблачить? Что  его  сейчас  может  беспокоить?
След протектора у дачи? Мало. Когда я пришел, Трунин был  жив  и  назвал
убийцу? Хорошо, но не достаточно. Кроме того, Трунин имя  не  назвал,  а
сыщик Гуров в жизни не давал ложных показаний. Убедить  убийцу,  что  он
оставил на месте преступления улику. Она в кармане полковника, он сейчас
идет в прокуратуру. Хорошо и достаточно. Вопрос: почему не передал улику
приехавшему  на  место  следователю?  Ответ:  ночью  власть   в   городе
принадлежала мафии. Недурственно и достаточно  правдоподобно.  Убийца  к
мафии не принадлежит, но уверен,  что  полковник  Гуров  считает  убийцу
человеком  мафии.  Теперь  улика.  Что  она  может  собой  представлять?
Оброненный на месте преступления предмет? Какой предмет? Что у  человека
в карманах? Что он может обронить и не заметить пропажу? Пачку  сигарет?
Неплохо, но убийца не курит. Оставить пальцы  на  стакане  или  бутылке?
Плохо, так как убийца всю посуду со стола сложил в  раковину,  тщательно
вымыл, для верности залил водой. Ручки кресел и дверей  вытерты,  и  это
убийца отлично помнит. За что он мог схватиться и забыть?  Окно?  Плохо.
Так, попробуем восстановить действия преступника после убийства.
   У человека в руке нож, с которого капает кровь. Значит, первым  делом
вымыть нож и руки. Так, он прошел в  ванную,  вымыл  нож  и  руки,  взял
полотенце, перенес посуду, протер мебель, все ручки, налил  ведро  воды,
залил пол комнаты, заткнул сток в раковине,  где  лежит  посуда,  пустил
воду, вытер кран, полотенце бросил в раковину. Все, можно уходить.
   Трунин был жив. Чтобы  не  добили,  лежал  неподвижно,  только  когда
убийца ушел, жертва доползла до стены.  Трунину  даже  удалось  сесть  и
вынуть из кармана пистолет.
   Как убийца выходил на крыльцо? На дверных ручках отпечатков не нашли.
Перчатки? Нет,  в  случае  обнаружения  они  вызовут  ненужные  вопросы.
Носовой платок? Скорее всего. Он достал  платок,  открыл  дверь,  вышел,
закрыл дверь, либо держа в руке носовой  платок,  либо  захлопнув  дверь
ногой.  Все.  Никаких  отпечатков,  оброненных   предметов.   Совершенно
напрасно порой бытует мнение, что преступник всегда оставляет следы.  Ни
черта, часто следов нет, есть только почерк, свидетельствующий об опыте,
спокойствии, некоторых чертах характера.
   Стоп, одернул себя сыщик, отвлекаюсь, хотя о спокойствии и  характере
подумал верно. Убийца очень быстр в  момент  нападения,  в  повседневной
жизни его движения неторопливы, расчетливы, последовательны. Он  человек
обстоятельный. Значит, когда он вышел на  крыльцо,  захлопнул  за  собой
дверь, убрал платок,  то  вполне  мог  дверь  ладонью  прихлопнуть,  для
верности, так сказать, в знак того,  что  дело,  этап  жизни  закончены.
Такое движение естественно, оно в характере убийцы. Главное, он  никогда
не вспомнит, прижал он дверь рукой или нет. Если заявить, что он оставил
на внешней стороне двери отпечатки, он не  сумеет  вспомнить,  делал  он
такое движение или не делал.
   - Ну, сыщик, вперед! - сказал Гуров, встал  и  сбежал  по  проходу  к
арене.
   Прибыл в цирк Орлов, сверкнул генеральским погоном, исчез за железной
дверью медвежьей обители.
   Гуров в кабинете Колесникова взглянул с  отвращением  на  торт,  взял
кружку с чаем и сказал:
   - Оттого у тебя такое пузо, Капитан, что лопаешь торты,  -  и  сел  у
стола.
   Присутствующий  в  кабинете  Сильвер  скосил  хитрый  глаз,  сверкнул
золотым зубом и сказал:
   - Директор должен обладать весом, - и рассмеялся. Капитан  подписывал
какие-то накладные, видимо, их  принес  Сильвер,  дернул  подбородком  и
сердито сказал:
   - Ты, полковник, не знаю, из чего сделан. Слышал,  ночью  еще  одного
порешили, а тебе все хрен по деревне. Ты когда убийцу  поймаешь?  Вчера,
вроде, обещал, - и, не подписав, швырнул Сильверу одну из  бумаг.  -  Ты
меня придурком считаешь? Перепиши по-людски, воруй, но меру знай!
   - Труженика обидеть, что два пальца обмочить, - Сильвер  забрал  свои
бумаги и захромал к двери.
   - Ну? - Капитан навалился на  стол.  -  Ты  большой  молодец,  нашего
говенного  генерала  прихлопнул.  Я  слышал,  он  в  Москве  парится   и
отмывается. Не вернется?
   - Это вряд ли, - Гуров  взглянул  на  часы.  -  Думаю,  генерала  уже
задержали, и вскоре он будет арестован.
   - Я тебе памятник обещал? В городе поставить не разрешат, а  в  своем
дворе я хозяин. Поймай убийцу, полковник, и будешь стоять в бронзе!
   - Ловят бабочек, Капитан. Убийц устанавливают и задерживают, -  сыщик
закинул ногу на ногу, улыбнулся. - А в бронзе меня сваяют в рост или  по
грудки? Еще интересуюсь, я буду в мундире или в цивильном?
   - Что-то  ты  больно  веселый.  Слышал,  из  Москвы  большой  генерал
прибыл?
   - Большой? - Гуров скорчил гримасу. - Росту среднего, мне вот так,  -
он провел ладонью под ухом. - Но вот с такой головой, - и сомкнул руки в
кольцо.
   -  Значит,  урод,  -  сказал  Капитан.  -  Выйдет  на  пенсию,  пусть
приезжает, мы ему номер поставим, будет народ веселить.
   - Передам, - сыщик посерьезнел, - у меня к тебе просьба.
   - Не надо, - быстро ответил Капитан, выставив перед собой ладони.
   - Стерпишь, - сказал Гуров и изложил свою просьбу:
   - Сейчас сюда генерал заявится, так ты о нашем разговоре  помалкивай,
ему пока ничего знать не следует.
   - Это почему, раз у него такая голова?..
   - А в огромной голове огромное количество  мыслей  помещается,  порой
лишние, - перебил Гуров. - Договорились?
   Как на сцене театра, точно на  реплику,  в  дверь  постучали,  и,  не
ожидая ответа, в кабинет вошел генерал Орлов, обменялся  с  Колесниковым
рукопожатием и заговорил так, будто они знакомы многие годы.
   - Алексей Иванович, вы один  из  отцов  города,  неформальный  лидер,
используйте ситуацию, наведите  порядок  в  милиции.  Соберите  в  мэрии
авторитетных, уважаемых людей и помогите кадрам УВД подобрать  людей  на
должности участковых.
   - А генерал? - спросил Колесников.
   -  Вашего  генерала  его  подчиненные  да  и  прокуратура  продали  с
потрохами,  он  в  Москве  задержан.  Когда  я  привезу  документы,  его
арестуют,  пришлют  другого.   Но   не   обольщайтесь:   генерал,   даже
распрекрасный, навести в городе порядок не может, а участковые могут.  Я
вам попозже расскажу, как и  где  подобрать  нужных  парней,  а  пока  я
забираю своего сыщика, нам надо потолковать.
   - Толкуйте здесь, Петр Николаевич, - Колесников вышел из-за стола,  -
я пойду на конюшню, дела.
   Когда  он  вышел,  Орлов  повернулся  к  Гурову,   взглянул,   словно
прицеливался, и сказал:
   - Чую, у тебя новости. Выкладывай.
   - Какие новости? - удивился сыщик. - Ты был в прокуратуре, говорил  с
Москвой, затем с Рогожиным. А я лишь беседовал с сыщиком Гуровым,  да  в
затылке чесал.
   - Лева, ты врать не умеешь, вижу, что-то  придумал,  принял  решение.
Рассказывай.
   - Петр, не изображай  Вольфа  Мессинга,  как  дела  в  прокуратуре  -
понятно, выкладывай, что рассказал Рогожин?
   Орлов чувствовал,  Лева  темнит,  что-то  задумал,  но  генерал  знал
упрямство своего друга: не хочет говорить - уговаривать  бесполезно.  Он
потер лицо, погримасничал и сказал:
   - Как ты и  предполагал.  Шантаж.  Угрожают  убить  медведя,  требуют
достать из-под пола посылку, кому передать, пока не сообщили. Михаил пол
вскрыл, вытащил довольно увесистый тючок, килограммов двадцать, на ощупь
мягкий. Вскрывать я не  стал,  так  как  нужен  специалист.  Говорила  с
Михаилом женщина, он убежден, что она к уголовщине непричастна.
   - Что ты решил? - спросил Гуров.
   - Решение простое, боюсь,  выполнить  его  будет  сложно.  Содержимое
посылки  вытряхнуть,  изготовить  "куклу",  вложить  в  нее  грамм   сто
наркотика, проследить путь следования, задержать получателя.
   - Константин Васильевич Роговой, - сказал Гуров.
   - Заклинило тебя на  этом  толстяке,  ты  ему  прошлогодний  номер  с
крахмалом простить не можешь. Дело не в  получателе,  а  в  исполнителях
транспортировки. Если это героин, то, значит, стоимость  около  двадцати
миллионов долларов, следовательно, исполнители будут высококлассные. А у
нас кто? Эх, нам бы сюда опергруппу МУРа, того же  Станислава  Крячко  с
ребятами.
   - Можно позвонить, но не успеют, - Гуров взглянул на часы.  -  Сейчас
пятнадцать, на вечерний рейс не успеют. Наркотик заберут этой  ночью,  а
скорее всего завтра поутру.
   - Значит, ты да я, да мы с тобой, - усмехнулся Орлов.  -  Признаться,
из меня помощничек весьма хреновый.
   - Не прибедняйся.
   - Нужна засада, а генерал, известно,  говорить-руководить  горазд,  а
сидеть-терпеть,  бежать-драться,  -  Орлов  вздохнул,  -  был  конь,  да
изъездился.
   - Бежать и драться - операцию провалить, а наблюдать - я людей найду.
   - Местных ментов брать нельзя, там чистых  и  нечистых  пятьдесят  на
пятьдесят, не угадаешь, хоть один, да затешется, тогда провал.
   - Нам Колесников своих ребят даст, - ответил Гуров. -  Парни  ловкие,
сильные, выносливые.
   - Артисты? Зачем им ввязываться?
   - Во-первых, они уже ввязались, во-вторых, они мне сегодня еще больше
задолжают, а люди они - гордые, самолюбивые, долги всегда отдают.
   - Ты сумеешь им выдать убийцу?
   - Нет, убийцей начнем заниматься завтра,  -  ответил  Гуров,  открыто
посмотрел другу в глаза, опровергая суждения генерала, что  сыщик  Гуров
врать не умеет. - Ты возвращайся в прокуратуру, а то при  тебе  они  так
решают, а без тебя могут решить иначе, я же занимаюсь подготовкой группы
наблюдения,   инструктажем.   Встречаемся   в   гостинице   часиков    в
десять-одиннадцать.
   - Ты никаких глупостей не задумал?
   - Обижаешь, генерал, мне уже пятый десяток. Орлов взглянул на друга с
сомнением, пробурчал невнятно,  разобрать  можно  было  лишь  "известный
авантюрист" и ушел. Сыщик с довольным видом уселся  в  кресло  Капитана,
вытащил из правого нижнего ящика стола хлеб и колбасу и начал  сооружать
бутерброд.
   Первым, конечно, явился  Сильвер,  сказал,  что  нынче  колбасу  едят
только начальники, включил  электрический  самовар,  достал  из  кармана
краюшку ржаного хлеба с салом. Естественно, что вторым в кабинет  пришел
Классик, от него слегка попахивало, но он был, как сам выразился, "трезв
до неприличия". Потом дверь уже практически  не  закрывалась.  Приходили
руководители номеров,  прибыл  и  администратор  Жуков  в  сопровождении
неизменной Матильды, через несколько минут в кабинете собрались все, кто
был и вчера, когда сыщик  сказал,  что  готовится  арест  убийцы  и  его
руководителя. Последним пришел хозяин, принес огромную коробку с тортом.
Гуров, уступая место, вышел из-за стола, но Колесников махнул рукой.
   - Сидите уж, как-никак вы полковник, а я  только  Капитан.  Сидите  и
рассказывайте, кого вы вчера схватили и как наша  доблестная  милиция  в
очередной раз лопухнулась?
   - Рассказывать нечего, а что есть, то пока нельзя.
   - Не положено, - изрек Сильвер.
   - Совершенно секретно, - добавил Классик.
   - Вы, извините, изволите мою колбаску кушать,  сказал  Колесников.  -
Хозяин, гость, дело  житейское.  А  вот  что  люди  налоги  платят,  вам
огромную зарплату выдают, а вы мышей не ловите, в  секреты  играете,  то
это не житейское дело, а просто безобразие!
   - Вот так мы вам со всей прямотой и объявляем! - заявил Сильвер.
   Колесников собрал людей  и  направлял  разговор  по  просьбе  сыщика.
Директор  также  по  просьбе  полковника  объявил  сегодня  выходной,  а
вечернее представление перенес на утро воскресенья,  приписав  в  афише,
что желающие могут билеты сдать, а пришедшие в воскресенье дети  получат
гостинцы.
   - Друзья, не берите за горло, - миролюбиво ответил Гуров. - Вы мне  у
гостиницы помогли, я тоже кое-что для города сделал,  как  выражаются  в
определенных кругах - мы по краям.
   - Ну что-то нельзя сказать, а что-то и  можно,  -  сказал  кто-то  из
гимнастов.
   - Ну, что можно? - Гуров развел руками. - Моя накладка, я опоздал. Не
хотел я раньше убийцы приезжать, машину  не  спрятать,  можно  спугнуть,
потому тянул. Уж что они не поделили? Только когда я приехал, хозяин был
уже...
   - Мертвец! - сказал Сильвер.
   - Живой, даже разговаривал, но до приезда "скорой" не дотянул.
   - Если говорил,  то  имя  убийцы  должен  был  назвать,  -  убежденно
произнес Капитан.
   - Назвал, - неохотно ответил сыщик. - Только не имя, а кличку.
   - Значит, махровый! - изрек Сильвер.
   - Сильвер, Классик, Капитан, - улыбнулся Гуров. - Вы все махровые?
   - Я точно махровый, только пьяница,  -  сказал  Классик,  -  а  какая
кличка? Может, мы знаем?
   - Возможно, только этот вопрос вам зададут в прокуратуре. По  заданию
сыщика Колесников начал активно наступать:
   - А следы? Как ни читаешь о доблестных сыщиках,  они  всегда  находят
следы. Какой-нибудь крохотный волосок обнаружат - и преступнику конец.
   - Бумага все терпит, - Гуров оглядел собравшихся, мазнул взглядом  по
предполагаемому убийце.  -  След  машины  у  крыльца,  одна  покрышка  с
дефектом, эксперты сняли слепок. Мы машину, конечно, найдем.  Но  хозяин
ведь может заявить, что был дома и не знает, кто и  куда  ночью  на  его
машине ездил.
   - А пальцевые отпечатки? - гнул свое Колесников.
   - Преступник - не сопливый пацан, опытный, профессиональный убийца, -
ответил Гуров. - Он всю посуду вымыл, поверхности стола, стульев протер,
ручки дверей  не  забыл.  Нашел  я  один  пальчик,  -  сыщик  достал  из
нагрудного кармана квадратик пленки, взглянул на свет. - Только чей он?
   Присутствующие слушали, затаив дыхание,  многие  непроизвольно  стали
разглядывать свои пальцы. Высказался, конечно, Сильвер:
   - Вы же его смажете!
   - Невозможно, пленка двойная, отпечаток на  внутренней  стороне.  Вот
если этот пальчик совпадет с отпечатками владельца машины, тогда  петля,
- Гуров убрал пленку, погладил нагрудный карман. - Если совпадет.
   - Как же он все вымыл, а  отпечаток  все  равно  оставил?  -  спросил
Колесников.
   - Как говорится, на всякого мудреца довольно  простоты,  -  улыбнулся
Гуров. - Убийца на крыльцо вышел,  думаю,  дверь  ногой  закрыл,  а  тут
расслабился  и  рефлекторно  дверь  рукой  прихлопнул.  Ну  это  я   так
предполагаю, может, все иначе, жизнь покажет.
   - Странно, Лев Иванович, у вас одна прямая улика, а вы ее  в  кармане
таскаете? - сказал Колесников и продолжал:
   - Ведь ночью на месте следователь прокуратуры присутствовал, чего  же
ему эту пленочку не передали?
   Вопросы эти подготовил сыщик, боялся, что их задаст себе убийца и  не
найдет ответа. А если нет ответа, то полковник  просто  врет,  ничего  у
него нет, внимание на себя провоцирует.
   - Почему? - сыщик  изобразил  смущение.  -  Потому!  В  городе  часть
милиции и прокуратуры коррумпирована, отдашь  кому  попало,  там  пленку
подменят, и с концами. Сейчас власть прибыла, местные в сознанку  пошли,
кто не сильно увяз, перекрестился.  Я  сейчас  в  прокуратуру,  -  Гуров
взглянул на часы, - там в присутствии генерала оформим, копию сделаем.
   Сыщик словно опомнился, что слишком много  болтает,  и  резко  сменил
тон:
   -  Все,  пресс-конференция  окончена,  доживем  до  завтра.   Алексей
Иванович, у меня колесо спустило, запаски нет, так я пешком  пойду,  тут
ведь недалеко. Объясни, как побыстрее добраться.
   - Не Москва, у нас все недалеко, - Колесников взял лист бумаги, начал
чертить и объяснять.
   Артисты  начали  расходиться,  заговорили  о  своих  профессиональных
делах, лишь Сильвер пытался  Капитана  поправить,  давал  советы  и  все
талдычил про какой-то проходной двор, да Классик, ткнул длинным  пальцем
в чертеж, сказав, что в этом месте яма.
   - Стоп, господа артисты! - крикнул Колесников. - Минуточку!  Кто  там
убег, вернитесь! Я вам дал выходной не для того, чтобы  вы  бросились  к
ящику и смотрели  на  рыдания  "Богатых"!  Сегодня  генеральная  уборка.
Привести в порядок свои помещения, проверить реквизит, что надо  чинить,
тащить сюда. Я все проверю, кто схалтурит, намылю холку!
   Когда все разошлись, Колесников спросил:
   - Как я смотрелся?
   - Класс! - сыщик показал большой палец.
   - Не скажешь, кто?
   - Остерегусь, скажу лишь, что не твой служащий. -  Гуров  помедлил  и
добавил:
   - Думаю, что не твой.
   - Артист? - Колесников посмотрел в  потолок,  дернул  подбородком.  -
Легче, но все равно дерьмо. А он тебя не зашибет? Может, подстраховать?
   - От удара ножа не подстрахуешь, а вот подождать меня в  определенном
месте было бы совсем неплохо. Я  для  того  и  попросил  тебя  людей  от
выступлений освободить, а из цирка не выпускать.
 
*** 
 
   Все работали, сыщик болтался  без  дела,  ждал  наступления  темноты,
чтобы  создать  для  убийцы  условия  наибольшего   благоприятствования.
Болтался-то он без дела, но был предельно внимателен,  не  давал  никому
оказываться у него  за  спиной,  выкладки  выкладками,  психология  вещь
хорошая, но чем черт не шутит, а жизнь одна, другой не  выдадут.  Он  не
проходил близко от портьер, боковых проходов, старался  держаться  среди
людей, хотя и помнил, что Клыка зарезали в толпе.
   - Господин полковник, сказали, что торопитесь, а сами бродите, словно
тень отца Гамлета, -  сказал  подошедший  Классик,  подмигивая,  и  чуть
вытащил из кармана фляжку коньяка.
   - Может, по глоточку?
   - Можно, а штрафные санкции? - улыбнулся  сыщик.  Уж  Классика-то  он
исключал полностью, однако фляжку отклонил.
   - После вас.
   Артист понял, лицо у него вытянулось еще больше, хлебнув  из  фляжки,
сказал:
   - Ну да, а то у меня иной возможности не было.
   - Извини, рефлекс, профессия.  Извините,  -  сыщик  сделал  несколько
глотков, спохватился. - Хотите, я у Капитана займу? Мне он не откажет.
   - Спасибо за заботу, но у меня сегодня есть запас.
   - И вам спасибо и всего наилучшего, мне пора,  -  сыщик  ощутил,  как
тепло разлилось по телу. Он напряг мышцы, расслабился, кивнул артисту  и
направился к выходу.
 
*** 
 
   Сыщик