кофе.
   - Останьтесь и можете курить, - Лиана взяла себя в руки. - Я верю, вы
великолепный сыщик, но не понимаете ситуации.
   Гурову стало скучно, хотелось на волю, остаться  одному  и  подумать.
Если Авдеев прав, и девушку убили только лишь затем...
   Гуров вернулся, хотел улыбнуться и пошутить, не получилось ни того ни
другого. Он лишь молча кивнул, посмотрел на хозяйку внимательно, перевел
взгляд на стол и только сейчас увидел  листок  блокнота,  который  лежал
рядом с чашкой мадам. На оборотной стороне листка было что-то написано.
   - Верно, - Лиана тронула листок кончиком пальца,  -  вы  не  смотрите
телевизор, не слушаете радио?
   -  Практически  нет,  -  ответил  Гуров.  -  Когда  работаю,   смотрю
развлекательные программы. - После паузы зачем-то добавил:
   - Редко, крайне редко.
   - Значит, вы совсем темный.
   - Безусловно, - радостно согласился  Гуров,  заставил  себя  оторвать
взгляд от листка, - значительно темнее, чем вы можете представить.
   - Тогда вы не можете расследовать это убийство.
   - Не знаю.
   - Чего не знаете? - теперь Лиана смотрела на Гурова с любопытством.
   Жену спикера поражала наивность полковника, даже  детскость,  которая
внезапно появилась в глазах сыщика.
   - Нельзя расследовать  политическое  убийство,  ничего  не  смысля  в
политике.
   - Наверно. Я никогда не разыскивал убийц среди политиков...  -  Гуров
смешался. - Я  хотел  сказать,  что  не  разыскивал  убийц,  совершивших
преступление по политическим мотивам. Однако...
   - Может, не  стоит  и  начинать?  -  перебила  Лиана,  чуть  было  не
улыбнулась.
   - Однако розыск убийц - моя профессия, - упрямо продолжал Гуров. - Вы
ведь не пошлете на розыск  политолога?  Политика,  говорите?  Застрелили
девушку, вся вина которой заключалась в том,  что  она  служила  в  этом
доме. Убил наемник-профессионал. Послали  его  тоже  профессионалы.  Так
организовать убийство - не у микрофонов суетиться, у ваших политиков  на
такое дело ума не хватит и кишка тонка.  Я  достану  его!  А  какие  там
мотивы, какой политики, пусть прокуратура да ваш супруг разбираются!
   - И вас не интересует?
   - Абсолютно!
   - Чего же вы лезете? На таком деле просто голову потерять.
   - Чего лезу? -  опешил  Гуров.  -  Человека  убили!  -  Он  кашлянул,
застеснялся своего пафоса. - И начальник велел, я офицер, обязан...
   - Начальник? - Лиана перевернула лежавший перед ней листок. - Генерал
Орлов? Звоните. Он вас разыскивает.
   - Так  какого  черта?  -  пробормотал  Гуров,  подошел  к  столику  с
телефонами, быстро набрал номер, услышал голос друга и сказал:
   - Я слушаю тебя.
   - Срочно приезжай! Сколько сейчас? Уже девять? Давай в  Кремль,  тебя
вызывают в аппарат президента.
 
*** 
 
   Геннадий Артурович Бланк впервые не мог найти исполнителя. Еще будучи
сопливым Генкой, он без всякого  труда  срывал  урок,  сидел  на  первой
парте, удивленно хлопал  рыжими  ресницами  и  сочувственно  смотрел  на
творящийся вокруг беспорядок. В жизни все можно  устроить,  надо  только
знать, кому, когда и что именно сказать.
   В университете Геннадия оскорбила первая красавица курса. Через месяц
случилась  пьянка,  два  здоровенных  студента  красавицу  изнасиловали.
Скандал замять не удалось, богатырей судили, а девушка  из  университета
ушла.
   Значительно позже,  когда  Бланк  уже  стал  Профессором,  как  ранее
говорилось, глупые  "авторитеты"  решили  его  ликвидировать.  Известно,
оружие создано для стрельбы, и  трупы  никто  не  считал.  И  Бланк  тут
оказался  в  стороне,  только  самые  умные   спустя   некоторое   время
сообразили, каким образом была организована битва между кланами.
   Он  был  превосходный  психолог  и  стратег  и,  решив  ликвидировать
шустрого сыщика, подошел к решению вопроса обстоятельно, с присущей  ему
серьезностью. Бланк остановил свой выбор на быстром на расправу торговце
наркотиками, который не знал  Профессора,  но  слышал  о  нем  от  людей
серьезных.  Он  позвонил  торговцу  и  вкрадчивым  голосом   посоветовал
очередную партию товара задержать. Так как  Бланк  назвал  точный  объем
партии  и  ее  местонахождение,  не  грозил,  не  требовал  денег,  лишь
предупреждал об опасности, "авторитет" поцокал языком и поинтересовался,
какие есть способы иные, кроме задержки груза. Бланк назвал свою  кличку
и повторил предупреждение.
   - Я тебе много должен, Профессор, - сказал авторитет.  -  Скажи,  кто
мной занимается. Я буду тебе должен еще больше.
   Тогда Бланк якобы очень нехотя назвал фамилию и должность сыщика.
   "Авторитет",   как   сейчас   принято   говорить,   лицо   кавказской
национальности, имел за собой  не  одну  загубленную  жизнь,  уже  давно
находился в  розыске,  кроме  вышки,  его  ничего  не  ждало.  Бланк  не
сомневался, какое решение примет  столь  "заслуженный  человек",  однако
ошибся. Тот долго молчал, снова поцокал и сказал:
   - Хорошо, спасибо, брат. Скажи, через кого  я  должен  передать  твою
долю?
   Бланк назвал посредника и, разочарованный, повесил трубку.  Еще  двое
убийц отказались иметь дело с полковником Гуровым. Бланк  чуть  было  не
пал духом, когда  неожиданно  объявился  посредник,  который  Профессора
знал. Бланку такой оборот дела крайне не понравился,  его  отношения  не
изменил плотный конверт с долларами, плата за "предупреждение".
   Но  когда  посредник   намекнул,   что,   кажется,   догадывается   о
затруднениях Профессора и, возможно, существует человек,  способный  эти
затруднения  разрешить.  Бланк  сменил  гнев  на  милость  и  согласился
незваного гостя выслушать.
   - Профессор, никто не знает, и я ни о чем  понятия  не  имею,  -  так
начал свое вступление посредник. - На  свете  мною  соблазнов,  у  людей
много  страстей.  Власть.  Золото.  Женщины.  Существует  один  человек,
который жить не может без героина. Человек не знает не только  тебя,  он
не знает и меня, но я этого-человека знаю...
 
Глава шестая 
ИНТРИГИ 
 
   Около тридцати лет, рост  примерно  сто  семьдесят  пять,  вес  около
семидесяти, волосы русые, лицо овальное, кожа чистая, глаза карие. Одет:
темно-серый  однобортный  импортный  костюм,  белая   рубашка,   галстук
вишневого цвета в косую полоску. Особые приметы:  тихий,  интеллигентный
голос, слова чуть растягивает, часто смотрит на  свои  руки...  Примерно
так описал бы полковник Гуров чиновника, который  его  принял  в  Кремле
около половины одиннадцатого вечера.
   Имени-отчества Гуров не расслышал,  так  как  чиновник  произнес  его
вскользь, выделил слово "помощник". Чей конкретно помощник, не  уточнил,
полагая,  что  посетитель  должен  знать  либо  догадываться.  Гуров  не
представился и  кабинет  осматривать  не  стал,  надоели  ему  кабинеты,
полированная мебель, телефоны, факсы-шмаксы, сел на предложенный стул  и
начал изучать ухо помощника. Сыщик прекрасно знал,  что,  если  смотреть
человеку в лоб или в ухо,  человеку  становится  неуютно,  дискомфортно,
вроде смотрят ему в лицо, а глаза не встречаются. Полковник не был злым,
просто не любил чиновников.
   - Лев Иванович, нас интересует,  как  продвигается  расследование,  -
спросил помощник, безуспешно пытался перехватить  взгляд  Гурова,  начал
рассматривать свои руки.
   - Следствие ведет  прокуратура.  Я  занимаюсь  розыском,  -  поправил
Гуров. Отметил, что стареет, раз пытается поддеть чиновника.
   Полковник был крайне раздражен. В первую очередь, на своего  друга  и
начальника генерала Орлова. Петр, человек незаурядного ума,  выдержки  и
самоуважения,  узнав  о  вызове  в  аппарат  президента,  разволновался.
Генерал, разбирающийся в  бюрократических  играх  в  десятки  раз  лучше
Гурова, прекрасно понимал, что  президент,  естественно,  полковника  не
примет. Скорее всего, президент о существовании Гурова не знает, как  не
ведает о вызове розыскника клерками. Генерал Орлов заглядывал  в  глазки
костлявой, когда президент еще карабкался по партийной лестнице, а  этот
сопляк и не родился вовсе. Ну не испугался Петр, оправдывал друга Гуров,
но разволновался точно, сказал,  мол,  будет  ждать  моего  возвращения.
Словно сыщик не нравоучения отправился выслушивать, а пошел  брать  один
на один особо опасного, который под расстрельной статьей бегает.  Боится
старик, что я тут дровишек наломаю. Гуров хмыкнул и невольно улыбнулся.
   - Вы не улыбайтесь, а докладывайте, - сухо произнес помощник, - когда
вы убийцу поймаете?
   Гуров мог ответить,  что  ловят  бабочек,  преступников  задерживают,
сдержался, пожал плечами:
   - Стараюсь.
   - Когда? Нас интересует - когда?
   - Жизнь покажет. Полагаю, как ФБР убийцу Джона Кеннеди разыщет, тут и
я подоспею.
   - Как? - Помощник привстал, нижняя губа у него  отвалилась,  и  Гуров
отметил, что в словесном портрете нужно упомянуть мелкие, редкие зубы. -
Вы не ФБР, мы не в Америке... -  помощника  прервал  телефонный  звонок,
чиновник перехватил трубку так поспешно, как подхватывают  кастрюльку  с
убегающим молоком. - Слушаю! Да. Здесь. -  Он  покосился  на  Гурова.  -
Беседуем. Оптимистично. Хорошо. - И осторожно положил трубку.
   - Уважаемый Лев  Иванович,  -  помощник  сцепил  пальцы  в  замок,  -
начинается предвыборная  кампания.  Сегодня  зарубежные  радиостанции  и
отдельные газеты  упомянули  о  прискорбном  инциденте,  все  переврали,
заявив о покушении на спикера парламента. Одна  газета  даже  осмелилась
изобразить президента с пистолетом в руках.
   Гурову хотелось спросить, есть ли у президента алиби, но  сыщик  лишь
вздохнул. Помощник по-своему расценил вздох полковника и приободрился.
   - Мы все очень болезненно восприняли  известие  о  выстреле,  который
прозвучал настолько не вовремя.
   "Не прозвучал, а убил ни в чем не повинного человека", - думал Гуров,
но дал зарок молчать, рта не раскрыл.
   -  Сегодня  шепот,  завтра  разговор,  затем  крик.  Начнут  клеймить
правительство, исполнительную власть, которая не  может  обуздать...  Вы
понимаете?
   Решив, что вопрос освобождает его от молчания, Гуров ответил:
   - Конечно. Предвыборная кампания, а в России стреляют на каждом углу!
В Москве и Питере убивают ежедневно, на окраинах державы трупы и считать
перестали!
   - Да-да, конечно... Согласен, - бормотал  помощник.  -  Но  нас,  Лев
Иванович, интересует лишь одно конкретное дело, перспективы...
   Дверь кабинета открылась, на пороге стоя невысокий  плотный  мужчина,
улыбался.
   - Лев Иванович, сколько лет! -  Мужчина  вошел  в  кабинет,  протянул
руки.
   Крепкая, литая фигура, размашистые жесты, крепко  посаженная  голова,
из-под толстой губы золотой клык... Совков! Виктор Юрьевич Совков! Шесть
лет назад работал на Петровке в Управлении кадров.
   - Не узнал! А еще сыщик! - Совков всадил свою ладонь в руку Гурова.
   - Здравствуй, Виктор Юрьевич, - Гуров улыбнулся через силу.
   - Извини, Одежка, я у тебя героя забираю, - сказал Совков, мазнул  по
помощнику взглядом, было ясно, кто тут начальник.  -  Заглянем  ко  мне,
вспомним, как служили-воевали!
   Совков обнял Гурова  за  плечи,  повел  к  дверям,  словно  больше  в
кабинете никого и не  было.  Гуров  не  выдержал,  обернулся  и  кивнул.
Помощник, словно ему и не плюнули  в  лицо,  быстренько  раскладывал  на
столе бумаги, вооружался.
   В другом безликом кабинете, размером  побольше,  Совков  прошелся  по
ковру, взмахнул рукой:
   - Располагайся, Лев Иванович, чувствуй себя как дома.
   - Просторно живете, - Гуров подошел к окну.
   - Теперь наша власть!  А  победителей,  как  известно,  не  судят!  -
хохотнул Совков, хитро прищурился, шевельнул густой бровью и  достал  из
шкафа, конечно же, бутылку коньяка, стаканы, лимон и воду.
   Когда они виделись  последний  раз,  Совков  клеймил  зеленого  змия,
ратовал за трезвую  Русь.  Гуров  не  удивился  ни  коньяку,  ни  вообще
пребыванию Совкова в Кремле на какой-то не самой последней должности.
   - Лев Иванович, кто старое помянет, тому глаз  вон!  -  Совков  щедро
плеснул в стаканы. - В ЦК меня тогда силком забрали! Я же не самолично в
эту банду рвался.
   Не упомяни чиновник о своем уходе с Петровки в аппарат ЦК, Гуров бы и
не вспомнил той паскудной истории.
   Кадровики  носят  форму,  неожиданно  Совков  появился  в  конторе  в
штатском. Начал бегать по коридорам,  сыпать  указаниями.  Вскоре  Гуров
узнал, подписан приказ о переводе кадровика в административный отдел ЦК.
Это было не просто  повышение,  а  перевод  человека  в  иное  качество.
Инструктор   административного   отдела   разговаривал   с   начальником
управления на равных, остальных, которые суетились по коридорам, корпели
над бумагами,  выезжали  на  рынки,  вокзалы,  мерзли  либо  парились  в
засадах, такой человек просто не замечал.
   Три дня Совков сдавал дела, с озабоченным лицом  бегал  по  огромному
зданию, появляясь в отделах, где  бывшему  кадровику  совершенно  нечего
было делать. Наконец он залетел и в МУР. Солидное подковообразное здание
по адресу: Петровка, 38 - знает любой москвич. Почему-то всю эту  махину
ассоциируют с МУРом, на самом деле розыскники занимают лишь два этажа  в
одном из трех корпусов. Так вот, заскочил Совков в  розыскные  коридоры,
где за недолгую службу и не бывал ни  разу,  -  в  кадрах  он  курировал
другое направление.
   Сейчас Гуров не мог вспомнить, из-за  чего  начался  сыр-бор.  То  ли
кто-то из оперативников матюгнулся прилюдно, может, взглянул на будущего
руководителя непочтительно. Совков неожиданно тонким голосом закричал:
   - Ты с кем пререкаешься, мент? Да я с тебя погоны сниму!  Как  раз  в
этот момент и вышел из своего кабинета Гуров, он знал  Совкова  в  лицо,
знал, что кадровик уходит в ЦК, и как можно миролюбивее сказал:
   - Виктор Юрьевич, можно сказать, московская милиция  тебя  в  большие
люди вывела. С тебя, по русскому обычаю, причитается.
   - А, герой нашего времени! -  воскликнул  Совков.  -  Герой  плаща  и
кинжала. Ты, Гуров, учти, я твои дела теперь лично смотреть буду!
   Гуров якобы взял Совкова под руку, на самом деле  сильно  сдавил  ему
нерв локтевого сустава, повел по длинному коридору, шутливо ответил:
   - Приятель на Старой площади - дело хорошее...
   - Отпусти... Больно...
   - Это еще не больно, - улыбался Гуров. - Вот когда я тебя,  паршивца,
подальше отведу, тогда сделаю больно...
   Так они расстались пять лет назад, а сейчас Гуров  стоял  в  кабинете
Совкова,  понимал,  что  чиновник  ничего  не  забыл,  забывать   и   не
собирается.
   - Какое старое? - изумился  Гуров.  -  Вместе  служили  на  Петровке.
Теперь ты в Кремле устроился, я в министерстве  пригрелся.  -  Полковник
привычно пожал плечами. - Так ведь годы, как ни крути, а  пятый  десяток
разменяли.
   - Да-да, верно, - Совков хотел тонко улыбнуться, но лишь торжествующе
ощерился. - Ты умный, понимаешь, пригласили тебя не  на  рюмку  коньяку.
Мне приказано в срочном порядке ознакомиться с результатами твоей работы
и доложить.
   - Учли твое боевое  прошлое,  потому  оказали  доверие,  -  понимающе
произнес Гуров. - Не завидую... Результатов у меня нет, честно  сказать,
и не предвидится...
   И тут Совков доказал, что совсем не глуп и в розыскном деле мало-мало
соображает.
   - Так не бывает. Лев Иванович,  -  он  кивнул  Гурову  и  выпил  свой
стакан. - Ты  работал,  значит,  есть  результат,  пусть  отрицательный.
Расскажи.
   - Не могу. Ты не имеешь допуска к секретной информации, - Гуров  пить
не стал, поставил стакан на стол. - Ты сам служил, понимаешь.
   - Ага! - Совков  вытянул  палец.  -  Значит,  информация  существует!
Выкладывай, я имею все допуски.
   - Слова. Я даже не знаю твоей должности.
   - Я советник по безопасности.
   - Не уверен, что такая должность существует, - усмехнулся Гуров. -  В
лучшем случае ты в аппарате советника. И  не  будем  тратить  время.  Ты
употребил слово "безопасность".  Так  вот,  обращайтесь  в  Министерство
безопасности, пошлите официальную бумагу, большие генералы  напишут  вам
ответ.
   Чувствовалось, что ничего иного Совков услышать и не ожидал, гонор  у
него пропал, он вздохнул, съежился, взглянул жалостливо. И  Гуров  понял
причину столь неожиданного вызова.
   Президент, узнав о выстреле в резиденции спикера  -  своего  главного
соперника в предвыборной кампании - шарахнул кулаком, мол, разбирайтесь,
черти  окаянные!  Президент,  как  королева,  должен  быть  выше  всяких
подозрений. Прислужники вылетели из кабинета, собрались на малый  совет,
начали насиловать телефоны и вскоре услышали фамилию Гурова. И тут из-за
последней спины, стремясь выслужиться, Совков и брякнул, мол,  полковник
Гуров - мой наилучший приятель, свой парень.
   - Тебя за язык  тянули,  подполковник?  -  спросил  Гуров,  умышленно
назвав милицейское звание Совкова. - Зачем похвастался, что знаешь меня?
Теперь хлебай полной ложкой. Как я понимаю, от тебя результата ждут?
   - Сегодня, - Совков съежился и чуть слышно добавил:
   - Сейчас.
   - И кто именно?
   Ответ чиновника прозвучал невнятно, однако Гуров догадался и спросил:
   - Госсекретарь?
   Совков лишь кивнул.
   - Так передай госсекретарю, мол, сыщик Лев Иванович Гуров может с ним
переговорить, перекинуться парой слов.
   Гуров понимал, что говорит неподобающим тоном, но удержаться не мог.
   - Не положено, - словно в казарме, ответил Совков. - Он не  примет...
Да я и не знаю, где он сейчас, ведь каждая минута расписана.
   - Когда будет положено, включите меня в распорядок дня. В  моем  доме
крыша не горит. - Гуров кивнул и пошел к дверям.
   - Полковник! Господин полковник! - Совков схватил Гурова за рукав.  -
Обождите! Я сбегаю узнаю!  Присядьте.  Вот  журнальчики...  Я  быстро...
Вдруг повезет!
   Встречу с госсекретарем Гуров везением не считал.  Он  редко  смотрел
телевизор, но лицо госсекретаря представлял  хорошо,  лицо  не  вызывало
симпатий. Но президент не дурак, последние до трона не  добираются.  Там
может оказаться человек любой окраски, дураки - никогда.  Хотя...  Гуров
начал припоминать, понял, что никого из прошлых  правителей  практически
не знал. Короче, подвел итог сыщик, президент не дурак, и госсекретарь у
него должен быть человек с  головой.  Значит,  от  него  можно  получить
качественную информацию. Интересно, какой совет мне сейчас дал бы  Петр?
Скорее всего, посоветовал бы не лезть, держаться нейтрально. Мол,  сотни
людей нуждаются в нашей помощи, а там, наверху, есть своя служба,  пусть
колупаются... Но ведь ты послал меня! - возразил начальнику  Гуров.  Ах,
тебе приказали! А  ты  мне  приказал  и  помалкивай!  Мы  с  тобой  люди
служивые. Пожарник не выбирает пожар по своему вкусу, куда послали,  там
с огнем и сражайся.
   - Лев Иванович,  вы  как  профессионал  считаете  возможным  раскрыть
убийство? - спросил госсекретарь.
   Худощавый,  среднего  роста,  с  узким  незапоминающимся   лицом,   в
аккуратном  костюме,  белой  рубашке  и  при  галстуке,  он  походил  на
чиновника среднего ранга, а не на политического деятеля, одно из  первых
лиц державы.  И  голову  он  по-птичьи  держал  чуть  набок,  отчего  на
собеседника смотрел одним глазом,  и  лет  ему  было  около  сорока,  мы
привыкли, что руководитель и в шестьдесят считается молодым, - в  общем,
госсекретарь Римас Антонович Пурас -  имечко  для  России  подходящее  -
впечатление производил несерьезное.
   И Гурову высокопоставленный чиновник не нравился,  но  сыщик  отметил
уверенные, несуетливые движения, мягкий голос, главное, что  человек  не
пытается произвести впечатление, давить авторитетом, но и не заигрывает,
а просто и четко определяет дистанцию.
   - Установить убийцу? - уточнил Гуров.
   - Естественно. А что же еще? - удивился Пурас.
   - Джона Кеннеди, видимо, убил Освальд, но убийца, естественно, не он,
- сказал Гуров. - Исполнителя, возможно, установим.
   - Нам этого достаточно. Я не специалист, но, насколько мне  известно,
сегодня нет необходимости прибегать к варварским методам, чтобы выну