это
нагнетало на вас ужас разоблачения. Вы проводили бессонные
ночи, лихорадочно ища спасения, прикидывая вновь и вновь все
мельчайшие улики. Не осталось ли ваших отпечатков в башне?
Или следа ботинка на лестнице? Вы выдали себя, когда
панически испугались: что именно я подобрал на ступенях,
где вы так долго прятались? Я всячески раздумывал этот
эпизод. У вас же попросил коробочку, наказывая своему слуге
беречь ее пуще глаза... Джордж!
   - Я здесь, месье.
   - Прошу вас, повторите в присутствии леди и джентльменов,
какие инструкции вам были оставлены.
   - Вы мне велели, месье, спрятаться в стенном шкафу в
вашей комнате и наблюдать оттуда за спрятанной коробкой. В
четверть четвертого на цыпочках вошел мистер Трефузиус и
полез в ящик туалетного стола. Он ее и взял.
   - А в этой коробочке, - торжествуя, подхватил Пуаро, -
была всего лишь шпилька! Я действительно подобрал ее где-то
на лестнице. Говорят, найти шпильку к удаче. Что ж, мне
повезло, я обнаружил убийцу. Вот видите, - он обернулся к
секретарю, - в сущности, вы выдали себя сами.
   Как подкошенный Трефузиус упал на стул и отчаянно
зарыдал.
   - Я был безумен! - стонал он. - Я потерял в тот момент
рассудок! Но... о, господи! Как он изводил меня, как
мучил... все это было выше человеческих сил! Год за годом,
день за днем... Я ненавидел его!
   - Всегда чувствовала это, - прошептала леди Аствелл. Она
выпрямилась. Лицо ее выражало нескрываемое торжество. - Я
знала, кто убийца!
   - Что ж, вы оказались правы, - подтвердил знаменитый
детектив без особого энтузиазма. - Можно называть вещи
разными именами, суть их не меняется. Ваша интуиция была
верной. Поздравляю вас, мадам.



   Агата Кристи
   Загадка Эндхауза


   изд. "Правда", 1991 г.
   Перевод с английского Е. Коротковой
   OCR Палек, 1998 г.


   Глава первая
   ОТЕЛЬ "МАЖЕСТИК"

   Из всех приморских городов на юге Англии  Сент  Лу,  по-моему,  самый
привлекательный. Он с полным основанием зовется жемчужиной  морских  ку-
рортов и поразительно напоминает Ривьеру.  Мне  кажется,  что  побережье
Корнуолла по своей прелести ничуть не уступает югу Франции.
   Все это я сказал своему другу Эркюлю Пуаро.
   - Вы прочитали это вчера на карточке меню,  в  вагоне-ресторане,  мой
Друг. Ваше замечание не оригинально.
   - Разве вы не согласны?
   Он задумчиво улыбался и молчал. Я повторил вопрос.
   - Ох, тысяча извинений, Гастингс! Я  мысленно  отправился  странство-
вать, и, представьте, в те самые края, о которых вы только что  упомина-
ли.
   - На юг Франции?
   - Вот именно. Я ведь провел там всю прошлую зиму и  сейчас  вспоминал
кое-какие события.
   Я знал, о чем он говорит. Об убийстве в голубом экспрессе,  совершен-
ном при запутанных и таинственных обстоятельствах. Пуаро решил  эту  за-
гадку с той изумительной проницательностью, которая никогда ему не изме-
няла.
   - Как жаль, что меня не было с вами, - от всей души посетовал я.
   - Мне тоже жаль, - ответил Пуаро. - Ваш опыт был бы просто неоценим.
   Я покосился на него. Многолетняя практика научила  меня  не  доверять
его комплиментам, но на сей раз он, казалось, говорил совершенно искрен-
не. Да и почему бы ему в конце концов не быть искренним? Я и в самом де-
ле отлично разбираюсь в его методах.
   - И больше всего мне не хватало вашего живого воображения,  Гастингс,
- мечтательно продолжал Пуаро. - Небольшая разрядка бывает просто  необ-
ходима. Мой лакей Жорж - восхитительный человек. Иногда я позволяю  себе
обсуждать с ним кое-какие вопросы. Но он начисто лишен воображения.
   Его замечание показалось мне абсолютно неуместным.
   - Скажите, Пуаро, - заговорил я, - неужели вас никогда не тянет  вер-
нуться к прежним занятиям? Ваша бездеятельная жизнь...
   - Устраивает меня как нельзя лучше, мой друг. Греться на  солнышке  -
что может быть прелестнее? В зените славы спуститься с пьедестала - мож-
но ли представить себе жест более величественный? Обо мне говорят:  "Вот
Эркюль Пуаро... великий... неповторимый! Подобного ему никогда не бывало
и не будет". Ну что ж. Я доволен. Я больше ничего не  прошу.  Я  человек
скромный.
   Что до меня, я бы, пожалуй, воздержался от слова "скромный".  Тщесла-
вие Пуаро, на мой взгляд, нисколько не уменьшилось с годами. Приглаживая
усы, он откинулся в кресле и прямо-таки замурлыкал от самодовольства.
   Мы сидели на одной из террас отеля "Мажестик". Это самый  большой  из
здешних отелей. Он расположен у моря и окружен парком. В  парке,  раски-
нувшемся внизу, чуть ли не на каждом шагу растут пальмы.  Море  отливало
густой синевой, солнце сверкало с тем искренним пылом, с каким и положе-
но сверкать августовскому солнцу (англичанам, увы,  не  часто  доводится
видеть такую картину). Неистово жужжали пчелы, словом,  большей  идиллии
нельзя себе представить.
   Мы приехали накануне вечером и собирались провести здесь неделю поис-
тине восхитительную, если судить по первому утру.
   Я поднял газету, выпавшую у меня из рук, и снова погрузился в чтение.
Политическая ситуация была неопределенной и малоинтересной. Был  опубли-
кован длинный отчет о нашумевшей мошеннической проделке городских  влас-
тей, а в общем, ничего волнующего.
   - Любопытная штука эта попугайная болезнь, - заметил я,  перевертывая
страницу.
   - Очень любопытная.
   - В Лидсе, оказывается, еще два смертных случая.
   - Весьма прискорбно.
   Я перевернул страницу.
   - А о кругосветном перелете Сетона по-прежнему ничего нового. Отчаян-
ный народ эти летчики. Его самолетамфибия "Альбатрос", должно быть,  за-
мечательное изобретение. Жаль будет, если бедняга отправится к праотцам.
Правда, надежда еще есть. Он мог добраться до  какого-нибудь  острова  в
Тихом океане.
   - Жители Соломоновых островов, кажется, все еще каннибалы? -  любезно
осведомился Пуаро.
   - Славный, должно быть, парень. Когда вспоминаешь о  таких,  чувству-
ешь, что быть англичанином в конце концов не так уж и плохо.
   - Не так обидны поражения в Уимблдоне? - заметил Пуаро.
   - Я не имел в виду... - начал я.
   Изящным жестом мой друг прервал мои извинения.
   - Что до меня, - объявил он, - я хоть и не амфибия, как самолет  бед-
няги Сетона, но я космополит. И англичанами, как вам известно, я  восхи-
щаюсь глубоко и неизменно. Как основательно они, например, читают  днев-
ные газеты!
   Мое внимание привлекли политические новости.
   - Наш министр внутренних дел, кажется, попал в хорошую  переделку,  -
заметил я со смешком.
   - Бедняга! Ему приходится несладко. Так несладко, что он ищет  помощи
в самых невероятных местах.
   Я удивленно посмотрел на него.
   Чуть улыбаясь, Пуаро вынул из кармана свою утреннюю  корреспонденцию,
аккуратно перевязанную резинкой, вытащил из пачки одно письмо и перебро-
сил его мне.
   - Должно быть, не застало нас вчера, - заметил он.
   Я пробежал его с радостным волнением.
   - Но, Пуаро, - воскликнул я, - ведь это очень лестно!
   - Вы думаете, мой друг?
   - Он отзывается о ваших способностях в самых горячих выражениях.
   - Он прав, - ответил Пуаро, скромно опуская глаза.
   - Просит вас взять на себя расследование... называет это личным одол-
жением...
   - Именно так. Вы можете не повторять мне все это. Дело в том,  что  я
тоже прочел это письмо, мой милый Гастингс.
   - Какая жалость! - воскликнул я. - Как раз когда мы собирались отдох-
нуть...
   - О нет, успокойтесь, о том, чтобы уехать, не может быть и речи.
   - Но ведь министр говорит, что дело не терпит отлагательства.
   - Возможно, он прав... а может быть, и нет. Эти политические  деятели
так легко теряют голову: я своими глазами видел в палате депутатов в Па-
риже...
   - Так-то оно так, но нам все  же  следует  приготовиться.  Лондонский
экспресс уже ушел, он отходит в двенадцать. А следующий...
   - Да успокойтесь же, успокойтесь, Гастингс, умоляю вас. Вечные волне-
ния, вечная суматоха. Мы не едем нынче в Лондон... и завтра тоже.
   - Но ведь этот вызов...
   - Не имеет ко мне никакого отношения. Я не служу в  английской  поли-
ции. Меня просят заняться делом в качестве частного эксперта. Я  отказы-
ваюсь.
   - Отказываетесь?
   - Ну, разумеется. Я отвечаю с  безукоризненной  вежливостью,  приношу
свои извинения, свои сожаления, объясняю, что очень сочувствую, но  увы!
Я удалился от дел, я конченый человек.
   - Но это же неправда! - воскликнул я с жаром.
   Пуаро потрепал меня по колену.
   - Мой верный друг... преданный друг... К слову сказать, вы не так  уж
ошибаетесь. Голова у меня еще работает, как прежде, и метод и логика-все
при мне. Но раз уж я ушел от дел, мой друг, то я ушел! Конец. Я не теат-
ральная звезда, которая десятки раз прощается с публикой.  Я  заявляю  с
полным беспристрастием: пусть испробует свои силы молодежь.  Как  знать,
может быть, они чего-нибудь достигнут. Я в этом сомневаюсь, но это  воз-
можно. И уж во всяком случае, они вполне могут справиться с этим  прими-
тивным и нудным делом, которое волнует министра.
   - Да, но какая честь, Пуаро!
   - Что до меня, я выше этого. Министр внутренних дел, будучи человеком
здравомыслящим, понимает, что все будет в порядке, если ему удастся  за-
ручиться моей помощью. Но что поделаешь? Ему не  повезло.  Эркюль  Пуаро
уже распутал свое последнее дело.
   Я посмотрел на него. В глубине души я сожалел о его  упорстве.  Такое
дело могло бы добавить новый блеск даже к его всемирной славе. В  то  же
время я не мог не восхищаться его непреклонностью.
   Неожиданно у меня мелькнула новая мысль.
   - Одного не пойму, - усмехнувшись, проговорил я, - как вы не боитесь.
Делать такие категорические заявления - это же попросту искушать богов.
   - Не существует, - ответил он, - человека, который поколебал бы реше-
ние Эркюля Пуаро.
   - Так-таки и не существует?
   - Вы правы, мой Друг, такими словами не следует бросаться. Ну в самом
деле, я же не говорю, что, если пуля ударит в стену возле моей головы, я
не стану разузнавать, в чем дело. В конце концов я человек.
   Я улыбнулся. Дело в том, что за минуту до этого на террасу  упал  ма-
ленький камешек. Продолжая говорить, Пуаро наклонился и подобрал его.
   - Да, всего лишь человек. И даже если этот человек сейчас вроде  спя-
щей собаки... Ну что ж! Собака может и проснуться. У вас ведь есть  пос-
ловица: спящую собаку лучше не будить.
   - Совершенно верно, - заметил я. - Надеюсь, если завтра утром вы  об-
наружите кинжал возле вашей подушки, преступнику не поздоровится.
   Он кивнул, но как-то рассеянно.
   К моему изумлению, он вдруг встал и спустился с террасы. В  этот  мо-
мент на дорожке показалась девушка, торопливо шагавшая в нашу сторону.
   Мне показалось, что она недурна собой, впрочем, я не успел  ее  расс-
мотреть, так как мое внимание отвлек Пуаро. Он шел, не глядя  под  ноги,
споткнулся о корень и упал. Мы с девушкой - Пуаро свалился  у  самых  ее
ног - помогли ему подняться. Я, разумеется, был занят только  моим  дру-
гом, однако краем глаза заметил темные волосы, озорное личико и  большие
синие глаза.
   - Тысяча извинений, - смущенно пробормотал Пуаро. -  Мадемуазель,  вы
необычайно любезны. Я весьма сожалею... Уф-ф! Моя  нога...  какая  боль!
Нет, нет, ничего особенного, просто подвернулась лодыжка. Через несколь-
ко минут все будет в порядке. Но если бы вы помогли мне, Гастингс... вы,
а вот с той стороны-мадемуазель, если она будет столь необыкновенно  лю-
безна. Я стыжусь просить ее об этом.
   Мы с девушкой, поддерживая Пуаро с двух сторон, быстро втащили его на
террасу и усадили в кресло.
   Я предложил сходить за доктором, но Пуаро категорически  воспротивил-
ся.
   - Говорю вам,  это  пустяки.  Просто  подвернулась  лодыжка.  Минутку
больно, и все уже прошло. - Он поморщился. - Вы сами увидите, через одну
маленькую минутку я обо всем забуду. Мадемуазель, я благодарен вам тыся-
чу раз. Вы чрезвычайно любезны. Присядьте, прошу вас.
   Девушка опустилась на стул.
   - Это, конечно, не серьезно, - сказала она, - но  показаться  доктору
не мешает.
   - Мадемуазель, заверяю вас, все это пустяки. В вашем приятном общест-
ве боль уже проходит.
   Девушка рассмеялась.
   - Вот и чудесно!
   - А как насчет коктейля? - поинтересовался я. -  Сейчас  почти  самое
время.
   - Ну что ж... - она замялась. - Спасибо, с удовольствием.
   - Мартини?
   - Да, пожалуйста, сухое мартини.
   Я вышел. Когда я возвратился,  заказав  коктейли,  Пуаро  с  девушкой
оживленно болтали.
   - Вы представляете, Гастингс, - проговорил он, - тот дом - ну,  самый
крайний, мы им так восхищались, - принадлежит мадемуазель.
   - Да что вы? - удивился я, хотя никак не мог припомнить, когда же это
я восхищался этим домом. По чести говоря, я его даже не заметил. - У не-
го такой мрачный и внушительный вид, - добавил я, - наверно, оттого, что
он стоит на отшибе.
   - Он так и называется: "Дом на краю", - сообщила  девушка.  -  Я  его
люблю, но он совсем развалина. Дунь - и рассыплется.
   - Вы последняя представительница старинного рода, мадемуазель?
   - Да ну, какой там род. Впрочем, Бакли  живут  здесь  уже  лет  двес-
ти-триста. Мой брат умер три года назад, так что я действительно послед-
няя в семье.
   - Печально. И вы живете в доме одна, мадемуазель?
   - О, я ведь тут почти не бываю! А если приезжаю, у меня всегда  соби-
рается теплая компания.
   - Как это современно! А я-то уж представил себе вас в таинственном  и
сумрачном особняке, над которым тяготеет фамильное проклятие.
   - Какая прелесть! У вас, наверное, очень  богатое  воображение.  Нет,
надо мной ничто не тяготеет. А если в доме и завелся призрак, он  хорошо
ко мне относится. За три последних дня я трижды избежала верной  смерти.
Можно подумать, что меня заколдовали.
   - Избежали смерти? - встрепенулся Пуаро. - Это любопытно.
   - Да нет, ничего особенного, чистая случайность.
   Вдруг она резко наклонила голову - мимо пролетела оса.
   - Противные осы! Здесь, наверное, близко гнездо.
   - Пчелы и осы... вы их не любите, мадемуазель? Они  вас  когда-нибудь
жалили?
   - Нет... просто действует на нервы, когда они проносятся у самого ли-
ца.
   - Пчелка в чепчике, - проговорил Пуаро. - Ваша английская поговорка.
   Принесли коктейли. Мы подняли фужеры и обменялись обычными незначащи-
ми фразами.
   - А я ведь и в самом деле шла сюда на коктейль, - сказала мисс Бакли.
- Наши, наверное, удивляются, куда я запропастилась.
   Пуаро откашлялся и поставил фужер.
   - Чего бы я не дал за чашку густого, хорошего  шоколада,  -  вздохнул
он. - Но в Англии его не делают. Однако и у вас  есть  приятные  обычаи.
Молодые девушки... их шляпки надеваются и снимаются... так легко...  так
мило...
   Девушка удивленно посмотрела на него.
   - Что вы имеете в виду? А как же им сниматься?
   - Вы говорите так, ибо вы молоды... да, очень молоды, мадемуазель.  А
для меня самым естественным кажется тщательно уложенная высокая  причес-
ка... вот так... и  шляпка,  прикрепленная  множеством  булавок,  здесь,
здесь, здесь, - и он с ожесточением вонзил в воображаемую шляпку  четыре
воображаемые булавки.
   - Но это же неудобно!
   - Еще бы! Конечно! - воскликнул Пуаро. Ни одна светская страдалица не
произнесла бы этих слов с большим чувством. - При сильном ветре это было
мучительно... у вас начиналась мигрень.
   Мисс Бакли стащила свою простую широкополую фетровую шляпку и бросила
ее рядом с собой.
   - А теперь мы делаем вот так, - она засмеялась.
   - И это разумно и мило, - с легким поклоном ответил Пуаро.
   Я посмотрел на девушку с интересом. Растрепанные темные волосы прида-
вали ей сходство с эльфом. Да и не только волосы. Круглое  выразительное
личико, огромные синие глаза и еще что-то - притягательное и  необычное.
Какая-то отчаянность? Под глазами у девушки запали темные тени.
   Терраса, на которой мы сидели обычно, пустовала.  Публика  собиралась
на другой террасе, она находилась сразу же за углом, там, где  скалистый
берег обрывисто спускался к морю.
   Из-за этого угла и показался сейчас краснолицый человек, который  шел
вразвалку, сжав руки в кулаки. От него веяло чем-то лихим и  бесшабашным
- типичный моряк.
   - Понять не могу, куда она запропастилась, - он изумлялся так громко,
что его без труда можно было расслышать. - Ник! Ник!
   Мисс Бакли встала.
   - Я так и знала, что они будут волноваться. Ау, Джордж! Вот она я!
   - Живее, детка! Фредди до смерти хочется выпить...
   Он с нескрываемым любопытством взглянул на Пуаро.  Мой  друг,  должно
быть, сильно отличался от большинства знакомых Ник.
   Девушка сделала широкий жест рукой, как бы представляя их друг другу.
   - Капитан третьего ранга Челленджер-м-м...
   К моему удивлению, Пуаро и не подумал прийти к ней на помощь.  Вместо
того, чтобы назвать себя, он встал и, склонившись в церемонном  поклоне,
забормотал:
   - Из английского военно-морского флота?.. Я  преклоняюсь  перед  анг-
лийским флотом.
   Сентенции такого рода обычно ставят англичан в  тупик.  Капитан  Чел-
ленджер покраснел, и Ник Бакли взяла инициативу в свои руки.
   - Пошли, Джордж. Хватит считать ворон. А где же Фредди с Джимом?
   Она улыбнулась Пуаро.
   - Спасибо за коктейль. Надеюсь, с лодыжкой все обойдется.
   Кивнув мне, она взяла моряка под руку, и они скрылись за углом.
   - Так, стало быть, это один из  приятелей  мадемуазель,  -  задумчиво
проговорил Пуаро. - Из ее теплой компании. Что же мы можем сказать?  Ка-
ково ваше просвещенное мнение, Гастингс? Подходит он под вашу  категорию
"славного парня"?
   Я замялся, пытаясь понять, какой смысл, по мнению Пуаро, я  вкладываю
в эти слова, затем довольно неуверенно согласился:
   - Он показался мне симпатичным... м-да... если можно судить по перво-
му впечатлению.
   - Занятно... - проговорил Пуаро.
   Девушка забыла у нас свою шляпу. Пуаро нагнулся,  поднял  ее  и  стал
рассеянно вертеть на пальце.
   - Он испытывает к ней нежные чувства? Как по-вашему, Гастингс?
   - Но, дорогой мой Пуаро! Откуда же мне знать? Погодите-ка, дайте сюда
шляпу. Она понадобится даме. Я отнесу ее.
   Он не обратил внимания на мои слова и так же медленно продолжал  вер-
теть шляпку на пальце.
   - Погодите. Это меня забавляет.
   - Полноте, Пуаро.
   - Вы правы, друг мой, я старею и впадаю в детство. Не правда ли?
   Он так точно передал мою мысль, что мне стало не по себе. Пуаро хмык-
нул и, наклонившись вперед, приложил палец к носу.
   - Но нет, я все же не настолько слабоумен, как вам кажется! Мы  возв-
ратим эту шляпку - вне всякого сомнения, - только позже! Мы отнесем ее в
Эндхауз и, таким образом, сможем еще раз повидать прелестную мисс Ник.
   - Пуаро, - проговорил я, - мне кажется, что вы влюбились.
   - А она хорошенькая, а?
   - Да вы ведь сами видели. Чего же спрашивать?
   - Увы, я не могу судить. По мне, сейчас все молодое прекрасно.  Моло-
дость... молодость... Вот трагедия моего возраста. Но вы... Я  взываю  к
вам. Ваш вкус, конечно, устарел - вы слишком долго прожили в  Аргентине.
Вас приводят в восторг образчики пятилетней  давности,  но  все-таки  вы
современнее меня. Итак, она хорошенькая? Она может нравиться?
   - Я бы сказал, даже очень. Но почему вас так заинтересовала эта леди?
   - Она меня заинтересовала?
   - Гм... сами вспомните, о чем вы только что говорили.
   - Вы заблуждаетесь, мой друг. Леди, возможно, и заинтересовала  меня,
однако ее шляпка интересует меня гораздо больше.
   Я вытаращил на него глаза, но он и бровью не повел.
   - Да, Гастингс, именно шляпка, - кивнул он и протянул ее  мне.  -  Вы
догадались почему?
   - Шляпка славненькая, - проговорил я в замешательстве. - Однако впол-
не обыкновенная. Многие девушки носят такие.
   - Таких они не носят.
   Я посмотрел на нее повнимательнее.
   - Видите, Гастингс?
   - Очень гладкий светло-коричневый фетр. Хороший фасон...
   - Я не просил ее описывать. Мне уже ясно, что вы ничего не замечаете.
Уму непостижимо, бедный вы мой Гас