кошный "мере".
   Если вы хотите изменить внешность, учили в свое время  Бориса  Галея,
думайте не о дурацких париках и усах, а измените свой социальный статус,
стиль.  Такие  расходы  он  мог  себе  позволить,  и  за  два  часа   до
назначенного времени  по  Сущевскому  валу  шел  солидно,  но  несколько
старомодно одетый  мужчина.  Галей  был  в  пальто  и  в  шляпе,  из-под
шелкового кашне выглядывали белоснежный воротничок рубашки и галстук, на
ногах черные сверкающие ботинки. Утром он зашел в салон-парикмахерскую и
постригся. Сделал маникюр, побрызгался французским одеколоном.
   Работая в наружке, Галей  научился  видеть  улицу,  легко  сортировал
прохожих, запоминал машины, которые то и дело останавливались у тротуара
и вскоре отправлялись по  своим  делам.  В  общем,  когда  у  дома  пять
притормозил знакомый кремовый  "Мерседес",  Галей  не  сомневался,  что,
кроме него самого, никто данную машину не поджидает.
   Он подошел к дверце водителя, слегка наклонился, спросил:
   - Если разрешите, я сяду сзади, Михаил Михайлович? -  обошел  машину,
снял шляпу и сел позади удивленного Карасика.
   Бизнесмен никак не ожидал увидеть такого денди,  но  виду  не  подал,
сказал:
   - Деньги  я,  конечно,  не  привез,  уважаемый,  но  обсудить  вопрос
согласен.
   Галей  демонстративно  проверил,  нет  ли  у  Карасика   записывающей
электроники, усмехнулся:
   - Заказ ваш понятен, кроме денег, других вопросов не существует.
   - Но раньше вы работали без предоплаты.
   - Не надо торговаться. Пятьдесят штук баксов, и нет проблем.
   - У вас "Шанель"? - неожиданно спросил Карасик.
   Галей сжал рыхлое плечо бизнесмена и сказал:
   - Я представляю фирму, которая не задает вопросов и  не  отвечает  на
них.
   - Простите, но одеколон...
   - Кончай придуриваться или ты кого ждешь? - перебил Галей.
   - Как можно? - искренне возмутился Карасик. - Ни одна живая  душа  не
знает...
   - Потому и твоя душа живая, - вновь перебил Галей. - Ты мастер своего
дела, мы  -  своего.  Бабки  при  тебе,  дай  сюда,  я  пошел,  качество
гарантируем, а  сегодняшним  днем  жизнь  не  кончается.  -  Он  говорил
негромко, монотонно, не делая пауз. - Раз уж телефон брата знаешь,  буду
нужен, позвони, скажи: срочно нужен сантехник, и я найду тебя.
   Как загипнотизированный,  Карасик  вынул  из  кармана  приготовленный
конверт, отдал, и Галей легко выпрыгнул из машины.
   Это не одиночка и не уголовник, думал  бизнесмен,  провожая  взглядом
стройную фигуру в дорогом пальто и шляпе. Кроме убийцы, на  улице  никто
так одет не был. Это бывший комитет, ликвидаторы. Дисциплина и  порядок,
держат марку, за банкира в сопровождении  одна  цена,  за  Яшку  Исилина
иная. Если я ошибусь, меня шлепнут бесплатно.
   Через два дня Карасик узнал, что его бывшего  подручного  зарезали  в
троллейбусе.
   Галей отлично знал, что сыскная  служба  группирует  преступления  по
почерку, потому отказался от  пистолета,  вытащил  из  тайника  узкий  и
острый, как шило, стилет, который купил  за  бесценок,  еще  обучаясь  в
школе КГБ. Стилет был укреплен в ручке  зонта,  вынимался  легко.  Борис
назначил встречу Яшке Исилину у "Макдональдса", предупредив, что  машина
не нужна. Проходя мимо покуривающего беспечно Исилина, Борис шепнул:
   - Мы незнакомы, следуй за мной, - и прошел к троллейбусной остановке,
где толклись несколько москвичей.
   Исилин взглянул удивленно - зонт в руке  Галея  вызвал  у  беспечного
Яшки  лишь  улыбку  -  и  покорно  махнул  на   ступеньку   подъехавшего
троллейбуса,  вежливо  пропустив  вперед  женщин  с  сумками  и   тяжело
вздыхающего пенсионера.
   Если бы человек знал, какой шаг будет последним в его жизни! Не дано,
и слава богу! Исилин шагнул легко, легко вошла и острая сталь точно  под
левую лопатку, смертельно кольнула сердце. Исилин  не  издал  ни  звука,
плотно зажатый между москвичами - иногородние практически этим маршрутом
не ездили, - стоял, двигаясь, словно живой. Занятые, всегда опаздывающие
люди передвигали труп с места на место.
   Борис Галей соскочил на следующей остановке, пересек Тверской бульвар
и сел в свои "Жигули", которые загодя оставил у нового МХАТа.
 
Глава 9 
 
   Еще когда  Исилин  был  жив,  Виктор  Иванович  Якушев  отметил  свое
сорокалетие. Роста он был  среднего,  но  за  счет  стройности,  летящей
походки и гордой посадки головы казался высоким. Сероглазый  блондин,  с
ухоженными  усами  над  красивыми,  слегка  полноватыми  губами,  Якушев
одевался  просто.  Безукоризненно  белые,  реже  блеклого  серого  цвета
рубашки он менял ежедневно, при необходимости два раза в день, фирменные
галстуки не бросались в глаза,  костюмы  он  заказывал  у  наших  лучших
модельеров, обувь покупал за рубежом и  только  самого  высшего  класса,
часы "Ролекс", авторучка "Паркер". Несмотря на относительную  молодость,
Якушев был в одежде и атрибутике консервативен, неопытному взгляду в его
внешности не за что было зацепиться, западные партнеры быстро  оценивали
"скромность"  русского.  Бизнесмены  мгновенно   оценивали   не   только
количество истраченных долларов, но и вкус, ум, манеру держаться и,  как
следствие, надежность партнера.
   Существует  понятие  -  "новые  русские".  Это  наши  парни,  в  силу
природной сметки схватившие сотни тысяч долларов,  покупающие  виллы  на
чужих берегах, закрывающие ради прихоти дорогой ресторан,  расположенный
значительно западнее и южнее Малаховки. О "новых русских" много пишут  в
наших и чужих газетах, однако Виктор Иванович Якушев к данной  категории
людей не принадлежал.
   Однажды, когда Якушев уже стал крупным бизнесменом, а  по  российским
меркам так и  магнатом,  он  во  время  делового  завтрака  с  немецкими
фирмачами между прочим назвал и сумму прибыли, которую  сможет  получить
каждая из сторон, в случае если они придут к соглашению. Условия  сделки
в ходе разговора несколько раз менялись,  и  немец  выразил  недоумение,
каким образом господин Якушев  сумел  предвидеть,  к  какому  результату
приведут переговоры, и попросил просчитать возможный  результат.  Якушев
улыбнулся и пояснил, что он просчитал сам, сейчас, за чашкой кофе. Немец
рассыпался в комплиментах, не поверил, но, оставшись наедине с партнером
по фирме, сказал:
   - Этот русский совсем "новый русский", он надежен, но  опасен.  Я  не
люблю иметь дело с людьми, которые умнее меня.
   Якушев от рождения обладал феноменальной памятью и умением обращаться
с цифрами. Когда он учился в школе, компьютеры еще  и  не  появлялись  в
обиходе, но ребята дали ему кличку -  Компьютер.  Он  закончил  школу  с
золотой медалью, университет с отличием и в двадцать восемь  лет,  минуя
кандидатскую, стал доктором физико-математических наук.  От  него  ждали
черт знает каких успехов в математике, а Якушев  ушел  из  университета,
пошел по партийной линии и вскоре стал чьим-то  помощником  в  орготделе
ЦК.
   Дело в том, что у гениального парня был "маленький" недостаток  -  он
желал власти и денег. А власть в те годы была лишь  у  партаппаратчиков.
На Старой площади он не сделал быстрой карьеры. Якушев знал  себе  цену,
не  лебезил  перед  начальством,  не  писал  угодных  верхам  докладных,
держался независимо, и его не любили. Но он не собирался карабкаться  по
ступенькам власти, он не знал, как именно,  однако  не  сомневался,  что
придет час - и не в старости, а молодым он займет место на троне.
   У Виктора Якушева, естественно, были мама  и  папа,  совсем  нестарые
люди,  безумно  гордившиеся  своим   гениальным   сыном   и   совершенно
пришибленные  его   решением   сменить   служение   высокой   науке   на
прислуживание партийным бонзам.
   - Потерпи, отец, цыплят по  осени  считают,  -  сказал  Виктор  отцу,
съезжая в новую квартиру, которую получил на третьем году прислуживания.
   Он уже тогда знал, что станет работать в бизнесе, хотя слово  на  тот
момент было ругательным, а на Старой  площади  просто  матерщинным.  Все
ругались  на  капиталистов,  каждый  тащил,  что  мог,  только  не  умел
украденным  толково  распорядиться.   Якушев   быстро   закончил   курсы
английского  и  немецкого  языков,  произношение   его   поначалу   было
варварским, но словарный  запас  огромным,  и  вскоре  он  объяснялся  с
иностранцами свободно.
   Якушев ушел из ЦК и положил партбилет в семейный альбом в один день с
Ельциным. Работая на Старой площади, доктор наук  приобрел  колоссальные
связи в различных отраслях промышленности необъятной  страны.  Память  у
него, как уже говорилось, была потрясающая,  он  помнил  не  только  все
фамилии, имена и отчества, но и имена  жен,  детей,  номера  домашних  и
служебных телефонов, чем человек увлекается,  что  производит  и  в  чем
нуждается.
   Свой первый миллион рублей,  еще  тот  миллион,  когда  доллар  стоил
меньше  червонца,  Якушев  сделал  на  посредничестве,  разговаривая  по
телефону.
   Для окружающих и родителей он вернулся в науку. На самом деле  Якушев
начал делать деньги. Когда необъятная страна с  колоссальными  ресурсами
начала разваливаться на части, никто в ней не знал, где, что  и  сколько
лежит, а Якушев знал.
   Ну, хорошо, хорошо, придержим фантазию, он знал не все, но  во  много
раз больше, чем можно было представить. Он  спал  три,  максимум  четыре
часа в  сутки,  остальное  время  работал.  В  тот  день,  когда  Якушев
пригласил  к  себе  Михаила  Михайловича  Карасика,  ни  один   человек,
разумеется, кроме самого героя, не знал, в каких странах  и  банках,  на
чьих счетах и в каком количестве лежат деньги, принадлежащие Якушеву.  И
Карасик, естественно, этого не  знал,  но  не  сомневался,  что  он  сам
супротив хозяина кабинета лишь тля.
   А кабинет был хорош, просто впечатляющ, действовал  на  любого  гостя
завораживающе.  Причем  никто  из  посетителей  не  мог  объяснить,  что
особенного было в большой, но отнюдь не огромной  комнате,  обставленной
лишь  деловыми  предметами,  какие  можно  встретить  в  десятках   иных
кабинетов. Как и многие секреты, магия кабинета имела достаточно простое
объяснение. Помещение выбирали и оборудовали профессионалы. И не  только
блестящий  дизайнер,  прекрасные  мастера  различных  профессий,  но   и
социальный психолог.
   Переступив порог, человек ощущал простор, свободу  движений,  радушие
встречи, но немножечко,  чуть-чуть,  капелюшечку  ощущал  и  собственную
неполноценность. И от  этого  гость  был  особенно  благодарен  хозяину,
который выходил из-за своего стола, встречал,  жал  руку,  ожидая,  пока
человек сядет, и не возвращался на свое место, а опускался в  кресло  за
приставной столик напротив и вроде бы становился равным партнером.
   Но все это был сплошной обман, равным с хозяином никто не становился,
и секрет был не только в манере Якушева держаться,  но  и  в  мастерстве
дизайнера,    который    создал    для    него    условия    наибольшего
благоприятствования.
   Якушев нажал какую-то кнопку, стол раздвинулся, и из него выдвинулась
центральная часть, уставленная столовыми приборами,  двумя  бутылками  и
фруктами.
   - Ну, давай, Михаил, выпьем по рюмке за наше общее дело.
   Карасик чуть не поперхнулся. Не могло быть и не  было  у  них  общего
дела. Якушев - фигура международного класса, а он.  Мишка  Карасик,  так
себе, ну если по карточной колоде считать, так на семерку потянет.
   Якушев сделал вид, что на удивление партнера внимания не  обратил,  и
продолжал легко и беспечно:
   - Я давно к тебе приглядываюсь,  хочу  пригласить,  да  все  руки  не
доходили.  Дела,  брат,  дела...  Я  тут   небольшое   дело   с   нефтью
проворачиваю, верный посредник нужен. Ты как, очень занят?
   И тут Михаил Карасик прыгнул выше головы, сам  не  ожидал,  видно,  с
перепугу получилось.
   - Виктор Иванович, мы с вами птицы разного полета. В январе я пытался
к вам в кабинет на минуту заглянуть, так меня на порог не пустили. -  Он
поставил рюмку, отметил, что рука не дрогнула. - Я не так уж умен, но  и
за идиота меня держать не стоит. Чтобы вам угодить, в лепешку расшибусь.
Переходите к делу. Что вам от меня надо?
   Якушев прекрасно  владел  собой,  но  вдруг  ему  захотелось  выгнать
наглеца, побыть одному. Ведь одно  дело  -  намекнуть,  какая  требуется
услуга, и жить по-прежнему, словно ничего не случилось,  и  совсем  иное
выложить карты на стол, стать соучастником. Его не волновала встреча  со
следователем  прокуратуры,  бизнесмен  слишком  высоко  стоит,   никакая
прокуратура  до  него  не  дотянется,  не  хотелось  обсуждать  с   этим
недоноском вопросы, которые он  не  желал  задавать  даже  себе  самому.
Якушев сдержался, гостя не выгнал, даже сумел улыбнуться, однако Карасик
понял, что стоит на краю, и быстро заговорил:
   - Естественно, Виктор Иванович,  вы  мне  выдаете  информацию,  какую
желаете. Но, - он хихикнул, - ежели вы ничего не скажете, то и я  ничего
не сделаю.
   - Ты по-своему прав,  Михаил.  -  Гнев  прошел,  и  Якушев  с  юмором
подумал, что коли человек хочет  сесть  на  толчок,  то  штаны  придется
снимать, нравится, нет ли, но придется. - Я не буду  тебе  рассказывать.
как я это вычислил, но убежден, что у тебя есть киллер
   Карасик не поперхнулся, проглотил коньяк, закусил лимончиком.
   - Простите за вульгарные слова, но дело дерьмо и вам в него лезть  не
следует. Если вы вычислили, не  знаю  уж  каким  образом,  то  и  другой
человек вычислит.
   - Никогда! - категорически заявил Якушев. - Это я  знаю,  что,  начни
Белоус продавать твои бумаги, так разорил бы тебя,  но  он  не  успел  -
застрелили. Это я знаю, что у тебя подвязался Исилин, бывший гэбист, зек
и трепло. Как можно такого человека приблизить к  себе?  -  Он  погладил
лицо ладонями, вздохнул. - Ты небольшого ума, Михаил.  Спрашивается,  на
кой черт я к тебе обращаюсь? Разумный вопрос. Нужда, Миша. Я  с  данными
структурами связи не имею, а понадобилось. Я, конечно, в дело тебя взять
не могу, люди не поймут, но деньги - этот самый  простой  вопрос  решим.
Сколько берет твой специалист?
   - В зависимости от клиента.
   - Назови высшую ставку, умножь на два.
   - Двести тысяч.
   - Берет хорошо. - Якушев кивнул уважительно. - Свяжи меня  с  ним  по
телефону.
   - Крайне нежелательно. Он откажется говорить.
   - Передай, что только за  разговор  он  получит  четвертак.  Если  он
принимает заказ, ты получаешь полтинник, расчет после работы.
   - А почему, шеф, не дать команду  через  меня?  -  осторожно  спросил
Карасик. - И вы в стороне, и с парнем без осложнений. А  он  с  гонором,
понятия не имею, как он говорить будет, да и связь с ним сложная.
   - Твое предложение соблазнительно. - Якушев изобразил сомнение,  хотя
сразу решил, что на киллера будет выходить только напрямую. - Понимаешь,
дружок, не люблю посредников. Да и скажи, ну зачем  тебе  знать  лишнее?
Сейчас в городе убивают, убьют еще одного. Кто, как, зачем  -  мы  не  в
курсе, тебе от такого положения одна выгода. Я буду тебе должен, а иметь
такого должника - дело выгодное.
   - Допустим, - осторожно согласился Карасик. -
   Но  как  я  вас  соединю?  Я  позвонить  практически  не  могу,  имею
возможность лишь вызвать звонок на себя.
   - И вызови, а позвонив, дай  номер,  объясни  условия,  скажи,  чтобы
позвонил, зовут меня Иван Иванович, человек солидный и прочее.
   - Так вы свой номер засветите.
   - А о глупостях ты, дружок, не волнуйся.
   - Вам виднее. - Карасик  сдался  окончательно.  Якушев  проводил  его
взглядом и подумал: "Простак, он и есть простак. Выполнишь мою просьбу -
и не жилец".
   Когда  Галей  узнал  от  брата,  что  звонили  и   просили   прислать
сантехника, то хлопнул Сашку по плечу и сказал:
   -  Засвечивай  перед  своей  братвой  вторую  "куклу"  с  "МММ".   Мы
подождали, пора богатенькими становиться,  не  только  Леня  Голубков  и
Марина  Сергеевна  жить  хотят.  А  то,  может,  эта  шарашкина  контора
останется при своих.
   Галей встретился с Карасиком у кинотеатра  "Художественный",  получил
конверт, заметил, что шеф мандражит, и сказал:
   - И ветра нет, а тебя трясет, будто уже осень.
   - Мы с тобой завязали, ты меня не знаешь, я тебя никогда не видел.
   - Люблю смелых парней! - Галей хлопнул Карасика по спине и направился
к Гоголевскому бульвару.
   Присев на  грязную  скамейку,  он  вскрыл  конверт,  увидел  доллары,
считать не стал, знал, что в таких делах не обманывают, вытащил записку,
на которой корявым, явно измененным почерком было написано:
   "Возьмите бутылку водки, приходите завтра по адресу...  Скажите,  что
от Сени. Найдите телефон, он там в комнате где-нибудь валяется. Ровно  в
девятнадцать вам позвонят. Говорите, словно болтаете с пьяной девицей, в
основном слушайте.  Если  вы  мне  понравитесь,  считайте,  ваша  судьба
решена. Оденьтесь под московского доходягу".
   Подпись в послании отсутствовала.
   Как известно, Галей родился не  во  дворце,  но,  когда  он  вошел  в
квартиру,  то  понял,  что  отец  с  матерью  жили  умеренно,   говорили
культурно, порой даже  подметали  пол.  Посередине  длиннющего  коридора
лежал мужик, судя по запаху, он сделал все под себя и в ближайшее  время
никуда не торопился. Галей перешагнул через тело, толкнул  третью  дверь
и, шумно рыкнув, спросил:
   - А Сенька где?
   За столом прилегли три фигуры, на первый  взгляд  две  были  мужского
пола, а одна женского, в дальнейшем выяснилось, что все были женщины.
   - А чего тебе Сенька? Он, сука рваная, еще поутру за пузырем пошел  и
с концами.
   - А мы тут концы отдаем без горючего, - добавил мужчина,  оказавшийся
женщиной.
   - Так кто же мне деньги за водку отдаст? -  Галей  наклонил  лобастую
голову, оглядел комнату в поисках телефона. Было уже без десяти семь.
   - Деньги шелуха, был бы товар,  -  сказала  явно  женщина  с  трудом,
приоткрыв фиолетовый глаз. - Ты присаживайся, милок, - и  по-крабьи,  на
полусогнутых стала обходить Галея стороной. - У нас денег  куча,  только
идти лень, а тут горе... Поминки.
   - То, что ты сегодня учишь, я давно забыл. -  Галей  подсек  бесполое
существо ногой, существо  упало  и  задергалось,  и  достал  из  кармана
бутылку "Московской". - Так кто платить будет? Пять штук, прошу.
   И выбил бы он из аборигенов деньги, которые ему  были  совершенно  не
нужны,  но  тут  увидел  телефонный  аппарат,  стоявший  под   кроватью,
вспомнил, зачем пришел, выставил бутылку на стол и строго сказал:
   - По пятьдесят грамм, пореже, девки. - Он уже  разобрался,  к  какому
полу принадлежат присутствующие.
   "Девки" обсасывали стаканы,  когда  звякнул  перенесенный  Галеем  на
тахту телефон.
   - Ну? - сказал он, сняв трубку. - И тут ты меня, стерва, отыскала.
   Сидевшие за столом существа на Галея не обращали  внимания,  наливали
по второй.
   - Вас не шокирует мой телефонный узел? - спросил Якушев.
   - Короче.
   - Прекрасно. Мне мешает один человек.
   - Еще короче.
   - Сивков Владлен Семенович.
   - Он ходит с охраной?
   - Не знаю... Депутат Думы.
   - Двести. Предоплата - сто процентов.
   - Мне говорили, что сто и после работы, но я не торгуюсь, так как  вы
отлично понимаете, что Карасика тоже придется убрать.
   - Договорились, - Галей довольно усмехнулся.  -  Когда  придет  срок,
дайте в газете "Из рук в  руки"  объявление:  "Две  симпатичные  девушки
хотят познакомиться с культурными  парнями"  -  и  укажите  номер  этого
телефона. Я вам позвоню и скажу, как передать деньги.
   - Но вы не знаете...
   - Знаю, - грубо перебил Галей. - И хотя вы говорите  из  автомата,  а
данный номер прослушиваться не может, так долго болтать нельзя.
   - Хорошо.  Я  подумаю,  -  упрямо  повторил  Якушев,  привыкший,  что
последнее слово остается за ним.
   -  Конечно,  шеф,  вам  решать,  только  лучше  меня  вы  ничего   не
придумаете. А насколько мне известно,  вы  пользуетесь  услугами  только
лучших специалистов, - подсластив пилюлю, Галей положил трубку.
 
*** 
 
   А жизнь  нез